Толик подошел к окну. Двор-колодец. Красно-зелено-желтые качели, горка блестит. Все новенькое, недавно поставили, но жители пока еще не отучили своих собачек гадить в песочницу. Машины, машины.
Прямо на выезде со двора — «Лендровер». Черный, сплошь тонированный, «кенгурятник» мерцает хромом.
Толик всегда недоумевал, зачем мужики покупают себе эдакие троллейбусы. За те же деньги можно взять седан бизнес-класса или спортягу какую-нибудь.
Возле заднего колеса красное пятно, выглядывает лакированный туфель. А самого хозяина не видно.
— Айзек, как же мы… Ну скажи хотя бы, что происходит.
— Не знаю, — ответил он и стряхнул пепел в грязную кружку. — Но о трупах теперь можешь не волноваться.
— Сколько мы уже… здесь? И зачем сидим тут так долго? Может… — Толик облизнул губы, глядя в окно.
Айзек затянулся. Оранжевый огонек сожрал порцию бумаги с табаком. Крики стихли, и как понял Айзек, первая волна прошла. Они действительно, могут сидеть здесь хоть до второго пришествия, но отчаянно хочется жрать, а в холодильнике хоть шаром покати.
Кроме того он был не из тех, кто привык отсиживаться пока идет движуха. Нужно ковать железо пока горячо, пускай с риском для жизни.
Только неохота нарваться на психованных. Не особо хитро прикинув, Айзек понял, что следует опасаться прекрасного пола. Семь сучек в их квартире, плюс жаркие дамочки на улице. Проще чем дважды два: женщины спятили.
По крайней мере, менты не пришьют им дела. Так что зря волновался об отпечатках.
— Шайн о-он ю крэ-эйзи да-а-аймонд, — пропел Айзек. Толик оторвался от шторы и уставился на друга. Тот тыкал бычок в дно чашки, зудя незатейливый мотивчик. — Ша-айн о-он… Чего? Я не спятил, не бойся. Сейчас мы пойдем вниз, только нужно все хорошенько продумать. И найти оружие. Где-то валялся обрезок трубы, помню… Ты пока поищи, а мне надо… поразмыслить, типа, — Айзек плюхнулся за стол и подпер подбородок ладонями. Толик постоял немного рядом с ним.
Нужно искать трубу, раз Айзек так говорит. Но куда они пойдут? И почему… почему во дворе стоит джип, под колесами которого валяется труп мужчины? По всей видимости — хозяина?
Мысли плохо слушались Толика, разбегались. А он и не пытался их поймать. Нужно делать то, что говорит Айзек вот и все. Он немного похож на Сида Барретта, только волосы короткие, недавно подстригся почти налысо.
Толик порылся ванной, заглянул во все углы. Посмотрел в зеркало, и оно отразило толстяка, заросшего курчавой щетиной, со свиными воспаленными глазками.
Толик не слишком следил за собой. Что он, педик? Во-первых, он считал, что так и должен выглядеть настоящий рокер. Во-вторых: девки же дают. Что еще надо?
В аптечном шкафчике Толик нашел пустую упаковку «Валиума» и еще какие-то просроченные пилюли. Даже закинуться нечем. А тело уже шибает пот. Он конечно, подсел не так плотно, как Фаза… Тот вообще втихую плевал на слова Айзека и говорил, что он не младенец там какой, чтоб кто-то указывал ставить «баян» или нет.
Но все это — за глаза.
И вот теперь Фаза мертвый. Лежит тут же, в квартире, в нескольких метрах и горой трупов завален. Через стенку слышно пение, Айзек обожает «флойдов».
Толик наклонился и пошарил рукой под ванной. Вот и труба.
Теперь надо ждать на кухне. Можно даже заварить себе кофе. Самое главное — не трогать Айзека пока он думает. То же самое когда он пишет тексты, лучше не нарушать покой.
Толик пошел на кухню. Глянул в окно. Вот идет телка, через песочницу. На вид ей лет двадцать пять, не больше. В юбке цветастой, в рваной кофточке. Спотыкается, падает на четвереньки. Рот в крови, сбоку прядь волос вырвана со скальпом, и рана блестит сукровицей. Ее можно бы назвать жертвой насильника, если бы… если бы не взгляд.
Женщина остановилась. Подняла голову и поглядела прямо на Толика. Ощерила зубы в ухмылке.
Толик резко шагнул назад и натолкнулся поясницей на стол.
Что-то в самом деле происходит. И лучше бы Айзеку придумать выход.
***
— Подходим к машине. Я сажусь за руль, и если вдруг нет ключей, ты должен обшарить водителя. Но ключи должны торчать в зажигании.
Толик судорожно кивнул.
Ключи должны быть в зажигании.
Но сначала надо спуститься по лестнице.
— А если она внизу? Грохнем ее? Извини, я туплю.
— Ничего, — Айзек сплюнул на ступеньки. Он шел первым, не касаясь изрезанных шрамами, давно не крашенных перил. Толик плелся следом, с тесаком. Стальной, с самодельной ручкой — работа Фазы. Он любил возиться с ножами, даже небольшую коллекцию клинков держал, а еще шарил в компьютерах.
Айзек в качестве оружия взял ту самую трубу.
Снизу грохот, звенит разбитое стекло. Толик протолкнул по горлу ком. Айзек даже не замедлил шаг, продолжает спускаться.
Четвертый этаж. Дверь квартиры нараспашку, изнутри несется грохот, чавканье, урчание. Плеск, и снова «БТУМ!».
Айзек заглянул в прихожую, подергал носом. Толик тут же потянул его за футболку:
— Спускаемся!..
Айзек тихонько прикрыл дверь. Замок щелкнул. Айзек проверил ручку, подергал.
— Так будет спокойнее.
Прошли третий этаж… поворот, площадка…
Метнулась тень навстречу, с угрожающим шипением. Айзек подпрыгнул, держась рукой за перила, и впечатал подошву в лицо твари. Взметнулась юбка, девка — та самая, из песочницы, — полетела спиной по лестнице, кувырнулась назад, через голову.
И осталась лежать рядом со стеной, прямо под неаккуратно намалеванной цифрой «2».
Неестественно откинута голова. Скрюченные пальцы скребут грязь на полу.
Толик тяжело дышал, хватая воздух. Сердце выражало беспокойство. Еще бы, после холестериновых диет, выпивки и снопов «травки» — вдруг такой забег.
Рукоять выскальзывает из ладони, Толик подавил желание рвануть назад по лестнице, а еще вдруг почувствовал возбуждение, при виде раскинутых в разные стороны ножек, точеных и стройных. И полоска синих трусиков…
— Подбери слюни, — фыркнул Айзек. Подошел к телке, потыкал носком ботинка в бок. — Можешь ее добить.
— Я… я…
— Перережь ей горло.
— Айзек, а вдруг… Вдруг это какая-то ошибка? Ой, ну то есть — вдруг это не по-настоящему? Может…