Теперь вот сидел, прижимаясь щекой к стенке. Блаженная прохлада. Вот мы попали!
Не могу сказать, что они какие-то сумасшедшие, эти ребята. Но мне они не нравились. Хотя конечно, резон в их словах есть. Хриплый сказал, что сажать нас вместе с бабой не будет, потому, что она в любой момент может ОБРАТИТЬСЯ. Так и сказал. Я с ним спорил, за что и получил.
— И где вы шлялись? — спросил я первым делом, немного оправившись от шока.
— В смысле? — сказал Рифат. — Мы искали жратву, как я и говорил. Даже нашли кой-чего в разграбленном складе. Там видно, люди брали первое, что попадалось под руку, и не особенно раздумывали. Так что получилось так, что там осталось до черта продуктов. Сухие продукты, еще это… собачья еда. Ну, «Чаппи» там, «Вискас». Оно вкусное, только пить после хочется.
— Наткнулись мы сначала на баб, небольшой такой отряд, — Рифат облизнул губы и провел ладонью по лицу. — Мы их и трогать не стали бы. Спрятались и все. Только у них локаторы что ли, настроены, уж не знаю. Идут, прут прямо на нас. А мы ж в этом складу. Ну, и вдруг, откуда ни возьмись, появились пацики эти. Переложили баб и сами решили поживиться на складе. Мы думаем, ну значит — свои, — Рифат потер ссадину на лбу и поморщился. — Потом они пошли как раз примерно в вашу сторону. Спустились к этой дамбе бывшей, к мосту. И тут идет новый отряд… Я начал стрелять, естественно, они сначала и не поняли нифига. А потом давай прикладами угощать. Сышь, так дерево, правда, ты свалил?
— Мы с Олей, — буркнул я. — Только мне кажется, что они отступи не из-за этого. Почему-то такое странное ощущение. Их как будто позвал кто.
— Да ну-у-у! Если б не это, то нам бы, в самом деле — каюк.
— Юрк, а ты чего молчишь?
— А чего тут скажешь? — пожал плечами Юрец. — Все верно. Мы им пытались тоже сказать, что девушка у нас абсолютно нормальная и что опасаться не стоит… — Юрец отвел глаза. — Но они и слушать не стали.
— Вообще, мы ж сами не это… — Рифат дернул кадыком, — не знаем как там и чего. Ну, толком непонятно, как там что работает, от чего зависит. Почему она не взбесилась, Оля.
— Взбесилась? — я изогнул бровь. В висок тычется упрямая боль. Неприятно как. — Или может, обратилась?
— Да ты ж понял, о чем я, — пожал плечами Рифат. Они переглянулись с Юрцом.
— Что-то вы от меня скрываете. Может, это вы как раз решили избавиться от нее? А?
— Нет, ты чего! Ром, ну за кого ты нас держишь?
— Ни за кого я вас не держу. Что эти бравые хлопцы теперь будут с нами делать, а?
— Из разговоров я понял, что у них есть какой-то главный. И что он как раз и будет решать.
— Я думал, главный — это тот хриплый чувак, — сказал я и отлепился от стены.
— Архип? Ну, он главный здесь, в городке. И вроде есть более козырный тип.
— Архип? — поморщился я. — Что за имя… И откуда ты все знаешь, а? Рифатик? Что-то ты чересчур подкован в вопросах местных головорезов.
— Я умею слушать, в отличие от тебя. Вот и все.
Я потрогал бок — болит. Сукины негостеприимные дети! Пересчитали все ребра.
Мысли о том, что сейчас вся банда, во главе с хриплым Архипом производит некие действия с Олей не шла у меня из головы. Они все выдумали, какой там к чертовой матери главный! Просто, решили поразвлечься с молоденькой девушкой.
Ублюдки.
И ничего нельзя сделать.
Я встал и заходил по «камере». В общем-то, оычная комната, с маленьким, как в некоторых туалетах, окошком. Даже если разбить его, то не вылезешь. В комнате прохладно, но сухо. Ведро в углу, чтоб «отправлять естественные надобности», обрывки обоев на стенах — так, лохмотья.
Подошел к стене. Отпечаток, даже рисунок ладони виден.
Кого-то тут держали, до нас.
И сейчас он вряд ли разгуливает на свободе.
Может быть, они его мучали, истязали, и вот теперь у них появилось целых четыре игрушки, одну из которых можно…
Хватит об этом. Перепачканные кровью стены еще ничего не доказывают. Меня вон стукнули легонечко, в общем, а из носа вдруг хлынула кровь.
Кстати, впервые такое. Помню, на катке упал и рожей приложился об лед, так и то хоть бы хны. Наверно, иммунитет ослаб, в последнее время мы чем питались? Правильно.
— Что ты там нашел, Ром? — спросил Юрец. — Да ты не переживай. Они с нами ничего не сделают, им нужны бойцы, я уверен.
«Ты-то уж боец знатный», — хотел сказать я. Но промолчал.
Еще и блокнот мой забрали. Сейчас бы хоть порисовал.
Почему люди так любят отбирать смысл твоей жизни? Почему любят обрывать крылья твоим желаниям, твоей музе?
Я присел напротив Рифата и прислонился к стене.
Даже если нас и отпустят — что будет дальше, и есть ли смысл жить вот так, бегать, скитаться? Это же инстинкт подгоняет, подстегивает иллюзии, в которых мы жили до этого. Да, я еще надеялся, что все вернется на старые места, или что новый мир примет хоть подобия привычных очертаний.
Родных нет. Старые друзья или далеко или мертвы. Последнюю девушку — и то забрали.
Энергия переполняет, охота вырваться из этой клетушки и действовать. Но нужно сидеть и ждать, когда там соизволит прийти некий главный и что он там предложит. Если он такой же, как Архип, то каши мы с ним не сварим.
Ну почему я так люблю думать? Нет бы просто, затупить в одну точку, как Юрец. Или всхрапнуть, как Рифат. Проклятие прямо какое-то.
— Чего ты, Ром?
— Да ничего. Надоело все.
Юрец мог сказать «когда-нибудь это закончится», ну как обычно — успокоить. Но он промолчал, и стало еще грустней. Потому что, когда такой оптимистичный чувак как Юрец перестает трындеть насчет того, что «скоро все устаканится», значит… все фигово.
Кажется, что скоро все будет по-другому.
Только, вряд ли эти изменения будут в лучшую сторону.
***
Черноту неба раздирают молнии. Они идут нескончаемой, плотной вереницей и струи ливня хлещут по спинам, поливают лица. Волосы висят сосульками, под ногами текут потоки, стопы проминают грязь, та чавкает под ногами.
Идти тяжело, мы чуть ли не по колено утопаем в грязи. Не знаю, куда мы идем, но рядом и Рифата и Юрец, и Архип, вижу и другие знакомые лица. Как будто всех знаю. Одноклассники как будто или одногруппники. Пацаны-футболисты — Колян и Миха еще. Шагаем по полю, как солдаты, утопая в грязи. За мной целая толпа — и сбоку, и впереди. Знакомые и незнакомые тоже.
И мы идем в темноту, и на губах химический привкус дождя.