Ма Дань-би с удовольствием слушал этот разговор. Он немало побродил по свету и хорошо знал, что, хотя начищенная медная монета блестит не хуже золотой, она не становится золотом. Он тут же, не успев и глотнуть вина, придумал, как повеселиться самому, повеселить горожан и проучить трех ученых сюцаев.
Скрыв усмешку, он почтительно поклонился.
— Осмеливаюсь выразить вам свое восхищение. Такого зрения, как у вас троих, нет ни у кого во всей Поднебесной. Однако, если в горах растут три высоких дерева, какое-нибудь из них да окажется выше. Верно, и один из вас превосходит зоркостью двух остальных. Как раз представляется удобный случай это выяснить. Дело в том, что я купил винную лавку, в которой мы сейчас сидим, и заказал новую вывеску. Завтра в полдень я повешу ее на двери. Кто из вас сможет за сто шагов прочесть иероглифы на вывеске, тот и победит.
Сюцай с беспокойством заерзали на стульях. Но что нм было делать? Они приняли предложение Ма Дань-би и даже попытались сделать вид, что очень обрадовались. Потом они сразу же ушли, ссылаясь на важные дела.
Ма Дань-би остался сидеть за столиком, потягивая вино. Он ждал, как рыбак, закинувший удочку, ждет, когда рыба клюнет. И правда, рыба скоро клюнула. В лавку вернулся младший из сюцаев. Осторожно, оглядываясь по сторонам, он приблизился к Ма Дань-би.
— Почтенный торговец, — сказал он вполголоса, — у меня нет никаких сомнений, что завтра я займу первое место. Однако всякий благоразумный человек стремится исключить случайности. Поэтому я все же хотел бы узнать, что будет написано на вывеске.
— Ах, господин сюцай, — ответил, вздыхая, Ма Дань-би, — негодяй мастер взял за вывеску целую серебряную монету, и теперь я так огорчен, что даже не помню, какие слова я велел ему написать.
Сюцай сразу понял, в чем дело, и из широкого рукава его халата прямо в ладонь Ма Дань-би выкатилась серебряная монета.
— Вспомнил! — радостно воскликнул Ма Дань-би. — На вывеске будет написано: «Что просишь, то получишь».
Довольный сюцай направился к двери. В дверях он столкнулся со вторым сюцаем, быстро входившим в лавку. Оба подозрительно посмотрели друг на друга и молча разошлись.
Второй сюцай присел на стул рядом с Ма Дань-би и заговорил:
— Выиграть завтрашний спор — для меня сущие пустяки. Но ученому человеку не пристало напрягать зрение, чтобы прочесть простую вывеску, оно ему нужно для чтения мудрых книг. Скажите мне, что написано на вывеске?
— Господин сюцай, вам, который так много учился, известно, что знания не даются даром. Не скрою, вас опередил ваш достойнейший приятель. Но он был скуп, дал всего одну жалкую серебряную монету, и я открыл ему только треть истины.
Второй сюцай тоже оказался понятливым, и Ма Дань-би сейчас же ощутил на своей ладони две серебряные монеты. Тогда он сказал:
— На вывеске написано: «Что просишь, то и получишь». А за то, что вы были так щедры, я добавлю — иероглифы эти будут позолочены.
Второй сюцай ушел, а Ма Дань-би остался ждать третьего. И, действительно, тот не замедлил явиться.
— Настоящим ученым приличествует неторопливость, — сказал, увидев его, Ма Дань-би. — Верно, ваши приятели преуспели в науках куда меньше вас. Они оба уже побывали здесь.
У третьего сюцая вытянулось лицо. Но Ма Дань-би поспешил его успокоить:
— Я честный торговец и поэтому лучший товар продаю тому, кто платит больше. Всего за три серебряных монеты вы узнаете все, что знают ваши друзья, а вдобавок и то, чего они не знают. Так вот, — продолжал он, опуская в карман три серебряные монеты, — во-первых, на вывеске написано: «Что просишь, то получишь», во-вторых, иероглифы позолочены, в третьих, они обведены узкой каемочкой красного цвета.
После беседы с третьим сюцаем ждать уже было нечего, и Ма Дань-би отправился спать.
Жители города прослышали об удивительном состязании, и задолго до полудня на площади перед винной лавкой собралась толпа. Все три сюцая в новых шелковых халатах явились точно в назначенный час.
Ма Дань-би отсчитал сто шагов от двери винной лавки и пальцем провел по земле черту.
Первым на нее ступил младший сюцай. Прищурив глаза, он вгляделся вдаль и громко сказал:
— Я ясно вижу, что на вывеске написаны четыре иероглифа: «Что просишь, то получишь».
В толпе послышались смешки.
Второй сюцай, став рядом, тоже взглянул вперед и объявил:
— Я вижу не только надпись: «Что просишь, то получишь», но и позолоту на всех четырех иероглифах.
Смех в толпе стал громче.
Третий сюцай отошел на двадцать шагов дальше черты и небрежно сказал:
— Я вижу все, что увидели мои ученые собратья и вдобавок еще кое-что. Все четыре золоченых иероглифа обведены тонкой красной каймой!
Тут в толпе грянул оглушительный хохот. Сюцай растерянно посмотрели на Ма Дань-би. А Ма Дань-би сказал, низко кланяясь:
— Почтеннейшие, сегодняшнее состязание ничего не решило: вы все трое оказались так зорки, что увидели даже то, чего никто не видит. Я раздумал покупать винную лавку — поэтому на ней нет никакой вывески.
С этими словами Ма Дань-би, забренчав шестью серебряными монетами, повернулся к сюцаям спиной и ушел прочь из города.
А что Ма Дань-би сделал с шестью серебряными монетами, вы узнаете, если прочтете следующую историю.
В старой пословице говорится: у жадного человека рот сладкий, а сердце горькое. Такой рот и такое сердце были у хозяина постоялого двора, того самого двора, что в тридцати ли от главного города провинции Чжэцзян. Дорога была проезжая, место людное. Ночевало здесь много разного народа — и крестьяне, и монахи, и богатые купцы.
Хитрый хозяин, чтобы побольше нажиться, завел у себя такой порядок: кто брал на ужин белую лапшу, тот спал на теплом кане, а кто спрашивал кашу из чумизы — это, как вы сами понимаете, были бедняки, — должен был спать на холодном земляном полу.
В тот вечер, о котором идет речь, подул северный ветер и принес с собой снег. Хозяин рассудил, что в такую погоду путникам не захочется ночевать в дороге. Значит, надо ждать гостей. И он поставил на огонь два котла. В одном варилась каша из чумизы, в другом булькала вода, приготовленная для белой лапши.
Скоро на дворе послышался топот копыт, потом отворилась дверь и в комнату вошло четверо. Наметанный глаз хозяина сразу увидел, что это были погонщики мулов.
Не успели они отряхнуть снег, как вошел еще один путник.
Оглядевшись, он сказал:
— Вот и я! Знаете ли вы, зачем бывает плохая погода? Да только затем, чтобы хорошие люди могли провести вечер у очага за приятной беседой.
Хозяин призадумался — новый гость был одет, словно простой крестьянин, а лицо веселое, будто в мешочке за поясом у него всегда бренчат деньги.
На всякий случай хозяин, сладко улыбаясь, заговорил:
— Располагайтесь, как дома, дорогие гости! Здесь вас ждет теплый ночлег и сытный ужин. За недорогую плату каждый из вас получит миску прекрасной белой лапши и местечко на кане.
— Что ты, хозяин, — ответил старик погонщик, — откуда у бедняков деньги на лапшу! Дай нам каши из чумизы, от нее сыт будешь не меньше, а стоит она недорого.
С лица хозяина исчезла приветливая улыбка.
— Ну так вот, — сказал он, — ешьте чумизу, а спать ляжете на полу. Придется вам немножко померзнуть, но таков у меня порядок.
— Да ведь кан у тебя никем не занят! — воскликнул пятый постоялец.
— Все равно, — ответил хозяин, — порядок есть порядок. Кто ест белую лапшу, тот спит на теплом кане, а кто заказывает чумизу, ночует на полу.