Начал Ивликелхен рассказывать:
— Туша, туша, целая, целая, много мозгу головного, много мозгу костного, пусть растет, подрастает, будет еще больше.
А сука лежит и угол подкапывает, дырку наружу хочет сделать.
— Сука! Ты чего чешешься?
— Я под мышками чешу. Ты, дедушка, рассказывай, я тебя хорошо слушаю. Уже спать хочу.
Ивликелхен снова начал рассказывать:
— Туша, туша, целая, целая, много мозгу головного, много почек, печени, пусть растет, подрастает, будет еще больше… Сука! Ты что там чешешься?
А сука дырку почти прокопала. Отвечает:
— Я, дедушка, промеж ног чешу. Ты рассказывай себе. У меня уже один глазок уснул. Еще расскажи — совсем засну.
Ивликелхен сразу начал рассказывать:
— Туша, туша, целая, целая, много мозгу костного, горлышко нежное, ушки сладкие, пусть растет, хорошо расти, досыта тобой наемся… Сука!
Нет ответа.
— Уже заснула. Ох и превкусно я сейчас поем!
Встал Ивликелхен, начал суку искать, нашел дырку, через которую сука убежала. Ивликелхен рассердился:
— Ах ты, сука, сука, все равно я тебя догоню! Так и съем живьем!
Погнался он за ней. Бежит сука и вдруг видит птичку. Поймала она ее и в кухлянку завернула. Тут же сразу и конуру сделала. Сама уселась, качает птичку, как будто это ее ребенок.
Ивликелхен пришел, спрашивает:
— Ты суку не видала?
— Мой ребенок сильно болеет, кого мне видеть? Дедушка, ты у меня здесь переночуй.
— Ладно, переночую.
Тогда сука и говорит:
— Ты ложись спать, я с ребеночком буду сидеть, он по ночам все плачет.
А сама думает, как бы ей убежать. Настала ночь. Окликнула она Ивликелхена:
— Дедушка, ты спишь?
Не отвечает, заснул.
Сука нашла где-то равдугу и всю исколола, как будто звездочки сделала. Надела Ивликелхену на лицо: «Спи, Ивликелхен», — и убежала.
Ивликелхен спал, пока не настал день. Открыл глаза — перед глазами темное небо и звездочки. «Ну и длинная же ночка, — подумал он, — а уж ясно, вызвездило-то как!» Стал он поворачиваться на другой бок, а равдуга свалилась с его лица. Тогда он понял, в чем дело:
— Не знал я, сука, что это ты была. Ну, догоню тебя сейчас!
Побежал Ивликелхен, стал суку догонять. Увидела его сука. Принялась дразнить:
— Дедушка, на мои ножки посмотри!
— Твои ноги, как палки, — отвечает Ивликелхен.
— Дедушка, посмотри на мои ноздреньки!
— У-у-у, твои ноздри, как дырки в стене!
— Дедушка, мое личико гладкое, как вылизанное, а посмотри-ка на мои глазки!
— У-у-у-у, твое лицо, как кусок дымленой шкуры, а глаза узкие, как ножом прорезанные. Все равно съем тебя!
— Посмотри на меня, какая я девица!
— Какая ты девица, ты просто сука!
Гонялся, гонялся Ивликелхен за сукой, все штаны порвал, не смог поймать. Тогда он сказал:
— Пойду-ка лучше домой, штаны починю.
Пришел, сел, собирается штаны чинить. А тут мыши пришли, сразу начали кататься на его юрточке. Скатываются все время мимо окошка, а он говорит: «Что это мне свет затемняет? Наверное, щеки». Взял он и сразу отрезал их. Кровь льется, а мыши снова скатились.
— Да это, наверное, нос затемняет!
Отрезал нос. Все лицо у него болит.
Подумал Ивликелхен: «Ну-ка, выйду во двор, погляжу, что там».
Вышел, увидел мышей. Сказал им:
— Теперь-то вы от меня не уйдете.
Живо побежал в дом, завязал штаны, как мешок, вышел во двор и говорит:
— А ну, катитесь сюда!
Мыши упрямятся, не хотят. Маленького мышонка толкнули вперед, упал он в штаны. Ивликелхен снова говорит:
— А ну, быстрее катитесь!