«Лучше бы я туда не ходил».
Районный отдел милиции помещался в нижнем этаже пятиэтажного жилого дома. И если бы не красная вывеска и постоянно действующий щит «РАЗЫСКИВАЮТСЯ», можно было бы подумать, что за темной клеенчатой дверью скрывается обычная малогабаритка с тесными комнатами-клетушками, крохотной кухней и прочими удобствами. На окнах висели шторы с веселенькими незабудками, на подоконниках цвели фиалки, а в прихожей рядом с диваном для посетителей возвышался над кадкой широколистный фикус.
Андрей Лаптев с неловкостью, какую неизбежно испытывает человек, незвано, однако по необходимости попадающий в гости, переступил порог.
Комнату перегораживала прозрачная стенка, за которой размещалось царство дежурного: стол — пульт с многочисленными кнопками, сигнальными лампочками и светящимися табло; несколько телефонов различной формы с разноцветными клавишами и большая карта района с непонятными значками и отметками.
Дежурный молоденький сержант сосредоточенно записывал что-то в объемистый журнал, который лежал перед ним на столе.
Посетителей, видимо, по случаю праздника и раннего времени не было, и сержант не сразу оторвался от своего занятия, когда Андрей, стянув с головы шапку, поздоровался. Потом он поднял голову и несколько секунд рассматривал гостя без всяких признаков заинтересованности.
— Тебе чего? — наконец спросил он. — Нарушение?
— Да я, собственно… У меня — заявление.
— Давай сюда.
— У меня устное.
Сержант взглянул более внимательно:
— Выкладывай быстро!
Разговаривать через перегородку было неудобно и непривычно, поэтому Андрей, волнуясь и постоянно сбиваясь, изложил суть дела.
— В роще, говоришь?..
— Да. Недалеко от главного входа.
— А ты не путаешь, парень?
— Вы что? — Андрей просто задохнулся от возмущения. — Мы сами два года назад их в грунт высаживали. По пять штук слева и справа от дороги. Мы всех по именам знаем.
Дежурный удивленно вскинул глаза:
— По именам? Они разве щенята?
Андрей улыбнулся.
— Просто у каждой ели своя биография. И вообще… Я, например, говорю: Веселка заболела. Ребята знают: что в южной группе, третья справа. А теперь вот Шустрой нет, срубили. Она быстрее других росла в школе: по 15–20 сантиметров в год!..
— Не пойму, где произошла порубка? В роще или в школе? — перебил сержант.
Андрею стало смешно:
— В роще, конечно. Школой мы называем питомник, где сначала жили голубые ели. Там они «учились» десять лет, а потом самые сильные мы переселили на постоянное место жительства — в рощу.
— Вроде как в институт после десятилетки? — пошутил сержант.
— Вроде, — согласился Андрей. — Шустрая была отличницей, никогда даже не болела.
— Знаешь, парень, все это интересно… — пальцы дежурного забарабанили по столу. — Заявление ты напиши, я тебе сейчас бумагу и ручку дам. Но… — дробь прекратилась, и ладонь начала прилежно разглаживать раскрытый журнал, — честно тебе скажу, дело дохлое. Ни улик, ни свидетелей.
— Улики есть, — быстро вставил Андрей.
— Щепка и ветка?
— Еще следы валенок.
Сержант отмахнулся.
— Не смеши. Предположим, найдем ель. Как доказать, что ее хозяин рубил сам?.. А если просто купил елку? В темноте ведь не видно, голубая она или зеленая.
— Расспросить, как выглядел тот, который продавал, — Андрей цеплялся за соломинку. — По приметам найдем!
— Иголку в стоге сена легче, — сержант помолчал. — И потом, что с него взять?
Андрей не понял:
— Что взять?
— Штраф. Самое большое. Даже на пятнадцать суток не посадишь. Так-то, брат.
— Получается, деревья пили, руби, с корнем вырывай — и ничего за это не будет?! — Андрей с ожесточением дергал завязки шапки, стянувшиеся в крепкий узел. — Сами найдем. Сами!
— И что будете с ним делать?
— Это уж вас не касается! — узел поддался, Андрей нахлобучил ушанку по самые брови и почти бегом кинулся к черной двери.
— Эй, парень! Стой! — дежурный догнал Андрея у выхода. — Так у нас не делается.
— Отпустите, — Андрей дернулся, но сержант крепко держал его за плечо.
— Отпусти паренька, Филипченко, — раздался негромкий рокочущий басок.
— Слушаюсь, товарищ старший лейтенант! — вытянулся дежурный.
Старший лейтенант, высокий, худощавый, с темным загорелым лицом, на котором больше всего выделялись черные разлапистые брови и крупный с горбинкой нос, неслышно ступая, подошел к Андрею, пристально взглянул — как сфотографировал — и сказал:
— Успокойся. Садись.
Андрей сел, всем своим видом показывая, что вынужден подчиниться силе.
Старший лейтенант устроился напротив и вдруг весело рассмеялся, охотно демонстрируя все тридцать два зуба.
— Будем знакомиться?.. Чернецов Сергей Александрович, инспектор уголовного розыска.
Андрей пожал протянутую руку и тоже представился.
— Вот что, Лаптев. Слышал твою историю, как ты Филипченко излагал… Оставь адрес или, лучше, телефон. Есть телефон?
— Есть.
— Ладушки. Попробую вам помочь. Только работаем в контакте, договорились?
— Понял.
— Ну и хорошо. А то — «сами поймаем!»… Иди, друг Лаптев, — Чернецов опять рассмеялся, и Андрей не выдержал, улыбнулся: очень уж заразительно смеялся инспектор.