Проклятые - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 23

Глава 23

— Эй, опять ты опаздываешь? Ну, сколько раз говорить — в девять ты уже должна быть на корте! Почему я все время должен тебя ждать?

Застыв на пороге комнаты, Рэй уставился на Кэрол, которая в одном нижнем белье, на котором еще болтались этикетки, красовалась перед зеркалом, разглядывая обновку. Вспыхнув, девушка отвернулась, пытаясь спрятаться от его взгляда.

— Рэй! — возмущенно вскрикнула она. — Что за дурацкая привычка врываться без стука?

— Пардон, — он отступил назад, бросив быстрый взгляд на подтянутую нежную попку в прозрачных кружевных трусиках, которую невольно продемонстрировала ему девушка, пытаясь спрятать то, что впереди.

Заметив его взгляд, Кэрол мучительно покраснела.

— Закрой дверь! — в голосе ее послышался гнев.

Рэй спрятался за дверью и шепнул в щелочку:

— Я жду тебя.

Кэрол, негодующе поджав губы, сорвала этикетки с белья, и натянула белые майку и юбочку для игры теннис. Рэй никогда не стучался перед тем, как войти в ее комнату, и Кэрол сильно сомневалась в том, что причиной тому была забывчивость или рассеянность. Она была уверена в том, что он делает это намеренно, чтобы застать ее врасплох, как сейчас, заставляя пожалеть, что дверь не запирается.

Слава Богу, что хоть на двери в ванную комнату была щеколда, а то он уже побывал бы и там, и непременно в тот момент, когда она бы купалась.

Нахал! И ведь ничего не скажешь, состроит невинные глазки, как всегда, хитрый лис! В глазах Кэрол, это когда-то придуманное ею сравнение с этим зверьком настолько прочно прилепилось к нему, что она стала не только думать о нем так, но и назвать. Даже Куртни, услышав случайно это прозвище, задумалась и с некоторым удивлением заметила:

— И, правда, чем-то похож.

Но, скорее всего, она имела в виду только внешнее сравнение.

— Но почему я — лис? — недоумевал Рэй. — Разве я рыжий?

— Не рыжий, но все равно лис. Самый настоящий.

А он не знал, обижаться ему на это сравнение или нет. В общем-то, лис — это не так уж страшно, можно и стерпеть. Могло быть и хуже. А это животное вызывало у Рэя симпатию, так что ему даже стало нравиться, когда она его так называла.

Захватив ракетку, Кэрол отправилась во двор, на корт. Рэй был уже там, нетерпеливо размахивая своей ракеткой. Все еще сердясь на него, Кэрол заняла свое место, собираясь задать ему жару и разбить в пух и прах, чтобы наказать за наглость.

— Если ты еще раз зайдешь ко мне без стука, я запущу тебе в голову что-нибудь тяжелое, потом не обижайся!

Он посмотрел на нее своими лукавыми глазами и только улыбнулся.

Схватка была яростной. Кэрол играла с каким-то ожесточением, но Рэй, видимо, тоже собирался сегодня выиграть. Доведя друг друга до изнеможения, они прервались, чтобы перевести дух.

— Ты что, взбесилась сегодня? — тяжело дыша и упершись ладонями в колени, он взглянул на девушку сквозь сетку.

— Что, уже сдох? Теряешь форму, «папочка»! — насмешливо откликнулась Кэрол.

Рэй мгновенно выпрямился и поднял ракетку.

— Да моей форме позавидует двадцатилетний спортсмен! — оскорбился он и, взмахнув ракеткой, с силой ударил по мячу, который тут же вернулся к нему обратно с такой скоростью, что он едва успел его отбить.

— На тебе! Забыла, как ложкой в рот попасть не могла, шустрая опять стала, да? И радуешься? Натаскал на свою голову!

Кэрол засмеялась, вспомнив, как после ее болезни они впервые вышли на корт. Она была такой неловкой, будто взяла ракетку в руки первый раз в жизни. Но утраченные навыки быстро к ней вернулись. Координация полностью восстановилась, ослабленные мышцы окрепли. Рэй брал ее с собой в тренажерный зал, который посещал каждый день, кроме выходных. Кэрол и Куртни ездили в другое место, в женский клуб, но делали это всего два раза в неделю. Теперь Рэй замучил ее ежедневными тренировками, стремясь к тому, чтобы к ней поскорее вернулись силы. Кэрол это утомляло, но она не отказывалась, желая отвлечься от неприятных мыслей, которые ее изводили.

Она также находила забвение в зубрежке и бесконечной писанине, пытаясь наверстать целый год пропущенных занятий. Если удастся сдать экзамены, ее переведут на следующий курс, не смотря на пропущенный учебный год. Она никогда не была отличницей, но училась прилежно, не желая, чтобы зря пропадали деньги Куртни, оплачивающей ее учебу.

Оставался последний экзамен, а потом отдых на целое лето!

Кэрол устала, Рэй тоже, покраснев и обливаясь потом от усилий, но никто не хотел уступать. Счет был равный. Это их не устраивало. Договорившись, что играют до следующего пропущенного мяча, оба напряглись, выкладывая последние силы.

Кэрол потерпела поражение, более того, упала, пытаясь дотянуться до мяча и не удержав равновесия.

Подвернув ногу, она неловко приподнялась и села, морщась от боли. Подтянув ногу, она пощупала щиколотку.

Нагнувшись, Рэй проскользнул под сеткой и присел рядом.

— А, ну-ка, дай посмотрю.

Положив ракетку, он вытянул стройную ножку и осторожно подвигал ступню. Ойкнув, Кэрол вырвалась.

— Больно? — спросил он.

— А ты как думаешь? — огрызнулась она, злясь на свое поражение, да еще такое позорное.

— К врачу? — Рэй грустно вздохнул.

— Нет, не хочу. Смотреть на них уже тошно. Все пройдет через пару дней. Помоги, — она протянула ему руку, собираясь подняться.

Встав, Рэй вытер влажный лоб о рукав, и, взяв девушку за руку, поднял на ноги.

— Вечно с тобой что-то случается! — проворчал он.

— Да не говори! — Кэрол печально вздохнула.

— Ну, и кто из нас не в форме?

— Теперь я!

Кэрол улыбнулась, даже не подозревая, как он обиделся на ее слова, что он «сдох» и теряет форму. Но знала, как он бесится, когда она, желая поддразнить и задеть, называет его папочкой. Почему-то, ничто, как это, не выводило его так из себя! Кэрол думала, что он поймет, что она всего лишь шутит, потому что на самом деле признавала, что Рэй способен еще дать фору на корте таким молодым и полным сил, как она. А его выносливости и ловкости мог позавидовать любой «двадцатилетний спортсмен», как он выразился.

— Ты что, в старики меня уже приписала? — не успокаивался он. — Я старею?

— Ты — стареешь? — Кэрол рассмеялась. — Ну, вообще-то, уже можно потихоньку начинать, а то что-то застрял на одном месте, не меняешься.

— Разве это плохо? Я не собираюсь стариться раньше времени, я еще совсем молодой. Разве я плохо выгляжу?

— Ты никогда не выглядишь плохо, и сам об этом знаешь. Успокойся, я же пошутила. Ты молодой и красивый мужчина, и пока женщины пускают при виде тебя слюни, можешь не терять самоуверенности.

— А я ее и не теряю. Просто мне не нравится, когда ты подчеркиваешь между нами разницу в возрасте.

— Почему? Что в этом обидного?

— Ничего. Просто не нравится, и все.

Кэрол пожала плечами и, хромая, потопала к дому. Рэй догнал ее и подхватил на руки, заставив возмущенно вскрикнуть.

— Не надо, опусти! Я сама дойду!

— Не брыкайся, а то уроню. Больно будет.

И, не обращая внимания на протесты, понес в дом.

Они не заметили стоявший неподалеку черный «Феррари», припаркованный на другой стороне улицы.

Корт превосходно было видно с улицы, и прохожие часто останавливались понаблюдать за ними сквозь ограду. Лично Рэю это нравилось, особенно, когда на него любовались девушки, своим присутствием и вниманием прибавляя в нем азарта и пылкости. Кэрол привыкла и не обращала внимания на то, что происходит за пределами ограды.

Когда они скрылись в доме, «Феррари» двинулся с места и медленно покатился по дороге, а потом, внезапно взвизгнув колесами, рванулся вперед и умчался прочь. А на том месте, где он стоял, осталось лишь множество окурков…

Занеся Кэрол в гостиную, Рэй усадил ее на диван. Притащив какую-то мазь, он уложил ногу девушки себе на колени и, снова игнорируя протесты, разул и снял беленький носочек.

— Сейчас разотру, быстрее заживет.

— Давай я сама. Рэй, ты слышишь меня? Я сама могу это сделать!

— Угомонись и не дергайся.

Выдавив мазь на ладонь, он стал медленно втирать ее в гладкую кожу на слегка припухшей щиколотке.

Наблюдая за ним, Кэрол напряглась, почувствовав, как в ней появилось давно забытое неприятное ощущение от его чрезмерного и подозрительного внимания, которое начинало больше смахивать на приставания. Впервые с тех пор, как ушла из этого дома, Кэрол заметила в его действиях вожделение. Ей совсем не понравилось, как он растирал ей ногу, это больше походило на ласку, и она поспешила это прервать.

— Все, хватит. Спасибо.

Ужасно расстроенная, она отправилась к себе, вынужденная позволить ему себя проводить и придержать.

Господи, неужели опять началось?

Кэрол готова была расплакаться. Ей не хотелось больше уходить отсюда, не хотелось томиться в одиночестве в своей квартире. Ну, о чем он только думает, а? Зачем это делает, когда об этом уже почти позабыли и она, и Куртни, решив, что все наладилось, и он образумился. Глупо. Горбатого могила исправит.

Неужели его спровоцировало то, что он увидел ее в нижнем белье?

Но какого черта он врывается к ней без стука? Что же, ей теперь и раздеться нельзя, может, и спать в одежде, и ванну принимать? Или поставить на дверь замок? Куртни сразу смекнет, что к чему.

Все так было хорошо. Ну, зачем он опять все портит? Что ей сделать, чтобы раз и навсегда выбить у него из головы шаловливые мыслишки?

Кэрол ломала голову, но ума не могла приложить, как это сделать, досадуя на то, что так и не научилась разбираться в мужчинах.

Со страхом она ожидала продолжения, всей душой надеясь на то, что его не последует. Она украдкой наблюдала за Рэем, насторожившись, как зверек, почувствовавший, что за ним охотятся. И все с большим отчаянием замечала, что в нем снова разгулялся порочный игривый бесенок. Рэй старался это скрыть, видимо, все-таки предпринимая попытки обуздать свой через чур горячий и пылкий нрав. Но это было бесполезно. Если его уже понесло, то сам он не сможет остановиться. Нужно было хорошенько его треснуть, чтобы выбить из него дурь. Но только не по башке, а по сердцу, как уже однажды сделала Кэрол, переехав в квартиру. Наверное, ей опять придется это сделать. Только больше она сюда не вернется. Не дело это — бегать туда-сюда. Да и какой смысл? Не могут жить вместе, значит, надо принять неизбежное и не трепать нервы друг другу и Куртни.

Кэрол даже в бассейне перестала плавать, когда он был дома, опасаясь опять спровоцировать его на глупости. Снова стала избегать.

Все возвращается на круги своя. Все начинается сначала. И закончится тем же. Только теперь одиночество в пустой квартире было для нее смерти подобно. Она просто сойдет с ума, оставшись один на один сама с собой.

Рэй улетел на матч, Куртни заработалась в офисе, и Кэрол, скучающая дома одна вечером, надела купальник и отправилась поплавать.

Она любила плавать. И было время, когда они с Рэем плавали вместе.

Кэрол тосковала по тем дням. Почему так не может быть теперь?

Неужели она такая красавица, что он не может устоять? Или не нужно быть исключительно привлекательной, а достаточно просто быть молодой женщиной, мозолившей ему каждый день глаза, чтобы он не знал покоя?

Размышляя, Кэрол медленно плавала на спине, расслабившись, чего она вот уже четыре дня не могла делать в присутствии Рэя. Он держал ее в напряжении с той самой минуты, когда она поняла, что он принялся за старое.

— Ну, наконец-то, я застал тебя в бассейне! Сто лет уже не плавали вместе!

Кэрол резко дернулась, пытаясь принять вертикальное положение, и нечаянно хлебнула воды. Закашлявшись, она подняла взгляд на Рэя, который уже успел избавиться от рубашки и торопливо расстегивал брюки.

— Откуда ты взялся, ты же улетел? — выдавила Кэрол удивленно, подплывая к лестнице.

— Матч отменили. Вот я и вернулся. И, сказать по правде, я даже рад.

Увидев, что она поднимается из бассейна, он протестующее поднял руки.

— Подожди, ты куда?

— Я уже наплавалась. Извини, что-то голова разболелась, пойду, прилягу, — она схватила полотенце и завернулась в него.

— Ты врешь! — возмутился он. — Ничего у тебя не болит, ты просто не хочешь составить мне компанию. Ну, давай, хоть пять минут поплаваем. Что, тебе так тяжело это сделать? Я никогда тебе не отказываю, когда ты меня о чем-то просишь.

— Рэй, я не хочу. Я замерзла…

— Так я тебя сейчас согрею! — он сгреб ее в охапку и с веселым воплем, слившимся с яростным криком девушки, прыгнул в воду.

Вынырнув, Кэрол оттолкнула его, а он со смехом сорвал с нее полотенце. Задыхаясь от обиды, она направилась к лестнице и даже успела за нее зацепиться, прежде чем он ее остановил, схватив за талию.

— Рэй, хватит! Отпусти!

Оторвав ее от лестницы, он притянул ее к себе и засмеялся на ухо.

Кэрол задохнулась от гнева, когда он прижался к ней сзади, и, резко развернувшись, толкнула его в плечи.

— Да что с тобой? — удивился он.

— Со мной — ничего. А с тобой?

— А со мной, кажется, «чего», — он вдруг прижал ее спиной к холодной плитке, а, Кэрол, растерявшись, замерла на мгновение. Прожигая ее пылающим взглядом, он наклонил голову, потянувшись к ее губам.

— Прошу прощения, — раздался над их головами знакомый голос, заставив обоих вздрогнуть от неожиданности. Подняв глаза, Рэй побагровел.

Отстранив его от себя, Кэрол развернулась и схватилась вдруг задрожавшими руками за лестницу. Выскочив из бассейна, она поискала полотенце, и только потом вспомнила, что оно осталось в воде. Обхватив плечи руками и сжавшись, она прошла мимо неожиданного гостя, так и не взглянув на него.

— Привет, Джек, — чуть слышно бросила она на ходу.

— Привет, — мягко ответил он и обернулся, провожая ее взглядом.

— Чего уставился? — Рэй выпрыгнул из бассейна и, поскользнувшись, чуть не улетел обратно. Восстановив равновесие, он снова переключил внимание на адвоката, который медленно повернулся к нему и окинул взглядом стройную подтянутую фигуру, остановившись на недвусмысленно вздутых трусах. Губы его дрогнули и скривились.

— Ай-ай-ай! — осуждающе покачал головой Джек, прицокивая языком. — Все никак не успокоишься, донжуан? К девчонке-то чего привязался? Баб, что ли мало?

— Какого хрена ты приперся? — прорычал Рэй, сжимая кулаки. — Опять по морде захотел? Или искупать тебя для начала в бассейне?

— Разговор есть, — Джек холодно улыбнулся, продолжая изучать его пристальным взглядом.

— У тебя — ко мне? О чем нам говорить с тобой, Рэндэл?

— Поговорим о твоем плохом поведении.

— Что?

— Скажи мне, чего ты добиваешься? Опять хочешь выжить отсюда Кэрол?

— Я ее не выживаю и никогда не выживал! Что ты понимаешь, Рэндэл! Не лезь, куда не просят. Проваливай, и чтобы я тебе здесь больше не видел. Тоже мне, защитник нашелся!

Рэй толкнул его в плечо, шагнув мимо, но тот вдруг схватил его за руку, заставив резко остановиться.

— Как ты не поймешь, идиот, ей нельзя сейчас оставаться одной, ей нужна ваша поддержка. Ей нужны вы, понимаешь? Она уйдет, если ты не образумишься. Ты этого хочешь? Или ты всерьез полагаешь, что она станет с тобой спать под носом у Куртни? Господи, ну нельзя же быть таким дураком! Уже седина на голове, а мозгов, как у пятнадцатилетнего мальчишки!

Рэй взвился, больше всего уязвленный словом «седина».

— Какая седина? Где ты ее увидел? Да посмотри на меня, ты, жалкий пижонишка, и на себя! Даже в свои двадцать восемь, или сколько там тебе, ты никогда не будешь выглядеть так, как я в свои тридцать шесть!

— Да как-то не больно-то и хочется быть таким смазливым красавчиком, как ты, застрявшим в подростковом возрасте. Кстати, на твоем месте я бы задумался — это же ненормально. Может, у тебя какая-нибудь необычная болезнь, что ты не стареешь? — язвил Джек.

— Я не старею, потому что еще время не пришло, потому что я молод!

— Похоже, у тебя небольшие проблемы с головой, если ты мнишь себя юношей, забываешь о том, что женат, и совращаешь девчонку, которую сам же и вырастил.

— Да пошел ты, Рэндэл! Ты что, учить меня жизни пришел? Проваливай, если не хочешь, чтобы я тебя отсюда вышвырнул.

— Я уйду. Только отдам тебе кое-что, зачем, я, собственно, и пришел, — Джек открыл тонкий небольшой кейс и достал желтый конверт.

— Что это? — удивился Рэй.

— А ты посмотри, — Джек зловеще улыбнулся, отдавая ему конверт.

Рэй вынул из конверта несколько фотографий и вдруг покраснел.

— Ах ты, гаденыш! — прошипел он, быстро перебирая снимки.

— Я гаденыш? Да нет, это ты гаденыш. Похотливый сукин сын!

— За горло меня решил взять? Шантажировать?

— Да, — невозмутимо кивнул Джек и ухмыльнулся. — А как ты догадался? Можешь оставить эти снимки себе, как напоминания о бурных любовных похождениях на стороне, а негативы я пока придержу у себя. Если ты не оставишь в покое Кэрол, фотографии увидит Куртни. Я, конечно, понимаю, что для нее твоя измена не будет шокирующей новостью, но все равно для тебя это кончится плохо. Одно дело знать, а другое — увидеть собственными глазами. Вылетишь со своего теплого насиженного местечка, как миленький. Даже у горячо любящей женщины есть предел терпению.

— Фу, Рэндэл, как банально! Не хватило мозгов придумать что-нибудь пооригинальнее? — скривился Рэй, и сунул ему обратно фотографии. Но Джек не взял их, и они рассыпались по влажному полу.

— Буду я еще напрягаться и оригинальничать! Чтобы приструнить такого, как ты, и этого достаточно. Подчинишься, как миленький, потому что, если Куртни вышвырнет тебя на улицу, сдохнешь на какой-нибудь помойке от голода! Ты ж, кроме того, как трахаться, ничего и не умеешь!

— Это умение тоже не лишнее. Хочешь, дам пару уроков?

— Да уж как-нибудь обойдусь, спасибо. Все, мне пора. Надеюсь, ты все понял? Узнаю, что лезешь к Кэрол — раздавлю, как червяка. Я и без этих фотографий могу это сделать, а они — так, для устрашения и поддержания нашей милой беседы. Ну, бывай, донжуан! Желаю новых развлечений и побед. Наслаждайся, пока еще можется.

Он обернулся и еще раз взглянул на побелевшего от бешенства Рэя.

— Кстати, — улыбнулся Джек. — На твоем месте, я бы все-таки собрал снимки. Не дай Бог, кто увидит. Не пойму, зачем, имея таких роскошных женщин, ты пристаешь к этой девчонке. Ладно, не с кем бы было, а так… странный ты какой-то.

Пожав плечами, Джек отвернулся.

— Еще секунду, Рэндэл! — задержал его Рэй. — Ответь мне всего на один вопрос. Почему ты это делаешь?

— Просто так, добрый я, от природы. Вот и забочусь о вашей семье, решаю ваши проблемы.

— Неужели? А может, ты ревнуешь? Чего ты к нам прицепился? Из-за Кэрол? Тоже мне, ангел-хранитель. Сколько горя она хлебнула по твоей вине — тебе мало, опять лезешь со своей «помощью»?

Джек равнодушно отвернулся и пошел к выходу.

— Держись от нее подальше, Рэндэл! Я тебя предупреждал, помнишь?

— У тебя забыл спросить! — фыркнул Джек, не выдержав.

— Если ты к ней приблизишься, тебе придется сначала перешагнуть через мой труп, потому что живым я тебя к ней не подпущу!

— Так перешагну — легко и с удовольствием! И твой труп организую, какие проблемы? Кстати, тебе никто не говорил, что ты похож на лису? — засмеявшись, Джек ушел, оставив раздосадованного Рэя собирать разлетевшиеся по полу фотографии.

Захватив свою одежду, он пошел в дом, и почти на пороге столкнулся с взволнованной Кэрол. Девушка пытливо впилась в него широко распахнутыми и какими-то странными, как будто слегка безумными, глазами.

— Что он хотел? Зачем приходил? — выпалила она нетерпеливо.

— По морде опять захотел, видать, понравилось, — резко ответил Рэй и прошел мимо нее, не проявив желания продолжать разговор.

Кэрол изумленно посмотрела ему в след. На Рэя это было не похоже.

Он вообще сам на себя был не похож, взвинченный и раздражительный. Что такого сказал ему Джек, что так разозлил?

Кэрол оставалось только ломать над этим голову.

После визита Джека, Рэя как подменили. Он стал угрюмым и раздражительным, и создавалось впечатление, что он постоянно злится. Кэрол недоумевала, но вздохнула с облегчением — Рэй оставил попытки ее соблазнить. Она даже предположила, что это было как-то связанно с Джеком, но это казалось ей нелепостью и простым совпадением. Не мог же Джек его приструнить, зачем ему это надо? Разве что ради Куртни, к которой Рэндэл относился довольно хорошо и с большим уважением. Наверное, пригрозил рассказать ей о том, что видел их зажимающимися в бассейне. Господи, страшно было даже подумать, что он может рассказать об этом Куртни. Оставалось только надеяться, что он не станет этого делать.

Кэрол не хотела себе в этом признаваться, но, помимо этого, ее еще беспокоило и то, что он подумал о ней. Странно, конечно, что для нее это имеет какое-то значение после того, что между ними произошло, но, тем не менее, Кэрол страдала при мысли, что он решил, что она крутит шашни с Рэем, да еще у Куртни под носом. Наверное, уверен в том, что она такая же шлюха, как и ее мать. Что ж, может, так оно и есть, раз улеглась в постель с Джеком.

Кэрол отчаянно старалась не думать о нем, но пока у нее плохо получалось. И их неожиданная встреча настолько взволновала ее, что она проплакала в подушку весь оставшийся вечер, ощущая себя из-за этого полной дурой, но не в силах с собой справиться. У нее вообще нервы расшатались после всего, и иногда из-за какого-нибудь пустяка она готова была забиться в истерике. Она устала, очень устала. От всего. От жизни. Сколько можно мучиться, сколько? Хотелось забвения и покоя.

Сдав последний экзамен, Кэрол стала каждый день, кроме выходных, проводить в офисе Куртни, которая вдруг загорелась нетерпеливым желанием затащить ее в свой мир бизнеса. Кэрол очень сомневалась в том, что из нее может получиться деловая женщина, но делала так, как хотела Куртни.

В этом году Куртни исполняется пятьдесят лет, и видимо, она начала готовить себе приемника. Только Кэрол страшилась оказанной ей чести, и приходила в ужас при мысли, что Куртни собирается взвалить свою империю на ее плечи. Девушка знала, что не потянет, что не справится. Она слишком неопытна, слишком мало знает, не так умна и сильна, как Куртни. Кэрол уже не раз осторожно пыталась ей намекнуть об этом, но Куртни игнорировала.

Переубеждать Куртни было пустой тратой времени. Она меняла решения, только если сама передумает.

И Кэрол оставалось только надеяться, что Куртни скоро поймет, что ошиблась в своем выборе, что Кэрол не подходящая кандидатура для управления компанией.

Почему бы ей не затащить все-таки Рэя в свой бизнес, хотя бы силком? Он бы, наверное, справился. Он образованный, у него ловкий хитрющий ум, талант очаровывать людей и вызывать их доверие. Поднатаскать его — и все, вышел бы неплохой бизнесмен… разве что слишком ленивый и не заинтересованный. Бедная Куртни, и компанию-то передать некому, чтобы, когда придет время, уйти на покой со спокойной душой. Но на покой Куртни собиралась еще не скоро. А может, собиралась руководить компанией до последнего вздоха. Такая женщина, как она, вполне на это способна.

Как бы то ни было, даже если она не собиралась передавать бразды правления в другие руки, Кэрол давно поняла, что Куртни хочет, чтобы она работала в ее компании, и только там. Так было задумано еще перед поступлением в университет. И факультет Куртни выбирала сама. Кэрол только подчинялась, не желая разочаровывать и огорчать ее.

И теперь, когда она уже поднабралась кое-каких знаний в университете, Куртни ясно дала понять, что можно начинать работать, по крайней мере, пока не начнутся занятия. И Кэрол работала. Более того, она очень старалась. Ей так хотелось, чтобы Куртни ею гордилась. Ну, или, по крайней мере, не разочаровалась. И ей даже начинало нравиться по мере того, как она постепенно вникала во все это, погружаясь в деловой мир Куртни, который та так обожала.

Единственное, что ей не нравилось, так это поразительная напористость Кевина Дорована, который уже не только успел надоесть за то недолгое время, как она стала работать в офисе, но застрял у нее поперек горла так, что она не могла вздохнуть свободно. Девушка бежала и пряталась от него, как от чумы, но это было бесполезно. И вскоре она начала тихо его ненавидеть. Настолько, чтобы мечтать о том, чтобы Куртни его уволила. Но Куртни он нравился, и она не понимала, почему Кэрол так категорично его отвергает.

— Хороший парень, симпатичный, талантливый, умница, — говорила Куртни. — Чем он тебе не нравится?

— Своей наглостью.

— Но, может, он в тебя влюблен, вот и добивается так отчаянно, а ты так с ним жестока. Дай ему шанс, может, он тебе понравится, когда узнаешь его поближе.

— Не понравится.

— Какая ты упрямая! Не пойму, ты что, собралась до конца дней своих избегать мужчин? В твои-то годы! Самая пора для того, чтобы встречаться с мужчинами, заводить романы, влюбляться. Оглянуться не успеешь, как молодость пройдет.

— Она пройдет в любом случае, не зависимо от того, стану я встречаться с Кевином или нет.

— Кэрол, ну, я тебя прошу, сходи ты с ним куда-нибудь, развейся, отвлекись от всего. Не могу я смотреть, как ты томишься и грустишь. Почему ты сама всегда обрекаешь себя на одиночество? Общайся с людьми, заводи друзей. Живи, Кэрол, а не существуй!

Кэрол вздохнула и посмотрела на нее.

— Ты хочешь, чтобы я приняла его приглашение куда-нибудь сходить?

— Да, Кэрол, я этого хочу.

— Ну, ладно. Только… только я его боюсь. Он всегда так смотрит… Вдруг он начнет приставать? Я не хочу.

— Кэрол, на то они и мужчины, чтобы приставать. Не хочешь — не позволяй. Не думаю, чтобы он стал применять силу. Он прекрасно знает, что я его в порошок сотру, если он тебя обидит. Не бойся, девочка. Говорю тебе, он не плохой парень. И ты ему действительно нравишься. Не понравится — не пойдешь с ним больше никуда, никто тебя не будет заставлять.

И Кэрол сдалась, но только потому, что ее попросила Куртни. Кэрол не могла ей отказать в такой мелочи. Она решила согласиться на свидание с Кевином, а потом сказать Куртни, что ей не понравилось, и та от нее отстанет. Не будет же она ее заставлять, в конце-то концов!

И, едва выйдя из кабинета Куртни, она столкнулась с Кевином, который словно поджидал ее. Кэрол покраснела, испугавшись того, что он мог слышать их разговор.

Выдавив из себя приветственную улыбку, Кэрол прошла мимо него, молясь, чтобы он не увязался следом. Но, как всегда, молитвы ее Господь пропустил мимо ушей. Кевин пошел за ней, без умолку о чем-то болтая.

Часто Кэрол даже не пыталась вникнуть в смысл его слов, и это уберегало ее мозг от опасности раздуться и лопнуть от попытки вместить в себя все, что он говорил. Ей-богу, он был бы незаменим в Гестапо со своими изощренными пытками невыносимой словоохотливости! Он мог заставить свихнуться любого! И его совсем не смущало, когда он замечал, что его не слушают. Но, насколько Кэрол знала, она была единственным объектом для его пыток во всем офисе. Все остальные находили его довольно милым, веселым и обаятельным. Может, и Кэрол относилась бы к нему также, если бы он не топил ее в своей «веселости» и «обаятельности», которыми одарял ее слишком щедро.

Войдя в один из кабинетов, она безжалостно захлопнула перед его носом дверь, вежливо извинившись.

Облегченно вздохнув, она упала в кресло. Но дверь вдруг открылась, и она чуть не закричала от злости, увидев перед собой невозмутимо улыбающееся лицо Кевина.

— Чуть не забыл! — воскликнул он, решительно приближаясь к ней.

Кэрол улыбнулась ему сквозь стиснутые зубы.

— У тебя сегодня День ангела, я приготовил тебе подарок, — сказал он, опускаясь перед ней на одно колено и что-то вынимая из кармана пиджака.

— Что? — опешила девушка. — Какой День ангела?

Он открыл небольшую, обтянутую бархатом коробочку, и протянул ей.

— Вот. Тебе нравится?

Кэрол опустила глаза и язык проглотила. «Подарком» оказался красивый кулон, усыпанный брильянтами, на золотой, хитро переплетенной цепочке. Видя замешательство девушки, Кевин с улыбкой вложил коробочку ей в руки, но Кэрол, придя в себя от удивления, тут же попыталась сунуть ему ее обратно.

— Нет, Кевин, что ты… Зачем?

— Просто так, клянусь, просто так! Это ни к чему тебя не обязывает, если ты об этом подумала. Я всего лишь захотел сделать тебе приятно… Тебе ведь приятно?

— Приятно, большое спасибо, но я не могу принять твой подарок. Извини.

— Но почему? — в голосе его послышалось отчаяние.

— Потому… потому что он слишком дорогой и…

— Потому что дорогой? Но разве я мог подарить такой девушке, как ты, какую-нибудь ерунду? — искренне удивился Кевин.

— Кевин, пожалуйста, забери…

— Забрать? Ты хочешь, чтобы я его забрал? Но ведь я купил его для тебя…

— Зачем? — в голосе Кэрол появился лед. — Зачем покупать такие вещи для чужой девушки, с которой тебя ничего не связывает? Такие подарки просто так не дарят, Кевин. И я не могу его «просто так» принять.

Он удрученно понурил голову.

— И что же мне теперь с ним делать? — чуть слышно шепнул он. — Выбросить?

— Верни его туда, где купил.

— Вернуть? — он поднял на нее наполнившиеся обидой глаза. — Я два месяца жрал одни макароны, а иной раз вообще ничего не ел, чтобы его купить — и зачем, получается, чтобы вернуть его обратно?

— Кевин, но зачем ты это делал? — смягчилась Кэрол. — О чем ты только думал?

— Ты мне нравишься, очень. И я уже не знаю, как обратить на себя твое внимание…

— И ты решил меня купить?

— Что? — вскинулся он. — Нет, нет, что ты! Не надо так говорить, пожалуйста, ты меня обижаешь, ведь я от всего сердца…

Он не договорил и медленно закрыл коробочку.

— Ладно, я все понял. Хотел, как лучше, а получилось — хуже некуда. Я знаю, что я тебя уже достал. Все об этом уже знают и смеются надо мной. Извини.

Он поднялся и, забросив коробочку в мусорную корзину у стола, вышел. Кэрол долго сидела на месте, переваривая произошедшее. Этот Кевин сам все испортил. Она ведь уже решила согласиться на свидание, а теперь получается, что она уступила только, когда он сделал ей такой дорогой подарок. Это ей категорично не нравилось. И что ей теперь делать?

Тяжело вздохнув, она встала и достала из корзины коробочку с драгоценностью, которую он выкинул без всяких колебаний. Возможно, он рассчитывал произвести этим на нее впечатление и заставить смягчиться. Как бы там ни было, но она смягчилась. Как не смягчиться, даже если это хитро разыгранная комедия? А если все-таки нет? В любом случае он расстроился.

Кэрол пошла в его кабинет. Он сидел за столом, драматично обхватив голову руками. Девушка положила перед ним коробочку.

— Кевин, — мягко сказала она. — Если твое предложение куда-нибудь сходить вместе остается в силе, то я согласна. Но… от твоего подарка я все же отказываюсь. Через неделю у Куртни День рождения. Думаю, если ты преподнесешь ей такой подарок, ей будет приятно. Ты ей очень нравишься, она считает тебя очень талантливым и перспективным…

— Правда? — оживился молодой человек.

— Да. А еще она говорит, что ты хороший парень, умница, и у тебя большое будущее.

— А она не подумает, что… что я клинья подбиваю? Сама говоришь, подарок не простой. Вдруг она не поймет, рассердится и уволит меня?

Кэрол засмеялась.

— Нет, она так не подумает. Ну, разве что может решить, что ты подлизываешься, но в этом нет ничего плохого. Ну, не возвращать же эту чудесную вещь обратно!

— А, может, мне все-таки придержать ее пока? Ну, на тот случай, если ты когда-нибудь передумаешь и примешь ее от меня?

— Кевин, поступай, как знаешь.

— Так ты, правда, согласна со мной встречаться?

— Я сказала, что согласна куда-нибудь сходить с тобой, — поправила Кэрол, чувствуя, как в ней снова просыпается раздражение. Напор и шустрость этого парня начинали ее просто пугать. Может, он уже подумал, что раз она согласилась сходить с ним в ресторан, или куда там еще, то это означает, что она и замуж готова за него пойти? Кэрол бы не удивилась, если бы оказалось, что он действительно так и подумал. Она вдруг почувствовала себя так, будто сама только что влезла в какую-то западню, из которой теперь будет не так-то просто выбраться. Сходив с ним на свидание, она, наверное, точно после этого от него не отвяжется. Но отступать уже было не куда. Она пообещала Куртни… да и ему уже сказала, что согласна.

Кэрол поспешила удалиться, пока он еще не пришел в себя от неожиданной радости. Она надеялась, что его предложение потерпит хотя бы до завтра, но в конце рабочего дня он ворвался в ее маленький кабинет, застав ее врасплох, чтобы довести до ее сведения, куда они пойдут.

Девушка склонилась под стол, пытаясь дотянуться до упавшего микрочипа, который уронила, и, услышав его веселый громкий голос, от неожиданности ударилась головой о столешницу. Скривившись от боли, она потерла затылок, и выглянула из-под стола.

— Ты не забыла, что у нас сегодня свидание?

— Сегодня? Разве сегодня? — сквозь зубы прошипела она, злясь на него за то, что так больно ударилась.

— Ну, да, а когда же — через год, что ли? — засмеялся он.

Кэрол снова заползла под стол и подняла чип.

— А что ты там потеряла?

— Кевин, я сегодня очень устала. Давай завтра, — пропустив вопрос мимо ушей, она выпрямилась в кресле и поправила волосы.

Его веселость как рукой сняло. Застыв посреди комнаты, он посмотрел на нее погрустневшими глазами.

— Ты что, уже передумала?

— Нет. Просто сегодня я устала.

— И завтра ты устанешь. А послезавтра у тебя разболится голова. Все ясно. Думаешь, я не понимаю?

— Не понимаешь, Кевин. Сегодня был рабочий день, и уже поздно, а завтра выходной. Куда ты хотел меня пригласить?

— А куда ты хочешь?

Кэрол тяжело вздохнула. «Никуда я не хочу!» — огрызнулась она про себя, но вслух сказала:

— Ну… я бы сходила в ресторан.

— Прекрасно! Ресторан, так ресторан! Предпочтения есть?

— На твой вкус. Завтра, часов в восемь встретимся…

— Я за тобой заеду.

— Хорошо, заезжай за мной в восемь.

— Значит, договорились?

— Договорились.

— А можно я сегодня отвезу тебя домой?

— Ты же знаешь, я возвращаюсь домой с Куртни.

— Она сегодня задерживается. Я у нее спрашивал. И она не против, чтобы я тебя подвез.

— Вот как? — Кэрол выдавила из себя улыбку, и, так как у нее просто не было слов, бросила скупое. — Хорошо.

Вечером следующего дня Кэрол спустилась по лестнице и направилась на улицу, собираясь подождать Кевина там, чтобы он не заходил за ней в дом. Восьми еще не было, поэтому она с некоторым удивлением заметила, что его машина уже стоит у дома. Заметив девушку, Кевин выскочил из машины и пошел было ей на встречу, но был вынужден резко остановиться, подрезанный великолепным ярко-красным спортивным кабриолетом Рэя, который, въехав на тротуар, остановился напротив ворот гаража.

— Эй, Кэрол, ты куда это собралась на ночь глядя? — крикнул Рэй, приподнимаясь на сидении.

— У меня дела, — сухо отозвалась девушка и, подойдя к Кевину, приветливо улыбнулась ему.

— Дела? — нахмурился Рэй и, выскочив из машины, подошел к ним.

Смерив Кевина таким взглядом, что парень растерялся, не совсем понимая, что происходит, Рэй посмотрел на Кэрол.

— Кто это?

— Это Кевин Дорован, работает с Куртни. Кевин, это Рэй Мэтчисон… муж Куртни.

— А, Рэй Мэтчисон, — расслабился Кевин, улыбнувшись, и протянул ему руку. — Приятно познакомится.

Рэй раздраженно поигрывал ключами от машины, проигнорировав протянутую ему руку.

— И куда вы собрались?

— Я пригласил Кэрол поужинать, — приветливо объяснил Кевин, старательно делая вид, что не задет.

— Вот как? Что ж, прекрасно, пойдем в дом, поужинаем. Наша домработница прекрасно готовит.

Кевин растерянно моргнул и посмотрел на девушку.

— Он так шутит, Кевин, — улыбнулась та. — Извини, Рэй, но нам пора. Тебе придется ужинать в одиночестве.

Взяв Кевина под руку, Кэрол решительно повела его к машине. Рэй шагнул было следом, но потом остановился, гневно поигрывая желваками.

— Эй, парень! — окликнул он.

Кевин обернулся.

— Обидишь ее — все кости переломаю. Понял?

У того только челюсть отвисла, а что ответить он не нашелся, как будто проглотил свой хорошо подвешенный язык. Кэрол одернула его, нежно улыбнувшись.

— Не обращай внимания. Он опять шутит.

— Какой он у вас «шутливый», — изумленно заметил Кевин, открывая перед ней дверь машины.

— Не обижайся, пожалуйста. Он просто всегда очень за меня волнуется.

— Понимаю.

Перед тем, как уехать, Кэрол бросила на Рэя свирепый взгляд, обещая расправу по возвращению. А тот смотрел на нее так, будто готов был убить.

Похоже, им предстоит яростная схватка, когда она вернется.

Кевин же забыл о неприветливом странном муже начальницы сразу, как только он скрылся из вида.

Кэрол вслушалась в его болтовню, и вдруг нашла ее забавной и даже интересной. А вскоре она уже хохотала до слез, впервые расслабившись в его присутствии. Теперь, когда ее мысли не были заняты тем, как от него отвязаться, она заметила, что он действительно довольно милый. И не такой уж невыносимый, как ей казалось. Его непринужденность делала общение с ним легким. А Кэрол редко «легко» общалась с людьми, тем более, с мало знакомыми. Она почувствовала, что он даже начинает ей нравиться.

Он привез ее в хороший ресторан, который пришелся ей по душе, что заставило ее еще больше улучшить свое впечатление о нем. Ее сердце окончательно смягчилось, когда он снова протянул ей какую-то коробочку, на это раз побольше.

— Надеюсь, этот подарок ты мне не вернешь, — улыбнулся он без обиды.

Кэрол открыла коробочку и не сдержала улыбки. Внутри был прекрасный цветок белой орхидеи.

— Спасибо, — застенчиво сказала девушка, ставя коробку на стол рядышком.

Она прекрасно провела время. Они пили шампанское, которого вдруг захотелось Кэрол, давно уже закончили ужин, но не уходили. Она задыхалась от смеха, уже прикрывая рот ладонью, чтобы не показаться окружающим пьяной или через чур легкомысленной, но Кевин доводил ее до слез. По этому человеку сцена плакала, и он явно потерял себя, выбрав мир бизнеса. Кэрол не помнила, чтобы она еще когда-нибудь так смеялась. И она подумала о том, что, если Кевин предложит, она согласится встретиться с ним еще.

Вопреки ее опасениям, он вел себя вполне прилично, даже не подавая намека на то, чтобы прикоснуться к ней, не говоря уже о каких-то там приставаниях. Привез ее домой и распрощался у порога, поцеловав на прощание руку, не как джентльмен, а как озорной мальчишка.

Вернувшись домой, Кэрол сильно поругалась с Рэем, как никогда. Он набросился на нее с порога с криками и чуть ли не с кулаками. На их крики прибежала сонная Куртни, и попыталась разобраться, из-за чего скандал.

— Почему ты позволяешь ей шляться Бог знает где и с кем по ночам? Забыли уже, что случилось, да? Мало тебе приключений, еще ищешь на свою голову? — орал он, набрасываясь то на жену, то на девушку.

— Что ты лезешь в мою личную жизнь? Мне не пятнадцать лет, сама как-нибудь разберусь, с кем и куда мне ходить! — кричала в ответ Кэрол.

— Ты уже разобралась — еле с того света вытащили! Разбирается она! Ни хрена ты ни в чем не разбираешься! Доразбиралась, что за психа замуж выскочила! Еще одного маньяка-извращенца ищешь в мужья? Понравилось, что ли?

— Рэй, замолчи! — повысила голос Куртни.

Но Кэрол уже убежала, захлебываясь в рыданиях, и заперлась в своей комнате. Она слышала повышенные голоса Куртни и Рэя, которые разбирались внизу, но прислушиваться к их словам не стала. И так ясно, что Куртни объясняет Рэю, что знает Кевина, что он надежный парень, что она сама, в конце концов, настояла на том, чтобы Кэрол сходила с ним куда-нибудь развеялась. Судя по тому, что Рэй продолжал что-то кричать в ответ охрипшим от злости голосом, доводы Куртни не повлияли на него успокаивающе.

Закончилось все тем, что под окнами взревел мотор его машины, завизжали в ярости колеса, и он умчался прочь.

А Куртни постучалась в комнату Кэрол, которая немедленно ей открыла. Ей вдруг показалось, что лицо Куртни резко осунулось, побледнело, а в глазах застыло выражение такой горечи, что сердце Кэрол болезненно сжалось. Обняв Куртни, она беззвучно расплакалась.

— Я люблю тебя! — горячо шептала Кэрол, прижимаясь к ее груди. — У меня нет никого дороже тебя! Я готова на все для тебя. Я не хочу, чтобы ты грустила. Что мне сделать, чтобы ты была счастлива, что? Только скажи!

Но Куртни молчала, с нежностью и затаенной грустью поглаживая ее мягкие шелковистые волосы. И это молчание отзывалось в сердце Кэрол еще большей болью.

— Куртни, не молчи, ну пожалуйста, скажи хоть что-нибудь! Почему ты так расстроена? Из-за Рэя?

Куртни помолчала, а потом тихо сказала:

— Девочка моя, никогда не выходи замуж за мужчину, который тебя не любит, как бы сильно не любила его ты. Лучше быть одной, чем жить с человеком, который не видит в тебе женщину, наблюдать, как он желает других…

Руки Кэрол задрожали, и она еще крепче прижалась к Куртни.

— Желает других? О ком ты говоришь? Ты… ты думаешь… я…

— Ты? Нет, моя девочка, ты здесь ни при чем, даже не думай об этом. Я говорю о том, что у него всегда были другие женщины, и всегда будут. А со мной он живет только из-за денег. Я всегда об этом знала. Мне казалось, что без него жизнь потеряет для меня всякий смысл, ведь кроме него у меня никого не было. Но теперь у меня есть ты. Придет время, и я буду нянчиться с твоими малышами. А он… Я просто очень устала. Очень.

— Куртни, он любит тебя, ты ему дорога, ведь кроме тебя у него никого нет, он тоже один в этом мире, — отчаянно возразила Кэрол. — Если бы дело было в деньгах, он бы мог давно уже найти себе кучу других богатых и одиноких женщин, а он живет с тобой, всю жизнь живет, потому что ты ему нужна!

— Ты так думаешь? — улыбнулась Куртни, заглядывая в мокрое от слез личико девушки.

— Конечно! Ведь мы семья, ты, я, он! Ты же сама всегда говорила, что семья — это святое, что нет на свете ничего дороже. Мы — его семья. Ты — его семья! Ему не нужна никакая другая женщина, ни другая семья! Он глупый и капризный, он не понимает, что делает тебе больно, но… но ведь это все равно наш Рэй… твой. И мы никому его не отдадим, ведь правда? Он твой муж, так давно, ведь ты не откажешься от него теперь, когда столько вместе прожито?

— Я буду из последних сил пытаться сохранить нашу семью, — успокоила ее Куртни. — Не обращай внимания на мои слова. Это хандра на меня напала. Так со всеми бывает, когда все вдруг вокруг темнеет… И это проходит.

Куртни посмотрела в окно, на темное небо.

Никогда не скажет она своей девочке, как ей больно. Этот ни в чем не повинный ребенок будет страдать и чувствовать за собой вину, которой не было. Трудно было найти виновного в этой ситуации. Кто виноват? Рэй, который увидел в этой юной женщине свою первую любовь? Кэрол, пришедшая в их дом, и так похожая на мать? Или она, Куртни, вышедшая замуж за того, чье сердце было отдано другой? Как любил выражаться Джек Рэндэл — виноваты все, и не виноват никто.

Рэй заявился утром. Куртни, не смотря на то, что было воскресенье, уехала в офис. Кэрол тоже ушла, отправившись побродить по магазинам, не обмолвившись с ним ни словечком. Насколько Кэрол заметила, Куртни тоже с ним не разговаривала, и уехала работать, чтобы его не видеть. Впрочем, Кэрол ушла по той же причине.

На улице она случайно встретила Кевина Дорована, и впервые была рада этому. Они погуляли по городу, а потом он пригласил ее в театр. Кэрол забежала домой переодеться, Кевин ждал ее в машине.

Рэй был дома, и проводил ее хмурым взглядом, не сказав ни слова.

А в театре Кэрол сгорала от стыда, давясь от смеха, но ничего не могла с собой поделать, наблюдая за тем, как Кевин кривляется, передразнивая актеров на сцене. В конце концов, им пришлось удалиться, дабы их не выпроводили оттуда силой.

Выйдя на улицу, они расхохотались, как ненормальные. Кэрол ощущала себя легкомысленной проказливой девчонкой, делающей всякие нелепые глупости, такие, как недостойное поведение в театре. Но ей было весело с этим необычным забавным парнем, не боящимся показаться в ее глазах смешным и несерьезным.

И они зашагали по улице, взявшись за руки, оставив машину на стоянке. Зашли в попавшийся по дороге ресторанчик, поужинали.

А потом, прощаясь у ее дома, он с улыбкой спросил, будет ли она с ним встречаться. И Кэрол просто кивнула, удивляясь тому, как изменилось ее отношение к нему всего за два дня.

— Тогда увидимся завтра в офисе, — он взял ее за руку. — А после работы куда-нибудь сходим? Или ты опять устанешь?

— Надеюсь, что нет, — девушка тихо засмеялась, вдруг устыдившись того, как вела себя с ним раньше, обижая и даже грубя. — Спасибо, Кевин, я прекрасно провела время. И… мне давно не было так весело.

— Теперь ты не будешь грустить, я об этом позабочусь. Ты обо всем забудешь… обо всем плохом. Считай, что тебе повезло, что ты встретила такого шалопая, как я, который смог тебя развеселить, — он засмеялся.

— Наверное, повезло, — Кэрол тоже засмеялась, подумав о том, что Куртни знала, что делала, когда уговаривала ее уделить внимание Кевину.

— Ну, тогда до завтра, — он подошел ближе и наклонился к ее лицу, собираясь поцеловать, но девушка опустила голову и, открыв сумочку, стала сосредоточено искать ключи. Кевин отступил назад и, снова взяв ее за руку, нежно пожал тонкие пальчики.

— Пока! — улыбнулся он, выпуская ее пальцы из своей ладони.

— Пока, — Кэрол взглянула на него, поняв, что попытка ее поцеловать осталась позади, а новая, судя по всему, не предвидится, по крайней мере, сегодня. Слава Богу, свои наглость и напор он попридержал, видимо, боясь ее спугнуть. А может теперь, когда она согласилась с ним встречаться, в них просто отпала необходимость.

Кэрол вошла в дом и, заперев за собой двери, отправилась к себе, очень надеясь не столкнуться с Рэем.

И, лежа в кровати без сна, она думала о том, что ей нравилось проводить время с Кевином, с ним было легко и весело, но на этом все заканчивалось. Большего ей не хотелось. Не хотелось, чтобы он к ней прикасался. Не чувствовала никакого желания с ним поцеловаться, не говоря уже о чем-то посерьезней. Как мужчина он был ей абсолютно безразличен, не смотря на то, что был довольно обаятельным. Но она уже не была так уверена в себе и в том, что ей захочется завтра. Ведь еще два дня назад она на дух его не переносила, а сегодня согласилась с ним встречаться. Может, и влечение появится, только чуть позже? Может, понравится, если он ее поцелует, и захочется еще?

А пока, стоило ей закрыть глаза, она видела другого мужчину.

Того, к которому влекло какой-то страшной силой даже на расстоянии, и мысли о котором не давали ей покоя. Ни днем, ни ночью. Ее глаза не хотели видеть других мужчин, губы не хотели не его губ, а тело… Оно впервые так требовало, но не кого-нибудь, а именно его. Рядом с другими оно молчало. И это была пытка, ею ранее не ведомая. И она не знала, что делать и как с этим справиться. Она даже с Куртни не могла посоветоваться, стыдясь признаться в том, что мечтает о том, кто так с ней обошелся…

К ее недоумению, Кевин не вышел на следующий день на работу. Не позвонил, не предупредил Куртни, на телефонные звонки не отвечал. На него это было не похоже. Он был ответственным, и никогда не прогуливал работу.

Куртни не помнила, чтобы он даже на больничный когда-нибудь уходил. Обеспокоенная, Кэрол продолжала ему периодически звонить в течение дня, и незадолго до окончания рабочего времени, наконец-то, дозвонилась.

— Алло! — услышала она в трубке его голос, какой-то не похожий на себя, сдавленный, хриплый, как будто он был болен или очень расстроен.

— Кевин, это Кэрол. Мы все волнуемся… у тебя что-нибудь случилось?

— Да… нет. Все в порядке. Я просто приболел.

— А почему не позвонил? Куртни сердится.

— Я… я не мог. Я все завтра ей объясню.

Странный он какой-то, подумала Кэрол. Что-то с ним не так.

— Кевин, тебе нужна помощь? Если ты так плохо себя чувствуешь, я… я могу приехать к тебе, — предложила она, уверенная, что его голос тут же изменится, и он с радостью скажет, что он, естественно, хочет, чтобы она приехала.

— Нет! — резко ответил он. — Не надо ко мне приезжать. Завтра я приду в офис.

В трубке раздались гудки. Шокированная, Кэрол в изумлении посмотрела на нее, ничего не понимая. Что это с ним? Какая муха укусила? Почему он разговаривал с ней так неприветливо?

Положив трубку, Кэрол отправилась в кабинет Куртни сообщить о том, что Кевин заболел.

На следующий день Кэрол приехала в офис немного позже, чем обычно, потому что ездила по поручению Куртни в одну из конкурирующих с ними фирм. Но не успела она войти, как секретарь сказала, что Куртни срочно хочет ее видеть.

— Что случилось, Куртни?

Куртни, сидя в своем кресле, протянула ей листок бумаги.

— Что это? — Кэрол опустила взгляд.

— Это заявление об увольнении Кевина Дорована. Этот парень, похоже, спятил. Он ничего мне толком не объяснил, просил только отпустить его сегодня же, без отработки. Говорит, нужно срочно куда-то уехать. Ты что-нибудь об этом знаешь?

— Я? Нет. Знаю только, что он не собирался увольняться, — Кэрол в полном замешательстве положила заявление на стол, машинально пробежав глазами по написанному. — Я еще вчера поняла, что у него что-то случилось.

— Может, поговоришь с ним? Не нравится мне все это. Уговори его забрать заявление, я не хочу его увольнять, он хороший специалист. И еще он выглядит очень расстроенным.

— Хорошо, я попробую. Он еще не ушел?

— Нет, Трейси мне только что сообщила, что он собирает вещи.

Кэрол глубоко вздохнула и пошла в кабинет Кевина.

Он укладывал вещи в небольшую картонную коробку и, увидев девушку, отвернулся, не пожелав даже с ней поздороваться. На мгновенье Кэрол изумленно остановилась на пороге, пораженная столь неожиданной переменой, произошедшей в молодом человеке.

— Здравствуй, Кевин.

— Здравствуй, — угрюмо отозвался он, не оборачиваясь.

— Ты увольняешься?

— Да.

— Ты нашел другую работу… получше? — осторожно спрашивала Кэрол, боясь показаться навязчивой.

— Нет, но теперь придется поискать. И я очень сомневаюсь, что смогу найти «получше», — он повернулся к ней, и в его голосе Кэрол услышала открытый упрек в свой адрес. — Я проработал здесь пять лет, а теперь я вынужден отказаться от всего, чего добился, стать безработным!

— Тогда зачем ты увольняешься? Тебе что-то не нравится?

— Нет, мне очень даже все нравится.

— Тогда я не понимаю… Если ты не хочешь уходить, зачем уходишь? Куртни ты нравишься, она ценит тебя и не хочет отпускать. Она даже попросила меня тебя уговорить забрать заявление. Забери, Кевин. Не глупи.

— Я не могу! — он упал в кресло в и отчаянии спрятал лицо в ладонях.

— Но почему?

— Потому что есть человек, который не хочет, чтобы я здесь работал.

— Кто этот человек? Кто-то из родственников? Родители?

— Нет.

— Тогда кто?

— Джек Рэндэл.

— Джек Рэндэл? Но чем ты помешал Рэндэлу?

Кевин опустил руки и взглянул на нее загоревшимися гневом и обидой глазами.

— Думаю, ты знаешь это лучше меня.

— Я? Но при чем тут я?

— При том! — поднявшись, он подошел к ней. — Из-за тебя он выживает меня отсюда! Ведь он меня даже не замечал, пока я с тобой не связался!

— Кевин, этого не может быть. Ты ошибаешься. Что он тебе сказал?

— Сказал, чтобы я убирался из компании по добру, по здорову, или он сам уберет меня отсюда, уже по-плохому. А если я еще раз подойду к тебе, мне придется убраться еще и из города.

Кэрол не знала, что сказать, проглотив от удивления язык.

— Ну, что же ты молчишь? Скажи что-нибудь. Ты разрушила мою жизнь, хотя бы объяснись, — с горечью проговорил Кевин. — Почему ты не сказала мне, что спишь с Рэндэлом? Если бы я знал, что ты его баба, я бы на пушечный выстрел к тебе не подошел.

— Но я не его… баба, — вспыхнула Кэрол. — Я с ним даже не общаюсь!

— Ну, да, конечно! Хватит морочить мне голову, здесь дураку все ясно!

— Кевин, я говорю тебе правду… И я не морочу и не морочила тебе голову! Я не знаю, зачем он это делает. Но, как бы то ни было, почему ты делаешь так, как он хочет? Он здесь никто, всего лишь юрист, который так же, как и ты, работает на Куртни. Ты не обязан ему подчиняться. Я расскажу все Куртни, и она поставит на место этого наглеца.

— Ну, да, и тогда на мне вообще можно крест ставить, — горько ухмыльнулся он.

— Ты боишься его? Но, Кевин, ты не должен позволять ему ломать твою жизнь, лишить тебя перспективной любимой работы…

— Ты сломала мою жизнь, ты! — вскричал он. — Из-за тебя он убирает меня отсюда, чтобы я был подальше от тебя! Ты засунула мою голову в петлю и теперь учишь меня, что делать? Хочешь окончательно меня погубить? Я не собираюсь перебегать дорожку Джеку Рэндэлу, я еще в своем уме! Эта акула сожрет меня и не подавится. Рэндэл очень злопамятен. Я еще жить хочу, и жить хорошо! Хочу сделать карьеру, добиться чего-то в жизни. А если Рэндэл станет перекрывать мне кислород и преграждать все дорожки, я буду копошиться в грязи на дне, как червь, работать грузчиком. Это в лучшем случае. А в худшем, черви будут копошиться во мне! Нет, я умываю руки. И пусть это будет на твоей совести… шлюха!

Подхватив коробку, он вылетел из кабинета, задев девушку плечом и едва не сбив с ног. Кэрол смахнула сбежавшую по щеке слезу, продолжая растерянно стоять посредине комнаты.

Что все это значит? Джек, похоже, так и не успокоился. Неужели, все это он сделал только для того, чтобы ей досадить? Неужели собирается мстить ей и дальше? Но Кевин-то тут при чем? Как жестоко он с ним поступил. А ведь этот парень ни в чем не виноват ни перед ним, ни перед ней, Кэрол. За что Рэндэл сломал его жизнь, лишил работы?

Что теперь делать? Нельзя допустить, чтобы Кевин ушел, нельзя позволить Джеку так беспредельничать. Рассказать Куртни Кэрол не могла.

Куртни придет в ярость, это столкнет ее и Джека, они рассорятся, и начнут воевать друг против друга. Нельзя этого допустить.

Кэрол долго колебалась, потом набралась храбрости и, сев в кресло Кевина, взяла телефон. Дрожащими пальцами набрала она номер офиса Джека Рэндэла. Сердце ее бешено заколотилось, ладони вспотели, когда секретарша сказала, что ее шеф на месте и ответит на звонок, но в данный момент разговаривает по телефону, и попросил девушку немного подождать, пока он закончит разговор. И Кэрол ждала, борясь с порывами бросить трубку.

Горло ее пересохло, сердце наполнилось страхом, но она продолжала сжимать трубку, решив ни за что не отступать. Она должна помочь Кевину и выяснить отношения с Джеком, узнать, чего он добивается. Она вспомнила слова Кевина. Рэндэл очень злопамятный. Неужели он собирается «перекрывать ей кислород и преграждать все дорожки», топча при этом других, не имеющих никакого отношения к тому, что произошло между ними?

Услышав в трубке его энергичный уверенный голос, Кэрол вздрогнула, но взяла себя в руки, вдохнула полной грудью и холодно поздоровалась.

— Привет, Кэрол. Чем обязан? Если ты нашла себе в мужья очередного извращенца и хочешь вытащить его из-за решетки, то на этот раз тебе придется обойтись без меня.

Кровь у Кэрол вскипела, но она снова сделала над собой усилие и пропустила его слова мимо ушей.

— Джек, зачем ты наседаешь на Кевина?

— На Кевина? Какого Кевина?

— Кевина Дорована, который работает у Куртни начальником отдела менеджмента. Припоминаешь? Ты вынуждаешь его уволиться!

— И что? Ты позвонила, чтобы требовать от меня отчета в моих делах?

— Нет, я… я просто прошу тебя мне объяснить, — голос Кэрол предательски задрожал от слез. — Кевин считает, что это я во всем виновата.

— Что за глупости? Ты здесь ни при чем. Он сам во всем виноват. Этот парень слишком высоко замахнулся, вот я его и поставил на место. Вернее, вообще его с этого места убрал. А ты к этому имеешь только косвенное отношение.

— Значит, все-таки имею. И какое же?

— Этот парень наметился на кресло Куртни. Через твою постель.

— Джек, ты соображаешь, что говоришь?

— Я сначала соображаю, а потом говорю, всегда. Я только одного не могу понять. Ладно, ты ничего дальше своего носа не видишь, и запудрить тебе мозги — не фиг делать! Но Куртни-то умная женщина, неужели она не раскусила этого прохвоста? Он женится на тебе, вклинивается в вашу семью, а потом и на место управляющего. Даже младенец бы понял.

— Даже если так, с чего ты взял, что имеешь право распоряжаться в компании Куртни и решать за нее, кому работать, а кому нет! — взъярилась Кэрол. — Ты забываешься! Ты — всего лишь юрист, вот и занимайся своими обязанностями, а со своими людьми Куртни без тебя разберется. Ты слишком много на себя берешь!

— Я беру на себя столько, сколько мне под силу. И не тебе указывать мне, что делать, моя маленькая, и рассказывать мне о моих правах. Да вы мне спасибо должны сказать, что я беру на себя труд решать ваши проблемы и заботиться о вашей семье. Хотя ты не из тех, кто умеет говорить спасибо.

— Тебя никто не просит вмешиваться и решать за нас наши проблемы, семейные и деловые, да еще за спиной у Куртни! Не лезь, куда не просят, без тебя как-нибудь обойдемся.

— Я лезу туда, куда мне хочется, и никогда не спрашиваю разрешения. Тем более, я не собираюсь спрашивать разрешения у тебя, — Кэрол расслышала, как на том конце провода щелкает зажигалка. — Я убрал того, кто мечтал подсадить Куртни и кому не место в ее компании. Что думаешь по этому поводу ты, меня интересует меньше всего. Если у Куртни есть ко мне претензии, я готов с ней объясниться. У тебя ко мне все? У меня дела и мне некогда с тобой препираться.

— Нет, не все! Оставь в покое Кевина! Он нужен Куртни, он хороший специалист, и она не хочет, чтобы он увольнялся! Он работает у нее уже пять лет, и ей лучше знать, что он из себя представляет, чем тебе!

— Сомневаюсь.

— Кевин хороший парень, и говорю тебе, ты ошибаешься…

— Я никогда не ошибаюсь.

— Все ошибаются! Не строй из себя Бога, и прекрати, наконец, распоряжаться чужими жизнями! Не трогай Кевина. Он нравится Куртни, а она не глупее тебя.

— Тебе он тоже нравится?

— Да, нравится! И я сама буду решать, с кем мне встречаться, а с кем нет!

— Ну-ну, посмотрим, — Джек неприятно и как-то зловеще ухмыльнулся в трубку.

— Что это значит? Чего ты так ухмыляешься, а?

— Это значит, что ты будешь встречаться с мужчинами только тогда, когда я тебе позволю. Если вообще когда-нибудь позволю, — он засмеялся. — И за все твои попытки завязать с кем-нибудь отношения, будут расплачиваться твои кавалеры. Как Кевин.

— Ах, ты… ты… — Кэрол задохнулась от ярости. — Так вот в чем все-таки дело! Понятно. Решил мне мстить. Нашел себе новое развлечение, новый объект для истязаний. Только я не боюсь тебя, Рэндэл, и не собираюсь поджимать перед тобой хвост, как другие! И не таких видала! По сравнению с моей матерью, ты — божий одуванчик, а с ней я прожила четырнадцать лет. И ничего, живая. Так что не пугай, уже пуганная!

— Ах, какие мы стали дерзкие и смелые! — Джек издевательски расхохотался, заставив Кэрол побагроветь.

— Смейся, Рэндэл. Делай, что хочешь, мне плевать. Я просто не буду реагировать на тебя и на твои пакости, и подожду, когда тебе надоест. Последую твоему же совету, и просто перешагну, через все. Через тебя. И буду жить дальше. Желаю успеха в твоих будущих гадостях против меня. Забавляйся, Рэндэл, раз так хочется. И пошел к черту!

Кэрол швырнула трубку и, упав на стол, разрыдалась.

Вечером она пришла домой разбитая и очень усталая. Куртни опять задержалась в офисе, что стала делать постоянно после того скандала с Рэем. Кэрол с ним тоже еще и словом с того вечера не обмолвилась. Впрочем, Рэй и не проявлял желания с ней общаться. Ни с ней, ни с Куртни. И такое было впервые. Он был не из тех, кто долго дуется и выдерживает рекорды молчания. Из них троих, Рэй был самый отходчивый, и обычно всегда первый предпринимал попытки замять ссору. Его угнетало, когда что-то было не так, и он, как мог, скорей старался все исправить. Поэтому его теперешняя непримиримость и нежелание сгладить конфликт, начинали беспокоить женщин. Но ни одна из них не хотела пока мириться, каждая по-своему им раненная. А он, видимо, считал раненым себя.

И из-за чего скандал? Из-за того, что она, Кэрол, сходила на свидание! Что он от нее хочет? Чтобы она сидела в своей комнате и не встречалась с мужчинами? Может, ей в монастырь уйти?

В Кэрол начало подниматься страшное раздражение и досада. Джек и Рэй сговорились, что ли, не давать ей жизни? Что они к ней лезут, зачем мучают, и без того несладко, еще они со своими причудами. Она так устала, так хотела покоя. Хотела, чтобы все оставили ее в покое.

Она ощущала себя внутренне истощенной. Все время хотелось плакать. Хотелось пожалеть себя, несчастную. Неудачницу. Проклятую. Хотелось, чтобы ее пожалели другие. Только никто ее не жалел, а наоборот, делали ее жизнь еще более горькой и безнадежной. Ей даже нельзя общаться с мужчинами, нельзя куда-нибудь сходить, развеяться, потому что Рэй закатывает грандиозные скандалы, а Рэндэл забавляется, расправляясь с тем, кому она уделила внимание, и с теми, кому еще уделит. А она больше никому не уделит этого внимания, потому что не хотела, чтобы из-за нее пострадал кто-то еще, как Кевин.

Она ненавидела Рэндэла. Ненавидела Рэя. Себя. И весь мир.

Поднявшись с дивана в гостиной, где сидела, придя с работы, не поужинав, не переодевшись, сидела, как безжизненная мумия, которой собственные останки не позволяли покинуть этот мир, в котором она уже и не жила, а просто оставалась, была, Кэрол поплелась в свою комнату.

Из-за угла на нее уже, наверное, в сотый раз выглянула обеспокоенная видом девушки Дороти.

— Ужинать иди! — позвала она.

— Не хочу.

— Ты чего такая, как в воду опущенная? Случилось чего?

Кэрол обернулась и устремила на нее покрасневшие измученные глаза.

— Рэй дома?

— Нет, недавно куда-то укатил.

— А, — девушка снова отвернулась и, опустив голову, словно она была слишком тяжелой, стала медленно подниматься по лестнице.

— Что с тобой, девочка? Болит чего? Смотреть на тебя больно! — не отставала старушка, семеня следом.

— Ничего, Дороти, я просто устала. Очень устала.

— Полежи в ванной, деточка, сразу полегчает. А я пока чаю тебе сделаю и постель приготовлю. Ты бы не ходила завтра в офис, полежала бы лучше, отдохнула, сил набралась. Плохо ты выглядишь, милая, ой, как плохо. Заболела ты, у меня глаз наметанный, сразу вижу.

— Я давно болею, Дороти, только не телом, — равнодушно отозвалась Кэрол и остановилась, услышав звонок в дверь. Дороти поспешила открывать, недовольно ворча.

— И кого это принесла нелегкая, когда ночь на носу? Нет покоя, ни днем, ни ночью!

Кэрол задержалась, чтобы узнать, кто это пожаловал. Свои не звонят, ключи есть. Она услышала незнакомый женский голос, который произнес ее имя, а затем вернулась изумленная Дороти.

— Там какая-то женщина хочет тебя видеть. Говорит, очень важно. Впустить или сказать, чтобы в другой раз пришла?

— Иди, Дороти, отдыхай. Замаялась за день, еле на ногах стоишь, — поцеловав старушку в щеку, Кэрол направилась к входным дверям. — Наверное, это по работе. Я сама потом запру двери, не волнуйся.

— Как скажешь, моя девочка. Долго не болтай, тебе отдых нужен, — тяжело вздохнув, Дороти с облегчением уставшего за день человека отправилась в свою комнату.

Открыв дверь, Кэрол вопросительно посмотрела на незнакомую женщину. Она была уверена, что никогда раньше не видела эту женщину. На вид ей было около тридцати пяти лет, высокая, стройная, очень привлекательная.

Каштановые волосы переливались медным оттенком в свете лампы, висевшей над входом с улицы, а огромные глаза были такими черными, что казались одним сплошным зрачком, без радужки. На первый взгляд Кэрол она показалась очень милой и нежной женщиной, но, присмотревшись, она почувствовала, как первое приятное впечатление исчезает. Было в этом красивом лице что-то неприятное, что-то отталкивающее. Толи выражение, толи взгляд, а может быть, вызывающе сложенный рот.

Женщина смерила Кэрол заинтересованным, но далеко не приветливым взглядом.

— Вы Кэрол Мэтчисон? — с удивлением спросила она, будто ожидала увидеть совсем другое. Голос у нее был мягким, почти ласковым, сладким. Слишком ласковым и сладким.

— Я, — устало кивнула девушка.

— Господи, сколько же тебе лет? — поразилась женщина. — Двадцать-то хоть уже есть? Или только школу закончила?

Кэрол не понравилось то, что женщина перешла на пренебрежительное «ты», и то, что задавала такие вопросы, даже не соизволив представиться.

Она пришла к выводу, что эта странная незнакомка категорично ей не по душе.

— Кто вы? И что вам нужно? — почти безразлично спросила Кэрол.

— Позволь, я сначала войду, а потом представлюсь, — губы женщины дрогнули в неприязненной улыбке, больше похожей на гримасу, и она шагнула к двери, но Кэрол резко преградила ей дорогу.

— Нет, сначала вы представитесь, а потом я уже решу, приглашать вас в дом или нет!

— Я Кэтрин Френсис, в прошлом Кэтрин Ланжд, жена Мэтта Ланджа. Знаете такого? — женщина насмешливо усмехнулась и прошла в дом мимо опешившей девушки. — И я все-таки войду, без приглашения.

Кэрол закрыла дверь и пошла за гостьей, которая уже свободно прохаживалась по холлу, с нескрываемым любопытством разглядывая все вокруг.

— Неплохо, совсем неплохо! — восклицала женщина с завистью и досадой в голосе, не замечая наблюдающую за ней девушку.

А Кэрол ничего не видела вокруг себя, кроме нее. Вот она, женщина, которую она ненавидела с такой же силой, с какой любила Мэтта. Та самая Кэт, которую так любил и ненавидел Мэтт. Кэт, причинившая ему столько боли, сделавшая его несчастным, сломавшая его неустойчивую психику, его натуру, его жизнь, основоположница всех его бед и несчастий. Грязная шлюха, не оценившая такого прекрасного человека, такого мужчину, и его настоящую самоотверженную любовь — все то, о чем только может мечтать женщина. Кэрол не могла этого понять, и никогда не поймет. У нее был один вывод — эта женщина просто полная дура, больная на голову. Мэтт, такой красивый, молодой, трудолюбивый, готовый на все ради своей жены, своей семьи, верный, добрый, сделавший свою возлюбленную смыслом жизни — что, что еще не хватало этой дряни? За что, зачем она над ним так издевалась? Над его любовью? Почему он ей это позволил? Почему не выкинул эту потаскуху из своей жизни, не забыл, и не стал жить дальше нормальной жизнью? Что было в ней такого особенного, чего он не мог бы найти в других женщинах? Ведь на свете так много хороших женщин, которые приняли бы такого мужчину, как он, как дар Божий, а он зациклился на этой бессердечной самке, которой не нужна была ни любовь, ни муж, ни семья. Почему так бывает? Почему хорошее тянется к плохому? Достойное — к недостойному?

Почему хорошие женщины живут с мерзавцами? Почему хорошие мужчины любят плохих женщин? Почему хорошее не присоединится к хорошему, а плохое — к плохому? И не было бы бессмысленно загубленных жизней и сломанных людей.

Кэрол хотела посмотреть на эту женщину, понять, что в ней такого необычного, увидеть эту Кэт, которая смогла так привязать к себе мужчину, свести его с ума в полном смысле этого слова, заглянуть ей в глаза и задать всего лишь один вопрос — почему?

Кэрол не увидела в ней ничего необычного и сверхъестественного.

Да, красивая, спору нет, но разве мало на свете красивых женщин? Много, и гораздо красивее. И все, больше Кэрол не смогла разглядеть ничего, что могло так поработить мужчину, и почувствовала разочарование и недоумение. Никогда она не узнает, чем покорила эта женщина сердце Мэтта. Только он мог ответить на этот вопрос, но никогда уже не ответит.

Сердце больно заныло в груди, на глаза навернулись слезы, сквозь которые она продолжала смотреть на эту женщину. Хотелось расплакаться, схватить ее за плечи, трясти со всех сил и кричать — зачем, зачем ты его погубила? Хотелось, чтобы она тоже расплакалась, раскаялась и сказала, что сожалеет, что все-таки поняла, как была неправа и какую страшную ошибку совершила. Но осознавала ли Кэт всю степень своей вины, или даже не понимала, что разрушила человеческую жизнь? Может, она просто недалекая женщина, и у нее на самом деле немного не в порядке с головой?

— Значит, ты живешь здесь? — прервала затянувшееся молчание Кэт, оборачиваясь к девушке.

Кэрол не ответила, продолжая испепелять ее пристальным взглядом.

— Не ожидала, признаться, — ухмыльнулась Кэт. — Думала, он женился на какой-нибудь опустившейся старой деве, которая вышла за него ради крыши над головой. Честно говоря, я просто шокирована. Может быть, это какая-то ошибка? Ты действительно была женой Мэттью Ланджа, или мне просто не правильно дали адрес?

— Да, я его жена. А почему вы так удивлены?

— Потому что ты богата, молода и красива.

— И что с того?

— Зачем тебе-то понадобилось выходить замуж за этого неудачника, наполовину сгнившего в тюрьме? — с искренним недоумением воскликнула Кэт. — Ты хоть знаешь, за что он сидел?

— Знаю.

— Ну? И зачем он тебе был нужен такой, а?

— Какой — такой? — голос Кэрол наполнился холодом.

Женщина засмеялась, и ответила уже мягче, заметив, что девушка злится:

— Ну, немолодой, с репутацией маньяка-извращенца, убивающего детей, отсидевший такой срок, безработный, нищий, в конце концов, и вообще, непригодный для жизни. Зачем такой молодой обеспеченной девушке связываться с безнадежным, опустившимся человеком?

— От которого все отвернулись, даже жена, которая поспешила поскорее порвать все связи с ним, бросить в беде, предать, вместо того, чтобы помочь? — добавила Кэрол, не пытаясь скрыть своей неприязни и презрения.

Женщина удивленно вскинула брови.

— Да что ты понимаешь, девочка? Ты еще слишком молода, чтобы разбираться в таких вещах, и ничего не знаешь о жизни! Он был безнадежен, и я ничем не могла ему помочь. Никто не мог. Его обвинили в убийствах девочек и упекли пожизненно за решетку. А ты в то время еще на горшке сидела. Так что не надо рассуждать о том, чего не знаешь и в чем не разбираешься. На ус себе только намотай, на будущее, что против закона не попрешь.

— Правда? А я вот поперла.

— Ты? Ой, я тебя умоляю, не смеши меня так. Куда тебе против закона-то, молоко еще на губах не обсохло. Не строй передо мной из себя умудренную жизнью зубастую львицу, тебя, нежную, разбалованную богатенькими родителями девочку, жизнь одним шлепком прихлопнет. Подобрала зачем-то разбитого истрепанного мужика, от нечего делать, что ли, для разнообразия, или что б родителям насолить. Где ты его нашла-то? Сама хоть поняла, что он женился на тебе, чтобы из дерьма вылезти? Ведь если бы не этот странный адвокат, которому стукнуло в голову заняться поисками настоящего убийцы, он бы до конца своих дней в тюрьме гнил.

Губы Кэрол тронула улыбка. Похоже, эта Кэт мало о чем знала.

Девушка села в кресло и жестом предложила присесть гостье.

— Этот странный адвокат работал на меня, если вам… тебе интересно. И это я вытащила Мэтта из тюрьмы. Вы наивны, если думаете, что самому известному адвокату больше заняться нечем, кроме как по доброте душевной лезть из кожи вон, чтобы помочь какому-то несправедливо обвиненному несчастному, которых в тюрьмах томится не так уж и мало.

— Ты? — глаза Кэт полезли из орбит от удивления. — Но зачем тебе это было нужно? Разве ты знала Мэтта?

— Знала. Знала лучше, чем ты.

— Но… он никогда о тебе не рассказывал. Сколько тебе лет? Вы познакомились до того, как он сел?

— Задолго.

— Но ты не могла быть его любовницей тогда, ты была еще слишком мала. И… он бы никогда не завел любовницу, я его знаю, он был слишком правильным и зацикленным на своей великой преданной любви. Я ничего не понимаю, объясни толком.

— Нет, я ничего не буду тебе объяснять, потому что тебя это не касается. Я помогла Мэтту обрести свободу, потому что он был самым прекрасным человеком в моей жизни.

— В твоей жизни? Он был в твоей жизни, а я об этом не знала? — в голосе Кэт появилась ревность. — И что, за то, что ты ему помогла, он на тебе женился?

— Нет, он женился на мне, потому что любил.

— Он не мог тебя любить, потому что он всегда любил только меня. Он был на мне помешан, ясно? — она самодовольно рассмеялась.

— Был. Но он давно тебя забыл. Он тебя презирал, и все. Говорил, что ты шлюха, и не хотел даже вспоминать. Ты же предала его, бросила, какая любовь может после этого остаться?

— Ну, конечно, а тут появилась ты, такой вот ангел во плоти, спасла его, вытащила из грязи, молодая, красивая, богатая — какой дурак упустит шанс в новую жизнь?

Горло Кэрол сдавило от ярости, но она старательно напустила на себя беспечный вид.

— Твои слова лишь подтверждают то, как плохо знала ты своего бывшего мужа. В нем не было и капли корысти.

— Согласна, не было. Но он не мог не отблагодарить за добро. Вот и отблагодарил.

— А еще он был просто мужчиной, одиноким и свободным, мужчиной из плоти и крови, вполне способным желать и любить женщину, тем более, если она молодая, красивая, и отвечает взаимностью. Люди меняются, и время уничтожает все — чувства, воспоминания, мечты и желания. Появляются другие. Посмотри сама, и убедись в этом, если не веришь. Подожди одну минутку, — Кэрол быстро пошла в кабинет Куртни, вытащила из шкафа коробку, в которой хранились ее сокровища, и которую она отыскала на следующий же день после того, как ее забрала Куртни, схватила видеозапись свадьбы и побежала обратно. Ей очень хотелось, чтобы эта надменная женщина, уверенная в том, что безраздельно властвовала в разбитом ею сердце Мэтта, наслаждалась этим и гордилась, поняла, что он полюбил другую, был счастлив.

Кэрол вставила кассету в видеомагнитофон и включила запись. Кэт не проронила ни слова, и посмотрела на экран. Лицо ее вытянулось от изумления.

— Это — Мэтт?

Кэт была шокирована, и щеки Кэрол порозовели от удовольствия.

Поднявшись, женщина подошла к телевизору и коснулась ладонью экрана, словно хотела прикоснуться к улыбающемуся Мэтту.

— Кто бы мог подумать… — пробормотала она. — Столько лет в тюрьме — и так выглядеть. Я никогда не видела его таким красивым, — она бросила растерянный взгляд на Кэрол. — И таким счастливым. Ладно, твоя взяла. По глазам его вижу, что и правда был в тебя влюблен. Совет вам да любовь, мне без разницы.

Безразлично махнув рукой, она вернулась в кресло.

— Разве ты не знаешь, что он погиб? — дрогнувшим голосом спросила Кэрол, выключая телевизор. Увидев Мэтта, она снова почувствовала острый приступ отчаяния и нестерпимой боли. Челюсти начали дрожать.

— Я узнала об этом позавчера, когда приехала. Я знала, что он освободился, по телевизору передавали.

— А зачем ты приехала?

— Как зачем? Я думала, что он уже освоился, устроился на какую-нибудь работу. А мне нужны деньги.

— Деньги? Ты приехала требовать от него денег?

— Да. А что ты так возмущенно на меня смотришь? Я, как-никак, его жена, хоть и бывшая. Он должен мне помогать, ведь я на него столько лет угробила, между прочим, свои лучшие года! Он же мне всю жизнь испортил, если бы не выскочила по дурости и малолетству за него, могла бы найти себе обеспеченного мужа, и жила бы сейчас, горя не знала.

— Он испортил тебе жизнь? — пораженно прохрипела Кэрол, у которой вдруг пропал голос.

— Конечно. Поэтому он должен был мне помогать. Да он бы и не отказался, он не умел отказывать, тем более мне. Но оказалось, что он женился, и что ни его, ни Моники теперь нет. А квартира осталась. И ты, как его жена, получила ее по наследству. Поэтому я к тебе, собственно, и пришла. Отдай мне эту квартиру, тебе она все равно не нужна. Жить ты там не будешь — из таких-то хором, да в такую халупу! В деньгах ты не нуждаешься. А я нуждаюсь. Я ее продам, и разойдемся по-хорошему.

— Так ты пришла сюда только из-за квартиры?

— Ну, естественно, не на тебя же полюбоваться!

— Я подумала… — начала Кэрол, но продолжать не стала.

— Что я пришла посмотреть, на ком он женился? Нет, милая моя, мне это не интересно. Мы давно с ним разошлись, и его жизнь меня не волнует, как и он сам.

— Зато волнуют его деньги и имущество, — зло прошипела девушка.

— Это и мое имущество тоже, потому что я прожила с ним не один год, я его жена.

— Была.

— Хм, ты тоже «была»! Обе мы были. И я имею такие же права на эту квартиру, как и ты. Ну не будь ты гадиной, тебе же она все равно без надобности, а мне деньги позарез нужны. Давай не будем ссориться, я не для того к тебе пришла. Ты же неплохая девчонка, добрая, я же вижу, пойми меня, как женщина женщину. Ты молода, еще выйдешь замуж, а я вынуждена сама о себе заботиться, горбатиться официанткой, чтобы с голоду не сдохнуть.

— А ты знаешь, что случилось с Моникой… и с Мэттом?

— Нет, да и какое это имеет значение? Все равно их уже не вернуть.

— Тебя даже не интересует, как он погиб… и почему?

— Нет, не интересует. Погиб, и погиб, значит, так Богом было велено.

— Неужели тебе все равно? Ведь сама говоришь, что прожила с ним не один год. Неужели ты его совсем не любила?

— Мы не о том говорим. Какое все это теперь имеет значение? Скажи, лучше, отдаешь мне квартиру, или будем воевать? Я не сдамся, учти, мне терять нечего.

— Ответь сначала на мой вопрос. Ты любила Мэтта?

— Ну, если бы я его не любила, я бы не вышла за него замуж. Только потом любовь прошла, а ни на что негодный муж остался.

— Почему ни на что не годный? Он же работал, старался изо всех сил, для тебя, ради тебя…

— Старался! Толку от его стараний! Даже на машину себе не заработал! Не умел он деньги зарабатывать, не умел! Через чур честный был и правильный, и на своем настоять никогда не мог. Такие, как он, никогда ничего не добиваются в жизни. А какая может быть любовь, если жизнь не мила и хочется другой? Что ты о нем знаешь, девочка? Ты живешь в роскоши, ни в чем не нуждаешься, а чем я хуже тебя? Я тоже хочу так жить! А он не мог мне этого дать. И за это я его презирала, понимаешь? Он ничтожество. Жалкое, наивное, бесхребетное существо, которых жизнь давит, как что-то ненужное и лишнее. И я не хотела быть раздавленной вместе с ним. Но он не хотел меня отпускать, вцепился, как полоумный.

— Почему же ты не ушла от него, ведь он не держал тебя силой? Нашла бы себе такого мужа, который бы тебя устраивал, и не мучила Мэтта.

— Хм, девочка, не так-то просто женить на себе богатого мужчину! Но они меня и как любовники устраивали. Если честно, меня все устраивало. Если так рассудить, то даже если бы я нашла себе богатого мужа, вряд ли он позволил мне встречаться с другими мужчинами. А всю жизнь спать только с одним мужиком — это так скучно, лучше сразу повеситься. Мне нравится, когда за мной ухаживают мужчины, нравятся любовные интриги и приключения. А Мэтт был такой скучный со своей безупречной любовью. В общем, я не собиралась его бросать. У меня были другие мужчины, обеспеченные, которые давали все, чего мне не хватало, и был молодой красивый муж, который ползал у меня в ногах. Чем не жизнь? Где еще я бы нашла такого лопуха и дурачка, который бы все это терпел?

— Терпел, потому что он тебя очень любил. Или для тебя это тоже не имело значения?

— Имело, потому что его любовь стала мне поперек горла, она душила меня и не давала жить. Как можно его любить, ведь он ничто, пустое место, всегда им был! Какой мужик стерпит то, что терпел он, когда я наставляла ему рога, уезжала на курорты с любовниками, приводила их домой? А он терпел! Противно вспомнить! Застанет дома в нашей постели мужика, отвернется и убежит сопли на кулак наматывать, строить из себя несчастного и обиженного! Да еще меня умолял его не бросать! Разве это мужик? Нет, это ничтожество!

Кэрол резко поднялась, побледнев от бешенства.

— Все, хватит, я все поняла. Ты просто дура, редкая дура. И шлюха. Ты издевалась над мужчиной только за то, что он тебя так любил, над хорошим мужчиной, хорошим человеком. Таким, как ты не дано оценить прекрасное, потому что сами вы — говно! Убирайся отсюда, и никогда больше не показывайся мне на глаза. Я не отдам тебе квартиру. Ни Мэтт, ни Моника этого бы не хотели. И я не хочу.

Кэт покраснела, глаза ее вдруг налились кровью.

— Ах ты дрянь малолетняя! — прошипела она, а потом, заметив в глазах девушки слезы, вдруг расхохоталась. — Да ты просто ревнуешь! Зависть душит, что он передо мной так пресмыкался? Успокойся, не страдай, он пресмыкался перед всеми. Бедная, наивная девочка, мне тебя даже жаль. Что ты нашла в нем прекрасного, а? Да, он, конечно, мужик красивый, спору нет, я на это и купилась, только сам по себе он ведь ничего не представляет, понимаешь? Неужели сама не разглядела? Он всего лишь пресмыкающееся, и вся его жизнь — это бессмысленное ползанье у других под ногами в ожидании, когда его кто-нибудь раздавит! Зачем нужен такой муж? Он жил, как пресмыкающиеся, и, уверена, что и сдох, как пресмыкающееся. Кто его раздавил, интересно? Уж не ты ли задела ненароком своим каблучком?

И она смеялась, издеваясь над дрожащей, готовой разрыдаться девушкой, которую так ранило каждое ее гадкое слово о Мэтте. И вдруг что-то словно оборвалось в груди Кэрол, как однажды, очень давно, когда она запустила полным подносом в Элен. Схватив с журнального столика бронзовую фигурку толстого Будды, которую привез из Китая еще отец Куртни, Кэрол с яростным воплем обрушила ее на голову смеющейся женщины.

Смех оборвался, и на красивом лице Кэт отразилось удивление. По лбу быстро сбежала струйка крови.

Не останавливаясь, Кэрол вскинула руки и снова ее ударила. На этот раз женщина рухнула на пол.

Склонившись над ней, девушка снова замахнулась, но остановилась, увидев, что та лежит неподвижно, не подавая никаких признаков жизни.

Отступив назад, Кэрол бросила фигурку на распростертое на полу тело, и дрожащей рукой вытерла скатившуюся по щеке капельку пота, не заметив на пальцах кровь. Мгновенье она смотрела на неподвижную стройную фигуру, на расплывающееся под копной роскошных волос пятно крови, потом медленно опустилась на колени и поднесла ладонь к лицу женщины.

Слабое дыхание обдало ее кожу, но Кэрол ничего не почувствовала, убедившись в том, что Кэт жива — ни облегчения, ни огорчения.

Поднявшись, она взяла телефонную трубку и спокойно набрала всего три цифры — 911. Сказав, что нужна медицинская помощь и назвав адрес, она отключилась, не став отвечать на вопросы, которые пыталась задать дежурная. Случайно взгляд ее остановился на зеркале, и она вздрогнула, увидев свое отражение. На нее из зеркала смотрела Элен, с перепачканным кровью лицом и маниакальным безумным взглядом.

— Привет, мам, — улыбнулась девушка. — Хреново выглядишь. Опять кого-то замочила?

В холл выскочила перепуганная Дороти, наспех застегивая на груди халат.

— Что случилось, детка? Это ты кричала или мне приснилось? Ой, у тебя кровь! — в ужасе вскрикнула старушка. — Тебя ударила эта женщина, которая приходила?

Кэрол не ответила. Устало она опустилась в кресло и, тяжело вздохнув, закрыла глаза. И не открыла их, услышав, как вскрикнула Дороти, обнаружив на полу бесчувственную, истекающую кровью незнакомку.

— Я вызвала помощь, — только и сказала девушка.

Но когда через несколько минут подоспела помощь, Кэтрин Френсис, в прошлом Ландж, была уже мертва.

— Это вы ее убили? — услышала Кэрол над собой чей-то чужой голос, выводящий ее из забытья.

— Я, — чуть слышно ответила она, поднимая глаза на молодого человека в офицерской форме.

— Вы пьяны?

— Нет, я просто очень устала.

— Поднимайтесь, вам придется поехать со мной.

Девушка встала и, опустив голову, равнодушно наблюдала, как на тонкие запястья надевают наручники.

Рядом в истерике металась обезумевшая Дороти.

— Что вы делаете? — в отчаянии кричала она офицеру. — Не слушайте ее, не верьте! Не могла она убить, эта девочка мухи не обидит, я ее знаю! Эта женщина сама упала и просто ударилась! Я видела, я все видела! Я все расскажу!

— Эта женщина не могла проломить себе голову в таком месте, если бы упала, для этого ей надо было разогнаться и удариться о стену. Или же упасть вниз головой, — вежливо возразил офицер, высвобождаясь от вцепившихся в него старческих рук.

— Не забирайте ее, не забирайте! Это я, я ударила эту женщину! Арестуйте меня! — взмолилась Дороти, роняя крокодильи слезы и семеня за выводящим Кэрол из дома полицейским.

Но он больше не обратил внимания на старушку и, подведя покорную арестованную к машине, открыл перед ней дверцу. Обернувшись, Кэрол бросила грустный взгляд на дом, выдавила улыбку для Дороти, рыдающую у порога. Потом посмотрела на носилки с телом, прикрытым простыней, которые поднесли к машине «скорой помощи», погрузили внутрь и захлопнули двери.

Офицер наблюдал за ней, почему-то не торопя сесть в машину.

Поймав его взгляд, Кэрол не увидела в нем враждебности, наоборот, ей показалось, что в нем промелькнуло сожаление.

— Сколько вам лет? — неожиданно поинтересовался он.

— Двадцать один.

— Зачем вы это сделали? — тихо спросил он, не как представитель закона, а как человек, который почему-то почувствовал к ней жалость. Может, потому что был еще совсем молодой, и не успел очерстветь сердцем, как полицейские более опытные. А может, спросил из любопытства.

Девушка ответила машинально, ни на миг не задумавшись:

— За Мэтта.

И решительно села в машину с таким видом, будто этим объяснила все. А так ничего и не понявший молоденький офицер вздохнул и захлопнул за ней дверь.

Кэрол улыбнулась, смотря в окно.

Ей вдруг стало легко. Так легко, что казалось, будто душа ее вдруг освободилась от тяжелого камня и взмыла в небеса. Ее Мэтт был отмщен. И женщина, причинившая ему столько боли, что своими издевательствами довела до безумия, превратившая его жизнь в ад, породившая в нем чудовище, сломавшая его так, что он не смог оправиться, отвернувшаяся и бросившая его сразу, как только на руках его сомкнулись наручники, хоть и была уверена в его невиновности, потому что не подозревала о болезни, эта шлюха, мерзавка, растоптавшая лучшего из людей и чистейшую всепрощающую любовь — она не осталась безнаказанной.

И ничего больше не имело значения.

В отражении на стекле она увидела его лицо. Он улыбнулся ей.

И Кэрол улыбнулась в ответ.

• «
• 15
• 16
• 17
• 18
• 19
• 20
• 21
• 22
• 23
• 24
• »