— На этот раз я прощаю вас, но больше не делайте этого!
— Нет, мы всегда будем выбрасывать мусор!
— Ну что ж, идите восвояси, — ответил сапожник.
— Нет, не пойдем!
Сапожник сам хотел было улизнуть, но его не пустили и повели к шаху Аббасу.
— Дружище, как тебя звать? — спросил его шах.
Сапожник хотел ответить: «Курбан[41], Кули-бек», но язык у него заплетался, и он пробормотал:
— Ярдан Кули-бек.
Шах Аббас засмеялся и ответил:
— Коли хочешь быть фаррашем, то будь им в моих покоях. До самого вечера сиди здесь!
По обычаям того времени ему дали саблю в драгоценных ножнах, и он повесил ее на пояс. Шах Аббас до самого захода солнца не отпускал его, чтобы он ничего не смог заработать, а вечером сказал:
— Теперь ступай, а завтра утром явись на службу. Жалованье же получишь в конце месяца.
Сапожник вышел из дворца и стал размышлять: «Этой ночью мой пир под угрозой».
Подумал, подумал да и продал за десять туманов клинок сабли, а взамен его заказал столяру деревянный. А сам стал готовиться к пиршеству: пригласил музыкантов и шутов, купил всякие яства.
А шах Аббас был уверен, что этой ночью сапожник не сможет пировать. Подошел он к его дому и вдруг слышит: на всю улицу раздается шум пиршества. Шах Аббас подумал: «Ведь у него же ничего не было?»
Вошел он внутрь, а Ярдан Кули-бек воскликнул:
— Как ты сказал, так и случилось!
— На что же ты закатил такой пир? — удивился дервиш.
И Ярдан (Кули-бек рассказал ему обо воем. Тогда дервиш спросил:
— А если завтра шах Аббас прикажет тебе обнажить меч и отрубить голову разбойнику, как ты вывернешься?
— Опять ты за свое! У шаха есть на то палач.
И вот прошла ночь, настало утро, и сапожник отправился во дворец, на службу к шаху Аббасу. Шах велел ввести преступника, а потом приказал:
— Ярдан Кули! Отруби ему голову.
Побледнел Ярдан Кули, но не растерялся и ответил:
— Да буду я жертвой за тебя, не убивай этого невинного человека!
— Нет, он виновен, отруби ему голову!
— Да буду я жертвой за тебя, — умолял Ярдан Кули. — Я человек богобоязненный, не стану я убивать невиновного!
— Я приказываю тебе! — закричал шах Аббас.
— Ты-то приказываешь, но и я свои обязанности знаю, — возразил сапожник.
Шах настаивал, а Ярдан Кули увиливал. Только видит он — не отстанет шах, поднял голову и взмолился:
— О боже, Ты знаешь своих рабов. Этот муж, я уверен, невиновен. Если он виновен — то пусть погибнет, а если нет — преврати мой меч в деревянный. О Аллах!
С этими словами он выхватил саблю и сказал:
— Да буду я жертвой за тебя! Видишь, я верно угадал: он невиновен.
Засмеялся шах Аббас и рассказал, как все было. Он сделал сапожнику драгоценные подарки и отпустил его домой.
Шли по дороге три ахунда[42], а навстречу им ехал всадник. Поздоровался он с ахундами, а они заспорили. Первый говорит:
— Всадник поздоровался со мной!
Второй кричит:
— Нет, он меня приветствовал!
А третий твердит:
— Меня!
Такой подняли крик, а переспорить друг друга не могут. Догнали они всадника и спрашивают:
— Эй, всадник! Скажи, которого из нас ты приветствовал?
Всадник ответил:
— А того, кто всех глупее.
Опять заспорили ахунды, так как каждый считал себя глупее другого. Тогда всадник предложил:
— Расскажите-ка про самые глупые ваши поступки, чтобы я мог определить, который из вас глупее.
Они согласились, уселись в кружок и давай рассказывать о совершенных ими глупостях.
Первый сказал:
— Когда я был сельским учителем, я часто чихал. Дети при этом говорили: «Будьте здоровы, мулла». Я же вынужден был отвечать каждому ученику в отдельности: «Спасибо» или: «И тебе того же». Но это было слишком длинно, и я предложил детям: «Когда я чихну, вы все вместе хлопайте в ладоши».