— Веди себя прилично. Мы не свиньи.
— Вспомни это, когда будешь пялить очередную малолетку… — хрюкнул Устрица и тут же получил пощечину. В глазах его заплескался гнев, пополам со страхом. На щеке разлился след пятерни.
— Сышь… Айзек, блин! Ну, просил же, не пристебуйся ты перед концертом! Высморкался, так чего теперь? Убьешь меня?
— Ты действительно не понимаешь? Или прикалываешься? Я хочу, чтоб вы были дисциплинированными и собранными. После концерта можешь хоть срать вверх ногами. Понял? — губы Айзека плавно шевелились и Кенни вдруг понял, почему он… почему он опасается лидера группы. Потому что тот… похож на инопланетянина. Не внешне — нет. Внешность даже достаточно смазливая, и РАНЬШЕ такие нравились девушкам.
Нет. Дело в другом. Внутри Айзека как будто сидит что-то мерзкое, со множеством лапок. Оно шевелится, дергает за ниточки, управляет телом, и никому не дано узнать, что скрывается за тонкой скорлупой.
Кенни не хотел знать, и Попс был с ним солидарен. Им повезло. Раньше они не были никому нужны, лабали перед безразличной публикой, в прокуренных барах. Завывали, глядя как пляшут обдолбанные юнцы в говноклубах. И прочая и прочая, в том же духе.
Теперь они Короли. Все Айзек, и не надо забывать об этом ни на секунду. Их места могут занять другие.
От Устрицы воняет виски, разбавленным потом, и жирдяй чуть покачивается:
— Нет, вы слышали? Да кем ты себя, черт возьми, возмомнил? — Устрица таращит глаза на Айзека. — Ты что, пуп вселенной? Лажаешь ты так же, как и мы, бухаешь так же, телок дерешь. Пацаны, мне надоело! Я не позволю ездить на себе! Старших уважать надо, если что…
— Я тебя уважаю, — сказал Айзек. Кенни протолкнул по горлу ком, а Попс делал вид, что покручивает колку и до ужаса занят струной.
— А мне до жопы твое уважение! — потряс Устрица раскрасневшимися щеками. — Не позволю помыкать собой! Ты такой же человек, как и мы. Тебя так же могут… могут разорвать в клочки эти… эти шлюхи. Поэтому ты и прикрываешься за спинами.
— Айзек, — кашлянул Попс, — нам пора выходить. Заткнись, Уст.
— Уст? — толстяк повернулся к Попсу как башня, всем телом. — Какого черта? Я тебе не «Уст», у меня имя есть, между прочим!
— Когда из тебя в последний раз выбивали говно? — сказал Попс.
— Что? — нахмурил брови Устрица. — Да я сам из тебя говна выбью больше, чем было в твоем папаше и…
— Хватит. Нам и впрямь пора выходить. Я никого силком в группе не держу, — Айзек шагнул к Устрице, встал почти вплотную. Вонь горчицы пополам с несвежим дыханием и, конечно же, сладковатый, ржаной запах. — Можешь валить к ним, — он махнул в сторону беснующейся толпы. — Иди. Ты свободен.
— Нет уж, спасибо, — пробурчал Устрица. — Ладно, зацепились на ровном месте, — толстяк изобразил улыбку, и отшагнул. Совсем-совсем немного отступил назад.
— Я не шучу. Уходи.
— Айзек… Ну ладно, тебе, ты чего? — складки задрожали под подбородком Устрицы. Кенни и Попс так и стоят, потупившись. Попс ковырнул в носу.
Толпа ревет. Время поджимает.
— Иди. Сегодня играем без тебя.
— Ладно, — Устрица кинул быстрые взгляды по сторонам. — Ладно! Играйте без меня, чего там. Как раз подумаю… йиэк! Над своим поведением.
— Делать ты это будешь где угодно, но не здесь, — покачал головой Айзек. — Уходи.
— Да ла-адно, — махнул пухлой кистью Устрица. Кенни иногда думал, как вообще можно прижимать струны, такими-то сардельками. Попс ухмылялся, почесывая горбатый нос. — Поссорились и забыли, а?
— Ты все время бухаешь, ты ведешь себя слишком развязно. В «Лаймоне» такие люди не нужны. Кроме того, ты же сказал, что я обычный человек, как и все… И я с тобой согласен. Набери коллектив, из таких же, как и ты — обычных парней. И выступайте, — Айзек растянул губы. Кенни подумал, что сейчас Айзек особенно похож на змея.
— Нет… Ты не можешь выкинуть меня… ВОТ ТАК! — воскликнул Устрица. — Мы же… Мы вместе…
— Все, время ребят. Миша! Помоги найти Устрице выход. А если он будет против, позови Сандро или Буча.
Повисла трехсекундная пауза. И без того воспаленные белки глаз Устрицы налились кровью.
— Пошел ты к черту, Айзек! Не ты меня выгоняешь, а я сам! Я сам ухожу! К черту все… Да уберись ты, прилипала рябая! — Устрица отмахнулся от подскочившего Мишки. Тот молча цеплялся за руки толстяка, а Устрица продолжал бормотать проклятия, но уже тихо, под нос. Шатается, а в мешковатых штанах будто два колобка.
— Ну, теперь пора, — улыбнулся Айзек. — Публика заждалась.
Кенни и Попс ощутили волну холода. Всегда мороз по коже, когда Айзек смотрит ТАК.
— Идем, чо, — прохрипел Попс. Кенни молча кивнул.
***
Сначала тишина. Людское море горланит, но постепенно крики стихают. Их много, в основном мужчины. Но есть и дети, в том числе и девочки. Те, кого не затронул Импульс.
Толпа обширная, в пару тысяч. Айзек подошел к микрофону. Губы приоткрылись в паре миллиметров от сетчатого кругляша. Дыхание, пульсация. Они слышат, чувствуют. Еще немного, и начнется.
Но сначала — пульс. И дыхание.
У них широко открыты глаза. Наблюдают, следят.
Айзек поднял руку. Рядом замер Попс с «Фендером» через плечо, и волосинки у него в ноздре уже нет. Кенни застыл за барабанами, с палочками, и его почти не видно из-за камуфляжа татуировок.
Пульс. Тишина. Тук-тук. Напряженные тела, толпа состоит из них, и вот уже все, абсолютно все молчат. Еще немного и они разорвутся, разлетятся на молекулы, как заряженные частички из атомной бомбы.
— ВЫ ГОТОВЫ?
Скрипящий звук пронзает тишину, как кинжалом. Рассекает воздух с сухим треском. И тут же на Айзека рушится влажный ор — почти как ливень.
— ДА!
— Я НЕ СЛЫШУ!
— ГОТОВЫ!
— Ну и отлично, — ухмыльнулся в микрофон Попс. Айзек кивнул ему. Первая бомба взорвалась успешно. Цель поражена. Первые пробный аккорды, протяжка. Динамики вибрируют, и от них дрожит в груди. Огонек из груди потихоньку расползается по нервам, и тело пронизывает электричество.
— МЫ ПОКАЖЕМ ИМ! МЫ ПОКАЖЕМ, ИХ МЕСТО!
— ДА! — орут в ответ, машут руками. У одного мужика даже вылетает капельки изо рта. Вот другой, чуть постарше. Тоже кричит, лицо покраснело. При каждом движении, с его головы на затылки, плечи и лица соседей летят капли пота.
— МЫ — МУЖИКИ! МЫ СДЕЛАЕМ ЭТИХ ТВАРЕЙ!
— СДЕЛАЕМ!