На улице уже снег таял. Вот и жаворонки прилетели, утки, а крылья все не готовы. Вот наконец сделала Синаневт другие крылья. Надели их на казарочку.
— Ну, теперь лети, встречай родителей!
Полетела казарка. Подлетела к стае гусей, спросила:
— А когда мои родители прилетят?
— Они сзади летят. Завтра только прибудут.
Вернулась домой, очень радуется и говорит:
— Завтра родные прилетят.
Назавтра поднялась казарочка чуть свет. Надела новые крылья-метелки. Полетела на материнский зов. Подлетела к стае, увидела родных, обрадовалась. Не узнали они сначала свое дитя, потом стали спрашивать:
— Как ты жила? Думали мы, ты уже умерла.
Начали гуси думать, как отблагодарить Синаневт и Эмэмкута, какой подарить подарок. Придумали: убили самого жирного гуся. И полетели в Эмэмкутов дом. Дверь открыта была. Подлетели к дому, закричали, затем в дом вошли. Синаневт и Эмэмкут очень обрадовались гостям. Гуси отдали им подарок и сказали:
— Это вам! И казарочку, наше дитя, себе в помощницы возьмите!
А Синаневт и Эмэмкут говорят:
— Не возьмем мы казарочку. Пусть она с вами живет. Она ведь с родными жить хочет.
Полетели гуси. И казарочка с ними полетела.
Летовали тут. Казарочка вместе со всеми жила и теперь еще живет. Весной над нами пролетает.
Рассказала в 1965 г. Т. Н. Брагина; зап. и пер. И. К. Старкова. Публикуется впервые (см. прим. к № 203).
Гуси на озере летовали. Когда осень наступила, начали в дорогу собираться, а один не может лететь. Собрались все гуси улетать, родители его спрашивают:
— Как ты будешь жить, Ангака-сисикэ, бедняжка, без крыла?
Полетели гуси, остался один Ангака-сисикэ и запел:
— Ангака-сисикэ! Все большие гуси улетают, а я без крыла!
Услышали родители, как он поет, вернулись. Ангака-сисикэ сказал:
— Улетайте, не жалейте меня!
А мать учит его:
— Когда останешься, придет яркая кухлянка, к ней не иди. Светлая кухляночка придет, вот к ней пойди!
Улетели гуси, остался Ангака-сисикэ один на озерке. Пришла лиса и начала звать:
— Иди ко мне, я тебе приют дам!
Гусенок не слушает ее, не идет. Рассердилась лиса, сказала:
— Съем тебя!
А сама ушла. Начало озеро замерзать, боится Ангака-сисикэ: «Придет лиса и съест меня».
Тут пришла Синаневт за водой к озеру и спросила:
— Почему ты не улетел?
Заплакал Ангака-сисикэ и сказал:
— Я без крыла, мои родители улетели, меня оставили! Лиса звала меня к себе, а я не пошел. Хочет она меня съесть.
Синаневт сказала:
— Иди ко мне, я сама тебе приют дам!
Согласился Ангака-сисикэ и пошел. А Синаневт очень хорошо за ним ухаживала — отогрела, кормила только вкусными кусочками.
К весне дело пошло. Сделала Синаневт гусенку хорошенькие крылышки, надела на него и сказала: «Лети!» Полетел гусенок, вернулся. Синаневт спросила:
— Ну, как тебе крылья?
— На других бы я сразу полетел!
Синаневт ему другие крылышки дала. Надел их Ангака-сисикэ и так хорошо полетел! Встретил стаю гусей. Спросил у них:
— Моих родителей видели?
— Они сзади летят.
Полетел Ангака-сисикэ родителей встречать, очень сильно обрадовался. Увидели его родные, стали спрашивать, как он жил. Тут гусенок им все рассказал: как Синаневт его приютила и как крылышки сделала. Гуси очень сильно обрадовались, пришли к Синаневт, всякой всячиной ее угощали: много еды с собой принесли и всю ее Синаневт отдали.
Остался Ангака-сисикэ с родителями, очень хорошо стал жить.
Рассказал в 1966 г. житель сел. Верхняя Седанка Тигильского р-на Н. Г. Федотов, 46 лет; зап. и пер. А. П. Володин. Публикуется впервые (см. прим. к № 203).
Жили-были гуси. Пришла осень, все гусята выросли, одна бедняжка гусочка так и не выросла. Ее мать сказала:
— Вон в том озерке останься. Может, лиса придет, будет тебя звать. Не слушай ее, а то она съест тебя. Ну, оставайся, а мы уж полетим. Холодно стало, твои братишки и сестренки замерзнут. Ты здесь на озере и оставайся. А мы завтра полетим.
Бедняжка сказала:
— Ладно, мама, вы все улетайте, а я уж, бескрылая, тут останусь!