И вот теперь мы толкаем шкаф, чтоб перекрыть выход из зала, пыхтим. Тесак я отложить не догадался, так что теперь он только мешал. Юрец свой нож положил на котел отопления, тут же стоит. Рана на руке у меня блестела, и я вдруг подумал, что может быть, психов привлекает запах крови.
В дверь стукнули. Сначала легонько, а потом посильнее. Юрец невесть откуда взял карниз и продел его в ручку, наподобие засова. И, наконец, мы подтащили шкаф как надо.
Изнутри уже толкали дверь без остановки, раз за разом набрасываясь на створку, как бешеные псы в загоне.
— Кто там? — прошептал я. Юрец тем временем запер обе входные двери — между ними небольшой тамбурчик. Оставалась хренова туча окон, но их мы уже закрыть не могли, само собой.
Оставалось надеяться, что психи (или кто там они такие) плохо соображают.
На лбу у Юрца мерцали капли пота.
— Кто там, а? — повторил я. — Неужели… неужели мертвецы?
— Нет. Новые соседи. Тетя Валя. Еще девка, недавно переехала. Ну, они на месте Вовутика сейчас живут. Сисястая, — Юрец протолкнул по горлу ком.
— Ты… — я хотел спросить, не врет ли он, но тут хрустнул карниз и вешалка опасно накренилась. Я прыгнул и успел ее поддержать. В щель между створкой и косяком пролезла кисть с маникюром: разноцветные пальцы. Сейчас это модно у баб, когда два пальца зеленые, а два — оранжевые или синие, что-нибудь в этом духе.
Пальцы конвульсивно сжались. Я услышал целый шипящий хор, шелестящий, пришепетывающий, будто ворошили гнездо с гадюками.
Юрец не долго думая, провел лезвием по кисти и из разреза хлынула кровь. Брызнула на котел, попала на косяк, заблестела на обоях.
Я приналег на вешалку и прижал руку, и пальцы заизвивались, как придавленные черви.
Кровь, кровь… Втянулась назад.
Юрец в это время рычал и пыхтел, с грохотом волоча из ванной «стиралку».
Мы и ее тоже присобачили сбоку косяка. Гостьи продолжали барабанить в дверь и подвывать. Юрец дышал тяжело и отирал с лица пот.
— Теперь веришь?
— Во что? — выдавил я. В голове абсолютный вакуум. Я даже пощипал себя, чтоб проснуться, но кажется, реальность углубилась и теперь даже незначительные детали обстановки бросались в глаза.
Стрелки и деления на «циферблатах» котла. Кончики шнурков на обуви, вывалившейся из шкафа-вешалки. Мелкий песок, клоки пыли, капли пота. И конечно, капельки крови.
Однажды я выкидывал бумажку, в корзинку для мусора — ту, что в туалете. И пальцы наткнулись на что-то холодное, липкое.
Потом оказалось, что у Ани шли месячные.
Вот сейчас я испытывал точно такое отвращение, как от того прилипшего к верху мусорницы тампона.
— У тебя есть оружие? — спросил я. — Огнестрельное?
— Газовый пистолет, — ответил Юрец. — В комнате.
— Понятно…
Дверь сотряс удар. Карниз пока еще держал, шкаф качнулся.
— Они врезаются в нее с разбегу, — Юрец смахнул пот. — С разбегу! Суки, я вас достану! Шлюхи драные, вам КОНЕЦ! — на последнем слове крик Юрца сорвался и провис, как лопнувший шарик. — Вам конец, вам конец, — продолжал Юрец хрипящим шепотом, — вам…
— Заткнись, хватит! — крикнул я. Юрец расселся на полу, расставив ноги. Тупо поглядел на меня. На щеках у него блестели слезы. Я, конечно, знал, что Юрец ранимый парень, но чтоб настолько…
Мне стало стыдно. Но сейчас не время.
Так что я просто схватил его за шкирку и потащил на кухню. Попытки тварей прорваться к нам шли одна за другой, без пауз.
— Их тоже надо убить, сказал Юрец. — Что им надо?!
— Хороший вопрос. Мы можем их убить, но… Мне кажется, велик риск с одними-то ножами. Надо валить из дому. Только не говори, что ключи от тачки тоже остались где-нибудь там! — я неопределенно махнул рукой и зацепил магнитик на холодильнике. Тот упал и закатился под стол. Ракушка с глазами, сувенир с моря. Я ее и подарил Юрке, в прошлом году — ездили с Аней в Сочи.
А теперь моя девушка не берет трубку. И, кажется, я догадываюсь почему.
Загрохотала вешалка, завизжала, срывая краску с пола. Юрец так и остался сидеть возле холодильника, а я рванул к двери на кухню. Закрыл, прижал плечом.
Хорошо, что у Юрца везде двери — прямо дом створок.
И хорошо, что холодильник сразу слева от проема. Его-то уж эти твари отодвинуть не смогут.
— Юра! Помоги! — он так и остался сидеть.
Что-то — видимо вешалка — с грохотом упало. Дрожь от пола побежала по ногам, лизнула пах. Тогда я подцепил рукой тумбу и стал подтягивать, одновременно упираясь плечом в створку.
Юрец открыл окно и поглядел наружу. Поморщился. Я обливался потом, поясница ныла. За дверью уже стонали, хрипели, шипели — вся какофония животного мира. Тумбу я пододвинул, и попробовал сдвинуть с места двухкамерный «Самсунг», белый айсберг.
Я толкал изо всех сил, но сдвинуть смог лишь на пару сантиметров.
— ЮРА! ПОМОГАЙ!
Тогда он медленно подошел. Я уж думал, что сейчас хватит меня ножом или так и будет стоять, с непроницаемым лицом и мутными глазами. Но нет, он отложил ножик.
Мы сдвинули холодильник где-то на полметра и прислонили к двери. Теперь он намертво — как казалось мне — перекрывал вход на кухню.
Но оставались еще окна. И если эти чокнутые…
— Ключи у меня с собой, — сказал Юрец. Но успеем ли мы выехать?
Раздался хлопок, похожий на выстрел.
— Того и гляди, дом разнесут, — пробормотал я. — Нет, надо валить.
У Юрца запиликал мобильник. Он вытащил телефон из кармана (медленно так двигался, как под водой), ткнул кнопку.
— Алло… Да, Колек. Привет. — Трубка разрывалась криками, насколько я мог судить. — У меня тоже самое. Нет, я не знаю. Где? Лучше там и сиди. Мы сейчас приедем, наверное. С Ромой. Ага. Я не знаю. Наверное, со всеми… Так и получается. Ага, давай, — Юрец улыбнулся и нажал отбой. Улыбка вышла тусклой, и напомнила потрескавшуюся краску.
— У него садится телефон. И вообще, связь плохо ловит. В погребе сидит.