Рассердился воробей, что вышло не по его, нахохлился и погнался за перепуганной пчелой.
— Э, — сказал крестьянин, — да ты и верно разбойник! Чего доброго, ты еще заклюешь беззащитную пчелу. Сделаю же я так, чтобы она хоть на земле не боялась тебя.
И с этими словами он схватил злого воробья и связал ему ноги.
С тех пор воробей всегда ходит вприпрыжку и никак не может догнать на земле пчелу.
Обработка Н. Ходза
Один арат имел двух дочерей красавиц. Старшую звали Наран, младшую — Саран. Когда старшей исполнилось пятнадцать лет, подарил ей отец золотую чашку. Когда младшей дочери исполнилось пятнадцать лет, подарил отец ей серебряную чашку.
Жили сестры дружно, в юрте их всегда было весело.
А неподалеку от них стояла юрта нойона. У нойона дочь была злая, завистливая. Отхон ее звали. Она вечно злилась, что дочери арата веселые, приветливые, что все любят останавливаться у их юрты, заходят к ним чаю попить горячего, с солью, с молоком.
Раз пришла Отхон в юрту арата, говорит:
— Возьми, Наран, свою золотую чашку; возьми, Саран, вою серебряную чашку, пойдем играть к реке.
Взяли дочери арата свои чашки, отправились к реке. Немного прошли, слышат: позади ягненок бежит, блеет:
— Мее-е! Мее-е!
— Какой гадкий ягненок! — говорит Отхон. — Его зарезать надо!
— Это наш пегий ягненок, — говорит Наран. — Он за нами всюду ходит, пусть и сейчас идет.
Пришли девушки к реке. Дочь нойона вытащила из-за пазухи деревянную чашку, сказала:
— Давайте бросать чашки в воду. Чья чашка раньше прибьется к берегу, тот дольше всех жить будет.
Бросили они свои чашки в реку. Золотая и серебряная потонули, а деревянная чашка Отхон плавает, не тонет.
Испугались Наран и Саран, что утопили подарок отца. Заплакали, домой идти боятся.
Дочь нойона говорит:
— Не плачьте. Сейчас пойду к вашему отцу, задобрю его.
Сестры вытерли слезы, сказали:
— Спроси отца, что ему дороже: чашка из серебра и золота или дочери.
Пришла Отхон к арату, спрашивает:
— Что тебе дороже: дочери или чашки из серебра и зо лота?
Арат ответил:
— Золота и серебра на земле много, дочерей же больше таких у меня не будет. Дочери мне дороже золота и серебра. Возьми мою лошадь у юрты, привези скорее дочерей моих домой.
Села Отхон на лошадь, приехала к реке, говорит дочерям арата:
— Старалась, старалась, не могла смягчить жестокое сердце вашего отца. Сказал арат: без чашек пусть домой дочери не приходят. Прислал он вам свою лошадь, чтобы ехали вы прочь от родной юрты.
Застонали дочери арата от горя; Отхон опять говорит:
— Я вас в беде не оставлю. Поеду с вами.
Села она на коня, посадила позади себя дочерей арата и поехала.
Следом за лошадью пегий ягненок побежал. Бежит, блеет жалобно:
— Мее-е! Мее-е!
— Пошел домой! — кричит Отхон. — Зарежу тебя, если не отстанешь!
Бежит ягненок, не отстает.
— Не тронь его, — говорят сестры. — Он к нам привык жить без нас не может.
Два дня скакал конь, на третий повстречался девушкам молодой батор в степи. Остановил батор своего коня, смотрит на Наран, не едет дальше.
Завистливая Отхон не выдержала, говорит:
— Я дочь богатого нойона, а это мои служанки. Хочешь, я тебе буду варить всегда пищу.
Показал батор на Наран, сказал:
— Хочу, чтобы она жила в моей юрте, чтобы пищу на очаге всегда мне готовила.
Тогда Отхон села на место Наран, ее на свое место посадила, и опять спрашивает:
— А теперь кому из нас пищу тебе готовить?
Снова показал батор на Наран.
— Глаза твои ослепило солнце! — крикнула Отхон. — У моего отца баранов и коров больше, чем песка в пустыне, а у Наран теперь даже юрты нет.
— Пусть мою судьбу решит стрела, — сказал батор. — У чьих ног она ляжет, та будет варить мне пищу, женой моей будет.
Отъехал батор на день быстрой езды, натянул тетиву, выпустил стрелу. Упала стрела к ногам Наран. Второй раз выстрелил — второй раз легла стрела у ног Наран.
Скрыла дочь нойона злобу, сказала:
— Наш конь устал, скачи к себе, готовься встречать невесту. К вечеру привезу я в твою юрту Наран.