Мы долго сидели молча. Я не могла понять, о чем Джейк думает, и он не двигался с тех пор, как я заговорила. Мне показалось, что он воспринял все не так, как я надеялась. Я испугалась, что он может уйти и больше не вернуться. Что он возненавидит меня за все, что я ему рассказала. Прошел уже, кажется, целый час, но на самом деле, всего несколько минут, и я больше не могла выносить молчания.
― Ты теперь меня ненавидишь? ― спросила я слабым голосом.
Джейк посмотрел на меня. Казалось, он не может решить, как лучше сказать мне, что он больше не хочет меня видеть. Наконец, он вздохнул и потер виски.
― Нет, Лекс. Я тебя не ненавижу. Я никогда не смогу тебя ненавидеть. Просто я…, ― он умолк.
Кажется, он принял какое-то решение.
― Прямо сейчас, нам нужно сосредоточиться на последнем, что ты рассказала.
Я почувствовала, как у меня сдавило горло, а на глаза навернулись слезы. Точно. Он удостоверится, что все закончилось, я в безопасности, а потом перестанет со мной общаться. Или, он подумал, что я рехнулась, и собирается сдать меня в психушку. Может быть, я это заслужила. Заслужила его гнев и ненависть. Не знаю, смогу ли это вынести. Даже, когда Майкл избил меня до полусмерти, я проснулась с мыслями о Джейке. По ночам я мечтала о нем, до того, как начались кошмары.
Я тайком утерла слезы. Не дам ему увидеть, какую боль причиняют его молчание и неприятие. Я закончила свой рассказ, а он до сих пор не посмотрел на меня. Он уставился в стену. Вместо того, чтобы видеть призраков, я хотела бы уметь читать мысли. Не успела я спросить его, как он заговорил.
― Я согласен с двумя сказанными тобой вещами, ― сказал он, все еще пялясь на стену. Затем он повернулся и посмотрел на меня. ― Ты не убивала своих родителей. Не знаю, как ты увидела то, что произошло. Еще я согласен, что кто-то охотится на тебя.
Я содрогнулась от его слов. Он поверил мне. Это уже начало. Все же, кто может пытаться убить меня? Зачем? Не думаю, что Майкл был так взбешен тем, что я ушла. Он даже не пытался позвонить мне после того, когда я сказала ему, что все кончено.
― Что мы будем делать? ― спросила я.
― Мы доберемся до правды и убедимся, что, кто бы ни охотился на тебя, он не преуспеет в этом. У меня складывается ощущение, что это тот же мудак, что убил твоих родителей.
Я кивнула, чувствуя, что он прав.
― И, что мы будем сейчас делать?
― Пойдем спать. Подумаем об этом завтра.
Джейк встал и направился к двери.
Мое сердце безумно стучало, я была уверена, что он слышит его стук. Он открыл дверь и собирался уже выйти из комнаты.
― Подожди, ― сказала я ему вслед. Он остановился и повернулся ко мне. ― Ты можешь остаться со мной? Мне страшно.
Джейк застыл. Он, казалось, не знал, что делать. Он просто стоял и смотрел на меня. Похоже, он внезапно понял, почему вообще поднялся по этой лестнице. Он кивнул, а затем вернулся в комнату. Я подвинулась на кровати и отодвинула покрывало, чтобы он присоединился ко мне. Он растянулся на постели рядом со мной, а я накрыла нас одеялом. Он лежал, одеревеневший, как доска, и я чувствовала, что ему не хочется быть здесь. Я была рада, что при своем нежелании здесь находиться, он не бросил меня одну.
Перекатившись на своей стороне кровати, повернулась к нему спиной, чтобы он мог расслабиться и уснуть. Я лежала и смотрела на стену. Джейк зашевелился, а затем комната погрузилась в непроглядную темень. Он выключил свет. Я чувствовала, как он ворочается еще пару минут. Когда, наконец, устроился поудобнее, то оказался лежащим ко мне спиной. От его тела волнами исходил жар. Знание того, что он здесь, помогло мне расслабиться и провалиться в сон без сновидений.
***
Я не мог поверить услышанному. Лекс только что призналась, что была от меня беременна и не рассказала мне об этом. Она не говорила мне, что потеряла нашего ребенка. Прошло десять лет, а я узнал только сейчас. И как я должен был на это реагировать? Я знал, что Лекс могла забеременеть до того, как мы уедем в колледж. Но даже не предполагал, что такое случилось, и мне не сообщили. Что мне делать по этому поводу? Это известие причинило больше боли, чем я готов был признать. Что я должен был чувствовать по поводу того, что она никогда не ставила на наших отношениях крест? Она встречалась с другим мужчиной, потому что он напоминал ей меня. Она могла позвонить мне. Я бы перевез ее в Калифорнию или сам бы поехал в Нью-Йорк.
Я знал, что она собирается порвать со мной в ту ночь. Я просто не знал, почему. Она вела себя по-другому, и складывалось ощущение, что отталкивала меня на протяжении многих дней, пока не поставила точку. Я думал, что она ведет себя эгоистично. Что она хотела поехать в колледж свободной девушкой. Не ожидал, что истинная причина ― это позволить мне следовать за своими мечтами. Она никогда не перестанет удивлять меня.
Не знаю, сколько раз я представлял, как появлюсь у нее на пороге в Нью-Йорке и буду умолять ее вернуться назад. Я бы сказал ей, что люблю ее и надеюсь, что она ко мне вернется. Я бы поехал за ней, не важно, что она сказала, но мне помешала моя гордость. Я был слишком горд, чтобы признать ― в ту ночь, когда она порвала со мной, я планировал сделать ей предложение. В моем кармане лежало кольцо, а она сказала, что все кончено. То самое кольцо все еще лежит в моем кармане. Кольцо стало моим талисманом. Оно никогда не покидало мой карман.
Когда она рассказала мне, через что прошла с тем куском дерьма, я захотел разорвать ему глотку. Он не заслуживал жить после того, что сделал с ней. И он поступил так, потому что она смотрела мои футбольные матчи? Откуда, черт побери, он узнал, кто я?
Я был уверен, что он не отступил так легко, как ей казалось. Он мог отпустить ее ради вида. Но я знал таких уродов. Они никогда не позволят уйти, если это была не их идея или решение. Эта новая информация давала ему мотив. Он мог и не убивать ее родителей, но я был на сто процентов уверен, что он приложил к этому руку.
Я почувствовал, что она расслабилась, и знал, что она уснула. Я знал все об Александрии Купер. Знал все о ее детстве, мы росли вместе, и поставил себе цель в жизни ― всегда знать, где она и в порядке ли. Я забил на эту цель, когда она начала встречаться с Майклом. Мне причиняло боль, что она с кем-то другим. А еще я знал, что он единственный, помимо меня, с кем она когда-либо встречалась.
Теперь, когда она призналась мне практически во всем, мне нужно сделать то же самое. Но находиться в отношениях, наполненных насилием ― это одно. И быть на грани одержимости из-за преследователя ― совсем другое. Ладно, может быть, преследователь ― слишком громкое слово для того, кем я был. Как только она узнает, что я копал на нее информацию, она больше никогда не сможет мне доверять. И, когда она узнает о моей настоящей работе, она посмотрит на меня другими глазами? Подумает, что я спятил? Когда ко мне подошли, я подумал, что мой напарник сошел с ума. Но я видел много всего и больше не считаю, что есть предел безумию.
Я попытался заснуть, но в моей голове не утихали вопросы. Как мне защитить ее от того, с чем я никогда не встречался? Какие шаги мы дальше предпримем? Как мне покончить с этим быстро, чтобы она не пострадала? Что, бл*ть, мне делать с Майклом Уоллесом?
***
Неделю спустя, я сидела в горячей ванне с Мией. В этот раз мы были в бикини. Она посчитала веселым в тот первый раз сидеть в ванне голышом. Мия частенько находила забавными вещи, которые заставляли меня испытывать неловкость. После следующей нашей тренировки, она принесла бикини и оставила их здесь. Меня это устраивало. Тут и раньше находились ее бикини, так почему теперь все должно измениться?
Мы занимались всего неделю, но я чувствовала, что становлюсь сильнее. Не знаю, то ли дело в уверенности, которая появлялась от того, что я училась защищать себя, или я действительно стала сильнее за такой короткий промежуток времени. Мия сказала мне, что мое тело привыкает к изнурительным тренировкам, и, что я на самом деле увижу результат, если мы продолжим в том же духе. Я планировала продолжать.
― Итак, Джейк уже согрел тебя? ― обыденным тоном спросила Мия.
Я пожала плечами. Он проводил почти все ночи в моем доме с того дня, как ко мне кто-то влез, и перестал спать на диване. Я отдала ему гостевую комнату, пока он будет находиться здесь. Так что, он спал через коридор от меня. У меня все еще случались кошмары, и почти каждую ночь я просыпалась с криком. Он приходил, сидел со мной, пока я не успокаивалась, а затем возвращался в гостевую комнату. Кошмары были довольно однообразны, по сути, мне снилось одно и то же. Единственное отличие в том, что в них не всегда присутствовала моя мать.
― Мы больше не разговариваем, ― сказала я ей. Я пыталась поведать об этом как бы невзначай, не желая, чтобы она знала, как сильно на меня влияет, что Джейк от меня дистанцировался. ― Но он здесь почти каждую ночь.
― Понятно. Может быть, ему просто нужно переварить то, что ты ему рассказала. Ты рассказала ему о беременности и выкидыше, о которых ты столько лет молчала. И мне ты об этом не рассказывала, ― предъявила она мне с надутым видом.
― Не дуйся, ― отругала я ее. ― Тебе не идет. Кроме того, я не говорила никому. Я подозреваю, что мама знала, потому что она бы получила счет после моего первого приема по поводу беременности у гинеколога. Если она и знала, мне ничего не сказала. И ты же знаешь мою маму, она была широких взглядов. Если ей не нравилось что-то, что я сделала, или не одобряла это, я бы сразу же об этом узнала.
― Говоря о твоей матери, ты в последнее время ее видела, разговаривала с ней?
Я кивнула.
― Пару раз. В первый раз она просто улыбнулась мне, надрывающей сердце улыбкой. В следующий раз она сказала мне быть сильной и терпеливой.
Брови Мии взлетели вверх.
― Ты? Терпеливой? Твоя мать, вообще, тебя знает?
― Очевидно, нет. Должно быть, она говорила о Джейке, но кто знает. Она говорила пространными фразами. Когда я спросила, что она имеет в виду, она просто исчезла.
Я снова пожала плечами.
― Случались еще инциденты с цветами или нарушителями? ― спросила Мия.
― После того, как Джейк стал оставаться здесь, нет. Кто бы это ни был, думаю, они знают, что он здесь. Иногда у меня возникает ощущение, что за мной наблюдают, но никаких признаков реального наблюдения нет. И прежде чем ты спросила, нет, я не говорила Джейку, ― со вздохом произнесла я.
― Тебе нужно рассказать ему. Он здесь, чтобы защитить тебя, ― возразила Мия.
― Знаю, но, как я и сказала, мы в последнее время разговариваем мало. И я не хочу, чтобы он просто защищал меня. Я скучаю по нашей дружбе и партнерству.
― Знаю, но пока он не перестанет вести себя, как упрямый осел, все будет оставаться по-прежнему. Я все еще думаю, что тебе нужно рассказать ему, ― настаивала она. ― Еще тебе нужно рассказать ему о призраке твоей матери.
― Рассказать Джейку что? ― спросил Джейк, стоя на пороге. ― И что там насчет твоей матери, Лекс?
Мы с Мией переглянулись. Судя по притворной улыбке на ее лице, она подставила меня и нисколько не сожалеет об этом. Она знала, что он стоит там, еще до того, как заговорила. Мы поговорим об этом позже. Мы выбрались из горячей ванны и взяли полотенца. Пока я заматывалась, Джейк переминался с ноги на ногу, словно ему некомфортно.
― Встретимся с вами на кухне. Пойду, поставлю кофе, ― он повернулся, чтобы уйти, а затем строго посмотрел на Мию. ― Даже не думай уходить. Думаю, тебе нужно тоже присутствовать при этом разговоре.
Он зашагал прочь от бассейна. Я снова посмотрела на Мию. Она завернула волосы в полотенце, а затем обернула второе вокруг тела. Полотенце было достаточно широким, чтобы закрывать ее от груди до коленей. Когда она заметила мой взгляд, одарила широкой, невинной улыбкой.
― Кончай с этим дерьмом, Мия, ― сказала я. ― Ты сделала это специально. Он едва посмотрел на меня, а теперь мы застрянем в неловком разговоре.
― Вам двоим нужно покончить с этим. Не знаю, что за дерьмо грядет, но вам двоим нужно работать вместе.
Мия словно задумалась о чем-то далеком. А затем улыбнулась мне искренней улыбкой.
― Я видела, как вы двое поладили. Нам всего лишь нужно преодолеть эти разногласия.
Мия права, считая, что нам нужно работать вместе. Но, как, по ее мнению, мы преодолеем эти разногласия, если он ненавидит меня так сильно, что не выносит даже взгляда на меня? Я вздохнула. Это будет тяжелый разговор.
― Вперед и с песней, ― произнесла я, подхватывая Мию под руку.
На кухне Джейк сидел за столом в уголке для завтрака. В его руке была чашка кофе, он смотрел на свой мобильный телефон. Еще две чашки кофе стояли на столе. Одна цвета карамели, другая черная. Он знал, какой кофе мы предпочитаем. Мы переглянулись и заняли свои места за столом. Джейк не отрывал взгляда от телефона, даже после того, как мы сели. Он заканил печатать, что он там печатал, когда мы вошли, и положил телефон на стол.
― Итак, леди, знаю, что от меня что-то скрывают, и мне это не нравится, ― начал Джейк. ― Так, кто хочет начать первой?
Я уставилась на него. Не могла поверить, как он с нами разговаривает. Он не наш папочка. Он имел наглость сказать, что ему не нравится, что мы что-то от него скрываем? Он продолжал скрывать от меня эти таинственные звонки и сообщения. Это не мое дело, но проклятье, я не позволю ему говорить со мной в таком тоне.
― Мы храним от тебя секреты? Почему бы тебе не рассказать мне об этих телефонных звонках, на которые ты не отвечаешь в моем присутствии? Или о тех загадочных встречах, на которые ты ходишь? Что ты смотришь на компьютере, что считаешь необходимым скрыть от меня? Почему ты закрываешь крышку ноутбука, когда я захожу в комнату? В чем дело? ― взорвалась я. ― Почему мы не разговариваем о том факте, что я излила тебе душу, а ты повернулся ко мне спиной? Ты ведешь себя так, будто ненавидишь меня. Черт, ты даже почти не смотришь на меня. И почему же у меня есть от тебя тайны?
Джейк просто уставился на меня.
― Ты думаешь, я тебя ненавижу? Боже правый, Лекс, не знаю, с чего ты это взяла. Я говорил тебе, я никогда не смогу ненавидеть тебя. Это не изменилось. Ты ведешь себя так, словно я должен был нормально воспринять все те вещи, которые ты открыла мне прошлой ночью. Я не в порядке. Ты ненароком обронила, что, когда бросила меня, была беременной! Моим. Ребенком. Ты мне не рассказала. А затем у тебя случился выкидыш. Ты прошла через всю эту боль и страдания одна. Ты мне не рассказала. Я должен был быть там, но, все верно, ты мне не рассказала.
Я открыла рот, чтобы защититься, но Джейк оборвал меня.
― Нет. Ты подняла эту тему, так что заткнись нахрен и слушай. Ты все сказала прошлой ночью. Теперь моя очередь. У тебя было время, чтобы справиться с потерей ребенка. У меня этого времени не было. Бл*ть! Я не знал. Я просто пытаюсь сейчас это пережить. А еще, я пытаюсь обеспечить твою гребаную безопасность. Ты была права прошлой ночью. Кто-то или что-то пытается до тебя добраться, и я не хочу видеть, как ты пострадаешь. Если я не могу вынести мысли о том, что ты пережила выкидыш одна, то с чего ты взяла, что я захочу увидеть твою смерть? Я не хочу видеть тебя такой же, как твои родители. Видеть их мертвыми для меня тоже было невыносимо. Не хочу видеть тебя такой. Не хочу видеть твое перерезанное горло. Что я скрываю, спрашивала ты? Я использую все ресурсы, которые у меня есть, чтобы убедиться, что твоя эгоистичная задница в безопасности. Да, я только что назвал тебя эгоистичной. Но пока твоя гребанная задница жива, можешь злиться на меня, сколько хочешь. Мне плевать. Но уясни себе, Александрия Мари Купер, я больше никогда не хочу слышать обвинения, что я тебя ненавижу. Тебе просто придется довериться мне, ― закончил он, делая глубокий вдох.
Он сделал глоток кофе, покачал головой, встал и пошел в кабинет. Вытащил виски и бокал. Налил виски на два пальца и осушил одним глотком. Вновь наполнил бокал и выпил, а затем снова налил на два пальца и принес к столу. Сделал большой глоток кофе, а затем вылил туда весь виски. Прикончив напиток, он посмотрел на нас.
― А теперь, кто хочет начать первой?