Глубокая царапина, которая тянулась от запястья Кена до локтя, чертовски болела, но, по крайней мере, Шарлин не добралась до его лица. А вот лицу девушки напротив не так повезло, хотя огромный синяк был наименьшей из ее предстоящих проблем.
После того, как дверь гаража арендуемого дома закрылась, Кен открыл пассажирскую дверь. Шарлин была без сознания и в ближайшее время не собиралась приходить в себя без нюхательной соли, но по какой-то причине ему не хотелось оставлять ее одну, даже если бы это заняло бы всего пару минут, а именно: зайти в дом и сказать Вивиан, что его план сработал. Вместо этого он грубо вытащил Шарлин из машины и поволок ее внутрь.
Вивиан сидела на диване в гостиной.
— Хорошая работа, — сказала она.
— Спасибо.
— Она красотка.
— Я не прикасался к ней.
— Я и не говорила, что ты прикасался к ней. Просто сказала, что она красивая. Я ни в чем тебя не обвиняла.
Вивиан встала, когда Кен усадил Шарлин на диван.
— Мой план сработал великолепно. Не было ни каких осложнений. Я имею в виду, она конечно сопротивлялась перед тем, как я ее вырубил, но ничего такого не случилось, о чем нам нужно беспокоиться.
— Это хорошо, — сказала Вивиан.
— Ну что опять не так? — спросил Кен.
— Ничего.
— Ты как-то странно себя ведешь.
— Ты только что притащил девушку без сознания, которую собираешься убить. Так что я думаю мое поведение в данной ситуации абсолютно нормальное.
Кен уставился на нее.
— Ты зарезала трех человек несколько часов назад. Так что будь любезна и скажи мне, наконец, что здесь происходит.
— Я говорила, что мы можем делать это как команда.
— Я помню. И сказал тебе «нет». Мне эта идея не нравится. Вообще.
— Это может сблизить нас.
— Я не собираюсь это больше обсуждать. Отнесу ее в подвал и посажу в клетку. Конец разговора. Мы закончили.
— Мы еще не закончили, — сказала Вивиан. — Может быть, ты не думаешь, что мы должны делать это как пара. Хорошо. Но мы семья и должны поступать соответствующе.
— К чему ты клонишь?
— Как ты думаешь, к чему я клоню?
— Ты скажи мне, потому что мне не нравится твои намеки.
— У нашей семьи есть проблемы. И мы оба это знаем. Мы с тобой все время ссоримся, Джаред почти не разговаривает с нами, у него проблемы в школе… может быть, ему нужна отдушина.
— У него есть отдушина. Ты думаешь, он просто играет в Марио с подружками, которые приходят к нему?
— Я знаю, чем он занимается со своими подружками. Я не такая дура, как ты думаешь. Знаю о вашем разговоре, когда ты сказал ему, что он будет сам по себе, если одна из них забеременеет. Собираешься стать отцом года, да?
— Ты подслушивала?
Вивиан недоверчиво рассмеялась.
— Нет, я не подслушивала! Меня даже не было дома тогда! Он рассказал мне об этом сам. Джаред доверяет мне. У нас нет секретов друг от друга. И я возила одну из его девушек делать аборт.
— Прости, что ты сделала?
— Не прикидывайся глухим. Ты прекрасно слышал меня. Это было несколько месяцев назад. Ее родители заплатили за аборт. Джаред кстати поддерживал ее.
— Отлично, — сказал Кен. — Он был мил с какой-то цыпочкой, которую обрюхатил. Какое это имеет отношение к тому, что мы собираемся вместе как семья?
— Ты не слушаешь.
— Очевидно, нет.
— Ты думаешь, Джаред не знал, чем ты занимаешься?
— Что ты такое несешь?
— Он не знал, что ты психопат, который запирает женщин в клетках, но был в курсе о твоих похождениях. Знает об этом с момента твоей первой жертвы.
У Кена голова шла кругом. Конечно, она все это выдумала. Вивиан просто хотела подвергнуть его психологической пытке. Она была сумасшедшей.
— Если Джаред будет в этом доме, я... — Кен замолчал.
— Что ты сделаешь? — спросила Вивиан.
— Я не знаю.
— Ударишь меня? Задушить? Запрешь меня в одной из своих клеток?
— Джаред здесь?
Вивиан кивнула.
— Он в подвале.
Кену хотелось закричать «Ты что, совсем из ума выжила?», но только подвал был звукоизолирован. Должно быть, она шутит. Этого не может происходить на самом деле. Она ни за что не привела бы их сына в этот дом.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты просто издеваешься, — сказал он.
— Нет, я не издеваюсь над тобой.
— А сама-то ты рассказала ему, что сделала?
— Избавила от некоторых подробностей, но да. Рассказала.
— Ты рассказала нашему сыну, шестнадцатилетнему подростку, что сегодня убила трех человек? Одно из которых было полностью спланировано и хладнокровно?
Кен не мог поверить, что задает этот вопрос.
— Да.
— Боже мой.
— Он знал о людях, которых я убила еще до его рождения.
— Ну и как давно он знает?
— Некоторое время.
— Почему, черт возьми, ты не рассказала мне об этом?
— Я полагаю, ты был слишком сосредоточен на своих собственных игрушках.
Кен плюхнулся на диван рядом с Шарлин. Вчера все было так просто. Теперь все выходило из-под контроля. Он просто сидел и массировал лоб, чтобы избавиться от внезапной раскалывающейся головной боли. У него был один очевидный вопрос, и он предполагал, что Вивиан даст ответ на него без подсказки, но жена просто продолжала молча смотреть на него.
— Что сказал Джаред, когда ты рассказала ему? — спросил он.
— Он был счастлив.
— Счастлив?
— Да.
— Хорошо, но что, черт возьми, он сказал?
— Он буквально в пятнадцати секундах от тебя. Почему ты допрашиваешь меня вместо того, чтобы просто спуститься вниз и поговорить с ним?
— Потому что я хотел бы получить хоть какое-то представление о том, что меня ждет.
— Я же говорю тебе, он был счастлив.
— Этого недостаточно.
— Ему очень понравилась идея быть семьей убийц.
— Что?
— Ты собираешься продолжать просить меня повторять одно и тоже, или может быть уже спустишься вниз и поговоришь со своим сыном?
— Семья маньяков никогда не стояла на повестке дня, — сказал Кен. — Мы так не договаривались. Это не входило в наш уговор.
— Я подумала, что ты мог бы показать ему, как это делается.
— Как это делается? Я сажаю ее в клетку и смотрю. Все. И это как бы личное.
— Ну, может быть, теперь ты бы мог заниматься этим немного по-другому.
— Нет! Почему ты ничего не сказала мне об этом до того, как я пошел за ней? В какой вселенной я должен вернуться домой и узнать, что моя жена действовала за спиной и пригласила нашего проклятого сына убить женщину вместе со мной? Ты должна быть самым разумным человеком в нашей семье! Ты хоть представляешь, насколько безумен этот разговор? Что вообще у тебя в голове происходит?
— Вообще-то, да, — сказала Вивиан. — И я та, кто заботится о нашем семейном благополучии. У нас недолжно быть тайн друг от друга. Все, никаких больше секретов.
— Никаких секретов. Заеб*сь, бл*ть.
Кен встал, заставив бессознательное тело Шарлин завалиться на бок.
— Зачем останавливаться на этом? Как насчет того, чтобы в следующий раз, когда мы решим заняться сексом, позвать Джареда в спальню, чтобы он смотрел? А? Как насчет этого?
— Как у тебя только язык повернулся сказать такое.
— Не думаю, что ты понимаешь, но, если бы людям пришлось решать, кто более психически больной: подросток, наблюдающий, как его родители трахаются, или мама, папа и их сын, вместе убивающие людей, почти все выбрали бы второе.
— Я полагаю, ты уже провела социальный опрос по дороге сюда?
— Послушай меня, — сказал Кен. — Как бы ты ни думала, что все это закончится, ты ошибаешься. Мы не станем проклятой семьей, которая убивает людей.
— Как долго мы будем спорить об этом? — Вивиан указала на Шарлин. — Пока она не очухается?
— Она еще не скоро оклемается.
— Она сделает это, если мы не закончим спорить. Мы не можем вечно стоять здесь и выяснять отношения. И не забывай ему завтра в школу.
Кен вздохнул.
— Хорошо. Я пойду поговорю с ним. Дерьмо.
Мальчик, Джаред, просто сидел и смотрел на Герти.
Он был высоким, широкоплечим и красивым. Выглядел так, словно должен был быть капитаном футбольной команды, а не каким-то жутким подростком, сидящим на деревянном стуле и наблюдающим, как Герти висит в клетке.
После того как его мать ушла, Герти попыталась поговорить с ним. Он велел ей заткнуться, или тот свернет ей шею. Она поверила ему. Поэтому они сидели в тишине, и Джаред время от времени покусывал губу, глядя на нее так, словно она была голой. Парень пробыл там по меньшей мере час.
Они оба оглянулись, когда открылась дверь.
Женщина в объятиях Кена была с запрокинутой головой, так что у Герти была примерно одна секунда, чтобы притвориться, что это была не Шарлин. Но, конечно, же это была она.
Герти не плакала с тех пор, как осталась наедине с Джаредом. Теперь у нее снова потекли слезы.
— Вставай, — сказал Кен. — Мне нужен этот стул.
Джаред встал. Кен усадил Шарлин. Она резко начала заваливаться, но он выпрямил ее, прежде чем ее тело успело упасть на пол.
Вивиан вошла в комнату. Она прикрыла нос и рот рукой, отшатнувшись от запаха. Запах мертвых тел, казалось, не беспокоил Джареда, даже когда он впервые вошел в комнату.
Кен выглядел смущенным. Даже нервничал. Он ерзал, стоя там, и выглядел так, словно пытался набраться смелости, чтобы что-то сказать своему сыну.
— Итак... — наконец сказал он.
— Все в порядке, па, — отозвался Джаред. — Мы можем не говорить об этом, если не хочешь.
— Хорошо.
Джаред положил руку на плечо Шарлин. Герти хотелось выкрикнуть злобную угрозу о том, что он сделает с ней, если причинит вред ее подруге, но, конечно, она абсолютно ничего не могла сделать, чтобы остановить его. Ей было бы лучше сохранить свою очень ограниченную энергию.
— Мама сказала, что мы можем убить ее вместе, — сообщил Джаред.
— Мы могли бы, — сказал Кен, звуча очень неуверенно в этом. — Ты действительно думаешь, что готов к чему-то подобному?
Когда Джаред улыбнулся, это была самая жуткая ухмылка, которую Герти когда-либо видела у реального человека.
— О, да. Определенно.
— Нет, — отрезал Кен. — Не «О да, определенно». Это серьезно. Мы говорим о том, чтобы лишить человека жизни. Ты должен быть абсолютно уверен, что это то, что хочешь сделать. Мы не можем допустить, чтобы тебя вырвало, и ты выбежал из дома, чтобы признаться кому-то в том, что ты только что сделал.
— Откуда ты знаешь, что это мой первый раз? — спросил Джаред.
— Черт возьми, для тебя же будет лучше, если так оно и будет.
— Ладно. Ладно, так и есть. Но тебе не нужно обращаться со мной как с маленьким ребенком. Я не собираюсь начинать плакать или превращаться в сплетника. Все будет хорошо.
— Я не в восторге от этого, — сказал Кен. — Ни капельки. Но, похоже, я в меньшинстве.
— Так и есть, — протараторила Вивиан.
— Ну и как вы хотите убить ее?
— Кусачки? — предположил Джаред. — Паяльник?
Кен покачал головой.
— Нет. Ничего из этого. Она будет медленно умирать, и мы не будем заниматься всяким садистским дерьмом. Мы не станем выкалывать ей глаза, чтобы ты мог засунуть свой член ей в глазницу или что ты там себе надумал.
— Господи, папа.
— Я серьезно.
— Ты думаешь, я собирался доставать свой член перед мамой?
— Хватит вам уже, — произнесла Вивиан.
— Никаких кусачек, — сказал Кен. — Газовой горелки у меня тоже нет. Никакой соляной кислоты, наждачной бумаги, гвоздодера или чего-нибудь еще, что превратит нас в стаю дегенератов деревенщин.
— Тогда может ножи? — поинтересоваласьжена.
— Да. Мы привяжем ее к стулу и зарежем. Красиво и просто. Но у нас нет веревки.
— Вообще-то у нас есть веревка, — сказала Вивиан. — Мы купили ее по дороге сюда.
— Хорошо. Джаред, иди за веревкой.
— Нет, я лучше принесу ее сама. Мне нужно отдохнуть от этого запаха и да, ножи я тоже возьму.
Вивиан вышла из комнаты.
Герти слышала шаги женщины, пока та поднималась по лестнице. Когда ступени перестали скрипеть, Джаред ухмыльнулся отцу.
— Вау, папа. У тебя тут дохлые телки в клетках. А ты еще разозлился на меня за то, что я попал в неприятности в школе.
— Для тебя это что, шутки что ли? Ты думаешь, что это смешно?
— Я думаю, что это забавно, да.
— Ну, тебе лучше изменить свое отношение.
— Не волнуйся, я все понимаю, — сказал Джаред. Он указал на Герти. — Мне понравилось наблюдать за ней. Она п*здец как напугана. Ты только посмотри на нее.
Герти опустила голову. Да, она действительно была п*здец как напугана, но не собиралась просто сидеть и позволять им получать удовольствие от ее испуганного лица.
— Так что, может быть, мы запрем и эту, наверху, — предложил Кен. — Мы с тобой сможем приходить и смотреть на их, когда захотим.
— Не-а. Эту бы я хотел зарезать.
Джаред стоял на месте и злобно смотрел на Герти, пока Кен расхаживал по комнате. Скрип на лестнице возобновился, и Вивиан вернулась с мотком веревки, все еще обернутой полиэтиленовой пленкой, с рекламой магазина в котором она ее купила, и тремя ножами. Она закрыла за собой дверь.
Герти и Вивиан наблюдали (Герти беспомощно, Вивиан с ликованием), как мужчины привязывали Шарлин к стулу.
Джаред взял у матери самый большой из трех ножей. Он поднес нож к лицу Шарлин.
— Подожди.
— Что случилось?
— Что ты имеешь в виду, говоря, что случилось? Что, по-твоему, не так?
— Я незнаю.
— Она еще без сознания?
— Я думал, она придет в себя, когда порежу ее.
— Нет. Сначала мы приведем ее в чувства. Позволим ей осознать свое положение. Поговорим с ней.
Джаред кивнул.
— А что? В этом есть смысл.
— Итак, нам нужна нюхательная соль.
— Где она?
— Вон в том углу.
Джаред на мгновение исчез из поля зрения Герти, затем вернулся с маленькой бутылочкой. Он протянул ее Кену, который отвинтил крышку и поднес к носу Шарлин.
Шарлин резко очнулась, широко раскрыв глаза. Она заметалась на стуле, но веревки были слишком туго стянуты, чтобы иметь возможность вырваться. Затем девушка закричала.
Кен приложил палец к губам.
— Ш-ш-ш. Прекрати истерить. Или я сделаю тебе очень больно, если ты не заткнешься.
Шарлин потребовалось еще несколько мгновений, чтобы перестать кричать. Она посмотрела на Герти, а затем на трех своих похитителей. Герти никогда не видела такого ужаса на лице человека. Хотя она могла бы увидеть его раньше, если бы у нее было зеркало.
— Это все на твоей совести, — сказал ей Кен. — Если бы ты осталась дома и занималась своими делами, ничего бы этого не случилось. Но ты стала опасна для меня, а это значит, что я должен был стать опасен для тебя. Поэтому ты не выберешься отсюда живой, и я не собираюсь тебе лгать, умирать, к твоему сожалению, ты будешь долго. Но, эй, ты стала катализатором для нашего семейного времени препровождения, так что ты сделала свое доброе дело на сегодня.
— Ну, а теперь я могу ее уже порезать? — спросил Джаред.
— Да.
— Можно я отрежу ей ухо?
— Нет. Ухо пока мы ей отрезать не будем. Ты же не знаешь, сколько крови вытекает из отрезанного уха?
— Нет, но и ты тоже не узнаешь, если будешь просто смотреть, как они умирают от голода в клетках.
— Я знаю достаточно, чтобы знать, что такие раны сильно кровоточат. Черт возьми, я уверен, что твоя мама знает ответ. Она, наверное, королева отрезанных ушей. Вив, сколько крови вытекает, когда ты отрезаешь человеку ухо?
— Много,— отозвалась Вивиан.
— Вот тебе и ответ. Так что скажи мне вот что: когда ты пытаешься продлить чью-то смерть, ты хочешь, чтобы из его головы хлестала кровь?
— Ладно, хорошо, я понял,— отчеканил Джаред. — Проехали с ухом.
— Не говори мне «Ладно, хорошо». Отвечай на вопрос прямо и четко.
— Нет. Я не хочу, чтобы из ее головы хлестала кровь.
— Видишь? Ты уже учишься.
— Тогда где мне резать? Может руку?
— Рука — отличное место для начала.
— Подожди, стой, — сказала Шарлин.
— Ну вот, теперь она собирается начать умолять, — сказал Кен. — Ты хочешь это слушать?
Джаред кивнул.
— Конечно.
— Тогда все в порядке. Послушай, что она тебе скажет. Может быть, она сделает тебе интересное предложение.
— Отпустите Герти, — сказала Шарлин. — Держите меня здесь, если хотите, но отпустите ее.
— Вот тут-то и вступает в игру ее дерьмовая натура, — сказал Кен. — Никто не может быть настолько самоотверженным. Она просто пытается выиграть немного времени. Хочет, чтобы мы совершили ошибку.
Шарлин отчаянно замотала головой.
— Нет, это неправда.
— На самом деле, все верно. Логика не выдерживает никакой критики. Герти — та, кто втянул тебя в эту заваруху в первую очередь, так что она должна быть той, кто предлагает пожертвовать собой ради тебя. Другие разговоры не имеют смысла. Кроме того, это ужасное предложение. У нас есть вы обе. Ты не можешь уйти. У вас нет абсолютно никакой власти вести переговоры. Так как же твое предложение «оставь меня, но отпусти ее» изменит наше мнение?
— Я не буду сопротивляться, — сказала Шарлин.
— Может быть, мы хотим, чтобы ты сопротивлялась.
Шарлин больше ничего не сказала.
— Отпустите ее и возьмите меня, — подала голос Герти из своей клетки.
Она знала, что они этого не сделают, но сказать это сразу после небольшой речи Кена могло бы добавить замешательства и разочарования им. Каждая мелочь могла помочь.
— Что, черт возьми, я только что сказал? — спросил ее Кен. — Я только что закончил объяснять, что у вас нет права вести переговоры. Иисусе. Я думаю, это хорошо, что вы двое не пытаетесь продать друг друга, но в какой-то момент вам придется столкнуться с реальностью.
— Все, мне надоела эта болтовня, — сказал Джаред.
Он взмахнул ножом в воздухе перед лицом Шарлин.
— Я готов начать потрошить этих сучек.
— Ты можешь убить только одну из них, — сказал Кен.
— Пофиг. Пусть будет одна. Я готов.
— Подожди, еще нет, — сказала Вивиан. — Мне нужно на минутку выйти и глотнуть свежего воздуха.
— Ты не привыкнешь к нему, если будешь все время ходить туда-сюда, — сказал ей Кен.
— Я знаю, но меня от него выворачивает. Может быть, я смогу найти прищепку или что-нибудь в этом духе.
— Просто зажми нос.
— Я сейчас вернусь, — сказала она, выходя из комнаты.
Ступеньки заскрипели, а затем Герти услышала, как открылась и закрылась дверь.
— Нам обязательно ждать? — спросил Джаред.
— Поскольку твоя мама только что попросила нас это сделать, то, черт тебя дери, да.
Джаред провел указательным пальцем по подбородку Шарлин.
— Можно мне хотя бы ее ударить?
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что это не то, чем мы занимаемся.
— Точнее это не то, чем занимаешься ты. А я бы хотел выбить ей несколько зубов.
— Мы сделаем это по-моему. Когда поймаешь свою собственную девчонку, можешь бить ее сколько захочешь.
— Так и сделаю.
— И, может быть, кто-нибудь заметит, что у тебя разбиты костяшки пальцев. Черт возьми, это же совсем не вызовет каких-то подозрений, когда ты будешь сидеть на допросе у полиции.
— Пофиг.
— Как насчет того, чтобы завязывать уже с таким отношением?
Джаред сжал кулак, и на секунду Герти подумала, что он все равно ударит Шарлин. Вместо этого он полоснул ее ножом по шее.