Рифата одолевали сучки. Он стрелял и влажно трещали разламываемые кости, опять летели ошметки и густые капли крови.
Олю мы подхватили. Она обвила мне шею и в мозгу вновь всплыла Аня. Как мы планировали семью, так — в шутку, — что когда-нибудь пожениемся и у нас будут дети. И я еще тогда подумал, что моя дочка будет вот так же обнимать меня за шею, когда я буду брать ее на руки. Почему-то я был уверен, что у меня родится дочь.
Рифат полез на канат, как-то уж слишком резко. Скоба заскрипела.
Потом по трубе пошла трещина.
Рассохшийся от жары, потрескавшийся от морозов кирпич, размытый ливнями бетон — и скоба выскальзывает вместе с обломками.
Рифат летит вниз, сжимая в одной руке канат, а в другой винтовку. Твари тут же кидаются к нему.
Крик, рычание. Выстрелы.
Юрец орал мне что-то в лицо, тянул за руку. Оля тут же, закусывала губы, заламывала пальцы.
Шифер с треском лопался под ногами, подошвы проваливались и острые края царапали голеностоп. Уже после я заметил, что кожа вокруг суставов изрезана вдоль и поперек, да и боль пришла позже.
Вот и край крыши. Чуть не полетел кубарем, вниз. Почему-то сначала эта мысль не вызвала беспокойства. Что ж, упасть головой в асфальт и свернуть шею — меньшее из зол.
Но звериный инстинкт выживания, поднял голову и заставил пальцы вцепиться в трухлявые доски.
Калитка открыта, пара баб ковыляет сбоку. Наша старая знакомая, армянка, которую мы сбили, у другой «особи» — нож. Еще одна пасется на углу перекрестка. Я увидел погнутый треугольник «Уступи дорогу» и еще вчера женщина не смогла бы разгуливать там так просто: движение будь здоров. Она стояла к нам спиной, а те двое сразу заметили нас и поковыляли к Колькиному дому. Благо, что были они уже здорово потрепаны в боях, так что еле волочили ноги.
У одной оторвана щека, кожа так и висит лоскутом. Сразу перед глазами картинка: женщина пытается убить своего мужа, а его верный пес приходит на помощь хозяину. Но баба и пса насаживает на кухонный тесак.
Вот и сейчас, сжимает рукоять ножа, буравит меня взглядом, а с лезвия в пыль падают капли.
«Шанс» стоит, только сейчас обратил на него внимание. Вроде бы на том же месте, весь в бордовых ладонях, с трещиной в лобовухе, с вмятинами на крыше. Как раз от армянки. Юрец припечатал ее здорово, но все-таки не до конца.
— Чо тормозим? — спросила Оля. Я не успел ничего ответить, а она уже спрыгнула в песок. Лететь-то пару метров, и горка приличная: хорошо, что рабочие не успели его толком разворошить.
Я прыгнул, ноги по колено ушли, крупинки набились в кеды. Дернул черт надеть джинсы, неудобно же!
Юрец рядом завыл от боли. Оказывается, в песке строители бросили лопату. Снова на глаза попался тот синий ковшик, детский.
Уже слышно рычание баб и шоркающие шаги. Калитка нараспашку и они бредут оттуда тоже.
— Быстрей, к машине! — крикнул я Юрцу. Он поглядел на меня, как будто я заговорил на французском. Потом моргнул и, не говоря ни слова, побежал к тачке.
Кровавые отпечатки на белоснежных крыльях и капоте «Шанса», никогда не забуду.
Черенок у лопаты шершавый и засален множеством прикосновений. Полотно — с зазубринами. Первой подскочила толстуха-армянка, и я рубанул ее лопатой в скулу, плашмя. Мисс Рваная Щека кинулась к Оле, размахивая ножом, и та кинула в тварь кирпич — попала в живот.
Мисс Рваная Щека даже бровью не повела. Армянку я хватил по шее, уже ребром полотна. Железо рассекло кожу, выступила кровь. Я раньше и представить не мог, что человеческий организм такой крепкий. Думал, хватишь кого-нибудь лопатой — и голова отлетит, как кочан капусты.
Следующий удар, и толстуха перехватила лопату, дернула. Черенок скользнул по ладоням, обжигая кожу.
Завизжала Оля.
«Шанс» уже шкворчал, выплевывая сизые выхлопы.
Армянка поперла на меня, скаля зубы. Волосины в ноздрях, пучки в подмышках. Изо рта у нее тянуло гнилью, и вряд ли только от того, что она рвала зубами своего сына или мужа.
Юрец налетел сбоку и огрел армянку по башке здоровенной железной дурой. Грузное тело осело на дорогу, и между век замелькали белки.
Юрец вновь подхватил оружие — колодку от электровоза, килограмм на десять, — Оля тем временем пряталась от Мисс Рваной Щеки за деревом, как будто девушка ее подруга, и они решили вспомнить детство и погонять в салочки. А Мисс Рваная Щека и не нападала уже, теперь она явно ждала подмогу.
И та была близка.
— Бежим! — заорал Юрец. На нас текла толпа, из калитки. Твари толпились, отталкивали друг друга, как будто спешили попасть на распродажу в «ИКЕА». Оскаленные пасти с размазанной губной помадой, безумные глаза с частоколом ресниц, лица, пятнами теней и потекшей туши.
Юрец кинул колодку в самую гущу, и попал «импозантной даме» в грудь. Вот кого не ожидал увидеть, вроде бы я ее застрелил. Уже без жакетика, залитая кровью, со «стрелками» на колготках, она вскрикнула и упала.
Ее тут же затоптали шпильки, платформы, подошвы балеток и просто — босые ступни.
Окно спальни брызнуло осколками. Я почему-то подумал, что сейчас оттуда вылезет тетя Света, потому что я недостаточно сильно расплющил ее голову.
Но оттуда вылетел… Рифат. Вылетел в прямом смысле: боком, как спецназовец. Сделал прямо в воздухе несколько выстрелов и уткнулся плечом в песок.
Потом уставился на нас, ошалевшим взглядом.
— Бежим! — махнул я ему. Юрец летел так, что пятки сверкали. Прыгнул на место водителя, мы с Олей влетели на заднее сидение. Рифат выпустил «магазин» в толпу, а Юрец тронулся с пробуксовкой и сбил тварь, кинувшуюся на капот. Потом Юрец дернул ручник и «Шанс» откинул бортом тело. В боковом зеркале я увидел, что женщина тут же вскочила — лицо без всякого выражения, в пыли, пополам с кровью.
В зеркале заднего вида остальные женщины бежали за Рифатом, а он хромал за «Шансом», то и дело оглядываясь. Губы шевелились, он кричал нам, но голос тонул в реве двигателя.
— Если сбавлю скорость, они нас убьют. Всех, — сказал Юрец. Затем высунулся в окно и проорал: — Жми, Рифат!
Но тот выдохся и отставал.
— Сбавь, сбавь, — сказал я. — Мы должны его подобрать.
— На черта он нужен? Козел.
— Мы возьмем его, Юр.
Юрец прикусил губу и вдавил педаль.
Рифат врубился в багажник, и спустя мгновение мы с Олей приняли его на заднем сидении, под визг покрышек. В салон дохнула паленая резина.
Дверь и ноги Рифата болтались в воздухе. За бампер зацепилась Рваная Щека, уже без ножа. Она как «Т-1000» из «Терминатора», карабкалась и цеплялась за багажник, обламывая ногти.
— Виляй! Виляй! — орал Рифат. — Газу, газу, газу!
Юрец добросовестно выполнял «рекомендации». Но на дороге, где тут и там перевернутые машины особо не разгуляешься. Мы сначала чуть не врубились в желтый ромб «главной дороги», в другой раз — чирканули по борту припаркованной «Инфинити». Хозяину уже пофиг, сто процентов.
А Мисс Рваная Щека все не отцеплялась. Тогда Рифат вылез в открытую дверь, изогнулся и нацелил на нее ствол. Она рыкнула, хотела броситься вперед, но пуля ударила ее в грудь и сбросила на дорогу.