Для обольщения угрюмого мужчинки в плаще и в бандане, племянница, пустила в ход всё своё обаяние. Она начала с обычных фраз. ”Привет. Как дела? А ты очень милый. Я же тебе нравлюсь, ага? А на мне — нижнего белья нет. Прям нисколечко”.
При этом она жеманно поводила плечами и кокетничая посылала ему воздушные поцелуи. Расчёт был простой — каждый такой поцелуй распространял “ведьмину пыльцу”. Колдовской порошок, который было трудно различить невооруженным взглядом. Условия для этого были самые подходящие. Смеркалось, а из-за позеленевшего неба темнело намного быстрее. В темноте эту пыльцу нипочем не разглядеть. А стоило её только вдохнуть и любой мужчина терял всякое сопротивление перед ведьмой. Мужчины становились её покорными рабами и были готовы на всё лишь бы доставить удовольствие своей хозяйке. Они с готовностью бросали своих жён, забывали своих детей, совершали убийства и самоубийства вызывая у ведьмы чувство безграничной власти. А если жертва много её порошка вдохнёт, тогда — ухх, что будет!
Так и произошло. Минут через пять, этот угрюмыш покачивался как сомнамбула. Глаза закатились. Из рта пошла пена.
Племянница хихикнула. Сбегала проверить как идут дела у её тёти. Убедилась. что у той всё хорошо и игра началась, после чего на цыпочках вернулась играть со своей жертвой.
— Ой, а у тебя мозг завис. Ты ведь не можешь пошевелить даже пальцем, ага? — поинтересовалась она у парализованной жертвы.
Денис не отвечал. По его телу пробегала мелкая дрожь.
— Колбасит? Да от меня, всех мужиков — от любви колбасит, — прокомментировала его судороги племянница и притворно вздохнула.
— Вот так всегда. Даже поговорить не с кем. Ходят за мной с высунутым языком. Тяф-тяф, словно щеночки. А так хочется встретить умного и интеллигентного мужчину. Хоть разик.
Она игриво провела рукой по его груди, а потом опустила свой взгляд ниже, в район ширинки.
— После того как тётушка закончит с твоим товарищем, мы вырежем у вас сердца, на память о нашей встрече. Это такая у нас традиция. У тётушки в подвале много банок с сердцами её врагов. Но знаешь, скоро она впадёт в спячку и ей это будет уже не нужно. А вот я бы хотела завести себе другую традицию. Понимаешь, о чём я?
Денис не ответил. Даже когда она сильно сжала его за яйца.
— Я заведу себе коллекцию членов. И оживлю их, ага? — сексуальным шепотом произнесла племянница. — Сделаю для них домик, буду выгуливать на поводке, как домашних животных. Представляешь? Прихожу домой усталая, после трудного дня, а ко мне ползут со всех сторон малыши — такие серенькие, а головки розовенькие…Червячки такие…И твой червячок будет ползать в хорошей компании. А? Хочешь в компанию? Я не каждому такое предлагаю. Цени моё отношение угрюмыш и я твоего червячка поселю с длинными чернышами. Будете ползать вместе?
Денис молчал.
Племянница игриво лизнула его в нос и отступив, пожаловалась.
— Скука у вас тут смертная! Вот чё вы сюда попёрлись? Вот чё? Целый день по этому навозу вонючему хожу, даже не помылась ни разу. Жара! Комары! Слепни эти поганые! Сама эта Дарьица из болота и вы все поганки болотные. Знаешь, как сейчас в городе хорошо? Меня бы катали в лимузине с ветерком. Пила бы шампанское и ночью мужик бы у меня был — не такое фуфло как ты! Хороший, ядрёный, конь с яйцами! Всю ночь бы мне шептал как он мою жизнь устроит и будет на руках носить. Эх! Я живу только для таких ночей, чтобы хоть на одну ночь почувствовать себя королевой.
Денис молчал.
Племянница погуляла немного вокруг. Она изнывала от скуки. От нечего делать ей пришлось снова вернуться к стоящей как истукан жертве.
— Я ведь в детстве хотела быть актрисой. Когда ещё жила в детдоме. Думала, вырасту, буду играть Красную шапочку, Алису Селезнёву, Белоснежку там. Любые женские роли где надо быть настоящей красавицей и вызывать чувство восхищения. А знаешь почему?
Денис не ответил.
— В детдоме было очень хуёво, — принялась рассказывать ведьма. — В первый раз меня изнасиловали в восемь лет. Повар. За шоколадку. Я пожаловалась врачихе на кровь, а та директору. Но повара не уволили. Правильно, а кто пойдёт ещё за такие смешные деньги работать? Директор детдома был знатный вор и пиздил всё что не приколочено. Приедет бывало комиссия, нас оденут в хорошее, покажут, дадут взятку чтобы глаза закрыли и снова всё хорошо. Снова ходим в обносках. Прошарив тему детской проституции он живо сообразил, что на некоторых детишках можно не кисло поднять бабла. Врачиху, чтобы лишнего не бубнила, попросили на выход, а вместо неё приняли на работу родственницу директора. Ну, надо же кому-то детей зелёнкой мазать? Сформировали группу, среди воспитанников которой не было родственников и соответственно никто не мог пожаловаться, и в эту группу вошла я.
Она вздохнула видимо вспоминая.
— Словно самая яркая звёздочка на небосводе. Хмм. Директор нам и название такое придумал — “звёздочки счастья”. Вот мы и начали дарить счастье всяким педофилам, а прибыль, директор складывал в свой бездонный карман. Понимаешь, угрюмыш — что значит хуёво? За своё короткое детство, я повидала много разных хуёв.
Денис промолчал.
— Дааа. А потом нас присмотрела тётушка. Забавная история вышла. Мне тогда было 12 лет. Тётушке нужна была ученица или ученик. Тут ведь как выйдет… Обычно-то, старые ведьмы отбирают несколько подходящих кандидатур, наблюдают за ними, подкармливают, но тётушка торопилась. У неё была своя методика раскрытия потенциала некроклеток. Нашу группу пригласили на вечеринку богатых педофилов в загородном доме. Мы там для отвода глаз должны были петь и танцевать. А зрители бы любовались и выбирали тех с кем они проведут ночь. Директор, между делом, даже аукцион устраивал среди гостей, типа кто больше заплатит. Ну да не суть. Тётушка подстроила всё заранее. Весь этот маскарад. Она появилась в гримёрке и раздала нам всем по пирожному. Перед выступлением. Я потом узнала, что в пирожных был активатор. Средство усиливающее рост некроклеток. Считай, что она на нас применила стероиды. Наше выступление прошло как по маслу. Зрители хлопали в ладоши, облизывались на нас, выбирали. Потом нас стали разводить по комнатам… Меня выбрал жирный дядька, весь в синих наколках, все пальцы в золотых перстнях. Велел мне встать на колени и сосать. И тут, представляешь, активатор подействовал. Меня тогда, такое зло взяло, я ему член и откусила.
Ведьма хихикнула. Видимо это воспоминание доставило ей удовольствие.
— Как он тогда заверещал! Хотел было меня ударить, а я уже вцепилась ему в руку и начала отгрызать пальцы. Силища во мне проснулась просто дикая. Он упал от одного моего удара.
Я месила его своими маленькими ручками пока его жирное поганое лицо не превратилось в кровавую кашу, а потом вскрыла ему череп осколком стеклянной вазы и ела ещё живой пульсирующий мозг. Мне тогда показалось, что ничего вкуснее я в жизни не пробовала.
Мммм…
Денис молчал.
— М-дя, смотрю это тебя совсем не пугает, то что я тебе рассказываю, — призадумалась племянница. — Совсем голову потерял бедолажка. Впрочем, расскажу до конца. Ты готов слушать, ага? Молчание знак согласия?
Денис согласно промолчал в ответ.
— Ну и вот. Повсюду начали раздаваться крики, вопли всякие. Дети в соседних комнатах тоже начали мочить педофилов и поедать их. Ну, ты наверное знаешь — некроклеткам надо много чего, а когда такой взрывной рост, то голод одолевает просто невыносимый. Я выскочила из комнаты. В коридоре началась стрельба. А потом неожиданно погас свет. Я бродила по дому и убивала каждого кого встречала на своём пути. Как оказалось Тётушка заблокировала весь дом превратив его…Ну ты знаешь, так раньше крысиных волков делали. Посадят в бочку кучу крыс и пока они друг друга не сожрут не выпускают. Из дома нельзя было выйти без разрешения Тётушки, а ей был нужен только один ученик. Самый сильный и жестокий. И представь себе — победила я! А чё, осуждаешь меня? Осуждаешь, ага?
Денис промолчал.
— Правильно. Молчишь — значит целее будешь. Может я тебя даже потом лаком вскрою? Хочешь, у меня возле кровати стоять с подносом в руках? Я тебе даже иногда буду что нибудь показывать из жалости? А? Будешь наблюдать как я переодеваюсь? Каждый изгиб моего красивого тела? Хочешь?
Племянница вновь подошла вплотную к Денису и прошептала ему на ухо.
— Это ты скотина на меня банника натравил? Ты ведь, ага? Что молчишь? Сказать нечего? Думаешь, я не догадалась? Я сразу всё поняла.
Она неуловимым движение руки достала откуда-то длинную острую иглу.
— Знаешь, что я с тобой за это сделаю? Меня так ещё никогда не унижали. Ну, с тех пор когда я ведьмою стала. Выбирай угрюмыш правое ухо или левое? С какого мне начать?
Денис не отвечал. Его трясло всё сильнее и сильнее. Клочья пены падали с его губ прямо на землю.
Его состояние позабавило племянницу.
— Только и можешь, стоять тут, — с презрением произнесла она заходя ему за спину. — Какое же ухо мне выбрать? А?
Нежелательно было начинать пытки пока Тётушка не закончит со своим противником. Судя по тому, что игра продолжалась, тот, второй, оказался крепким орешком. Но старшая ведьма всё равно победит. Её кости всегда выигрывают. Хотя может они и не играют вовсе, а торгуются. Мирный исход конфликта тоже был возможен. За право унести отсюда ноги она сдерёт с них три шкуры. Она молодец. Племянница призадумалась. Да. Лучше подождать и поиздеваться над своей жертвой пока старшая ведьма работает. Тогда и она, племянница, тоже будет молодец. То есть хорошая девочка. Но поиздеваться-то можно?
Ведьма провела кончиком иглы по шее Дениса оставив красную царапину.
— А ведь я думала, что ты его сильнее. Этого Ежа. А оказывается наоборот, — задумчиво произнесла она.
Денис не ответил.
— Оказывается, это ты у нас слабак и дешевка. Он, вон как, с моей тётей играет. Битва не на жизнь, а на смерть! А ты, Митрофанушка! Сознайся — ты, при нём, только для антуража, ага? Он тебя держит при себе из жалости? Ты, наверное, как наш водитель, Иоанн? Хотя, нет, даже наш водитель круче тебя. В его глубокой глотке столько помещается…Молчишь гадюка? Хоть бы поизвивался для приличия… Ууууу!!! Позорище!!!
Где-то поблизости раздался громкий хруст веток. Племянница встрепенулась и начала озираться. Совсем уже стемнело и ей даже с её колдовским зрением было не разобрать, что происходит в десяти метрах от неё. Какое-то странное шевеление. Кто-то приближался, но не живой человек и не животное, это точно.
— Эй? Кто-там? — крикнула она в темноту и услышала в ответ нечто странное. Не то бурчание, а не то шипение. Потом раздался шум с другой стороны. Блондинка в панике кружить вокруг жертвы.
— Да кто здесь? Кто?
Судя по звукам к ней приближались отовсюду. Со всех сторон. Нужно было срочно отходить к мельнице под защиту тётушки. Племянница кинулась к сгнившему мостику ведущему на мельницу и остолбенела. При тусклом свете идущему от окон старого здания она разглядела нечто прозрачное и уродливое, похожее на толстое щупальце осьминога перегородившее ей путь. Оно вылезло из воды и где-то рядом, возможно, были и другие такие щупальца. Такого молодой ведьме видеть ещё не приходилось. Тварь была явно не из нашего мира.
————————————
Старшей ведьме было весело. Давненько её судьба не сводила с таким упорным противником. Эх, давненько. Несколько конов подряд они выкидывали одни и те же кости. Числа были одинаковыми. Две шестёрки. Только был один нюанс: второй игрок всегда выбрасывал меньшее число чем первый. Чтобы число при броске было равным, второму игроку нужно приложить немало усилий. На шестёрках обычно всё и заканчивалось. Ну два, ну три раза, а дальше число само-собой вывернется и станет меньше. Однако этого не происходило. Противник был хорош и стойко держался в тётушкиной игре.
— По моему, вы блефуете. У вас есть какой-то усиливающий артефакт, — хитро прищурившись говорила Тётушка.
— Может и так, а может я просто устал, — недовольным тоном отвечал Валера.
— И на сколько вас хватит?
— Самому интересно.
В следующем коне у обоих снова выпали шестёрки.
— Давайте же играть честно, милейший, а я за это вам вина налью, — предложила старшая ведьма.
— Как скажите.
Валера хлопнул ладонью по доске и произнёс.
— Клянусь этой доской договора и призываю судей в свидетели, что играю честно и не использую никаких рукотворных артефактов!
По доске побежали белые светящиеся линии образуя замысловатый узор. Защелкали открывшиеся по бокам маленькие ящики.
Ведьма с любопытством изучила рисунок появившийся на доске.
— Угу. Теперь я вам верю, — подтвердила она.
— А сами поклясться не желаете? — спросил Валера.
— Я что, похожа на дуру? С вами только поклянись — чем? Сразу словами свяжите. Нет уж. Обещала вино и получите — только вино. Иоанн?!!
Водитель с поклоном подал Валере очередной бокал вина, которое тот выпил без малейшего удовольствия. Старшая ведьма добродушно ждала пока он закончит.
— Мне, осенью, нужно ложиться в спячку. Предел наступил, — доверительно сообщила она.
— Я знаю, — проворчал Валера.
— Ну, раз знаете…Я бы и так приобрела необходимого зародыша водяного для преобразования в Ягу, но Дарьица нарисовалась сама. Сама предложила часть плода, но думаю, я не остановлюсь на её цене, а заберу всё. Русалка будет моей. Дарьица сделает всю грязную работу и принесёт мне плод прямо на блюдечке с голубой каёмочкой.
— Значит, вы признаёте, что она наняла вас для устранения конкурентов? — повысил голос Валера одновременно прикасаясь левой рукой к доске.
Старшая ведьма кокетливо состроила ему глазки, а затем понимающе усмехнулась.
— Ах — вон вы чего? Вон чего? Ну-ка, ну-ка…
Она торжественно положила обе ладони на доску и произнесла.
— Клянусь, что не сойти мне с этого места и призываю всех судей доски в свидетели, что ведьма Дарьица действительно нарушила договор! Что она наняла меня и мою племянницу, чтобы мы отомстили вам! Валерию Васильевичу и этому…второму…не знаю его имени…Да, мы руки её творящие ведьминскую месть! Признаю и каюсь! Готова понести наказание!
Доска вновь засветилась. Снова защелкали ящички. Валера напрягся, а старшая ведьма захихикала. Ласково погладила край одним пальчиком и та успокоилась. Валерия затрясло от ненависти и досады.
— Что? Ничего не происходит? Ничегошеньки? Аяяй. Наверное доска бракованная, а может судьи в камнях слабенькие? Силёнок им не хватает обрушиться на меня и покарать по заслугам. Тццц. Такая досада. А вы, как я смотрю — побледнели.
Валера действительно побледнел. Редко в его жизни случались подобные казусы. Старшая ведьма издевалась над ним, она показала ему свою силу. Отсалютовав ему очередным бокалом вина тётушка назидательно произнесла:
— Так я и думала, что вы дилетант. Нахватались по верхушкам и думаете, что умнее всех, да? Приём духоборов, ведьминские приёмы, обряды идолопоклонников, а также другие фокусы самых разных школ. Вы, брали, от всех понемножку, но сами при этом не углублялись в изучение каждой школы, ведь так? Таких умников называют — эрудиты. А в вашем случае, ещё и отморозки. Только тупой отморозок побежит драться с старшей ведьмой, которая вот уже три года сидит на детской диете. Мне даже несколько жаль вас, серьёзно. Проделали такой путь и такой бесславный конец. Попали ко мне в лапы. Попали в лапы к Бабе-Яге.
— Вы ещё не Яга, — машинально вытирая пот со лба пробормотал Валера.
— Я не намного её слабее. Пусть я и не могу ещё управлять мертвецами и лишать человечков жизни одним словом, но ведь это не самое главное. Я могу повелевать духами и они признают мою власть над ними. У них просто нет власти надо мной. Не хватает им власти, понимаешь? Поэтому, чихала я на твой договор с Дарьицей с высокой колокольни.
Она сгребла кости и зловеще затрясла ими в кулаке.
— На шестёрках вы хорошо держитесь, а что будет, когда я уменьшу число? Ну-ка!
Она бросила кости на доску и выпало две пятёрки. Тётушка довольно захихикала. Валера терпеливо дождался пока закончит смеяться и сделал свой ход. При броске от него начал идти пар.
Две пятёрки — ничья.
— Хороооош. А вы хороши, милейший Валерий Васильевич, — с уважением в голосе произнесла тетушка убедившись, что глаза её не обманывают.
— Спасибо, — хрипло поблагодарил Валера и закашлялся. Бросок не прошёл для него даром. Ведьма пошла на уменьшение числа и теперь у него болело буквально всё тело. Он уже пожалел, что так неосмотрительно выпил столько вина. Надо было обезболивающих и как можно больше.
— Но мы ведь не остановимся на этом, ага? — пародируя манеру разговора своей племянницы поинтересовалась старшая ведьма.
— Не остановимся.
— Значит, я буду вынуждена наблюдать как вы разваливаетесь на части. Делаем следующий ход, а Иоанн пока прибавит нам свету. Иоанн?!! Не пристало нам играть в темноте. Ещё подумаете, что я жульничать буду? Ага?
Валера даже смотреть не стал как водитель Иоанн достаёт из своей бездонной глотки бронзовый канделябр с множеством свечек, а потом ещё один и ещё. Канделябры он расставил вокруг стола так, чтобы игрокам было достаточно света, после чего покорно отступил в тень.
Тётушка сложила ладони в замок и затрясла кости.
— Знавала я одного юношу, у которого была точно такая доска. Как же его звали-то? Дай бог памяти…О! Николя! Николя Лаперуз! А, что это у вас так сердито глазки блеснули? Значит помните?
— Помним. Бросайте уже, бросайте! — прорычал Валера.
— Не торопите меня, пожалуйста. Такая игра суеты не терпит. Значит, взял Николя себе двух щенков с улицы, а щеночки то бешеные оказались. Перегрызли горло своему хозяину, да?
Валера не ответил. Только глянул ведьме прямо в глаза. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.
— А я то голову ломала, откуда вы? Кто вы? А тут всё просто: Лаперузовы выродки — вот вы кто. Ученички недоделанные. Отсюда и ваши знания. Учителя угробили и с тех пор бегаете, хватаете что плохо лежит. Русалка — это только один пример из многих эпизодов, а их было предостаточно.
— Бросайте же ваши бляцкие кости!
— Лови.
Кости покатились по доске и выпало: четыре-четыре.
Лицо у Валеры стало белее мела, когда он подхватил кости и начал трясти их точно так же как делала ведьма. От его одежды уже не пар шёл, а настоящий дым. Ведьма отчётливо почуяла запах горелого и удовлетворённо хмыкнула. Выкинуть больше двух четвёрок противник никак не сможет. Но и чтобы выкинуть такое же как у неё число нужно приложить нечеловеческие усилия.
— Вы сдохните. Уже, очень скоро. У вас пробегает вся ваша жизнь перед глазами, ведь так? — прокомментировала она действия противника.
Валера не ответил. Он сосредоточено тряс костями.
— Да-да. Это так больно. Перед глазами кровавый туман и совершенно нет никакой возможности вырваться из игры. Вам достаточно выбросить точное такое число и у вас начнётся внутреннее кровотечение. А ещё ваша сила. Я вижу как полопалась кожа на ваших ладонях. Вот они первые рубцы, первые сладкие стигмы. Сколько вы продержитесь на четвёрках, Валера? Следующий кон на четвёрках может оставить рубец прямо на вашем маленьком сердце.
— Заткнись…Сука! — с этими словами Валера кинул кости и они покатились по доске.
Ведьме очень не понравилось то, что она увидела. Тоже две четвёрки. А она так надеялась, что он сломается. Не сломался, только дрожит и дымится, а вон ещё из носа кровь пошла. Обычно её противники ломались на этих цифрах. Еж, противник необычный. Живучий просто до блевоты и до икоты. Наглый. Упёртый. Да что же такое-то! На тройки переходить? Но на тройки так просто не перейдёшь. Подготовиться надо. Точно. Дам-ка я ему послабление, а потом и на тройки. Тётушка, подсчитав в уме расклады, слащаво улыбнувшись произнесла.
— Вы зря на меня злитесь, я просто констатирую факты. Доска-то знакомая. Договаривались мы уже на ней с вашим учителем. Было такое времечко, да.
— Мне насрать… Он мне не учитель… — У Валеры заплетался язык. Последние слова он буквально выплевывал вместе с кровью.
— Конечно-конечно. Так я делаю следующий ход, ага?
Тётушка выкинула две шестёрки заставив Валеру непроизвольно схватиться за сердце. Этого он явно не ожидал. Был готов к худшему и зря концентрировался на броске.
— Я жалею вас, мальчик. По матерински жалею, — наигранным голосом ворковала Тётушка, — когда мне ещё попадётся такой противник? Стану Ягой и мне такие шутки будут не интересны. О большом буду думать. О великом. Не о червях земных как нынче.
Валера пьяно нащупал кости и крепко зажал их в кулаке. Да. Он почувствовал её следующий ход. Значит на тройки. Отсюда и ласковая речь. Не хочет свои силы попусту тратить — падлюга! А ведь придётся. Придётся ей сегодня силушку израсходовать. Хрен ей, а не спячка в этом году. И он с некоторым облегчением выкинул шестёрки в ответ.
— Думаете быть Ягой это здорово? — хрипло спросил он покачиваясь. — Ягой, ни одна ведьма не захочет стать по своей воле. Ей становятся — вопреки.
— Да вы — дурачок! Надо же, — захлопала в ладоши старшая ведьма. — Что вы можете знать о Ягах, жалкое убожество?
— Знаю. Достаточно знаю. Поверьте.
— Не-не-не. Пруфы! Пруфы в студию!
— Любая ведьма жалеет, стоит только ей очнуться Ягой. Все они жалели.
— А вы хоть одну видели, умничка? Прежде чем кидаться такими словами?
— Я убил… Двоих…
Тётушка презрительно фыркнула. Было ясно: у её противника от боли потекла крыша.
— Да, ты даже близко бы, к Яге не подошёл. Убожество! Ты на себя посмотри, долбоёб! Как тебя на четвёрках корёжит? А Яге такие шутки — пустяк! Она такие кости на завтрак ест и я есть буду! На!!!
Тётушка бросила кости и выпали две тройки.
У Валеры от напряжения хрустнула шея, а потемневший от пота костюм начал трещать по швам. Он почувствовал огромную неподъёмную тяжесть навалившуюся на него. С большим трудом ему удалось дотянуться до костей, что бы сделать свой следующий ход.
Тётушка ждала, торжественно скрестив на груди руки. Этот ход должен был стать последним.