— У нас походу пробит радиатор, — вновь подал голос Юрец. — Придется… даже не знаю, что делать. И жарче, кстати, стало на улице. Далеко мы эдак не уедем.
— Вокруг полно тачек, — отмахнулся Рифат. — Какую-нибудь приглядим. Увидите: через пару дней баб перережут, и на улицу выйдут мародеры. Вот такой прогноз на ближайший конец света. Сворачивай, вот и заправка.
Удивительно, но на нас и сейчас никто не нападал. Никто не спешил наперерез, не перекрывал дорогу.
Зловещая пустынность.
Табло, желто-оранжевые колонки. Змейка шланга валяется на плитке, возле грязновато-белой полосы. Резиновые бугры «лежачих полицейских», решетки-сливы.
На другой стороне улицы зеркальная высотка, офисное здание. Рядом с ним тулится здание поменьше — первый этаж отдан в распоряжение «Магнита». Вот там вроде бы кто-то сновал.
Но наверняка я сказать не мог.
— Оля сидит в машине, кто-то бежит в каморку заправщика и заряжает насос. — Рифат зашмыгал носом, как пес. Принюхивается что ли?
— Нам нужен девяносто седьмой, — вставил Юрец, выкручивая баранку. У меня снова собралась во рту кислота. Губы соленые, в коленках — желе. Из уютного, ставшего почти что вторым домом салона, вылезать неохота.
Кажется, безумные бабы только и ждут того, чтоб мы вышли.
А вокруг только пыль.
Мы припарковались напротив пистолетов и счетчиков. Циферки замерли на нулях.
— Выходим, — скомандовал Рифат. Мне не очень-то нравилось, что он распоряжается и командует, но сейчас в распределение власти я ввязываться не хотел.
Мы вышли, Оля тоже полезла наружу.
— А ты куда?
— Я с вами. Не могу сидеть вот так, — почему-то меня привлекали ее губы. Распухшие, искусанные. Я не должен думать о чем-то таком, не должен.
Но я все-таки думал. Может, во мне говорил инстинкт, что сейчас мол, самое время продолжить род, не знаю.
Налетел ветер, уже прогретый, с пылью. Мелкие крупинки покусывали щеки, щекотали тело.
— Я пойду за бензином. Только мне нужно какое-то оружие, — сказал я. Юрец тут же открыл багажник: — Там должна быть монтировка, только сейчас вспомнил.
— Зато с колодкой ты круто придумал, — ухмыльнулся я.
В багажнике и впрямь валялась монтировка. Почти как мой гвоздодерчик… и как он вошел в висок тете Свете, и как тогда вышел с треском — так разламывается крепкая скорлупа грецкого ореха.
У меня даже боль к вискам подступила, а во рту возник кислый привкус.
Оля порывалась пойти за мной, видно по глазам. Хотя может ей просто не стоялось на месте, ведь когда что-то делаешь, легко можно отвлечься от лишних (страшных) мыслей.
— Почему ты идешь один? — сказала она. — И вообще, пойдемте все вместе.
— А если тут засада? — возразил Рифат. — Машину бросать нельзя, не забывайте, что мы не одни такие, беглецы. Нужно прикрытие.
— Ага, небось, свалите без него! — Оля сверкнула глазами. — Да что вы за мужики такие?
— О, боже!.. — застонал Юрец. — Мы только зря теряем время!
— Хочешь — иди, — пожал плечами Рифат. В его тоне я прочел что-то вроде: «неудивительно, что эти тупые курицы спятили».
Я потрусил к магазинчику. Холодильник цел, на удивление, зато стеклянная дверь разнесена вдребезги и под ногами похрустывают острые «льдинки».
Оля догнала меня.
— Ну и чего ты?
— Разве так можно? Он с ружьем, а тебя отправили с голыми руками!
— Да я сам пошел. И оружие у меня есть тоже, — я потряс монтировкой.
Внутри магазинчика что-то зашевелилось. Мы замерли у самого входа. На ручке и на пожелтевшем пластике смазанные отпечатки. Сердце колотится.
Поднял монтировку. Одна ступенька, другая. Потянул на себя дверь, специально не брал за ручку, створка скрипнула, захрустели осколки. Внутри темнота, дышит дерьмом и кровью.
Перед глазами плавают разноцветные пятна, ничего не вижу. Но вот зрение приходит в норму, и я различаю стол, целлофановые обертки, спички. И пульт с кнопками. Теперь можно подать на третью колонку десяток-другой литров.
Как быстро человек приспосабливается к меняющимся условиям!
— Ты умеешь этим пользоваться? — сказала Оля.
— Работал летом заправщиком, месяцок, — бросил я. Еще неделю назад я радовался жизни. Мы с Аней одыхали на Черное море. Купались, загорали, поглощали вкусности от пуза. Естественно, провели весомую часть «каникул» в постели.
Потом началось: мама, бабушка… Они хотят такого зятя, который бы мог вывезти их дочь в Тайланд, в Египет, или на худой конец — в Турцию. Короче, им нужна (была) подходящая партия.
Но сегодняшний день из другого измерения, что уж грезить о лете.
Оля вскрикнула. У меня грудь тут же заледенела, и горячий кулак ткнул затылок изнутри.
— ЧТО?!
— Сзади… ты чуть… чуть не наступил!
Я обернулся. Кед в паре сантиметров от синюшной кисти, безымянный и мизинец откушены, торчат обрывки сухожилий.
Я тут же отвел взгляд. Краем глаза все-таки увидел, что лицо обезображено. Вблизи трупы не похожи на манекены, вблизи они еще страшней… еще и мухи зудят, только сейчас услышал.
Оля согнулась и булькала тут же, возле холодильника. Из нее выплеснулась приличная лужа. Я подошел к холодильнику, попробовал — заперто. Тюкнул стекло монтировкой и вытащил бутылку «пепси». Оля утерла ладонью рот и вытащила из холодильника два бутыля «Аква минерале».
— Грабить так грабить, — кивнул я. Сам бы, наверно, так и вернулся с одной газировкой, а Оле вот пришло в голову взять воду.
Шланг торчит в бензобаке, крышка откинута.