Владимир попал в Афганистан за несколько месяцев до вывода войск. Он успел зацепить, лишь краешек той войны. В те несколько недель, что он провел в Афганистане, Хромов успел поучаствовать в десятке стычек с талибами. Перешагнув тогда, на картофельном поле, через невидимую черту, отделяющую людей, способных на убийство от всех остальных, он не испытывал проблем с тем, чтобы стрелять в тех, кого командование обозначило врагами.
Он не геройствовал, не лез вперед, бежал, когда приказывали, падал в грязь если это было нужно, но чаще всего он думал о том, что скажет Вике, когда вернется домой.
Вернувшись на родину, Владимир узнал о смерти отца. Сильный, здоровый мужчина тихо умер в своем пустом доме, во сне, от сердечного приступа.
Демобилизовавшись, Владимир вернулся в деревню, где узнал, что Вика поступила в университет и уехала в город. По слухам, она начала встречаться с Котовым. Полина Николаевна, намекнула Владимиру, что дело движется к свадьбе. Давать адрес и телефон Вики, она отказалась.
Хромов ушел в запой. Отец оставил ему в наследство крупную сумму денег, которых хватило, чтобы выкупить половину дома у сестры, и осталось еще достаточно, чтобы ни о чем не беспокоясь, напиваться каждый день до потери сознания.
Однажды утром Владимир, проснувшись, обнаружил в своей кровати Маринку, ту самую девочку, что он отверг на танцах. Она была влюблена в него со школы и отказалась уходить, когда он попытался прогнать ее. Владимир смотрел на ее заплаканное лицо, слушал ее мольбу, позволить ей остаться с ним, думая лишь о том, что предал свою любовь к Вике. Приняв безразличие возлюбленного, за проявление симпатии, Маринка развела бурную деятельность. Она вычистила все комнаты в доме, больше всего времени потратив на кухню, в которой не оставалось ни одной чистой тарелки. Перестирала все белье, занялась запущенным огородом, готовила и ухаживала за Владимиром. Через какое-то время, она, почувствовав себя хозяйкой дома, стала отбирать у Владимира алкоголь. Он вяло сопротивлялся, но быстро сдался.
Протрезвев, впервые за год, прошедший с того момента, как он вернулся из армии, Владимир обнаружил, что страна, в которой он родился, больше не существует. Деньги, оставшиеся от отца, заканчивались, нужно было брать себя в руки.
Владимир, воспользовался приобретёнными на службе знакомствами, и открыл палатку на вещевом рынке в райцентре, в тридцати километрах от деревни. Он торговал джинсами и спортивными костюмами, женскими сумками и пиратскими видеокассетами. Дела шли неважно, но ему удалось накопить немного денег, и он выкупил заброшенный домик в центре деревни, превратив его в продуктовый ларек. Многие деревенские лишились работы, когда колхоз закрылся и начали спиваться. Это было на руку Владимиру, он хорошо зарабатывал на продаже алкоголя, его магазинчик был единственным местом, в котором, легально, можно было купить бутылку водки. Поставив за прилавок магазина Маринку, сам он каждый день ездил в райцентр, работать в палатке на рынке. Отстояв день на морозе, под дождем, или на солнцепеке, он садился в свой старенький «Пирожок» и ехал на продуктовую базу. Грузился хлебом, растительным маслом, водкой, пивом, макаронами и крупой, и возвращался домой далеко за полночь.
Маринка всегда встречала его накрытым столом и ласковой улыбкой. Он так и не смог полюбить ее, но проникся симпатией, ему было очень удобно жить с ней. И через пару лет она уговорила его пойти в ЗАГС и проставить штамп в паспорте.
Владимир выкупил участок земли и начал строительство нового дома, для их молодой семьи. Маринка забеременела, что встревожило Владимира. Он переживал, что магия старухи будет работать и с его собственным ребенком, и тот будет боятся его, как все остальные дети. Тогда он не решился пойти к ведьме, чтобы решить этот вопрос. Он пришел к ней позже, за несколько недель до рождения ребенка, когда у него возникли проблемы другого характера.
Семен, его старый неприятель, стал главой поселения. После развала союза, его отцу удалось заполучить права на деревенскую лесопилку. Отец стал директором лесопилки, а Семена настойчиво порекомендовал на пост главы. Лесопилка была единственным местом, где еще можно было найти хоть какую-то работу, поэтому спорить с ним не стали и единогласно проголосовали за Семена.
Новый глава поселения не забыл своих старых обид и пришел к Владимиру, в сопровождении не чистых на руку милиционеров, с предложением поделиться прибылью, которую приносил магазин. В противном случае, бизнес угрожали отнять.
Владимир стоял перед дверью старухи-ведьмы, вспоминая свои прежние визиты к ней. Если в первый раз он приходил сюда просить, во второй требовать, то в этот раз Владимир пришел договариваться.
Дверь отворилась сама собой, открыв проход в темный коридор страшного дома.
«К чему эти фокусы?» — с раздражением подумал Владимир, — «Напугать хочет?»
Хромов уверенным шагом вошел внутрь дома. Стоило ему переступить порог, как дверь с грохотом захлопнулась у него за спиной. Старуха ждала его в большой комнате с лестницей на второй этаж. Она сидела на старом, грязном диване, с колодой карт в руках, раскладывая пасьянс. Все в той же вязанной жилетке, с платком, повязанным на голове, ведьма задумчива шевелила кончиком носа, ища куда положить карту, зажатую между сухих, тонких пальцев.
— Вечер добрый, Владимир. — сказала она, не поднимая головы.
Услышав свое имя, произнесенное ее тонкими губами, Владимир поежился. Раньше она называла его «дитя» или «юноша», и впервые обратилась к нему по имени. «Она так проявляет уважение? Или, наоборот, отказывает мне в праве называться мужчиной?» — промелькнула мысль у него в голове.
— Добрый, бабушка Софа. — сказал он с натянутой улыбкой.
— Что привело тебя в этот раз? — спросила старуха, наконец, посмотрев на своего гостя.
— Семен, кстати он растолстел, как вы и говорили, хочет отнять у меня магазин. Пришел просить вас, помочь мне, решить этот вопрос. — Владимир взял стул, стоящий у стены, поставил напротив старухи спинкой вперед, и сел на него, сложив руки в замок. — Сможете помочь?
— Смогу, — устала произнесла ведьма, отложив карты в сторону. — Но готов ли ты заплатить за это? В прошлый раз, мои цены возмутили тебя.
Она пристально посмотрела Хромову прямо в глаза, тот пытался не отводить взгляда, но не выдержал и отвернулся. Владимир примирительно рассмеялся, в попытке спрятать за смехом свою слабость, и сказал:
— Теперь я другой человек. Назовите цену, обсудим.
— Точно. — сказала старуха, подняв палец вверх. — Ты другой человек. Я знаю, что ты пытался убить того мальчишку, тогда на картофельном поле. Жалкая была попытка.
— Почти получилось. — развел руками Владимир.
— Брось. Ему ничего не угрожало. Если бы ты хотел избавиться от него по-настоящему, действовал бы наверняка. Или же ты, непроходимо туп. Что скажешь? — спросила старуха, противно ухмыляясь.
— Вы правы. Я думал, не помрет, так сломает себе чего-нибудь, и уедет прочь, забыв про Вику. А получилось…
— А получилось, что ты сам толкнул ее ему в руки, Владимир. — рассмеялась бабка.
— Я не за этим сюда пришел. — сердито сказал Хромов. — Если не собираетесь говорить по делу, то… — он привстал со стула, давая понять, что готов уйти.
— Сядь! — громка сказала старуха. Владимиру показалось, что в глазах ведьмы мелькнули молнии. — Ты приходишь ко мне в третий раз, и в третий раз врешь о причине своего визита. Тебе нет дела до магазина, тебе противна твоя жизнь и та дура, что живет с тобой под одной крышей. Ты пришел вернуть свою детскую любовь, вернуть Вику, и если не скажешь об этом прямо, то я превращу тебя в ящерицу!
Владимир громко рассмеялся.
— Вы серьезно? — спросил он ведьму сквозь смех. — Я уже не ребенок, чтобы верить в эти сказки. А Вика, я про нее не вспоминаю.
— Неужели? — старуха изобразила растерянность на лице. — Как жаль. Ведь сейчас у тебя есть человек, который тебя любит, и с которым ты бы с легкостью расстался?
«Она про Маринку?» — подумал Хромов. Владимир обдумывал слова старухи. Вернуть Вику показалась ему заманчивой идеей, хотя он и не думал о ней, пока не пришел в этот страшный дом. Он не любил свою молодую жену и легко бы пережил ее смерть, но Владимир понял, что успел привязаться к еще не родившемуся ребенку.
— В этот раз, вы ошиблись, бабушка. — уверенно сказал Хромов. — Я пришел сюда, чтобы сохранить бизнес. И не более.
— Что ж, — вздохнула старуха, откинувшись на спинку дивана. — Тогда давай решать твою проблему, мужчина.
Хромов колесил по городу уже несколько часов, когда увидел ее. Маленькая, тонкая фигура в сером плаще, стояла у обочины под проливным дождем, держа над головой большую кожаную сумку. Девушка села в, остановившийся перед ней, «Пирожок» без каких-либо вопросов. Она благодарно улыбнулась Владимиру, вытирая дождевую воду с лица.
— Спасибо! — сказала она севшим голосом. — Чувствую завтра слягу с температурой. Подбросите до Депо? Сколько будет стоить? — девушка достала кошелек из своей сумки и вопросительно посмотрела на Владимира.
— Не нужно. Уберите. — отмахнулся Владимир. — Я не таксую, просто увидел, что вы мокнете, и не смог проехать мимо.
Девушка подозрительно прищурилась.
— Если вы рассчитываете получить от меня, что-то кроме денег, то остановите, я выйду. — сказала она.
Владимир рассмеялся.
— Нет, что вы. Я женат. — он показал девушке безымянный палец на котором блеснуло толстое, золотое кольцо.
— Можно подумать, сегодня это еще что-то значит. — пробормотала девушка. — Ладно, везите.
Она отвернулась к окну, изредка поглядывая в сторону водителя.
— Спасибо, вам. — сказала девушка, после долгого молчания. — Простите, что заподозрила вас в… В чем-то нехорошем.
— Я не обиделся. — улыбнулся Хромов.
— Как вас зовут?
— Владимир.
— Красивое имя. Мужественное. А меня Ксюша.
— Приятно познакомиться, Ксюша.
— И мне приятно, Вова.
— Лучше — Владимир.
— Хорошо. Приятно познакомиться, Владимир. — немного кривляясь сказала девушка. — Вы пропустили поворот! — громко сказала пассажирка, снова разволновавшись.
— Простите. Я не местный, плохо ориентируюсь в этом районе. Сейчас развернусь. — успокоил ее Владимир.
«Пирожок» свернул с улицы и медленно поехал между гаражами, покачиваясь на ухабистой дороге.
— Зачем мы сюда едем?
— Ищу место, где развернуться.
— Почему не развернулись на улице?
— Это против правил. Ох, черт!
— Что случилось?!
— Колесо спустило. Вы сидите, я сейчас быстро его поменяю.
Девушка насторожилась. «Отказался от денег, завез непонятно куда, теперь еще колесо спустило… Точно маньяк», — подумала она. Ксюша решила, что не будет надеяться на лучшее, и вышла из автомобиля, вслед за Владимиром.
— Я лучше сама домой дойду. — сказала она Владимиру, который, присев на корточки, устанавливал домкрат у заднего колеса.
— Я напугал вас? Прошу прощения. — сказал Владимир, не отрываясь от работы. — Если считаете, что так будет лучше, конечно, идите. Только подайте, пожалуйста, крест-ключ, пока не ушли. Он в кузове.
«Может зря я так?» — думала Ксюша, подходя к открытому кузову. — «Вроде, правда колесо спустило…»
— Не могу найти, — крикнула она, заглянув в кузов. — Как он выглядит?
— Как крест. Посмотрите повнимательнее, я сам не могу отойти, пока.
Ксюша поглубже заглянула в темный кузов «Пирожка», заставленный картонными коробками с продуктами, и пластиковыми ящиками с алкоголем. Она заметила ключ в глубине кузова, но не могла дотянуться до него, ей пришлось поставить одну ногу внутрь, и залезть в кузов почти полностью. Когда она сжала пальцами холодный метал ключа, Владимир, подкравшись сзади, схватил девушку, приложив к ее губам марлю, сильно пахнущую какой-то химией. Ксюша в ужасе, попыталась высвободиться из его захвата. Она махнула зажатым в руке ключом себе за спину, в надежде попасть нападавшему в голову, но вместо этого больно стукнула себя по ключице. От страха девушка часто дышала сквозь вонючую марлю, ее сознание затуманилось, и через несколько секунд, она провалилась в темноту.
Владимир, положив девушку между ящиков водки, закинул на нее домкрат, послуживший ему реквизитом, в этом представлении, и закрыл кузов. Он осторожно, соблюдая все правила движения, выехал из города и, вдавив педаль в пол, помчался в деревню, к дому старухи. У него оставалось еще пару часов, до того, как его пленница придет в сознание.
Ровно через неделю, Семен, возвращаясь домой после пьяных посиделок с друзьями, не справился с управлением на обледеневшей трасе, и его черная «Волга», на скорости в сто сорок километров в час, влетела в растущую у дороги сосну.
У Владимира и Марины родился сын, которого они назвали Сергеем. Ребенок был маленькой копией отца, токай-же темноволосый и бровастый. Несмотря на это сходство, стоило Владимиру взять его на руки, Сергей заходился истошным криком, и не успокаивался, пока отец не возвращал его матери. Марина сильно переживала из-за этого. Ей было неудобно перед мужем, Владимир был к ней так внимателен в период беременности, и она переживала, что холодность, прежде присущая их отношениям, вернется, если сын не примет отца.
Владимир знал, почему Сергей плакал при виде него. Он мог бы навестить ведьму еще раз и разобраться с этим, но глядя на гору грязных пеленок, наслушавшись ночного плача в исполнении младенца, Хромов решил воспользоваться своим проклятьем, как предлогом, чтобы не сидеть с ребенком и взвалить заботу о нем на жену.
Хромов продал свое место на рынке и сам встал за прилавок в магазине. На страну обрушился экономический кризис, и вместо денег в кассе, на прилавке лежала толстая тетрадь, заполненная долговыми записями. Было время, когда в магазине Владимира не продавалось ничего кроме хлеба и водки. Денег еле хватало на жизнь. Сын рос, расходов становилось все больше.
Вернувшись домой, однажды вечером, Владимир обнаружил обеспокоенную Марину, нервно кусающую ногти на диване в гостиной.
— Что случилось? — устало спросил он.
— Сережа заболел. Температура под сорок, весь вечер. — ответила Марина, подняв заплаканные, красные глаза на мужа.
— Фельдшера вызвала?
— Вызвала. Да что толку? Поставил укол и ушел.
— Он спит? Хочу на него посмотреть.
— Нет! — быстро сказала Марина. — Туда нельзя!
— Почему? — удивился Владимир.
— Там бабка Софья. Я попросила ее пошептать над ним.
Владимир нервно зажевал губами, стоя посреди комнаты.
— Зачем? Зачем ты привела ее в мой дом?! — раздраженно спросил он жену.
— А что мне было делать? Укол температуру не сбил, ты на работе. Я не могла сидеть сложа руки! — зарыдала Марина.
— Дура!
— Какой суровый мужчина! — ехидно сказала старуха, войдя к ним в комнату. — Я закончила. Ребенок спит, завтра проснется, будет здоров, как бык.
— Спасибо! Спасибо, вам огромное! — залепетала Марина, она встала с дивана и крепко обняла старуху.
— Я была рада помочь. Ты хорошего человека растишь, женщина. — смущенно сказала старуха.
Владимир, смотрел на обнимающихся посреди комнаты женщин с нескрываемым призрением. Ему было противно от мысли, что старуха-ведьма находиться в его доме. И он боялся, что она попросит за свою помощь, оказанную его безмозглой жене.
— Владимир, проводишь меня? Не хочу идти, через всю деревню, ночью, одна. — сказала старуха, освободившись из объятий Марины.
Хромов молча вышел из дома, и остановился во дворе, поджидая старуху.
— Зачем пришла? — грубо спросил он, когда та вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь.
— Жена твоя позвала. — спокойно ответила ведьма.
— В этом доме хозяин я, и я тебя не звал.
— Ох, я так устала от тебя. Когда тебе что-то нужно ты такой вежливый, даже учтивый, а в другой раз, ведешь себя словно пес, озлобленный на весь мир. — вздохнула старуха. — Я пришла не для того, чтобы помогать твоей жене. У ребенка просто режутся зубы, само пройдет. Я пришла с предложением…
— Мне ничего от тебя не нужно!
— Тебе не нужно. А мне нужно. — улыбнулась старуха. — Ты неплохо справился с той девицей, и мне нужно чтобы ты сделал это еще раз.
— Уходи! — прорычал Владимир.
— Моему хорошему другу, нужна от меня услуга, за которую он щедро заплатит. Я, в свою очередь, тоже тебя не обижу. — сказала старуха. — Я знаю, дела у тебя идут не важно…
— Проваливай! — закричал Хромов.
Старуха сжала губы и, сверкнув молниями в глазах, быстро произнесла:
— Либо ты сделаешь, то, что мне нужно, либо я приду в дом скорбящего отца, и расскажу, почему его горячо любимый, толстый сын, гниет в земле!
— Давай! — взревел Владимир. — Расскажи, как твое колдовство свело Семена в могилу!
— Ох, будь уверен, я смогу выставить все так, что моей вины в этом совсем нет. — усмехнулась старуха. — Думай до конца недели, мужчина. Я буду ждать.
Ведьма пошла прочь, оставив Владимира на едине с тяжелыми мыслями.
«Эта сколькая тварь, устроит мне спокойную жизнь» — подумал он.
Один два раза в год, Хромов выполнял заказы старухи. Чаще всего от него требовалось привезти ей молоденькую девушку, иногда она просила найти ребенка, реже всего юношу от шестнадцати до двадцати лет. Владимир привозил ей очередную жертву, угодившую в кузов его «Пирожка», заносил в комнату, с дверью без ручки, и оставлял ее на большом деревянном столе, привязав руки и ноги толстыми кожаными ремнями. Что старуха делала с ними дальше, Владимир не знал. Иногда она просила его избавиться от обескровленного трупа, тогда Владимир отвозил тело подальше от деревни и топил в болоте.
Платила старуха исправно, в деньгах семья Хромова больше не нуждалась.
В одну из своих охотничьих вылазок в город, Хромов увидел Вику, стоящую на светофоре, с большим целлофановым пакетом в руке. Забытые чувства вспыхнули в нем с новой силой. Он припарковал машину, и проследил за Викой до дома, не решившись подойти и заговорить с ней. Вика немного располнела в бедрах, на бледном, усталом лице, были видны глубокие морщины, но в глазах Владимира, она оставалась самым прекрасным созданием на свете. Проследив за ней до подъезда, Хромов вернулся к машине. На его щеках блестели слезы, от жалости к самому себе, и от осознания пустоты своей жизни.
В тот же вечер, он сидел за кухонным столом, в страшном доме, крепко сжимая кружку горячего чая в руках, с коробкой конфет, спрятанной на коленях, которую принес, чтобы подмаслить старуху, и готовился к разговору.
— Прости, что так долго. — сказала ведьма, войдя на кухню. — К внучке пришла подружка, попросила погадать ей на суженного.
Владимира перекосило, когда он увидел теплую улыбку на лице старухи.
«Это чудовище способно на человеческие чувство?» — задумался он.
— Внучке. — хмыкнув, сказал Хромов. — Ты ей расскажешь, когда-нибудь?
— Всему свое время. — вздохнула старуха. — Что ты хотел обсудить?
— Я много думал… — начал Хромов. — Я видел Вику, в городе, сегодня… Я хочу, чтобы она была моей! Понимаешь? Приехал домой, Маринка на шею бросилась, в щеки целует, а у меня внутри — пустота. Ничего не шевелиться. Надоело все, хочу быть счастливым, наконец. Я готов! Забирай Маринку и влюби в меня Вику, прошу!
— Поздно! — противно рассмеялась старуха. — Сколько тебя знаю, все бегаешь вокруг этой Вики? Чего нашел в ней? Но поздно, Маринка твоя, давно тебя не любит.
Владимир заскрипел зубами.
— Забери сына. — прохрипел он.
— Не пойдет! — вновь рассмеялась ведьма. — Он боится тебя, как огня. Если хочешь, чтобы и Вика так же боялась, тогда вперед!
— Как же ты меня бесишь, ведьма! — прорычал Хромов и встал из-за стола.
Выйдя в коридор, он увидел Соню и Машу, которые, заметив его, о чем-то зашептались, робко хихикая.
Владимир вышел из дома и остановился на крыльце, часто дыша, стараясь справиться с волной отчаяния, захлестнувшей его. Дверь за его спиной открылась, и на крыльцо вышла Маша, красивая молодая девица, единственная подруга старухиной внучки.
— Владимир Глебович, — поздоровалась она.
Хромов бросил на нее злобный взгляд, от чего девушка покраснела и смущенно поправила волосы.
— Вы забыли конфеты отдать. — сказала Маша, указав на коробку конфет, которую Хромов, забывшись, смял в своей огромной ладони.
— Это… — он оглянулся на дверь у себя за спиной, ему не хотелось снова заходить в ведьмин дом. — Это тебе. В деревне таких нет. Специально привез.
— Правда? — неловко улыбнулась Маша. — Спасибо!
Она взяла конфеты из его рук, ласково посмотрев Владимиру в глаза.
«Знакомый взгляд» — подумал Владимир. Глубоко внутри него затеплился огонек надежды.
— Давай провожу тебя. — улыбнулся он в ответ, кокетливо предложив локоть девушке.
— Что подумает ваша жена, если узнает, что вы со мной под руку ходите?
— А мы ей не скажем, — подмигнул девушке Владимир.
Ему не составило труда влюбить ее в себя. Маша помнила тот животный страх, который испытывала к Хромову будучи ребенком, повзрослев, она спутала его с влечением к этому мужчине. Пара дорогих подарков, о которых простая деревенская девушка, даже мечтать не могла, и поездки по округе на автомобиле, к тому времени Владимир сменил свой старенький «Пирожок» на дорогой внедорожник, и дело было сделано.
Уже через пару месяцев, Владимир, по среди ночи, приехал к дому старухи, чтобы забрать бездыханное тело Маши. В этот раз, он чувствовал всю полноту ответственности, за то, что с ней произошло. Но муки совести отходили на второй план, когда он улетал в своих фантазиях, в счастливое будущее, с любовью всей своей жизни, Викой. Из чувства вины, или по какой другой причине, Владимир, отвез тело Маши, намного дальше, чем обычно, и утопил в болоте.
Прошло несколько месяцев. Старуха обещала, что Вика свяжется с ним сама, но она не объявлялась. Хромов приходил к старухе и угрожал, что расскажет обо всех их совместных делах, если та не сдержит слово. Он не выдержал, и поехал в город. Дежурил у подъезда Вики, несколько дней, но та не выходила на улицу.
Устав ждать, Владимир, вернулся в деревню, где его ждал отряд полиции. Он догадался, что это дело рук старухи, но о их совместных преступлениях, сразу, рассказывать не стал.
«Нет тела, нет дела» — рассуждал он, сидя в изоляторе. — «Отпустят, разберусь с ведьмой сам!» Но, однажды днем, ему передали письмо от жены. «Чего ей нужно?» — удивился Владимир. Маринка отказалась от мужа, когда того еще не успели запаковать в автозак, Хромов никак не ожидал получить письмо от нее. Он разорвал конверт, внутри которого был еще один. В графе отправитель, аккуратным почерком отличницы, было выведено имя: Виктория Егоровна Котова. Дрожащими руками, Владимир распечатал конверт и достал из него одинокий тонкий листок.
«Вова, друг мой. Я устала жить с мыслями о том, как бы все сложилось, согласись я тогда потанцевать с тобой. Я люблю своего мужа, он отличный, прекрасный человек. А еще, я люблю тебя. Люблю с самого детства. И боюсь. Каждый раз, когда мы оставались наедине, я мечтала, что ты обнимешь меня, но меня бросало в ужас стоило тебе ко мне прикоснуться. Я смогла забыть о тебе и, наконец-то, начать жить, но ты вернулся в мои мысли. Я люблю тебя. Я боюсь тебя. Я ненавижу тебя, Вова. Я устала. И я покончу с этим, единственным доступным мне способом. Прощай!»
Владимир смял письмо в комок и бросил в угол камеры. «Я думал, что магия старухи не подействовала на нее тогда, а оказалось, она боялась меня сильнее всех остальных…» Минуту он сидел, глядя в стену, затем встал и подошел к двери. Несколько сильных ударов кулаком в стальную дверь привлекли внимание дежурного. Молодой парень, с прыщами на подбородке, заглянул в камеру через откидное окошко.
— Чего шумим? — стараясь звучать грозно, спросил он.
— К следователю отведи! — крикнул Хромов. — Признание писать буду!
Хромов схватил Мирона за горло и, подняв над полом, прижал к стене на уровне своих глаз. Он медленно сжимал пальцы на горле подростка, глядя в его, глубоко посаженные, серые глаза. Эти глаза он уже видел когда-то. Когда-то, в прошлой жизни.