— Вот, надумали мы твоих дочек пойти поискать, только нечего нам взять с собою в дорогу, родители наши тоже в большой бедности живут.
Решает падишах дать им в дорогу немного пищи да питья.
Попрощавшись с родителями, выходят братья в путь-дорогу. Идут они, идут, неделя проходит, и месяц пролетает, и, вот эдак-то идучи, забредают они в какой-то лес. И чем дальше в лес, тем уже дорога, по которой они шагали, в конце концов узенькая тропочка перед ними вьётся. И вышли они этой тропочкой в окрестности красивого озера. К тому времени все припасы у них уже кончились, есть нечего. Взял Тан-батыр иглу, которую мать ему в дорогу сунула, — пригодится, мол, — разведя костёр, накалил её на огне, согнул, крючок рыболовный изготовил. Отличный крючок, пошёл он к озеру, стал рыбу ловить. Поймал до вечера пуда два, сготовил на костре, наелись братья до отвалу. Теперь, значит, на сытый желудок и жить проще. Говорит Тан-батыр своим старшим братьям:
— Много воды утекло с тех пор, как мы в дорогу вышли, а не знаем даже того, где находимся, и ничего пока интересного не видели.
И ничего на это ему старшие братья не ответили. Тогда забирается он на верхушку очень высокого дерева и начинает осматривать окрестности. И только он на дерево забрался, поднялась страшная буря, уж такая, что всем бурям буря, и встречные деревья, даже самые могучие, валит она как тростинки. Смотрит Тан-батыр и думает: «Может, это как раз та самая жуткая буря, которая падишаховых дочек унесла?» Через какое-то время собралась эта буря в одном месте, словно огромный, ураганный столб, покружилась, погремела и застыла на вершине высокой горы. И опять там завыла, забушевала и обратилась в нечто ужасное — обернулась чудовищным дивом. Обернувшись же дивом-чудовищем, скрылась в громадной дыре, расположенной на склоне горы.
Спускается тут Тан-батыр быстренько с дерева и отыскивает дыру, в которой давешний див исчез. Это, оказывается, громаднейшая дыра. После чего хватает Тан-батыр внушительных размеров близлежащий валун и затыкает им дыру эту как бы пробкой. И быстренько идёт братьев будить. А братья у него такие люди, что спешить не любят. Встают они не спеша, обильно поедают рыбу, Тан-батыром приготовленную, и, только насытившись, отправляются к той горной дыре.
— Вот в этой дыре он скрылся, и если мы хотим за ним последовать, надо поначалу камень убрать, — говорит Тан-батыр. Хватается Кич-батыр за валун: не тут-то было. Тен-батыр налёг — тоже дело с места не сдвинулось. После чего берёт Тан-батыр этот валун и швыряет далеко в сторону — только он и покатился под откос. Говорит Тан-батыр своим братьям:
— Надо кому-нибудь из нас в эту дыру спуститься и дива отыскать, может, он и украл падишаховых-то дочек?
Устроили тут братья совещание, а посовещавшись, пошли в лес и стали лыко драть. Из того лыка начинают они плести канат. Три дня и три ночи плетут канат невероятной длины и весьма толстый. Обвязав одним концом Кич-батыра, опускают его в дыру. Идёт вниз Кич-батыр. Идёт с утра до вечера и затемно уже дёргает снизу за канат: поднимайте, мол. Вытаскивают его младшие братья из дыры.
— Дна не достиг, потому как канат очень короток, — рассказывает им Кич-батыр. И ещё сутки они канат доплетают. Теперь уже Тен-батыра, канатом обвязав, опускают в дыру. Ждут-пождут, никаких известий. На исходе других суток дёргает Тен-батыр снизу: поднимайте, мол. И его вытаскивают наружу.
— Очень там глубоко, дна достичь не удалось, канат короток, — говорит Тен-батыр. После чего садятся они и две ночи и два дня подряд канат доплетают. Удлинив его таким образом, обвязывают одним концом Тан-батыра. Перед тем как в эту горную дыру полезть, говорит Тан-батыр своим старшим братьям:
— Если не смогу в скором времени возвернуться, ждите меня ровно один год. Если и через год не появлюсь, дольше не ожидайте, а ступайте своей дорогой.
Сказав такие слова, Тан-батыр этот с братьями прощается и в дыру прыгает.
Ладно, пускай старшие братья возле дыры пока остаются, а мы за младшим последуем.
Вот спускается он, спускается, и сколько бы ни спускался, а дна всё нет, и опять канат короток. Не хочется ему подниматься, жалко, что зря труды пропадают: схватил Тан-батыр свою саблю да канат и перерубил! Летит он вниз, долго летит, а потом как ударится обо что-то твёрдое! Чуть было насмерть не убился. Пролежал, однако, без сознания суток трое, потом очнулся-таки. Встал и пошёл потихоньку. Идёт себе, продвигается, и встречается ему на пути Мышь. Встрепенулась та Мышь один разок всего и человеком обернулась.
— Здорово, Тан-батыр, ты что здесь бродишь?
— Вот, — говорит Тан-батыр, — спустился я сюда в поисках одного дива, да здесь не ведаю, куда идти, и выбраться отсюда не могу.
Мышь говорит:
— Этот див обманул вас, честно говоря. У вас аркан и в первый раз до дна достал, только див то дно пониже опустил, вот вы, и промахнулись. А теперь ты очень глубоко находишься, нипочём не выберешься без моей помощи.
Озадачился тут, конечно, Тан-батыр, а Мышь ему говорит:
— Дам я тебе четыре полка мышиных солдат: они будут землю подкапывать, а ты утаптывай — так и наверх поднимешься. Таким образом поднимут они тебя до одной тропинки. По той тропе пойдёшь вперёд и семь дней, семь ночей будешь идти в полной темноте. Не бойся. И приведёт тебя та тропа к семи чугунным воротам: если сумеешь сквозь них пробиться — белый свет увидишь. Не пройдёшь ворота, тяжко тебе придётся, Тан-батыр. Когда на белый свет выйдешь — увидишь ещё одну тропинку, по ней и пойдёшь. По истечении семи суток выведет тебя тропинка к некоему дворцу. — Проговорила всё это Мышь, встрепенулась ещё разок и в свой прежний облик вернулась. И пропала.
Вот начал Тан-батыр с помощью четырёх мышиных полков наверх подыматься. Очень долго это всё продолжалось, но достиг он указанной ему тропинки. И — семь чугунных ворот, конечно перед ним. Как увидел их Тан-батыр, поднимает тотчас свою тяжёлую палицу и как вдарит по первым воротам! Так они и рассыпались. Таким образом сокрушил он все семь чугунных ворот и на белый свет выбрался. Чем дальше уходит Тан-батыр от развалин, тем светлее становится. После семи суток пути увидел он перед собой нечто, с виду похожее на огромный кирпич и тоже красного цвета. Приближается он и замечает, что, на самом деле, перед ним огромный кирпич. А на кирпиче, оседлав медного коня, возвышается некий сторож, в медные доспехи облачённый.
— Эй, сын человечий, — окликает сторож, — ты бы уносил отсюда ноги, пока живой. Заблудился ты или по ошибке сюда попал, не знаю, но вернётся домой див-падишах, сожрёт тебя за милую душу.
Отвечает джигит:
— Он меня съест или я ему хвост накручу, это ещё неизвестно. Мне сейчас не до того, впрочем, потому как я сам очень проголодался. Тащи-ка ты лучше мне поесть, да поживее!..
— Нет у меня ничего, кроме приготовленных для самого хозяина одной туши быка, одной печи хлеба да одной бочки кислого питья. А тебя и покормить нечем.
Говорит джигит:
— Ну, ничего, мне пока и перечисленного хватит, а хозяину твоему больше ни есть, ни пить не придётся.
После чего сошёл тот человек с медной лошади и доспехи медные скинул. Оказалось, девушка это, а не мужчина. Сготовила она джигиту поесть, умял Тан-батыр всё подчистую и спать захотел. Начал перед сном девицу расспрашивать:
— Когда, интересно, див домой вернётся?
— Завтра поутру, вон по тому медному мосту проезжать будет, — творит девица.
Джигит говорит:
— Вот тебе шило, как наступит время диву домой возвращаться, ты меня этим шилом кольни как следует, я и проснусь.
Сказал он это и спать завалился. Вот теперь утро настаёт, и диву уж скоро подъезжать, стала девица будить Тан-батыра. Не получается у неё, шилом кольнуть не решается, а не разбудить тоже нехорошо. Всё ж таки начала она его трясти со всей силы, и просыпается Тан-батыр, вскакивает:
— Эх, — говорит, — надо было кольнуть шилом-то, я бы тогда раскалился не на шутку.
Идёт Тан-батыр и под мостом медным, который ему девица указала, прячется. Вот в какой-то миг поднимается буря: то див к мосту подъезжает. Поначалу собака его подбежала к мосту да завыла вдруг, затявкала жалобно и к хозяину метнулась. Заносит див плётку, собаку ругает и въезжает на коне своём на медный мост. Только въехал, и застыл вдруг его конь как вкопанный. Впал див в ярость, коня плёткой хлещет:
— Чего ты боишься? Или думаешь, что Тан-батыр здесь объявился? Да он ещё, верно, и на свет не появился!
Только див проговорил, а Тан-батыр уже тут как тут: из-под моста нылез. Вот он вылез:
— Тан-батыр, — говорит, — и на свет появился и здесь уже объявился!
— Объявился-то объявился, — говорит див, — да больно ты ростом невелик против ожидания: два раза откусить, один раз проглотить, вот и все дела.
Тан-батыр говорит:
— И ёрш невелик, да колюч сильно: как бы не подавиться!
Див говорит:
— Ладно, ты лишнего не болтай! Тягаться станем или бороться начнём?
— Дядя твой пусть тягается, а мы бороться будем.
И начинают они бороться, и так долго один другого одолеть не может, что вся земля у них под ногами обращается в сплошные ямы да рытвины. Однако у дива силы уже на исходе. И в этот миг поднимает его Тан-батыр высоко в воздух, хряпает об землю да, саблю свою острую взметнув, рубит на куски, из которых поленницу складывает. После чего садится на дивова коня и скачет в его дворец. Давешний сторож выбегает ему навстречу:
— Теперь, — говорит, — мне бояться некого, можно и сказать: я старшая дочь такого-то падишаха, и меня украл вот этот самый див, умоляю, не оставляй меня здесь, обязательно с собою возьми!..
Тан-батыр говорит:
— Мы, три брата, именно за вами и отправились.