В тот день они засиделись допоздна. Мирон, устроившись с ноутбуком на диване, внимательно слушал разговор старших. Бабушка плакала, вспоминая какой яркой и жизнерадостной была мать Мирона. Полина Николаевна достала старый альбом с детскими фотографиями дочери и долго разглядывала каждую, тихонько всхлипывая. Дед зазывал всех на рыбалку, отвергая все возражения Валерия о том, что весенняя вода еще не ушла, и клева не будет. Память его сильно подводила, он терял нить разговора и надолго замолкал, путал имена, единственное, о чем он не забывал, это подставлять опустевший стакан, когда Валерий доставал из-под стола бутылку, чтобы налить еще по одной.
Когда все уже собирались идти спать, бабушка подошла к Мирону и протянула ему старое помятое фото. На черно-белом снимке была его мать, примерно его возраста, в школьной форме с кружевным фартуком, ее волосы были собраны большими белыми бантами в два длинных хвоста, а на лице была счастливая улыбка. Рядом с матерью стоял парень, невысокий и хмурый, его рука лежала у нее на спине, он показался Мирону смутно знакомым.
— Кто это? — спросил Мирон бабушку.
— Володька, — ответила она. — Я забыла уже, а они ведь крепко дружили в детстве. Я думала, он ее в ЗАГС отведет после выпуска, но тут твой отец появился и все расстроил.
Мирону не понравилось, что в голосе бабушки он услышал сожаления по несостоявшийся свадьбе его матери с будущим убийцей и он тут же сказал ей об этом.
— Кто знает, — задумчиво сказала она. — Может, сложись все по-другому, и Вика жива была бы, и Володька до такого не дошел бы.
— И я бы не родился, — добавил Мирон.
— Ой, и правда! — заволновалась бабушка. — Прости дуру старую, не думаю, что говорю. Правду говорят: «Что не делается — все к лучшему». Пошли, я расстелила тебе в комнате.
Она забрала у Мирона снимок и проводила в спальню, где его ждала старая пружинная кровать. Засыпать на новом месте было непривычно и не удобно. Кровать под его весом сильно прогибалась в области таза, и лежать на животе, как Мирон привык, было некомфортно. Он долго ворочался пока не смог найти позу, в которой ему все-таки удалось уснуть. Ему снилось как тот парень, что цеплялся к Соне напал на него, но рядом не было собаки чтобы за него заступиться. Парень повалил его на землю и начал бить Мирона кулаками по лицу, отчего тот сквозь сон почувствовал вкус крови на языке. Здоровяк продолжал наносить удар за ударом, а Мирон, глядя на его озлобленное лицо, видел, как оно меняется, превращаясь в смуглое обветренное лицо Владимира Хромова.
— Тебя не должно было быть! — прокричал убийца.
Мирон проснулся от этого крика и сел на кровати. Его лоб и спина покрылись холодным потом, а рука, на которой он лежал, онемела и теперь, когда доступ крови был восстановлен, Мирон чувствовал будто тысячи невидимых игл вонзаются в нее. Растерев руку и немного придя в себя от кошмарного сна, Мирон, впервые осмотрел комнату, в которой ему предстояло жить следующие несколько месяцев. Спальня была маленькой, но светлой. Сквозь легкие, зеленые шторы пробивался свет утреннего солнца. Потолки и стены в комнате были выбелены известкой с добавлением синего пигмента, люстры не было, только голая лампочка висела на толстом скрученном проводе. Помимо кровати в комнате был шкаф и комод, в углу стояло трюмо. На стенах висели фотографии в рамках, на них была мать Мирона, Вика, похоже, когда-то это была ее комната.
Из кухни доносился звон посуды. «Все уже завтракают, что ли?» — подумал Мирон. Он быстро оделся и пошел на кухню. За столом сидел отец и ел бутерброд с колбасой, бабушка сидела напротив и мелкими глотками пила чай. Дед — на табуретке у окна починял рыболовную сеть.
— Доброе утро, — приветливо сказала бабушка. — Садись. Что будешь, чай или кофе?
Мирон выбрал кофе и пока бабушка вставала за чайником сел за стол рядом с отцом и взял последний лежащий на столе бутерброд.
— Посмотрим, как тебе кофе с парным молоком понравится, такого в городе не нальют. — бабушка Поля поставила перед Мироном большую кружку горячего напитка.
— Спасибо. — Мирон поднес кружку к губам и сделал аккуратный глоток. Вкус и правда отличался от того к которому он привык, ему понравилось.
— Как поспал? — спросил его отец и не дождавшись ответа продолжил. — Сейчас кофе допью, и поеду, завтра на работу с утра, а нужно еще кучу дел переделать. Ты сегодня с той девочкой пойдешь гулять?
— С какой девочкой? — вклинилась в разговор бабушка Поля.
— С почты. Она вчера Мирону предложила деревню показать. — объяснил Валерий.
— А, Настенька. Хорошая девочка. Сходи с ней, Мирон, погуляй. Только допоздна не ходите, чтобы я не волновалась.
Мирон кивнул и спрятал лицо за кофейной кружкой. Его смутило то, как настойчиво родные пытаются свести его с Настей. Но девушка ему понравилась, она была симпатичной и намного приветливее той Сони, за которую он полез заступаться. «Овца» — подумал Мирон, вспомнив девушку с собакой. «Меня чуть не убили, а она даже спасибо не сказала!» — из-за ночного кошмара Мирон пересмотрел свое отношение к вчерашнему происшествию. Сейчас ему казалось, что он рисковал гораздо больше, чем это, возможно, было на самом деле.
— Внучок, сходишь за водой? — спросила его бабушка. — В доме кончилась и баню нужно истопить.
— Хорошо, баб. А это где?
— Да не далеко, сейчас отца пойдем провожать, я покажу.
Они быстро закончили завтрак, и оставив деда с его сетями вышли во двор.
— Звони, — сказал Валерий и ненадолго обняв сына сел в машину. — До свидания Полина Николаевна! — крикнул он, уже выезжая на дорогу.
— До свидания — тихо сказала бабушка, глядя вслед удаляющейся машине. — Вона как спешит! Ты не обижайся внучок, но папка у тебя говно, а не человек.
Мирон промолчал.
— Зайди в дом, свитер надень, а то холодно. И на веранде галоши дедовы возьми, а то ноги промочишь. — велела бабушка.
Мирон вернулся в дом. Сумки с его вещами еще лежали у двери, он взял обе и отнес в комнату. Открыл одну и достал из нее черный свитер, подумав немного, достал из нее же темно синие спортивные штаны, решив, что в них идти за водой будет удобнее. Переодевшись, Мирон вернулся во двор к бабушке, которая ждала его у калитки с тележкой и сорокалитровой алюминиевой флягой на ней.
— Вот, — вручила она тележку внуку. — Пойдешь в конец улицы там тропинка, по ней спустишься к роднику. Не заблудишься. Сначала в баню натаскай воды, в печь и в бочку холодную, и одну флягу в дом.
— Хорошо, баб.
Мирон вышел на улицу и пошел по маршруту, указанному бабушкой. Фляга громыхала каждый раз, когда тележка наезжала на кочку или лежащий на дороге камень. Воздух был прохладным и влажным, на траве, что росла у дороги, блестели капельки росы. Дойдя до конца улицы, Мирон оказался перед глубоким оврагов по дну которого текла река. Вода была темно-коричневой, грязной. Глядя на покрытые водой под самую макушку ивы, Мирон вспомнил вчерашние слова отца о том, что весенняя вода еще не ушла. «В такой воде — много не нарыбачишь» — подумал он. Тропинка, о которой говорила бабушка, начиналась у самого конца улицы и, сворачивая в сторону, уходила вниз. Два колеса тележки с трудом умещались на ней, и Мирон решил, что надежнее будет толкать тележку перед собой. Спустившись по тропинке вниз, он увидел, торчащую из земли железную трубу диаметром с его кулак. Из трубы текла мощная струя чистой родниковой воды, она падала между двух покрытых ржавым налетом досок и разбивалась брызгами об обломки кирпичей, набросанных здесь видимо для того, чтобы вода не размывала берег. Мирон снял флягу с тележки, открыл ее и подставил под струю воды. «Нелегко ее в гору тащить будет» — думал он, глядя как фляга быстро наполняется водой.
— Привет. — услышал Мирон у себя за спиной. Обернувшись, он увидел мальчика лет 10, с растрепанными русыми волосами, в грязных джинсовых шортах и рваной майке. В руках мальчуган держал ручку такой же тележки что была у Мирона, только краска на ней совсем облезла, да фляга отличалась по форме.
— Привет. — сказал Мирон мальчугану.
— А ты местный, да? Я в деревне всех знаю, а тебя не видел. — сказал мальчуган прищурившись.
— Не местный. Я к бабушке приехал.
— Как зовут?
— Мирон.
— Будем знакомы Мирон, меня зовут Чарли.
— Чарли? — удивился Мирон необычному имени. — У меня так собаку звали.
Мальчуган смутился. Ему явно не понравилось сравнение с собакой. Но он решил не показывать виду и сказал:
— Значит, теска мой. Ты его с собой привез?
— Не, он помер давно.
— Жаль. Мы бы подружились. Давай не задерживай, у тебя вон уже течет мимо все!
Мирон повернулся к фляге, через край которой уже переливалась вода, и, подтянув к себе, закрыл ее крышкой. Подцепив флягу тележкой, он откатил ее в сторону давая Чарли пройти к роднику.
— Как твою бабушку зовут? — спросил Чарли, устраивая флягу под струей воды.
— Полина Николаевна.
— Баба Поля? Так мы соседи, получается. Я через дом от вас живу. Дед у вас совсем плохой стал, да и бабушка уже старенькая, хорошо, что ты приехал, хоть воду ей не придется самой возить. — Чарли ловко откатил полную флягу из-под воды и быстро закрыв подцепил тележкой. Было видно, что у него большой опыт в этом деле. — Пошли, что ли.
Подниматься по тропинке было не легко, как и думал Мирон, поэтому ребята не разговаривали. Когда вышли к улице и немного отдышались Мирон спросил:
— Чарли — это твое настоящее имя?
— Не, но меня так все называют. — ответил мальчуган. — А ты на долго?
— На лето точно, дальше видно будет. А как тебя на самом деле зовут?
— А у тебя мама вены вскрыла или удавилась?
Мирон бросил тележку и схватил Чарли за майку.
— Слышь, ты! — начал он.
Чарли поднял руку и локтем надавил Мирону на кисть, от чего тому пришлось разжать пальцы и выпустить его.
— Я же говорил я всех знаю, и все знаю! — крикнул Чарли. — Ты ко мне с вопросами не лезь, я к тебе не буду, догоняешь?
Мирон стоял и, сжимая кулаки, молча смотрел Чарли в глаза. Чарли так же ни слова не говоря смотрел прямо на него, а в двух шагах от них, по дороге, катилась опрокинутая, раскрытая фляга и расплескивала воду.
— Чарли привет! — парни обернулись на голос и увидели бабушку Полю, которая стояла у калитки и смотрела на них.
— Привет баба Поль! — крикнул в ответ Чарли. — А мы тут с внуком вашим познакомились.
— Молодцы, ребята. Как твоя мать, Чарли, не хворат?
— Поправилась.
— Ну и хорошо. — тут бабушка заметила катающуюся по дороге флягу и прокричала — Мирон! Ты что флягу опрокинул? Подымай ее скорее, и иди на родник. Такими темпами ты до вечера не управишься и ни на какое свидание не успеешь! А Настя быстро себе другого найдет, ты не думай! Торопись, давай!
Чарли посмотрел на Мирона и его губы сложились в ехидную улыбку.
— Теперь и это знаю. — сказал он.
Мирон сморщился.
«Дать бы тебе по шее!» — подумал он — «Только бабушка не оценит. Да и сам я к себе лучше относиться не стану, если малолетку поколочу». Мирон поднял флягу и, подцепив ее тележкой, пошел к роднику. Деревня ему нравилась, а вот деревенские не очень. «Этот Чарли псих какой-то! Мог ведь просто не отвечать, но нет, гадостей наговорил. И я тоже хорош. Нужно начинать в руках себя держать, а не бросаться на каждого дурочка, что за языком не следит. «Я все знаю» — что это значит вообще? Придурок мелкий! Хоть бы Настя оказалась не похожей на своих земляков, а то, кого не встречу — все с придурью» — размышлял по дороге Мирон.
На почту он пришел без десяти четыре. Настя, со скучающим видом, сидела за стойкой, а перед ней стояла высокая худая старуха. Сквозь бледную, покрытую глубокими морщинами кожу старухи было видно синие и зеленоватые вены. Выглядела она очень старой, но несмотря на свой возраст спину держала прямо. На старухе был надет длинный вязаный жилет, а под ним черная блузка с высоким воротником. На ее шее висела толстая серебряная цепочка с большим круглым медальоном. Присмотревшись, Мирон, смог разглядеть на нем странный символ, похожий на когтистую лапу неведомого зверя. Старуха посмотрела на вошедшего Мирона холодным, оценивающим взглядом. От этого взгляда у Мирона по спине побежали мурашки. Было в нем что-то не доброе, зловещее.
— Здравствуй, юноша. — сказал старуха. Голос у нее был низкий и глубокий. — Ты, я так понимаю, внук Полины? Она много о тебе рассказывала. Рада, наконец, увидеть тебя лично. И прими мои соболезнования по поводу кончины твоей матери. Вика была прекрасной женщиной. Она часто бывала у меня, когда жила здесь. Страшная, страшная утрата.
— Прошу прощения — сказал Мирон. — Могу я узнать, как вас зовут?
— Ох, конечно, где же мои манеры. Меня зовут София, можете называть меня бабушка Софа, меня так все здесь называют. — сказала старуха. — А ваше имя мне известно. Можете не представляться. Будем знакомы.
Старуха протянула Мирону свою ладонь, он легко пожал ее, обратив внимание на огромный золотой перстень с черным камнем на безымянном пальце старухи.
— Настенька, отправишь письма сегодня? Очень важно, чтобы они дошли как можно скорее. — сказала старуха, повернувшись к стойке. — Что ж, приятно было познакомиться с вами, юноша. Предайте Полине, что Соня не сможет прийти завтра, она будет у вас в следующую среду. До свидания.
Когда за старухой закрылась дверь, Мирон обратился к Насте:
— Это что за чудо?
Настя улыбнулась.
— Во-первых: привет, я тоже рада тебя видеть. Во-вторых: это бабка Софья, и никто ее бабушкой Софой не называет, как бы ей не хотелось. Она что-то вроде местной ведьмы.
— Ведьмы? — переспросил Мирон. Он вспомнил слова отца, что в деревне люди живут в магическом мире, и все еще верят в магию и колдовство.
— Ну ведьма, знахарка, гадалка. Она отвары всякие продает, порчу снимает. К ней даже из города бизнесмены, всякие, приезжают на консультации. — сказала Настя. — Она наша местная достопримечательность.
— Интересно зачем мама к ней ходила? Еще и часто — задумчиво сказал Мирон.
— Гадать, наверное, ходила. У нас все девчонки к ней ходят. Она безобидная, только не от мира сего. Вот, с письмами с этими, опять же. У нас их по вторникам забирают, и я ей уже тысячу раз об этом говорила. А она все «отправь сегодня, отправь сегодня».
— А кто она Соне? Я вчера ее видел, она к нам за молоком приходила. — сказал Мирон. О повторной встрече у памятника Ленину, он решил не упоминать.
— Бабка ее, вроде. Хотя детей у нашей ведьмы не было никогда, а внучка вот откуда-то есть. — ответила Настя. — Ты с этой, Соней, не общайся лучше. Она тоже странная. Хамка каких поискать. — ревниво добавила она.
Настя провела его по деревне, которая оказалась совсем небольшой, четыре улицы и один переулок. Показала местный дом культуры, в котором летом по воскресеньям проводили дискотеки и в котором располагался пункт местного участкового. Показала магазин, один на всю деревню, и старую, деревянную церковь с покосившейся колокольней. Церковь заинтересовала Мирона больше всего. Она была жуткой и, казалось, вот-вот развалиться. Он хотел подняться на колокольню, но Настя сказала, что церковь заперта и внутрь просто так не попасть.
— А это наша школа. — сказал Настя, показывая рукой на длинное, одноэтажное здание. — Тут только до девятого класса учат. На следующий год придется в райцентр ездить. Пошли, там есть качели.
Настя взяла Мирона за руку и повела за собой в сторону школы. Обойдя здание по, выложенному кирпичами, тротуару они оказались на заднем дворе школы, где была баскетбольная площадка, турники и пара качелей. Одни из качелей были заняты красивой девушкой в коротком зеленом платье, которую раскачивал стоящий рядом пухлый, румяный парень.
— Настя! — радостно крикнула девушка и, спрыгнув с качели побежала им навстречу. Она обняла Настю и закружила ее на месте, весело смеясь. Девушка была на голову выше спутницы Мирона, у нее было сильное, стройное тело и короткие темно-русые волосы, прикрывающие уши, но не достающие до плеч. Смех ее был высоким и громким, от него Мирону стало тепло и радостно, и он тоже заулыбался.
— Да отпусти уже! — проворчала Настя. — Мирон, знакомься — это Вероника. Моя лучшая подруга. А тот толстячок — Настя кивнула в сторону румяного паренька — Олег.
— Приятно познакомиться — сказал Мирон. Они с Олегом пожали руки и улыбнулись друг другу.
— А он правда симпатичный, не обманула — громко прошептала Вероника. Мирон покраснел от этих слов, и взглянув на Настю, увидел, что та тоже залилась краской.
— Надолго к нам? — спросил Мирона Олег.
— На лето, а там видно будет.
— Сочувствую. У нас скукота. Через неделю другую хоть на рыбалку сходить можно будет, а сейчас вообще делать нечего.
— Почему же, нечего? — сказала Вероника. — А загорать и купаться?
— А еще не рано? — сказал Мирон. — Вода еще холодная.
— В реке еще холодная, и на озере тоже. Настя ты показала Мирону озеро? Ладно, еще покажешь. У нас есть запятая на ржавом поле. Там вода уже теплая.
— Что такое «запятая» и «ржавое поле»? — спросил Мирон.
— Ржавое поле — это свалка старой техники. — ответил Олег. — Там комбайны, сеялки и все такое, стоят, гниют. А запятая, это старица. В половодье ее затапливает, а когда вода уходит остается что-то типа озера. Она мелкая, там вода быстро греется. Поплавать не получится, но поплескаться можно, если ты такое любишь.
Мирон плохо понимал то, о чем говорил ему Олег. Слишком много незнакомых слов. Поэтому он просто кивнул, решив, что сам все увидит и поймет.
— Завтра туда пойдем загорать! — Вероника подошла к Мирону и взяла его за руки. — Пойдешь с нами? Устроим пикник у воды, костер разожжем. Будет здорово!
Мирон согласился.
Они качались на качелях и болтали. Девчонки с интересом расспрашивали Мирона о его жизни в городе. Когда тот начал жаловаться на то, что в деревне не ловит сеть, Олег попросил его показать ему смартфон. Мирон достал телефон из кармана и протянул Олегу. Тот, недолго повертел трубку в руках и спросил:
— А видосы есть смешные?
— Не, без интернета ничего не работает. — ответил Мирон.
— Как же ничего?! — сказала Вероника. — Камера работает. Мирон, можешь меня пофотографировать?
Мирон не любил делать фотографии, но уже хотел согласиться, когда Олег вызвался снимать Веронику сам.
— Покажи куда жать — попросил он Мирона.
Когда ребята отошли в сторону искать места для съемки Мирон спросил Настю:
— Они встречаются?
— А тебе зачем? — беспокойно спросила она.
— Просто, интересно.
— Встречаются. Уже больше года — сказала Настя. Она подумала, что Мирону понравилась Вероника и ей стало грустно от этого. «Конечно она ему понравилась. Она же красавица. А еще подруга называется! Не нужно было их знакомить» — думала Настя.
— А ты с кем-нибудь встречаешься? — спросил ее Мирон.
— Нет. — быстро ответила Настя. И тут же, в мыслях, принялась ругать себя за быстрый ответ. «Он сейчас поймет, что я на него запала и убежит!»
— Я тоже нет. — сказал Мирон и улыбнулся.
Повисло неловкое молчание. Мирон пытался придумать, что сказать, но в голову ничего не приходило. Настя же была занята мыслями о том почему он спросил ее встречается ли она с кем-нибудь, и для чего сказал, что сам не встречается. «Я ему нравлюсь» — думала она. — «Точно нравлюсь!». От этих мыслей она разволновалась и покраснела. Дыхание ее стало частым, а ладони вспотели.
— Ты слышал про убийцу, который из тюрьмы сбежал? — спросила она просто для того, чтобы что-то сказать.
Услышав этот вопрос, Мирон облегченно выдохнул. Он был рад, что тишина нарушена, и был рад узнать что-нибудь новое о том, что его так сильно интересовало. Он рассказал Насте о вчерашней встрече с участковым и о том, что узнал в интернете.
— Ты его знала? — спросил Мирон. — Убийцу?
— Да. Мы тут все друг друга знаем. Магазин, что я тебе показывала, его был. Сейчас им жена его заправляет, тетя Марина. И Машу тоже знала. Она соседкой твоей бабушки была. Так жалко ее.
— Очень жалко! — сказала вернувшаяся со съемок Вероника. — Мирон, сможешь мне на флешку фото скинуть?
Мирон кивнул, забрал у Олега телефон и положил обратно в карман.
— Маша была просто лучшая! — продолжала Вероника. — Не пойму, что она в этом Хромове нашла. Он такой мерзкий был. И усы эти его.
— Так они правда встречались? — спросил Мирон.
— Говорят — сказала Настя. — Она даже забеременела от него, я слышала.
— Он ее и придушил, чтобы она жене ничего не рассказала. — подхватила Вероника. — Скот! Надеюсь, его поймают и пристрелят!
— Родителей ее жалко. — сказал Олег. — Они уже год пьют, с горя. Чарли совсем забросили.
— Чарли? — Мирон поморщился, услышав имя нахамившего ему мальчугана.
— Это ее брат. — пояснила Настя.
— Я с ним сегодня познакомился. Он псих, какой-то. — сказал Мирон.
— Он хороший — возразила Вероника. — Просто за ним не смотрят. Как Машу убили, родители совсем его забросили.
Мирону стало стыдно за себя. Сегодня он чуть было не подрался с человеком, который проходил через тоже что и он — смерть близкого человека. Он проникся сочувствием к несчастному мальчику и решил, что обязательно подружится с ним. «Он хотя бы знает, кто во всем виноват» — подумал Мирон, но тут же отбросил эту мысль. Меряться горем было плохой идеей.
Посидев еще немного, ребята пошли домой. Мирон предложил Насте проводить ее до дома, но та отказалась.
— Ты еще заблудишься потом. Меня баба Поля прибьет — улыбаясь сказала она.