— Пока то, пока это… — махнул рукой Пантелеев. — Решим сейчас. Пошли в штаб, у нас тут типа, организовано.
Пантелеев — майор в отставке. Дагестанец Рамис имел какие-то темные делишки с банд-формированиями, поэтому его слова о том, что надо оставить прежние распри забить и биться плечом к плечу Айзек счел больше показушными. Хотя не судят так людей, конечно.
Голое, раскисшее поле. Рядом — чахлые постройки наполовину сметенного с лица земли городка. По нему нанесли удар, а трупы и сейчас киснут в лужах, как свиная ботва.
Палатки, из зеленого брезента. Солдаты, солдаты… Некоторые в обычной одежде, у кого-то из «солдатского» только шапка или сапоги. Затюканные парни, грязные, озлобленные, ожесточенные. Кто бы мог подумать, что Третья Мировая будет выглядеть именно так.
А то, что подобная дрянь происходит во всем мире, Айзек знал наверняка. Удалось наладить связь с Финляндией, с США, с Францией, Испанией. Пара сообщений пришла из Дальнего Востока, и говорят, что в Японии то же самое. Айзек лишь присвистнул, вспомнив, сколько людей в Китае, сколько там женщин.
Пару дней назад земля под ногами ходила ходуном. Айзек подумал, что возможно, кто-то повеселился с ядерными бомбами, хотя даже парочка милашек мощностью в двадцать мегатонн, вряд ли вызовет такого рода тряску.
Когда все это закончится? Что будет с миром дальше?
Упрямые ливни шли две недели. Настойчивые дожди, с твердолобыми каплями, и воздух стал почти как вода, не вдыхаешь его, а пьешь.
Сырость подьедала кости, и Айзек кутался ночами в кусачее одеяло, чувствуя себя стариком с артритом и подагрой.
Плюх!
Айзек поморщился, глядя под ноги.
— Дырка провалился? — спросил Рамис. — Под ноги не смотришь!
Зашли, наконец, в штаб. Тепло, печка-буржуйка гудит, из мутноватого окна, сбоку, льется тусклый свет. Тоже, плесенью пропитано все, а углы стянула черная паутина.
Но тепло. Это — самое главное.
— Жратвы у нас мало, — откровенно сказал Пантелеев. — Мельчают запасы. Мародеры опять же, сукины дети… Мы еще объединим силы, есть-то ребятки, есть! Но хватит ли нам этого? Пока то, се… Дожди опять же, задержали. А бабы с ума уже не сходят. Ну, то есть, не такие уж они и глупые теперь, голыми руками их не возьмешь, как раньше.
— Ты предлагаешь улететь куда-нибудь на острова? — усмехнулся Айзек. — Переждать там бурю?
— У меня была и такая мысль, — кивнул Пантелеев. — Да только ребят я бросить не могу. А всех перевозить… и если уж раньше воевали, не пойми за что, так теперь-то, хоть цель ясна. Есть и другие ребята, есть, и главное сейчас — объединиться.
— Зеков бы еще разметелить, — шмыгнул Рамис, потирая ладони, чуть ли не в окошко буржуйки засовывая пальцы. — Пакостят, свиньи. Да и вообще, многие люди — свиньи, я так понял.
Айзек хмыкнул. Болтать на подобную тему с джигитом нет особой охоты. Пантелеев тем временем скинул плащ и дал отмашку какому-то бесцветному парню, похожему на тень:
— Ты сообрази там, Андрейка… Пожрать, туда-сюда. — Андрейка кивнул. В дверях замешкался: столкнулся с Попсом и Кенни.
— В сторону! — рявкнул Попс. — Ходит тут… Блин, там опять дождь срывается! Да когда он уже закончится?
— Может, ОНА умеет влиять и на погоду, — пробормотал Айзек. Он тоже скинул плотную охотничью куртку — бушлат не надевал из принципа, — и подсел к Рамису, погреться.
Мало людей. Много тел.
Вот что волновало Айзека. Слишком мало толковых пацанов, и с каждым днем их все меньше.
Почему их становится меньше?
Исход.
Это загадочное слово появилось в обиходе с чьей-то легкой руки, хотя как это назвать иначе?
Огонь и на расстоянии лизал озябшие пальцы, щекотал ладони. Почти сразу кожу стали покалывать иголочки, а приятная истома медленно распространялась по телу, поселялась в одеревеневших мышцах и размягчала каждое волоконце.
— На погоду влиять? — переспросил Сандро, вваливаясь в «штаб». Вместе с собой он привел клубы пара и беспокойный сквозняк, который тут же потащил сор по полу. — Это вряд ли. Сегодня еще сорок. Двое — застрелились. Еще один… — Сандро расстегнул пуговицу бушлата, — ну вы поняли.
— Как не понять! — взвыл Попс, а Кенни покашлял. — Если мы будем и дальше тянуть, то никого не останется!
Сандро молча шмыгнул носом и Айзек уступил ему место возле печки. Конец октября, и такой холод. Рыщет как волк, так и ждет, в кого бы вцепиться.
— А ты готов к великой битве? — хмыкнул Сандро. — Или только верещать можешь?
Попс сузил глаза и тряхнул вечно сальными волосами.
— Готов, — с вызовом сказал он. — Я всегда готов.
— Что-то раньше у тебя особой прыти не было. Где там уже посыльный ваш, Пантелей! Жрать охота. Да и выпить тоже кайф.
— Тебе бы только пить, — отозвался Пантелеев. — Ты лучше генплан выкладывай. Мы продвигаемся к Королеве и теряем людей. На ровном месте теряем. Убегают, уходят. Ночью уходят! — он с досадой швырнул ремень на скамью. Бляха звякнула по дереву и свалилась на пол.
В комнате теперь тесно от людей. Буржуйка гудит, прямо пышет жаром. Айзек расстегнул куртку, прислушиваясь к репликам, за которыми стояли… Что за ними стояло? Личные трагедии, крах надежды?
— Айз, ну а ты чего молчишь? — Попс толкнул его в бок локтем. — У тебя должны быть идеи.
— И что там с мессией, про которого ты трещал? — насмешливо протянул Пантелеев. — Так и не объявился?
Айзек потер кончик носа. Привычная улыбка тронула уголки рта.
— А что там Устрица? — наконец, сказал он.
— Жирдяй? Прав ты насчет него был. Он примкнул к головорезам, революционер фигов, — ответил Попс. — И наших пацанов за собой потащил.
Ввалился солдат с жратвой и водкой. Айзек поморщился. Он не отказался бы сейчас от коньяка, но глушить проблемы спиртом, все равно, что вычерпывать воду с тонущего «Титаника». Расселись за столом. Галеты, тушенка — распотрошили офицерские сухпайки.
Айзека взяла тошнота. Оказаться бы отсюда подальше.
Для ТАКОЙ войны он не создан.
Солдат-Андрейка, наконец, принес кипяток. Попс заварил крепчайший, вишнево-коричневого цвета чай, и они втроем, заодно с Кенни, потягивали из щербатых кружек ароматный напиток.
— Как ты его без сахару пьешь… — пробормотал Попс. Айзек продолжал улыбаться. Кенни ожегся о кружку и потряс татуированной рукой, и Айзек выхватил взглядом какие-то щупальца. Вроде бы раньше у Кенни не было такой татухи. Айзек сощурил глаза — показалось. Тот же, прежний узор терновника, обвивающий мать Марию и младенца Иисуса.
— Ну что? Обсудим? — улыбнулся Пантелеев. — Первое: что мы знаем о Королеве? Ничего. Второе: мы знаем, что она имеет влияние не только на баб, ну тех, что спятили, но и на мужиков тоже. Каким образом влияет, мы не знаем…. Да, — бугай кивнул Рамису, — говори.
— Откуда ми вообще знаем, есть эта Королева, нет ее? — повисла тишина.