Первый куплет песни, вот уже припев. Айзек дерет глотку, но боль в горле приятная, насыщающая, и он мельком вспонил, как однажды после концерта сутки не мог разговаривать. Пальцы скользят по грифу, переливы, квинт-аккорды…
Толпу завлечь легко. Очень легко. А когда у тебя появляются поклонники… Это напоминает снежный ком. Стоит толкнуть и он растет, растет.
Айзек заведет их. Заведет, почище зелья, что глотали перед схваткой берсерки. Он даст им силу разрушать, напомнит, что они — животные. Только так.
Устрица теперь пусть попробует выжить своими силами. Если кто и прятался за спиной, так это жирдяй. Устрица и после предыдущего концерта качал права.
«Все люди — абсолютно разные. У кого-то больше способностей. У кого-то меньше. Не надо иллюзий».
Закончив очередную песню, Айзек замер. Тело вибрирует, тонет в последних отголосках аккордов, и статический визг динамиков царапает душу мелкими иголками.
— Вторую композицию мы посвящаем… НАСТОЯЩИМ ВОИНАМ! — гаркнул Попс. Толпа радостно затопала, завыла.
Вступление, «пс-пс-пс» по тарелкам, «бтум-бтум-бтум» барабана. Переливы рифов. Айзек все делал так, будто его подключили к потустороннему источнику вдохновения. Глаза горят. Испарина на лбу. Пальцы бегают по грифу. Пот застилает глаза. Распалить как следует… быстрее, быстрее…
У них оружие. Очень много оружия. В каждом таком поселении — практически одни мужики, с целой кучей оружия, и они сплочены между собой. Есть свой лидер, естественно, он должен быть всегда, иначе, какая это община? Лидер, а вокруг него — наиболее приближенные.
У них куча винтовок, есть и гранатомет.
В одном городке подобрали пулемет.
Всего этого с головой хватит, чтоб прикончить ВСЕХ пораженных, без исключения. В уме, про себя, Айзек предпочитал называть взбесившихся фурий именно так. Не женщинами, не бабами, а пораженными. Потому что это уже не люди, это твари, которых нужно истребить, всех, до единой. На данный момент это можно сделать только так: оружием.
И у каждого оно свое, оружие.
***
— Последнюю? — спросил Попс, смахивая пот со лба. Сейчас все как будто замирает и дрожит, дрожит воздух, потревоженный мощными звуками.
— Нет времени, — одними губами ответил Айзек. Кенни замер за барабанами. Теперь он — пышущее темной, горячей энергией пятно. Толпа на взводе. Им сейчас можно внушить что угодно. Они готовы рвать своих сестер, дочек и матерей, они готовы рвать кого угодно.
Это и нужно.
— Мне их бывает, жалко, — пробормотал Попс. — Ведь часть… того самого.
— Это естественный отбор, — бросил Айзек и схватил микрофон. — РЕБЯТА! ВЫ ГОТОВЫ?
— ДА-А-А-А-А! — многоголосое эхо. Вдали, над верхушками деревьев пролетела птица, и у Айзека в груди возник пузырь «легкости». Нужно только захотеть, и он полетит точно так же. Нет, даже лучше птиц полетит.
Из-за деревьев вышла первая шеренга. Они еще далеко, идут медленно, им нужно еще пересечь поле, а земля сухая, и колосья шелестят под грязными босыми ногами.
Они идут.
Айзек не понимает, что озвучил свою мысль и она многократно облетела толпу, затрепетала на устах у каждого, еще сильней распалила и без того разгоряченную кровь.
— К ОРУЖИЮ! — орет Попс и Айзек вспоминает фильмы о войне. Не какой-то конкретный, а все разом.
Люди быстро заняли позиции. Теперь это уже и не толпа, а войско. Рядом Буч, с «калашом» наперевес — здоровая детина, неповоротливая. Он правая рука главаря этого поселения, Сандро. Последний тоже здесь, с повязкой на глазу, перекатывает во рту зубочистку.
Сандро лишился глаза в тот самый, Первый день Импульса. Его любимая дочка, двенадцати лет, накинулась на него и выскоблила ему глазницу ногтями. Сандро пришлось схватить малютку за ноги и шваркнуть головой об угол дубового стола, того самого стола, за которым каждый день обедала семья. Жена ушла на работу чуть раньше, а Сандро — Александр Игоревич, — должен был отвести Лизочку в школу.
Теперь этот здоровяк, бывший фитнес-тренер, носит патронташ на груди, наискось — как Терминатор. Теперь этот здоровяк и бывший семьянин — Сандро — управляет целым военным городком.
Подобные поселения полезли как черви после дождя, наряду с мародерскими бандами. Айзек поставил цель объединить как можно больше таких формаций. Пять, десять… А лучше — пятьдесят. Вот тогда он и сможет говорить с позиции силы, с кем угодно.
— Ты почему не готов?! — гаркнул Сандро на тощего подростка. Раньше он сидел за компом и в перерывах между игрой передергивал гуся, да так чтоб мама не засекла. А теперь он — бледнолицый воин, с синяками в поллица. От армии его, конечно, отмазали бы.
— З-забилось…
— НЕ СЛЫШУ, БОЕЦ!
— Автомат…
— Готовность номер Р-РАЗ! — гаркнул Сандро ему в лицо. Айзек вспомнил, как капельки слюны Устрицы попали ему на щеку. А вот и он, кстати. Буч протягивает Устрице каску и автомат, а толстяк скрестил на груди руки.
Внутри Айзека клубится тепло, так всегда бывает после концерта. Тебе больше ничего не надо, ты летишь на волнах эйфории, наслаждаешься ей всеми фибрами души.
— К черту! Вы офигели? Айзек! Да хоть ты им скажи! — сверкнул глазами Устрица.
— В чем дело, Андрей? Так ведь тебя зовут?
— Что… — на мгновение в глазах Устрицы отразилась птичка, мелькнула и пропала. Щеки у толстяка пепельные и чуть ввалились. Как будто он уже знает, что последует дальше, но пока все-таки не теряет надежды.
— Ты ведь обычный человек, — улыбнулся Айзек. — Обыкновенный, простой парень. Так почему бы тебе не объединиться с другими такими же парнями, и не задать жару телкам, как ты это любишь?
— Айзек! Они же… — он затравленно поглядел на Буча. Тот все еще протягивает автомат и каску. Поглядел на Сандро, который перекатывал по нижней губе зубочистку. — Они…
— Боец! — гаркнул Сандро. — Обмундирование принять! Или пустим тебя на корм свиньям.
— У нас есть свиньи? — облизнул губы Устрица.
— У НАС все есть, — сказал Сандро. Айзек покачивался на пятках, все еще находясь во власти теплого кокона.
— Мы не заставляем, — Сандро показал крепкие зубы. — Все мои люди сейчас выйдут в поле. Гостей и музыкантов мы, конечно, не заставляем бежать под когти и клыки тварей…
— Они уже близко! — гаркнул рябой техник Мишка. — Я видел… Уже идут, идут!
— Ты занимайся аппаратурой, — бросил Айзек. — Разберемся.
— Ну, если не заставялете, — потряс щеками Устрица, — тогда пошел к черту. Я, как раз, музыкант, если ты вдруг забыл. Айзек, пошутили и хватит.
— Да какие уж тут шутки. Или ты берешь автомат и помогаешь таким же, как ты, обычным парням. Или я пристрелю тебя сейчас же, — Айзек выхватил «калаш» у Буча. Тот гыгыкнул, и отошел назад, с протянутой каской.
В глазах Устрицы замелькали огоньки. Смотрит с недоверием, как будто все происходит во сне или же, как будто он попал в палату к психам.
— Ты что… серьезно? — сказал Устрица. — Сначала выкинул меня из группы, а теперь — это?..