— Ты наконец пришёл ко мне! — из центра, куда через стеклянную крышу слабо подали лунные лучи, прозвучал знакомый девичий голосок. — Все в меня неизбежно влюбляются.
Стефана окутал страх. Из раза в раз сёстры настигали его. Будто играли с ним поочерёдно. Он попал в зыбучие пески, которые затягивали сильней, с каждой его попыткой выбраться они поглощали бедолагу всё глубже, не оставляя надежду на спасение. Ведьмы словно знали о побеге. Знали ещё до того, как он провернул эту жалкую попытку выбраться из подземелья. Не могла Кассандра так глупо оборонить связку ключей у решётки и не услышать стук металла об камень. Это было началом новой игры. Игры, которую колдуньи затеяли, дабы измучить его напрочь. Почему бы им просто не покончить с ним? Вонзить лезвие серпов прямо в горло и не перерезать яремную? Видимо, у них появились на него другие планы.
И вот она — главная виновница его мук. Стоит, словно в софитах лунного света, улыбается и кокетливо хлопает ресничками. Именно ей приспичило оставить парня в живых. Захотелось испытать. И попробуй догадаться, что затаилось в этой рыжей головушке, какие ещё истязания его поджидают в будущем.
Брюнет, недолго думая, метнулся к двери. Рой мух, что полностью облепил единственный выход на свободу, моментально устремился в лицо Стефана.
— Плохой мальчик! — обиженно бросила ведьма. — Никуда ты не пойдёшь.
Эти агрессивные насекомые, по той же схеме, что у других сестёр, напав на лицо брюнета, начали кусаться, лезть в уши, рот, ноздри, путались в волосах, забирались под одежду и причиняли жуткий дискомфорт. Он пытался отбиваться, но это чертовски тяжело, когда твои руки связаны. Всё, что мог парень — бросаться из стороны в сторону, стараясь отогнать рассерженных мушек. В один момент, как только чёрное облако из крылатых букашек рассеялось, Стеф заметил краем глаза, приближающую к нему Даниэлу. Нужно было бежать. Но куда? Стоит молодому человеку только выбраться из лап одной сестры, как мгновенно попадает ко второй, затем и к третей. Замкнутый круг…нет, треугольник. Фигура с острыми углами, точно их серпы.
Когда рыжеволосая девушка подошла слишком близко, готовая было броситься на парня, тот рванул напролом, сильно задев её плечом. Она недовольно вскрикнула и замахнулась своим холодным орудием. Промах. Лезвие резануло воздух, а Стефан, воспользовавшийся случаем, помчался вперёд, где показалась вторая дверь, благо, роем мух ещё неоккупированная. Однако, ведьма отступать не собиралась. Она соединилась в тучку мушек и моментом оказалась пред молодым человеком.
— Что ты делаешь?! Ты разве не любишь меня?
Даниэла вновь намеривалась попробовать ударить серпом по бежавшему на неё Стефану. Но тот молниеносно среагировал и укрылся за тоненькую деревянную колонну. Парень был шире, чем этот тоненький, словно стебель цветка, брусочек, державший на себе потолок, поэтому полностью скрыться от глаз ведьмы не получилось бы. Тем не менее, пока девушка старалась собой перегородить ему путь, каждый раз двигаясь в том направлении, в которое бросался брюнет, он растягивал время, чтобы придумать план.
Их игра в “кошки-мышки” выглядела очень комично. Рыжую это одновременно раззадоривало и злило. Ей хотелось поскорее поймать своего пленника, дабы приступить к новым забавам, но подобные “догонялки” выматывали. Этим пользовался Стеф. Он надеялся, что колдунья вскоре устанет и ослабнет, что его выносливость окажется лучше, но рыжеволосая продолжала нагонять.
Но вот, когда на одно лишь мгновение Даниэла зазевалась, брюнет рванул к свободному от насекомых выходу. К счастью, в этот раз ему улыбнулась удача. Дана не предвидела подобный ход, она не ожидала, что её игрушка будет настолько проворна и хитра, потому и не успела опередить, несущегося прямиком ко второй дверце, мужлана. Свобода. С лёгкостью открыв её, Стефан снова оказался в длинных коридорах. Только уже мало знакомых. Они были чужими, по ним дочки Госпожи не таскали его. Но, так или иначе, было плевать. Молодой человек понеся по неизведанным путям сломя голову. Нутро чуяло, что сейчас его схватит Кассандра или вцепиться в глотку Бэла, а может и Даниэла сумеет догнать, а потом провернёт с ним ужасные вещи. Но страшнее всего было попасться хозяйке…лишь одна мысль о том, что та могла сделать — заставляла мурашки безумно метаться по спине. «Будь что будет». Стеф открыл первую попавшуюся дверцу и исчез за дубовым покровом. Морально он был готов к встрече с двумя другими ведьмами, поэтому не долго думал прежде, чем войти в неизвестную комнату.
Впрочем, к большей радости, остальных сестёр в ней не оказалось. Но убранство данного помещения так и кричало о том, что он попал в ловушку. Опять. Брюнет, без всякого приглашения, ворвался в чужую спальню. Если опочивальню большой Госпожи уже приходилось лицезреть, и даже побывать, то, надо думать, сейчас пришёл черёд спальной комнаты одной из дочерей. Запасных проходов, разумеется, больше не было, а окна плотно закрыты, да и металлические стержни на них хорошо давали понять, что выбраться не получится.
— Да, сука!
Молодой человек со всей силы вдарил босой ногой по входной двери. Гнев смешался с болью. Как же он устал бороться. Как же устал бегать. Всё казалось таким бессмысленным, когда его побег начинался сначала.
Между тем, за дверцей послышался приближающийся стук каблуков. Стеф, не придумав ничего умного, ринулся к ней, схватился за круглую ручку и, приложив все усилия, начал тянуть на себя. Вероятно, брюнет надеялся, что хозяйка покоев по какой-то идиотской воле случая посчитает нормальным отсутствие возможности попасть в свою же спальню. Аль может, искренне верил, что ему хватит мощи противиться неимоверной силе колдуний, что, без всяких сомнений, могли выломать хрупкую дверь одним рывком, по крайней мере, так могло показаться после продемонстрированной силищи в их первую встречу.
Однако, такая трата энергии была бесполезна, а это понятно стало тогда, когда жужжание мушек наполнило комнату. Звонкий смех и резкий захват со спины последовали далее. Дана, обернувшись роем насекомых, смогла проникнуть в комнату через щели в дверном проёме. Неудержимая.
Стефан, не смотря на своё воспитание и принципы, был готов стукнуть её затылком по лицу, лишь бы высвободиться из этих мёртвых объятий. Но не успел. Стоило ему только запрокинуть голову, готовясь к удару, ведьма, без всякого труда, швырнула брюнета на кровать, ещё раз доказывая, какой мощью они владеют. Прилетев прямиком в постель, парень хотел было вскочить, но рыжеволосая, без промедления, запрыгнула на него. Ещё неудачные попытки скинуть с себя Даниэлу и ей начало это надоедать. Она схватила его связанные руки, слегка ослабила верёвку, дабы удлинить её кончик, и прочно привязала к спинке кровати.
— Теперь ты мой, милый! — девушка привычно засмеялась и ладонями надавила на грудь Стефана, ещё больше прижимая его к кровати, чтобы прекратил дёргаться.
— Убей меня уже! — сердито вырвалось из губ.
Рыжая вновь по-девичьи хихикнула и уселась на пах пленника. Ощущая детородным органом каждое ёрзанье Даниэлы, он хватал ртом воздух. Это опять повторялось. Опять кровь прильнула туда, куда не хотелось. Хотя…если хорошенько подумать, то очень хотелось. Дана, как и Бэла, чертовски привлекательна. При любых других обстоятельствах брюнет вряд ли противился, вряд ли бы сопротивлялся своим животным инстинктам, но тут совершенно иная картина. Он не мог предугадать реакцию обеих сестёр на вставший член, лежавшего под ними незнакомца. Не исключено, что с криками «Извращенец!», парень получит серпом прямо по своему набухшему хозяйству. И тогда, ведьмы окончательно лишат его достоинства. Всё, что ему сейчас оставалось — думать о действительно гадких, отвратительных вещах. Смущать вооруженную колдунью не хотелось.
— Зачем мне тебя убивать, глупый? — она слегка подпрыгнула, словно то, что чувствовала под низом её устраивало. Даже нравилось. — Я бы не стала просить маму оставлять мужлана в живых, если бы хотела его смерти.
Ещё один прыжок. «Вот чертовка!» После сказанных слов, девушка прилегла на грудь обездвиженного парня.
— Давай займёмся чем-нибудь весёлым? — её тон потеплел, а шальные ручки забегали по рубахе, нащупывая пуговицы. Она не отрывала свои золотые глаз от лица Стефана, всё ещё изучала, выискивала чего-то.
Предложение показалось слишком заманчивым. Но ощущался подвох.
— Тебе понравится, вот увидишь! — ловкими движениями ведьма расправлялась с препятствиями, что скрывали накаченный торс брюнета. И когда с пуговицами было покончено, она распахнула его рубашку. По горящим глазам девушки стало понятно, что останавливаться только на верхней части она не собиралась. — Все остальные были счастливы.
В этом молодой человек, почему-то, не сомневался. Подобными пошлыми действами она ввела в заблуждение множество несчастных. Сначала затевает безумную погоню, затем вступает с жертвой в половой акт и, казалось бы, после непомерного удовольствия возникает чувство спокойствия, но…«были».
— Ты счастлив? — она приподнялась с того самого места, где торчал бугорок и спустилась чуть ниже. Над вздёрнутой тканью брюк нависла грудь.
— Ты же счастлив, да?
Не дожидаясь ответа, Даниэла начала стягивать со Стефана штаны, высвобождая его стоявшее, в боевой готовности, мужество. Увиденное ей, вероятно, понравилось. Брюки, как и нижнее бельё, тут же полетели на пол. Ведьма приблизилась к половому органу парня неприлично близко и провела по нему пальцами снизу-вверх. Молодой человек задрожал. Была ли эта дрожь вызвана самим фактом прикосновения к горячей плоти или же из-за смертельно ледяных рук девушки — неизвестно.
— Я тебе нравлюсь? — Дана определённо получала удовольствие от робкого трепетания под ней. Её лицо оказалось ещё ближе к твёрдому, готовому сию же секунду взорваться, мужскому началу.
Стефан не мог больше терпеть. Каждое воздействие девушки на его член становилось невыносимым. Каждое её слово он пропускал через уши. Появилось сильное желание, чтобы ведьма заняла свой рот чем-нибудь поинтереснее. От таких грязных мыслей самому от себя стало мерзко. Но что поделаешь? Похоть смеётся над рассудком.
Словно поняв, что парню уже невмоготу, она приступила к главной части маленькой игры. Вновь заняв прежнюю позицию, только не касаясь низом оголённого хозяйства брюнета, Дана скинула капюшон. Стеф впервые увидел её огненную шевелюру во всей красе: густые, рыжие, прямые локоны будто горели в свете мерцающих свечей. Она поправила волосы назад и выпрямилась, выпятив грудь. Довольная, произведённым впечатлением, стала расстёгивать пуговки на декольте, продолжая мучить молодого человека томным ожиданием.
Наконец оголив ложбинку между грудей, девушка принялась стягивать с плеч тёмные ткани платья, демонстрируя свои бледные плечики и выразительные ключицы. То, как она раздевалась возбуждало не меньше, чем результат. Полностью стянув с верха велюровый наряд на пояс, выставляя обнажённые большие груди напоказ, Даниэла вульгарно задрала подол чуть выше бёдер. Красное кружевное бельё стало, словно сигналом для быка. Стефан задёргал скованными руками. Так и тянуло прикоснуться к ней, дотронуться до набухшего, от желания, бюста. Но он не мог. Она не позволила бы. Стоило понимать, что дело было в её удовольствии, в первую очередь.
В жалких попытка отцепиться от изголовья кровати, Стеф лишь вызвал звонкий смех у ведьмы.
— Что? Не терпится стать частью меня?
Несмотря на то, что звучало это не так соблазнительно, как должно быть на практике, брюнету и правда не терпелось. Но колдунье знать об этом не следовало.
Она какое-то время помедлила прежде, чем продолжить. Так или иначе, долго ждать себя не заставила. Тоненькая ткань алого нижнего белья, благодаря худеньким длинным пальчикам сместилась в сторону, прямиком за большие половые губы. Выглядело это настолько непристойно, что кружилась голова. Дана, подразнивая своего изнывающего от желания пленника, слегка насадилась на кончик, не пуская его глубже. Стефан испытал странное ощущение: смешное с удовольствие и чем-то…непонятным.
Как только рыжеволосая выследила реакцию молодого человека, резким движением полностью взяла в себя его затвердевший член. Громкий стон последовал одновременно с обеих сторон. Однако, теперь Стеф понял, чем было вызвано странное чувство.
Когда его детородный орган вошёл, не без помощи ведьмы, в её лоно, тот почувствовал сильнейших холод, такой, если бы он вышел без порток в лютейший февральский мороз. Боль заставила стиснуть зубы. Одновременное наслаждение и неприятное ощущение вызывали диссонанс. Вводили в замешательство. Хотя в этом было что-то притягательное…да и привыкнуть можно.
Даниэла же, судя по запрокинутой голове и не сдерживающимся вскрикам, в основном, наслаждалась. Она принимала внутри всё его тепло, будто этого могло хватить, чтобы согреться. С каждым разом она интенсивнее двигала бёдрами, шлёпаясь ягодицами об нижнее тело молодого человека. Как же хотелось ударить по ним, оставить красный, залитый кровью, отпечаток ладони. Наказать рыжую бестию за всё, что она с ним сделала, насадив на свой член ещё глубже. И останавливала лишь туго завязанная верёвка.
Их ложе ходило ходуном, а комнату наполняли "ахи" и вздохи. Дана не сдерживалась, когда из её горла вырывался протяжный стон, она будто не думала о последствиях из-за разведённого ими шума. После того, как постель с новой силой заскрипела, Стефан представил, что было, если бы на гул примчались сёстры. Какова была их реакция на то, что творилось в спальне? А реакция Госпожи? Что она сделала бы, увидев, как её дочка бесстыдно обкатывает свою новую игрушку? Понятно одно — Стефу оторвали бы всё, что можно и что нельзя.
Веселье кончилось, когда Даниэла задрожала, а парень спустил в неё своё горячее семя. Они оба долго не могли перевести дыхание. Брюнет не отрывал взгляд от белого, словно мрамор, лица девушки, к которому прилипли огненные локоны. Приоткрытым ртом она ловила воздух, а бюст вздымался и опускался. Всё ещё не верилось, что это произошло. Молодой человек, до попадания в эту комнату, ожидал всякого: пытки, голодание, всякого рода рабство, да случайная смерть, в конце концов! Но секс…
Рыжая первой нарушила некое оцепенение, прильнув к грудной клетке парня всем телом. Она, подобно голодной бешеной собачонке, оскалив кафельные зубы, вцепилась ему в горло. Мучительная боль тут же подступила к месту укуса.
— А-А-А Б-Б-Л-Л-Л-Я!…
От такого нежданного нападения, брюнет закричал, что есть мочи. Но вопить долго не получилось. Боль настолько сильна, что язык онемел, а глотку заполонили комки. Слёзы самопроизвольно ливанули из глаз. «А вот и подвох»
Её челюсть была такой мощной, что могла, чуть дёрнув голову назад, оторвать внушительный такой кусок плоти. И тогда это стало бы мгновенной смертью. Но делать этого колдунья не намеревалась. Она присосалась к, сделанному самолично, надкусу на горле, вылизывая и всасывая кончиком языка вытекающую из ран багровую кровь.
— А-А-а-а…
Поскулив ещё, брюнет попытался остановить наглую вампиршу, обхватив её ногами. Дана, будучи в неистовым экстазе, с большей неохотой отпрянула от горячей, с сочившейся из неё алой жидкости, шеи и вытерла рот руками. Стеф ослабил хватку, и рыжеволосая прилегла рядом, как ни в чём не бывало.
— М-м-м, — протянула она от удовольствия. — Как вкусно!
Парень не был уверен, что стоит расценивать это как комплимент. Однако, лежащая и улыбающаяся под боком девушка демонстрировала обратное. Ей, несомненно, импонировал Стефан и нравилась вся эта затейливая игра. Но вот его в восторг это не вводило.
— Эй, поцелуешь меня? — колдунья сказала это таким игривым и довольным тоном, что парня окутала ярость.
— Да пош… — он хотел нагрубить ей, высказаться.
Но Даниэла, опять же, не позволила. Без разрешения схватила лицо молодого человека руками и впилась измазанными, в его собственной крови, устами. Парень не отвечал на поцелуй, противился, только ведьме не было до этого дела. Она силой протолкнула язык в закрытый рот Стефа и насладилась моментом. Брюнет почувствовал вкус родной крови. Какая же мерзость.
Пару раз простонав ему в губы, вампирша всё же пощадила пленника и отпустила его лицо. Стеф, освободившись от нагло рыскующигося в полости рта язычка, скривился от отвращения, чем только позабавил Даниэлу.
Полежав с ним некоторое время, рыжеволосая встала с кровати, поправила задранное, подобно портовой девке, платье, натянула с талии его верх обратно на плечи, спрятав грудь, и накинула капюшон. Вновь она предстала в таком устрашающем обличии, что в первую встречу.
Когда Дана подошла к двери, собираясь покинуть спальню, Стефан нарушил молчанье.
— Стой! — крикнул ей вслед. — А как же я?
Его положение оставляло желать лучшего: привязанный к кровати голый мужчина, на котором была надета лишь рубаха, и та полностью, расстёгнута, весь испачканный в своей же крови.
— Ой! — наигранное удивление вырвалось с театральным вздохом. — Чуть не забыла.
Колдунья приблизилась к кровати и зачем-то нагнулась. Молодой человек не видел, чего она искала на полу, взор закрывало изножье постели. В её руках, как по велению волшебной палочки, возникли брюки Стефа. Рыжая тут же швырнула их в обездвиженного парня. Подобным жестом, надо думать, решила поиздеваться.
— Отдыхай, милый. — она засмеялась и ушла прочь, оставляя брюнета наедине с самим собой, связанного и униженного.
В покоях стояла мёртвая тишина и лишь тяжёлое мужское дыхание нарушало её. Стефан погрузился в свои мысли. Кто бы мог подумать, что кровожадная ведьма лишит его невинности. Обычно, по бабушкиным страшилкам, после такого соития на свет рождаются уродливые дети: хвостатые, рогатые, горбатые и прочие нелюдимые. Стало ещё более отвратительно осознав, что жизнью-то он её наполнил. Но вот способно ли её ледяное чрево воспроизвести что-то живое. Стоило только подумать об этом, как вспомнилось холодное ощущение в области паха. «И как меня угораздило вообще?» — задался вопросом сам у себя парень. «Решил построить из себя героя, значит. Теперь лежу голый и привязанный к кровати, вдобавок ко всему — изнасилованный. Хотя…можно ли считать это изнасилованием? Мне же нравилось, отчасти.»
Пребывав ещё какое-то время в думах, брюнет уснул. Он потратил слишком много сил на одни только сутки. Что будет дальше не знал никто, а набраться энергии лишним не будет. В любом случае, и выбора-то особо не много. Вряд ли парень мог бы что-то предпринять, будучи повязанным. Так или иначе, сон ему был просто необходим, а думать о последствиях уже слишком поздно.
***
Громкий хлопок дверью спугнул четвёртое сновидение. Стефан резко открыл глаза и собрался было вскочить с кровати, но верёвка нарушила все планы.
— Я тебя разбудила? — раздался откуда-то из центра приятный голосок. Стефан узнал его обладателя мгновенно.
Блондинка подошла к комоду и положила какой-то большой сверток прямо поверх него. Несмотря на то, что ведьма пока в сторону парня не глядела, он попытался прикрыться, скрещивая свободные ноги. И, когда она одарила его взглядом, неуверенно произнёс:
— Я…я могу объяснить.
— Нет нужды. — равнодушно бросила она. — Я и без объяснений знаю, что младшая сестрица делает со своими игрушками. Ты не первый смертный в её койке.
«Да-да, не я первый, не я последний, знаю. Наслышан.»
Девушка стояла и, грубо говоря, пялилась на брюнета. Это чертовски смущало, но одновременно даже льстило. Хотя, скорее всего, её так заинтересовало, что не могла оторваться, не атлетичное телосложение молодого человека, а запекшаяся кровь на шее, плечах и по всему телу, куда только успела стечь.
— Тем не менее, пора ввести тебя в суть твоих новых обязанностей. — едва Бэла отвела взгляд, как повелительным тоном заговорила. — То, что тебе подарили вторую жизнь — не означает, что ты потратишь её на ежедневное бездельничество и валяние голышом на кровати.
Как же едко она это произнесла. И Стефан готов был поклясться, что уловил частичку зависти, а может даже ревности, в её голосе.
— С этого вечера ты считаешься нашим лакеем, дворецким и выполняешь все обязанности прислуги. А уже с завтрашнего утра приступаешь к работе.
Блондинка подошла ближе к прикованному парню и начала развязывать тугую верёвку.
— Что ж…этого следовало ожидать. — брюнет наконец соизволил хоть что-то ей ответить. — А мне выдадут милое чёрное платьице с белым фартуком? — возможно, такая шуточная реакция была вызвана кое-каким облегчением, что его не бросят обратно в ту ужасную клетку на съедение крысам. Хотя, ещё не раз придётся вспоминать слова могильщика, о том, что животных боятся следует меньше, чем жильцов замка.
— Нет. — бесстрастно ответила старшая. — Тебе могут выдать только оплеуху, если вовремя не прикусишь язык.
— Понял. Что от меня потребуется? Какого вида работа?
Когда Бэла освободила пленного от прочных оков, тот потёр запястья и довольно выдохнул. От верёвки остались карминные следы. Она неимоверно сильно стягивала кожу.
— Всякого. — продолжала с тем же безразличным тоном колдунья, давая понять, что в разговоре совершенно не заинтересована.
— Оно-то понятно…а конкретнее? — однако, Стеф не прекращал засыпать её вопросами.
Ведьма закатила глаза.
— Какой же ты бестолковый мужлан! — молодой человек моментально заметил сходство дочери и матери, невзирая на внешние различия. — Ты будешь делать абсолютно всё, что скажет мама! Даже, если она прикажет убить себя — ты это сделаешь. — её тембр значительно повысился, она почти перешла на крик. Стефан не хотел злить вампиршу, но получилось то, что получилось.
Однако, парень подметил забавный факт: Бэла и сама не знала, что задумала для него высокая леди, потому не ответила на вопрос и в один миг гневно вспыхнула. Видимо, Хозяйка замка не до конца доверяет дочерям, аль просто не считается с ними так, как они того хотят.
— Спокойно! — молодой человек встал с кровати, в конце концов, прикрыл своё непотребство, впопыхах натянув нижнее бельё и расставил руки перед собой, дабы защититься, если разгневанная ведьма захочет огреть его серпом. — Я уразумел. Не нужно сердиться. Буду делать всё, что скажет мама! — от такой глупости брюнет слегка стукнул ладонью себе по лбу. — В смысле Госпожа. Всё, что прикажет Госпожа.
Блондинка цыкнула и махнула рукой.
— Мне нужно проводить тебя до твоей новой комнаты. Будь добр, надень вещи, которые я положила на комод и дай знать, когда можем идти. — девушка взяла себя в руки и немного успокоилась. — Я подожду за дверью.
Стефан, удивившись такому перепаду настроения, кивнул головой, давая ей знать, что сделает точно так, как она сказала. Очень странно ведьма балансировала с неудержимой жаждой крови, готовая напасть в любую минуту, разорвать на куски, с любезностью, спокойствием и рассудительностью. Вероятно, гнев она контролировать, как ни как, пыталась.
Как только вампирша скрылась за дверью, Стеф, по указу, стал принаряжаться. То, что принесла Бэла не очень-то его воодушевило: одежда имела слишком богатый фасон, неудобно сидела, фрак чересчур сильно утягивал талию, чиносы так и вообще показались слишком маленькими, настолько плотно обтягивали мягкое место, что могло сложиться впечатление, будто он забыл надеть нательное бельё, ощущения, в принципе, были такими же. Так или иначе, деваться особо некуда. Почувствовав себя наряженным павлином, с фалдой вместо хвоста, брюнет вышел из покоев и предстал женскому взору, немного пофорсив, крутанувшись на месте. Блондинка одобрительно кивнула.
— В самый раз.
— Я бы так не сказал. В подмышках жмёт, торс слишком обтянут, что дышать тяжело, а в штанах… — он решил не продолжать обсуждать эту деталь. — В общем, может, лучше и правда платье? Снизу хотя бы посвободнее будет.
Бэла, непроизвольно улыбнувшись, ответила:
— Оставь униформу камеристкам. Иначе им самим ходить будет не в чем. — За то, как засеяла на её улице улыбка, Стеф, почему-то, был готов отдать многое. Уголки её губ так искренне устремились вверх, что, надо думать, она представила молодого человека в этом коротеньком наряде. При нём Бэла старалась быть сдержанной, холодной, а если, как в прошлый раз, дала волю эмоциям, то лучше обыграть маленький спектакль, но сейчас…неподдельное сияние на бледном лице было во вес золота. — Лучше поспешим. Не будет заставлять маму нервничать из-за того, что я трачу на тебя неприлично много времени.
***
Всю дорогу по длинным коридорам замка они шли молча. Бэла оставалась равнодушной к общению с молодым человеком, да и к нему, скорее всего, тоже. Однако, Стефу очень хотелось поспрашивать у неё про семью, про мать, про то, как долго они живут в этом замке, а, хоть на вид так и не скажешь, жили они, вероятно, намного дольше, чем он сам, его отец, дед и так далее. Заговорить первым брюнет всё же не решался, шёл за неё попятам и вглядывался в стройную осанку, с гордо приподнятой головой и расправленными плечами. «Какая же она красивая…» — Стеф пытался отгонять от себя подобные мысли, но тот самый запах парфюма бил в нос беспощадно, не позволяя забыть маленькое тёмное помещение, где впервые они остались наедине. — «…и высокая.» — Он только сейчас заметил разницу в их росте. Ведьмы не казались такими высокими ранее, ибо постоянно возвышались над ним из-за того, что тот находился, то в сидячем положении, то в лежащем, а это было нормой. Тем не менее, сейчас, шествуя в свой полный рост, парень подметил, что Бэла, примерно на четыре-пять сантиметров, выше. Немудрено, с такой-то гигантской маменькой.
Когда парень и девушка вышли в главный зал Стефана окутал страх. Он услышал громогласный смех хозяйки замка. Звучал он так пронзительно, что откликнулся вибрацией по всему телу.
— Ого, надо же, переговоры, в кои-то веки, прошли чудесно? — сначала могло показаться, что блондинка задалась риторическим вопросом, но увидев в большом проёме, с отсутствующей дверью, чёрную габаритную элегантную шляпу, стало понятно к кому обратилась колдунья.
— В кои-то веки. — довольно повторила она слова дочери.
Бэла незамедлительно направилась в холл, где стояли четыре мраморные туловища на постаментах. Парень уже был здесь. Именно в этой части зала девушки поймали его. Только тогда статуй не было. По крайней мере, он не припомнил, чтобы видел там нечто подобное.
Спустившись по длинным ступеням в “Зал Четверых”, молодой человек старался не встречаться взглядом с Госпожой, но не смотреть на неё было невозможно. Мало того, что она неописуемо гигантская, так ещё и чертовски красивая: фигура, а-ля песочные часы, необъяснимо как держала слишком большую грудь ровно, тонкая талия, казалось, вот-вот сломается, как спичка, под таким внушительным бюстом, но леди сохраняла грациозный стан с надменно вздёрнутым подбородком. Стефан краем глаза заметил, как взирает, с особым отвращением и ненавистью, на него Госпожа. Словно знала, что этот мерзкий чужак вытворял с её младшенькой дочкой. Хотя эти непотребства вытворяла с парнем, по большей части, именно Даниэла. Но попробуй докажи матери, что её ребёнок какой-то испорченный.
— Отойдём и поговорим, дорогая? — несмотря на то, что женщина задала вопрос, ответа она ждать не собиралась.
Блондинка даже головой кивнуть не успела, как мать, положив свою большую ладонь на спину дочери, направила её вверх по лестнице.
Стефан остался один в этом жутком холле.
— КХЕ, — или же нет. — Кхе-кхе.
Откуда-то послышалось хриплое покашливанье. Вопреки тому, что брюнет был уверен в невозможность, помимо него, мужского наличия во дворце, сиплый звук на женский не походил.
— Кхе-е-х.
Кашель продолжал доноситься по небольшой части зала. Когда молодой человек заметил приоткрытую дверцу справой стороны от прохода, из которого он позднее пришёл, сразу же расценил подобное перханье в горле, как приглашение. Бросив взгляд на лестницу, удостоверившись в отсутствии Бэлы и Хозяйки, парень вошёл внутрь.
То, что он там увидел — удивило не меньше, чем всё остальное.
— Здрасьте.
Невероятно огромно туша незнакомца сидела за маленьким чайным столиком и низенькой широкой тумбой, явно непомещающаяся во что-то одно. Внешний вид тучного мужчины был неопрятен: одежда, без сомнений, была ему не по размеру, о чём так и кричали выпирающие складки жира, волосы светлые, пусть аккуратно уложены, выглядели сальными. Его облик немного отталкивал. Но интриговал.
— Непривычно видеть тут свободно разгуливающего мужчину. — с хитрой, но тёплой, улыбкой произнёс громила, поджигая крупную сигару. Пусть Стефан ранее никогда таких скруток с табаком не видел, но был точно уверен, что эта сильно отличалась от стандартной.
— М-мне тоже. — Стеф с трудом выдавил из себя слова, каждый раз появлялось что-то, что удивляло ещё больше, хоть и казалось, что больше некуда.
Незнакомец на такой ответ лишь громко засмеялся и похлопал в ладоши.
— Неужто я смутил вас своим присутствием? — голос его был любезным, доброжелательным и спокойным. Прислонив чируту к губам, он сделал затяжку и выдыхнул серый дым.
— Кто вы? — как-то бестактно вырвалось из уст брюнета.
— Можете звать меня — Герцог. — мужчина манерно наклонил голову вперёд. Если бы была возможность — поклонился бы всем телом.
— Это имя?
Туша, представившаяся Герцогом, хрипло хохотнула.
— Что есть имена? Так ли они важны?
«Причудливая вычурность. Куда же без неё.»
Молодой человек не стал вступать в этот сократовский диалог о том, что есть, что нет, для кого и для чего. Потому ответа не дал.
— Вы излишне молчалив, Стефан. — разве молодой человек представлялся? — Младшей дочери Миледи это нравится. Юная госпожа Даниэла любит поговорить, а ещё больше любит, когда её слушают.
Герцог таинственно ухмыльнулся. От этого Стефа передёрнуло. Откуда он мог всё это знать? Неужели уже все в этом чудовищном в курсе о том, что недавно происходило между ними. Но имя…он никому его не называл. Ни Дане, ни Госпоже. И уж тем более не успел ему.
— Как…каким образом? — столько вопросов и, вероятно, мало последует ответов.
Мужчина расплылся в улыбке.
— Отвечайте! — нервно вскрикнул молодой человек, требуя объяснений.
— Не стоит кричать и злиться, мой дорогой друг. Леди Димитреску не терпит грубиянов и нарушителей покоя. А вас, если я правильно понимаю, ей придётся потерпеть дольше обычного.
«Леди Димитреску…» — как знакомо и одновременно чуждо это звучит. Не исключено, что парень слышал эту, надо думать, фамилию от местных жителей деревни, но старался не запоминать.
— Проклятые ведьмы… — ядовито плеснул Стефан.
— Что? Уже устали?
— А? — брюнет удивлённо скинул бровями. Глупее вопроса он ещё не слышал. — Устал ли я? Вы ещё спрашиваете!
— Наверное, не терпится сбежать, не так ли? — тон здорового, словно кабан, мужчины заимел нотки большей загадочности.
— Это невозможно. Они везде поймают меня. Куда бы я не побежал, куда бы не спрятался. От этой их магии — превращения в мух — никак не избавиться.
— Магии? — Герцог удивился, но по-своему, по театральному, это начинало раздражать.
— Будто вы не знаете. — гневно бросил брюнет.
— Ни о какой магии, друг мой, не знаю. — мужчина вновь улыбнулся, оскалив желтоватые зубы.
Стефа выводила из себя подобного рода игра.
— Как же! Находитесь тут и ни разу не видели, как ведьмы оборачиваются роем насекомых?!
— Что вы! Видел, конечно.
Опять эта, уже надоевшая, улыбочка засияла на полном лице. Молодой человек всегда был сдержанным и учтивым, но чертовщина, которая происходила в этой обители монстров, невыносимо бесила. Захотелось ударить по этому заплывшему жиром лицу.
— Тогда какого х…
В холле, за дверью, послышались шаги.
— Не серчайте, Стефан. Ещё многое предстоит узнать. Однако, к моему наибольшему сожалению, не сейчас. Вас уже обыскались. Заходите в мою скромную лавку, как выпадет возможность. Не упускайте её. Я помогу вам выбраться. Вернее, расскажу, что потребуется сделать для этого. — как непривычно затараторил торгаш.
— И какая вам, Герцог, от этого выгода? — данное предложение заселило надежду на спасение, но в чём подвох? Кругом сплошной подвох, в этом нет смысла сомневаться.
Он не ответил. Стараться выпытать информацию от торговца — не позволило время. Бэла, пусть и не входила в помещение, но определённо поджидала брюнета за дверью. Заставлять её ждать — некрасиво.
— Что ты там делал?! — стоило только показаться у проёма, как ведьма недовольно кинулась расспрашивать.
— Ничего. — спокойно ответил Стефан. — Изучаю замок. С завтрашнего дня придётся носиться с заданиями, а тут заранее осмотрелся, где что находится. — его тон, на удивление, был слишком невозмутимым и уверенным.
Блондинка лишь недоверчиво покосилась на молодого человека и направилась вверх по лестнице, помахав ему ладонью, дабы тот проследовал за ней. Стеф так и сделал.
Ещё чуть побродив по замку, Бэла, наконец, остановилась.
— Твои, — ведьма покрутила круглую ручку и распахнула дверь. — Покои.
Она плавным движением руки указала на тёмную маленькую комнатушку, которая больше напоминала чулан, чем комнату для гостей. Хотя, о каких гостях идёт речь? Он прислуга. А для них это шикарные апартаменты. Впрочем, не ему жаловаться.
— Уютненько… — проговорил парень, потерев затылок.
Кладовка вмещала в себя односпальную кровать, небольшую тумбу, что плотно была придвинута к постели, подставку со свечками, стоявшую на ней, и…всё. В принципе, если так подумать, этого вполне хватало.
— Тогда отдыхай. Утро вечера мудренее.
Бэла развернулась и была уже готова уйти, как молодой человек кинул ей вдогонку:
— Меня, кстати, Стефан зовут.
Ведьма чуть остановилась, слегка повернула в его сторону голову и ничего не ответила. Затем, покачивая бёдрами, без прощания, удалилась.