— И поесть, — вставил Рифат. — Я сегодня еще не завтракал.
— О, а я совсем про жратву забыл, — дядя Костя почесал в затылке. — Не до того было, сами понимаете. Ладно, давайте с кем-нибудь спустимся вниз и притащим еды. Да ты ружье-то им оставь. Я прикрою. Хотя, в общем-то, я и сам могу сходить…
— Нет, — Рифат покачал головой. — Я с вами. А вы тогда здесь пока сидите.
— У нас куча дел, но мы вас подождем, — улыбнулся я одними губами.
— Там крови много, в доме, — пошевелил усами дядя Костя.
Рифат отдал мне ружье, а дядя Костя тем временем опускал лестницу, в потолочный проем. Я подошел к краю, оперся о кирпич. Никого внизу, но ружье следует держать наготове. Я стрелять не умею, но думаю, что ничего сложного нет. Знаю, что нужно прижимать приклад к плечу, как можно крепче — вот и все.
— Полезли? — дядя Костя опустил ноги в проем. Рифат стоит над ним и без оружия у него совсем другой вид. Ему, по всей видимости, некомфортно.
— Может, лестницу поднимете? — спросил снизу дядя Костя.
— А если вам надо будет по-быстрому бежать? — я погладил полированный, со сколами приклад «Сайги». — Нет, мы лучше будем поглядывать вниз, а лестница пусть стоит.
— Прямо операция «Буря в пустыне», — усмехнулся Рифат.
Когда они скрылись из виду, у меня тут же пересохло в горле. Сам я есть не хотел, но знал что это из-за стресса. Через какое-то время организм начнет требовать свое.
— Пить охота, — подал голос Юрец. — Надеюсь, они захватят воды.
Я угукнул. Прошелся вдоль стены. По-любому сейчас полезут, хоть одна да появится. По законам жанра. А я не могу в них стрелять, потому что они — живые люди.
«В погребе ты смог офигительно»
Неприятное ощущение в груди. И голова внезапно заболела. И что так, теперь всю жизнь — сидеть и отстреливаться?
Это должно когда-нибудь закончиться.
Пальцы вспотели. Я обтер ладони о штаны, по очереди: левую, правую. Юрец тоже не сидел на месте, бродил вдоль «бортов» нашего «Титаника». Я только сейчас заметил у него нож и как поблескивает сталь на солнце.
Свет, дающий тепло и жизнь. И безжизненный металл, способный убить. Я тут же захотел перенести на лист бумаги пальцы с рукоятью, лезвие. Зарисовать все так, как увидел.
Внизу приглушенный крик. Сердце тут же застучало.
Мы с Юрцом приблизились к проему. В глотке еще сильнее пересохло, я нацелил ружье вниз.
Клокочет что-то. Чавкнуло.
Мы с Юрцом обменялись красноречивыми взглядами. Конечно, в доме было полно стерв, и они напали на дядю Костю и Рифата. Что им винтовка? Оружие ведь еще надо перезарядить, а если шесть, семь баб? Попробуй-ка, успей расстрелять всех.
— Думаешь? — сказал Юрец.
— А?
— Того?.. — он мотнул головой и с кончика носа в проем полетела капелька пота.
— Не знаю, — прошептал я. — ЭЙ, РЕБЯТ! Что у вас там?
Тишина в ответ.
Подождали немного. Шаги. Шорк-стук, шорк-стук. У меня сразу картинка нарисовалась: баба плетется, со сломанной лодыжкой. Кость прорвала кожу, и торчит наружу. Женщина подволакивает ногу, за ней тянется след.
Я смахнул пот предплечьем. Упер щеку в приклад, прицелился. Только шагнет к подножию лестницы — стреляю.
Вот, вот…
Рифат. Прихрамывает, опирается на винтовку. Поглядел вверх. Глаза огромные, сверху — мокрая челка. Оглянулся, что-то пробормотал. Влез на ступеньку.
Он нас не увидел, возможно, свет бил в глаза. Я опустил ствол и спросил:
— Рифат? Что там? — он вздрогнул и тут же попытался навести на меня дуло. А потом во взгляд его вернулась частичка осмысленности. Он моргнул, быстро облизал губы, язык мелькнул как у змеи. Рифат оглянулся еще раз и полез наверх.
Внизу показалась женщина, лет пятидесяти на вид. Волосы с проседью, сквозь дырки в халате видны валики жира. Она шагнула к лестнице и обхватила мясистыми пальцами ножки.
Я не мог в нее выстрелить — боялся зацепить Рифата. Он перебирал руками и ногами быстро, а толстуха поставила на первую ступеньку стопу — квадратный столб.
— Стреляй в нее! — взвизгнул Юрец. Рифат двигался медленно, как под водой и я опять вспомнил «Титаник». Показалось даже что шумит прибывающая вода, внизу. Вот-вот мы уйдем на дно.
Жирдяйка залезла выше. Лестница закачалась, затрещала.
Вот уже пальцы-сардельки вцепились Рифату в штанину. Он запыхтел, задвигал ногой.
— СТРЕЛЯЙ! — вновь проорал Юрец.
Я прицелился. Будь что будет. Нажал на спуск.
Не нажимается.
— Предохранитель! — крикнул Рифат. Я чуть не оторвал ноготь — так резко колупнул железочку, сбоку.
Потом — прицелился. Нужно ловить момент между ударами сердца, но нет, это чушь, не из снайперской винтовки ведь стреляю.
Я пальнул. Дым застлал обзор, а Рифат вскрикнул.
Когда дым чуть рассеялся, из проема выплыло безумное лицо, в крови и грязи.
Я отшатнулся назад, зацепился за что-то пяткой. Ружье выронил, плюхнулся на пятую точку.
Юрец подхватывал кирпичи и швырял вниз. Один, второй, третий.
Мир поплыл. Когда к зрению вернулся фокус, я увидел, как Рифат с Юрцом дергают лестницу вверх. Ее держали снизу, но они все-таки справились, а я продолжал сидеть как болван.
— А дядя Костя? — одними губами спросил я. — А дядя Костя как же? Лестницу…