— Он пока в пути. У него обширная программа. Объезжает все поселения, дает необходимые указания, — Архип прикурил и выпустил облачко дыма. — Вы его чем-то заинтересовали, на свое счастье.
— Отлично, — пробормотал Юрец.
— Почему вы не выпустили Олю? — гнул я свою линию.
— У нее течка, — бросил Архип. Я смотрел открыто, разглядывал людей. С автоматами наперевес, в защитных куртках и штанах-хаки. Все небритые, чумазые. Паренек с лицом-пиццей, нос почему-то как слива — разбит. — Так что лучше держаться подальше. Кажись, спятила.
— В смысле — спятила? — сказал Юрец.
— В прямом. Короче, мы ее трогать не будем, пусть ЭТОТ сам разбирается. Кранты девке, я так думаю. Визжит, пищит. И полночи так, щас вроде немного успокоилась.
У меня сразу руки ходуном. И вообще, я весь как на шарнирах: суставы дрожат, поджилки трясутся. Вспомнил, как она жаловалась на боль в животе. Что там как будто что-то вспухло. Жаловалась Оля и на отеки. Да и в последнее время она была какая-то нервная, на взводе.
Так может… у нее начались первые месячные? И она… на нее подействовало? Нет, нет! Это значит, что… что она должна была получить сигнал, ведь не на ровном месте это происходит?
Может, ей просто плохо, а может… эта хриплая скотина обманывает?
Мир стал медленно качаться из стороны в сторону.
После того как взорвалась высотка, Юрец разглядывал мой блокнот. Сказал, что я нарисовал все так, как и было. То есть предвидел, якобы. Я только рукой махнул. Тогда он стал уверять, что «Дурунен» снилась ему, и выглядит она ровно так, как на рисунке.
Я сказал, что она выглядит так потому, что он уже видел рисунок. Тогда Юрец стал уверять, что в ночь перед Импульсом она ему тоже снилась. И Рифат еще стал поддакивать, что мол, так и есть, что я предсказатель. Тогда фиг знает, что могут обозначать мосты из живых людей и младенец-из-чрева-матери. Они что, тоже где-то существуют?
Но теперь я вдруг отчетливо вспомнил лицо девушки из сна. Второй — она сняла капюшон вслед за моей Аней.
Она действительно походила на «Дурунен».
Все это пронеслось в голове за секунду. Я больше никогда не поцелую Олю. Никогда она больше не будет мне улыбаться, и никогда не возьмет за руку.
И никогда больше не скажет, что ей щёкотно.
Я бросился на Архипа, сквозь красную пелену. Открывались и закрывались рты, медленно, а мои кулаки летели в эти рты, в глупо моргающие глаза, а чужие зубы царапали костяшки.
После мир взорвался яркими огоньками звезд.
— Почему мы должны вам верить?!
— Не ори, — Архип потер синяк, заскрипела щетина под шершавой ладонью. — Мало, что ли, кулаками махал? Толку энергию тратить. Вы справитесь.
— Зато я нихрена не верю тебе! Почему без оружия? — вопрошал я. — И вообще, в чем смысл?! Вам же… ваш главный…
— Забудь, — оборвал Архип. — Главный здесь покуда я. Поэтому вы должны все хорошенечко разузнать, — он недобро улыбнулся. — Тогда и вернетесь. Девку мы не тронем, если тебя это так волнует. Она нужна главному.
— Но они… убьют нас! — воскликнул я. Архип снова поскреб щетину. Несколько бойцов посмеивались в сторонке. Деревья перешептывались чуть вдалеке, а солнце лениво пересекало небосвод. Ослепительное великолепие, и каждый день нынче контрастирует с происходящими событиями, как красота космоса с его безжизненностью.
Лучше дня, чтоб пойти на верную смерть, не найдешь.
Архип вел нас за ворота. «Городок» опоясывает забор с колючей проволокой. Ворота металлические, КПП — два бойца с собаками. А так, по виду — это бывшая городская больница.
— Идете, узнаете все и возвращаетесь. Если вас не будет больше двух суток, мы убьем вашего дружка. На него директив не приходило, а у нас, как вы догадываетесь, не так много жратвы.
— Консервированной фасоли, от которой рвет пукан у вас в достатке, — заметил я.
Уже успокоился и понял, что спорить с мелким царьком, вооруженным «калашниковым» смысла нет.
Да и вообще, есть ли теперь смысл оставаться здесь? Если Оля…
Но меня грела мысль, что с ней все будет нормально. Все нормально, потому что сам я толком ничего не видел. Точнее, видел, но… это же временно. И вообще, никто не знает механизмы. Может, пройдет пара дней, неделя — и все изменится. Оля УЖЕ не такая, как остальные, в первые дни — и надежде этого достаточно.
Только сейчас пришло осознание, того, ЧТО я на самом деле утратил. Аню, маму и близких я вроде как не терял, только предполагал, что их теперь нет.
С Олей история другая. Вот же хренота!..
Ворота скрипели, их открывал тот прыщавый паренек. Рифат с угрюмой сосредоточенностью пнул камешек и тот поскакал по пыли. Кпп-шники лениво оглядывали нас, поблескивая дулами автоматов.
— Нож я вам дал. Этого должно хватить, — ухмыльнулся Архипю
Ворота с лязгом захлопнулись, и я понял, что нас послали на верную смерть.
Разузнать что-то в лагере женщин!
Нас просто разорвут в клочки.
По инерции мы с Рифатом шли молча. Я вспоминал крики Оли. Она плакала, подвывала, билась в дверь, и мои попытки успокоить ее — что-то там начал говорить, просить, — остались без внимания. Форменная истерика.
Неокрепшая психика пластична.
Обнять Олю, прижать к себе, поцеловать. Я жалел, что нам тогда не удалось довести начатое до конца, жалел и одновременно называл себя скотиной и сволочью, что думаю об этом. Была бы Оля сейчас со мной, как обычно…
— Мы свалим. К чертовой матери эту их общину! — воскликнул Рифат. — Два типа прямо так смотрели, смотрели… И этот прыщавый… подошел и говорит: «Не хочешь празвлечься?». Так и сказал. И еще взгляд прячет, как телка какая-нибудь бесстыжая. А потом рукой потянулся НУ ПРЯМО ТУДА! Я двинул ему в рожу, — Рифат сплюнул.
— Да ну? На гомиков они вообще-то, не похожи… Да и черт с ними со всеми!..
Мы шли уже через ту самую рощицу, но по другой тропинке. Как сказал Архип, нам надо держаться чуть правее, и как раз выйдем к озерцу. Обойдем его, вывернем на поляну, а дальше должно быть футбольное поле, заброшенное. Вот как раз за ним и будет поселок «Лермонтово» и по идее, женщины стекаются туда. Архип объяснил, что они некоторое время следили за ними, не вмешиваясь.
У них там тоже что-то вроде общины. Наверное, собирают силы, чтоб нанести удар.
— Нам нет смысла туда идти, — продолжал увещевать Рифат, размахивая руками. — Сам подумай! Это безумие, Рома. Я тебя знаю уже немного, у тебя голова на плечах есть. И вообще, ты мне даже издали казался толковым парнем, еще тогда, до… Короче, Ром — подумай хорошенько.
— Если мы вернемся просто так, ничего толком не узнав… Они нас разорвут.
— Да мы не собираемся возвращаться! — подпрыгивал от возбуждения Рифат. — Как ты не поймешь: мы скинули балласт. Юрец, придурок, блин. Сколько раз он нас закладывал? Сколько раз тупил? А может, ты не помнишь, как он чуть не пристрелил тебя? И как чуть не угробил Олю?
Конечно, я помнил. Но я также помнил, что Юрка выбирал крутейшие маршруты, как будто у него в голове встроен компас. Он знал, где искать еду и воду. Он знал, куда лучше продвигаться. Он строил теории, до которых я бы не додумался. Высказывал свежие идеи и вообще — Юрка мой друг, если начистоту. А Рифат…
— А если ты переживаешь насчет телки — то забудь. Думаешь, почему Оля спятила? Они драли ее во все стволы. И не начинай мне петь про любовь, — скривился Рифат. — Она теперь конченный обмылок и…