— Ты давай не запинайся! — прикрикнул тот же голос. — Говори нормально! Или речь не выучил?
— Убивать женщин — недостаточно, — Айзек протолкнул по горлу комок и дальше пошло чуть легче. — Они — возобновляемый ресурс, так скажем. Многие из вас не знают, что ваши дети — маленькие девочки — после известного события, превратятся в зверей, жаждущих убивать лиц противопоположного пола. Они будут убивать нас, мужчин, — Айзек почувствовал, что вернул контроль над аудиторией. Теперь его слушали.
— Да-да, ваши дети, — продолжил он. — Кончится это тем, что женщин вовсе не останется, а люди будут постепенно вымирать. Хотя конечно, мы можем держать рожениц, «маток», так скажем, взаперти. Оплодотворять их, и девочек убивать по достижении определенного возраста. Мы столкнулись с глобальной проблемой, ее за один вечер не решишь. До этого мы смотрели на ситуацию слишком узко. Но думаю, что многие согласятся с тем, что следует бороться с источником этой самой проблемы, а не со следствием… — Айзек взял паузу.
Тишина. Даже устрица заткнулся. Сидит с недовольным видом, скрестил руки на груди. В первом ряду сидит Сандро и Буч. Рядом — Кенни и Попс, а «технарь» Мишка, как всегда стоит у стенки, сбоку. Он почти всегда на ногах, невозможно увидеть его отдыхающим, или чтоб он ел или пил. Иногда Айзек думал, что Миша и не спит вовсе.
В зальчике, с рядами старых кресел, затхлый воздух. Грудь и без того спирает, а тут еще эта сухость, насыщенная углекислотой.
В череп ввинтилась боль, и Айзек на мгновение приложил ладонь ко лбу, будто припоминая что-то. В горле сушняк, а нужно говорить.
— Всем нам снятся сны. С оскоплением, и той женщиной — Королевой, как ее называют. Но мы ее никакой там королевой не считаем.
— Она тупая шлюшка! — выкрикнул уже другой голос, и его поддержало одобрительное ржание.
— Отнюдь. В ее руках сосредоточено множество ресурсов. Она контролирует жещин. Она внедряется в наши сны и… контролирует отдельных мужчин. Восприимчивых. Это все мои догадки, — поднял ладонь Айзек, опережая шквал вопросов. Зал загудел, люди перешептывались. Теперь уже никаких смешков.
— Так что ты будешь делать? — спросил Устрица. — Болтать, как и раньше? А всю грязную работу свалишь на плечи этих людей? Пацаны они тебе, что ли?
— Нет. Я сам стану с вами плечом к плечу. Но важно, чтоб все понимали, к чему мы идем.
Айзек вспомнил сны. Ряды мужчин, палачи со щипцами, костры…
— Плечом к плечу! — фыркнул Устрица. — Сказочник!
Атмосфера нарушилась. Устрица чуть передернул на себя одеяло, но Айзек втянул обратно чернильные завитки. Не время для эмоций. Он — само спокойствие.
Сандро исподтишка показал большой палец, и сделал такой жест, будто подкидывает на игральный столик карту.
Кенни и Попс жмутся друг к другу. Шепот, шепот в зале.
— Если у кого-то есть вопросы, вы можете задать их, — сказал Айзек. — Задавайте сейчас!
— Можно мне слово? — поднял руку Устрица.
— Конечно, почему нет, — кивнул Айзек, улыбаясь.
— Сколько ты еще будешь водить людей за нос? — Устрица тряхнул грязными, слипшимися сосульками волос. — Это первый вопрос. Второй: есть ли у тебя совесть?
— По делу вопросы будут? — сухость в горле стала еще резче, и Азек пожалел, что не захватил бутылку воды.
Или фляжку с коньяком.
При одной только мысли о выпивке, горло запершило еще сильней, как капризный ребенок, учуявший слабину родителя.
— Я прошу тишины! — крикнул Устрица. — Когда этот говорит, можете хоть на ушах стоять, а меня извольте выслушать. Как бараны!
К удивлению Айзека, «зрители» в зале притихли. Он подождал еще немного, пока не установилась полная, звенящая тишина и почесал пальцем за ухом. Айзек тут же представил шелудивого пса. Зал разносил гулкое эхо почесывания, от головы Устрицы летели чешуинки перхоти.
— Айзек пудрит нам мозги уже долго. Все время выдумывает что-то, песни эти… Сначала было весело, не спорю, а теперь это потеряло актуальность. Сейчас… изменилась ситуация. А он продолжает петь по-старому. Нам угрожает опасность, все согласны?
— Да, — отозвалось несколько человек. — Согласны!
— Во-от. Айзек сам ни черта не знает. Слепо бомбить и дальше? Да мы попросту растрачиваем свой боевой потенциал! Разве не ясно? Айзек даже не понимает принципов… войны, если хотите. Он слабак, черт возьми! Только петь умеет и брынчать на гитаре. Да, это у него выходит здорово!
Отдельные смешки в зале, хлопки. Воодушевленный Устрица полез на сцену. Он говорил без микрофона и его звучный голос без труда достигал последних рядов. Говорил, и выстукивал по сцене подошвами.
— Он — лжец. И все что он тут пел, конечно, имеет отношение к реальности. Допускаю! — Устрица повертел перед собой кистью, будто делая отмашку ресторанному халдею. — Весь вопрос в том, что Айзек не знает, что делать.
— А ты, конечно, имеешь представление? — спросил Айзек. На него сразу переметнулись пары глаз. И сразу — на Устрицу, как у зрителей на теннисном корте.
— Имею. Нужно уничтожить ту тварь, что снится нам — самую главную тварь. А мы распыляемся на шлюшек, что позают в лохмотьях по улицам, распыляемся на неорганизованные группки, которые и сами исчезнут через пару недель. Вот что делает Айзек! — воскликнул Устрица. — Он вычерпывает воду из переполняющейся ванной, вместо того чтоб выдернуть пробку слива.
Капельки пота блестят на лбу Устрицы, под носом тоже цепочка капелек, грудь вздымается и опадает. Айзек кинул быстрый взгляд на Сандро: тот сидит, как будто не при делах, и смотрит сквозь сцену. «Зрители» перешептываются.
— Ну? — Устрица развернулся к нему всем телом, как поп. — Тебе больше нечего сказать?
— Ты тоже горазд болать. И смею напомнить, ты БЫЛ в моей группе. И полностью разделял мои взгляды, мою философию. Разве нет? И чем тогда ты лучше меня? Ничего революционно нового ты не предложил. Я пять минут назад говорил о Королеве, что ее надо уничтожить. Ты давно ли чистил уши?
— Вот, — Устрица протянул пухлые ладони к залу. — Ему нечего противопоставить, кроме язвительных словечек. Значит, он чувствует свою слабость и несостоятельность, как лидера общины. Ты скажи конкретно: что мы будем делать завтра?
— Готовиться к битве. Ресурсов у нас достаточно, чтоб ты знал. Провизии, оружия. Всего этого вдоволь, и на тебя жратвы тоже хватит (отдельные смешки, гогот с галерки). Уже послезавтра мы снимемся с места, и объединимся с группами Пантелеева и Скачкова. У них минометы и ракетные установки. Еще, чтоб вы знали, у Пантелеева есть «тополек», но нам желательно обойтись без него. Королеву мы возьмем тепленькой — вот и весь расклад.
— А где… где ты ее будешь искать?
— Нам помогут, — кивнул Айзек. Теперь легкая растерянность промелькнула и в глазах устрицы. — Нам помогут наши сны…
— Ха! Да он псих, друзья!
— … сны и мессия.
Тут же стихли смешки. Устрица поперхнулся. Потом его рот снова ощерился ухмылкой:
— Мессия? Может быть, он — это ты? Ты мессия, Айзек? Скажи-ка! Ведь у тебя и им подходящее, талантливый ты наш!
«Зрители» не отреагировали. Они ждали, отобьет ли Айзек подачу.
— Нет. Но он уже близко. Мы должны нанести удар по Королеве и тогда эта дрянь закончится. Все мы хотим прежнего мира, хотим спокойствия, хотим… Мы понимаем, что старый мир канул в Лету. Многие, если не все здесь — потеряли родных. Дочерей, жен, сестер. Мам, в конце концов. Это трагедия целого мира, и мы должны погасить пожар, не дать ему сожрать Землю с потрохами. — У Айзека чуть дрогнул голос. Он даже представил всех тех, кого потеряли эти люди, и что-то шевельнулось в груди. Вспомнил, как бомбили в первый раз, вспомнил многочисленные побоища.
Кажестя, они своими руками убивали будущее.
— Виноват в этом Импульс. А породила его та тварь, что забралась к нам всем в башку. Мы не знаем, кто она такая, да собственно, нам это и неинтересно. Мы сделаем то, что должны и видит Бог, оружия у нас для этого достаточно. Ситуация меняется каждую минуту, и вы не должны пребывать в заблуждении. Совсем скоро у нас будет один человек… Он ключ в борьбе с Королевой. Он знает, как с ней разделаться.
Недоуменный рокот в зале, шушуканье.
— Хотите — верьте, хотите — нет, но именно он и поведет нас к победе.