Генератор Кошмаров - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 7

Часть 7

Глава 24

Когда раздался второй выстрел, Алан подумал о том, как бы прозвучал выстрел из револьвера, прижимающегося сандаловой щёчкой к его пояснице. Отчего-то ему показалось, что выстрелы получились бы идентичными. Из изъятого юношей из кабинета Старжински револьвера можно было смело расстреливать мамонтов. Судя по прокатившемуся под сводами особняка грохоту, из пушки неведомого стрелка тоже. Как бы ни были наши стволы одной породы, скрипнул зубами Алан. И если его полубредовое предположение окажется верным, то что получается на выходе? Два абсолютно одинаковых редчайших старинных револьвера?.. Забавно, да? И очень подозрительно. И кем бы ни был этот таинственный стрелок, в темноте он видит не хуже совы. Кожу Блейза усеяли скребущие нервы мурашки. Дела их, похоже, ещё хуже, чем думает Бинго.

— Что происходит?! — Шелли взвизгнула как самая распоследняя истеричка и машинально прижалась к брату. Впрочем, тут же торопливо отпрянула назад, словно дотронулась до чего-то мерзкого и противного. Разумеется, Алан не стал заострять внимания на поведении девочки. Хватало других проблем, накатывающих с каждой секундой, как снежный ком, и готовых погрести под собой тяжёлой непреодолимой лавиной.

— Бинго, живо поднимайся и присматривай за Шейлой, — отрывисто бросил Блейз, выскакивая за дверь. — Запритесь и кроме меня никому не открывайте. Слышите, НИКОМУ!..

Не дожидаясь, пока за спиной щёлкнет собачка замка, Алан побежал по коридору, на ходу доставая револьвер и взводя курок. Чуткое натренированное ухо юноши сразу определило источник выстрела. Бабахнуло в западном крыле дома, в районе второй гостевой комнаты. Там, где дядя Фред разместил Дейзи Хилл.

Если с ней что-нибудь случится, я себе этого не прощу, билось в голове мчавшегося по погружённому во тьму особняку молодого человека. Частый стук шагов, бьющие в пол каблуки сапог глухим эхом отражались от стен. В голову настойчиво лезли банальные, избитые мысли, затасканные в своей простоте и обыденности. Но хоть убей, Алан больше не мог думать ни о чём другом. Только бы не опоздать! А ну как уже слишком поздно? Чёрт. Чёрт! Чёрт!!

Алан на всех парах влетел в холл, поскользнулся на повороте, удержал равновесие, рванул дальше, мимо кушетки со спящим летаргическим сном Энди Тёрнером, про себя отметив всю странность этого непробудимого сна и… Его остановил вспыхнувший под потолком свет. Загорелась огромная, свисающая на массивных железных цепях двухсотсвечная люстра, заливая холл ярким солнечным светом. Юноша встал как вкопанный, сощурив глаза и костеря себя на все лады. Приехал, мать твою, умник херов. И кто ему внушил, что он прирожденный стратег и гениальный полководец? Возможность потенциальной ловушки Блейз как-то даже и не рассматривал. Чёрт.

Практически мгновенно адаптировавшись к бьющему по глазам свету, Алан понял две малоприятные, а выражаясь точнее, две совсем уж дерьмовые вещи. Во-первых, Энди Тёрнер ему не помощник. Одного брошенного внимательного взгляда хватило, чтобы увидеть нездоровую бледность шерифа, выступившую испарину и судорожно дёргающиеся веки. Тёрнер спал, но видел ли он сны? И не было ли его состояние навеянным дурманом забытьём? Блейзу показалось, что Энди всё прекрасно слышит и понимает, и хочет проснуться… Но не может.

Во-вторых, Алану совсем не понравилась развалившаяся в мягком кожаном кресле напротив кушетки с выведенным из строя Тёрнером фигура. Особенно юноше не понравилось то, какими глазами смотрел на него занявший кресло человек. Нехорошо так смотрел. Обычно подобный взгляд называют тяжёлым и зловещим. И, развивая тему до конца, Алан вынужден был признать, что БОЛЬШЕ ВСЕГО ему не понравилось то, что он преотлично знал этого человека.

Блейз вернул курок оттягивающего руку револьвера в исходное положение, привычно засунул за ремень и спокойно, словно ничего не произошло, сказал:

— Странные вещи в последнее время творятся в этом городе, не так ли? Я, пока бежал, как раз думал обо всей этой чертовщине, о странностях…

— Всё верно. Мы живём в чертовски странное и неустойчивое время. В любой момент всё может измениться. Чёрное стать белым, а белое красным.

— Но чего я никак не мог представить, так это того, что странности проникнут за стены этого дома, — Алан медленно отступил к ведущей на второй этаж лестнице, не спуская настороженных глаз с расположившегося в кресле человека, и прислонился плечом к резным деревянным перилам.

— Как я уже сказал, всё меняется. Запомни, нет в мире ничего неизменного. Нет ничего, что нельзя было бы подстроить под свои нужды, изменить, исказить, извратить. Неважно, о каком бы материале не шла речь. Искусной лепке легко поддаются как тела, так и души. Всё можно продать, купить, забрать, дав взамен ложные ценности и приправив щепоткой иллюзорной пыли — надежды на лучшее будущее. Люди так падки на подобную чушь!

— Во многих сильны истинные ценности.

— О-о-о… Ты разбираешься в истине? Так что, скажи мне, наиболее ценно для человека? Что на самом деле истинно, а что всего лишь мираж, придуманный для облегчения жизни миф? Ты думаешь, что знаешь правильный ответ?

— Я не силён в словесных поединках, — поджав губы, покачал головой Алан. — Но я знаю цену истины. Она в наполняющих тебя чувствах. В том, что делает тебя человеком.

— Браво, браво… Не самый плохой ответ, замечу. Но совершенно неактуальный и здорово устаревший.

— Время не властно над истинными ценностями, — Блейз позволил себе скупую улыбку.

— Туше.

— Кто стрелял из револьвера?

— Тот, кого ты столько времени безнадёжно выслеживаешь. Ты совсем скоро увидишься с ним, обещаю. И не дёргайся, Алан. С твоей ненаглядной Дейзи всё в порядке. Пока. Пока я не приму решение об обратном.

Ни одним движением Блейз не выдал охватившей его радости и чувства облегчения. Хотя… Кто знает, стоит ли верить ЭТОМУ человеку? У человека с ТАКИМИ глазами, должно быть, нет за душой ничего святого. Одна Тьма. Алан сжался в нехорошем предчувствии. Хотя, куда уж хуже…

— Ты не слишком удивишься, если я спрошу — почему? Почему? Что с тобой случилось, дядя Фред? В кого ты превратился? Ты ли это?

— Ты всегда умел задавать правильные вопросы, дорогой племянник, — хищно улыбнулся Фредерик де Фес, закидывая ногу на ногу. — Умный мальчик. Я всегда это говорил.

_________________________________________________________

— Мы должны были последовать за ним. Не стоит нам запирать себя в четырёх стенах! — Шелли выжидающе уставилась на арлекина. — Я думаю, что мы уже достаточно насиделись. Ты со мной?

Бинго, согласно кивая головой, всем своим видом одобряя каждое сказанное девочкой слово, уверенно загородил входную дверь.

— Конечно, я с тобой. И физически и морально! Но, по-моему, не будет лишним определиться, что мы должны делать, а что нет, согласна?

— Что ты имеешь в виду? Боишься и шагу ступить без ЕГО разрешения?

— Судя по всему, ты подразумеваешь под этими таинственными определениями «он», «его», «ним» Алана, своего брата. Я прав? Впрочем, как и всегда. Ну, или почти… Ладно, суть неважно! Лучше задумайся вот над чем, красотуля: Алан попросил верить ему. И я, лопнуть мне на месте, не вижу никаких причин поступать с точностью, да наоборот! Сечёшь?

— Да как ты можешь говорить такое! — фыркнула от негодования Шейла. — После всего, что он сделал…

Бинго прислонился спиной к дверям, не спуская чуть насмешливого взгляда с пыхтящей от возмущения девушки. Густые чёрные волосы Шейлы переплетались с непроглядными, заполонившими комнату сумерками, глаза взбудараженно сверкали во тьме синими маяками.

— Сделал? — заломил нарисованную бровь циркач. — А что он сделал? Нет, ну признайся хотя бы сама себе, что такого непоправимого и ужасного сделал твой старший брат?

— Да как ты не понимаешь!..

— Ой, ли, прелестница ты моя? Я не понимаю? А ты, стало быть, всё понимаешь? Да? Ну тогда скажи, не таясь, что такого стрёмного свершил Алан, раз уж мы коснулись этой темы? Что он сделал? Убил и съел твою любимую кошку, разрисовал похабными надписями обои в твоей комнате, помочился в твою постель, набил морду твоему мальчику? Ну? Что Алан натворил, что потянуло бы на двести лет тюрьмы строгого режима? Изнасиловал тебя?.. Пытал? Мучил? Разуй глаза — он сам мучается!

Шелли с огромной обидой посмотрела на невозмутимого арлекина и упрямо вздёрнула подбородок. Ну почему так? Почему совершенно посторонний человек говорит ей прописные истины, а ей и крыть нечем? Почему её сообщают то, к чему она должна прийти сама, своим умом?

— Он влюблён в меня… — слабым голосом, полным слёз, прошептала девочка, используя этот довод, как последнее средство защиты. — Мой родной брат любит меня как женщину…

— Хм, м-м… Ну не знаю я! — всплеснул руками в жесте отчаяния Бинго. — Ну что тут сказать? Ну, всякое бывает, ну немножко загоняет парень, ну есть такое дело!.. Так что ж теперь, перестать с ним здороваться?

Шелли застонала сквозь плотно стиснутые зубы. Бинго невыносим! Абсолютно! Невероятно, как в одном человеке способны уживаться и сосуществовать столь разные противоположности. То арлекин выглядит надёжнейшим серьёзным парнем, которому можно без всякой оглядки доверить самое сокровенное, то вдруг это серьёзный парень непонятно куда исчезает, и циркач начинает столь сильно выпячивать своё кредо шута и раздолбая, что хочется немедля придушить его!

— Я тебя поняла, — закусила нижнюю губу девочка. — Из каких-то извращённых соображений и чувства совершенно неуместной здесь мужской солидарности ты не выпустишь меня. Будешь держать взаперти, пока ОН не постучится в дверь. Так?

— Угу, в яблочко, куколка.

— А ну прочь с дороги, придурок размалёванный! — срывая горло, рявкнула Шейла, дивясь собственной решительности. — Я не намерена сидеть в этой комнате и дожидаться дня страшного суда!

Арлекин щёлкнул ногтем по свисающему перед носом колокольчику и спальню Шейлы пронзил мелодичный хрустальный звон. Девочка невольно прислушалась к тающим в сумраке нежным хрупким звукам. Колпак арлекина определённо обладал врождённой музыкальностью.

— Оскорбляя меня, ты не добьёшься ровным счётом ничего, — спокойно сказал Бинго. — Меня очень трудно вывести из себя, предупреждаю. Не трать зря нервы. Чтобы спровоцировать меня на необдуманные действия, нужно ещё постараться. Тебе это не под силу, глупышка. Ты слишком чиста и невинна, чтобы подобрать ключик к моей невозмутимости.

Выдать достойный ответ девочке помешал вспыхнувший на прикроватном столике ночник. От неожиданности Шейла испуганно пискнула и потрясённо уставилась на горящую ровным желтоватым светом лампу, словно на факел в руке статуи Свободы.

— А это уже интересно. Чем дальше, тем веселее, — вопреки произнесённым словам, помрачнел арлекин. — Будем считать, что ты убедила меня.

— Мы выходим наружу? — Шелли не спрашивала, она констатировала факт.

— Назовём это вынужденной разведкой боем! — найдя подходящую отговорку, вывернулся Бинго. — Но давай сразу договоримся на всякий случай, что ты меня заставила силой, идёт?

— А кто совсем недавно утверждал, что сил у меня кот наплакал? — мстительно прищурилась Шелли.

— А ты умеешь брать за яйца!

— Размечтался.

__________________________________________________________________

Алан смотрел на сидящего в кресле человека и отказывался верить своим глазам. Это не мог быть Фредерик де Фес! Человек, вольготно расположившийся в мягком удобном кресле, не мог быть его дядей! Человек, не сводящий с него хищного, полного скрытой угрозы взгляда, не мог быть человеком, в конце концов!.. Но Алан упорно продолжал смотреть и понимал с каждой секундой всё больше, что любая ошибка была исключена. К огромному сожалению. Несмотря на вгрызающуюся в сердце боль, юноша вынужден был признать, что дядя Фред, человек, знакомый ему с самого раннего детства, тот, которого он очень сильно любил и уважал, человек, вне всякого сомнения, достойнейший и замечательный, предал его. Предал Шейлу. Передал память тёти Урсулы. Фредерик де Фес предал их всех.

У юноши плохо укладывалось в голове, как такое вообще могло произойти, и что толкнуло старика на столь ужасный и необъяснимый с точки зрения здравого смыла шаг. Ну не мог же старый добрый Фред в одночасье измениться и превратиться в хладнокровное презрительно усмехающееся чудовище!.. Измениться. Измениться, озарило Алана! Неужели Фредерик попал под влияние захвативших город потусторонних сил? Неужели дядя Фред спасовал перед дьявольской луной? Да ну, в это Алан был готов поверить ещё меньше. Со слов Бинго выходило, что под воздействие злых чар попадают в основном люди слабые и безвольные, с червоточинкой в душе, с изъяном в сердце, готовые на сделку хоть с самим Сатаной ради личной выгоды и превосходства над остальными. Нет уж! Фредерик никогда не был таким! А каким он был? Может, Алан просто плохо знал своего любимого дядюшку? Кого мы знаем, как самих себя? Да зачастую мы и себя-то плохо знаем. А чужая душа всегда потёмки… Чёрт. Алан понял, что окончательно запутался. Голова была готова взорваться от распирающих мыслей и предположений, одно сомнительней другого. Чёрт!

— Хочешь, скажу, о чём ты сейчас думаешь? — с вкрадчивыми интонациями змея-искусителя спросил де Фес. — Все твои спутанные мысли и лихорадочные рассуждения аршинными буквами написаны у тебя на лбу.

— Ты всегда понимал меня, дядя Фред, — улыбка у юноши вышла кривее некуда. — Ты единственный из всех, кто всегда меня понимал. Странно… Теперь я отказываюсь понимать тебя.

Фредерик закинул ногу на ногу и приглашающе махнул рукой.

— Да ты садись, племянник, садись… Верно говорят — в ногах правды нет. Потолкуем как в старые добрые деньки, а? Времени у нас море разливанное, ночь не закончится, пока мы не договорим. Так что успеем обсудить всё, что ни пожелаешь. Я готов ответить на любые вопросы. Может, чайку?

Присев на самый краешек второго кресла, Блейз ткнул большим пальцем за спину, в сторону забывшегося в бреду Энди Тёрнера.

— Ты и шерифа угощал чаем? В таком случае, благодарю покорно, дядя. Мне совсем не улыбается вырубиться на неопределённый срок. Чем ты траванул его?

— Сплюнь три раза, Алан! Неужели я похож на злобного монстра, способного отравить такого милого и обходительного юношу? Я всего лишь облегчил его страдания, вколов усиленную дозу обезболивающего. Теперь Энди будет спать долго и крепко, и видеть приятные сны!

— Скорее кошмары… Посмотри на него, дядя, посмотри внимательней. Он хочет проснуться, вырваться из забытья, но не может. Ты сделал Тёрнера беспомощнее ребёнка, чтобы он не мешал тебе!

— Ясно… — де Фес забарабанил кончиками пальцев по подлокотнику кресла. — Я всё понял — чаю ты не хочешь.

Алан пристально смотрел на Фредерика и не уставал дивиться про себя. Неужели этот желчный, язвительный, жутковатый старикан — родной брат их мамы? Неужели этот человек все эти годы столь удачно прикидывался добрым заботливым дядюшкой? Играл всё это время в порядочного семьянина?

Де Фес, в домашнем халате и мягких тапочках, уютно устроившись в кресле, продолжал загадочно улыбаться, давая Блейзу возможность вволю насмотреться на него. Это был всё тот же старый добрый дядя Фред. Высокий сухощавый старик с благородными, немного резковатыми чертами лица и тронутыми сединой светлыми, всегда аккуратно расчёсанными волосами. Человек, одним своим видом внушающий уважение и доверие. Де Фес всегда умел расположить к себе кого угодно, найти общий язык с любым собеседником и подрубить на корню любую назревающую ссору. Старый добрый дядя Фред… Но появились и отличия.

У того дяди Фреда, которого знал Алан, не было ТАКИХ глаз. И не могло быть по определению. Глубоко посаженные, с орлиным блеском, глаза старика приобрели матово-чёрный, какой-то неживой, мертвенный оттенок. Словно в глазницы залили расплавленного битума. Зрачки Фредерика терялись на фоне расплывающейся черноты, и юноше казалось, что подобная же чернильная мгла заполнила и голову старика. Блейзу внезапно захотелось заглянуть Де Фесу в уши и ноздри. Он и хотел, и страшился одновременно. Кто знает, что он увидит… Вдруг такую же тьму, как и в глазах?

— Ну, я весь в твоём распоряжении. Не стесняйся, племянник, уверен, что у нас выйдет на редкость задушевная беседа. Я, как ты мог заметить, уже начал отвечать на твои вопросы. Дело потихоньку трогается с места.

— Никогда бы не подумал, что твой холл превратиться в комнату допросов, — угрюмо заметил Блейз. — Раньше здесь только встречали гостей и отряхивали намокшие после дождя зонтики…

— Раньше ты ничего не скрывал от меня! — погрозил пальцем старик, сверкнув чёрными безжизненными глазами. — Согласить, что будет не справедливо, если постоянно один я буду отвечать на вопросы. Уверен, что и ты не совсем честен со своим дорогим дядюшкой, сорванец!

Алан озадаченно потёр поросший жёсткой колючей щетиной подбородок. Должно быть, видок у меня ещё тот, мрачно усмехнулся Блейз. Небритый, заросший давно не видевшими расчёски и шампуня длинными волосами, тип. Прямо хиппи какой-то получается…

— Я никогда от тебя ничего не скрывал, дядя Фред, — Алан не спускал с де Феса настороженного взора. — Возможно, ты единственный, с кем я был всегда откровенен. Что случилось с твоей памятью?

— Знаешь, Алан, в моём почтенном возрасте, память, бывает, выкидывает дурные шутки, — старик беспомощно заулыбался. Глядя на Фредерика, Блейзу пришло на ум сравнение с обнажившей в хищном оскале тройной частокол зубов белой акулой. — Вот доживёшь до моих преклонных лет и тогда всё поймёшь сам.

— Не припоминаю, чтобы ты когда-нибудь жаловался на возраст, — юноша прижался к спинке кресла. Рукоять револьвера успокаивающе надавила на поясницу. Блейз был уверен, что успеет выхватить оружие в мгновение ока. На всё про всё у него уйдут доли секунды. Ни один человек не сможет опередить его. Даже изменённый. Но Блейз надеялся, что ему больше не придётся доставать пушку. Хватит на сегодня выстрелов. Но отчего-то в юноше всё больше крепла уверенность, что выстрелы он ещё услышит. И не раз.

А больше всего Блейза смущало осознание того, что так сильно изменившийся дядя Фред, в общем-то, не был похож на изменённого. Ну вот не был он свихнувшимся за последние часы под воздействием сил Хаоса безумцем! Не был. Фредерик де Фес был кем-то другим, но не изменившимся. Если старик и изменился, то уже очень-очень давно.

— Стало быть, не жаловался? — Фредерик сцепил пальцы рук на коленке. — Эх, Алан, Алан, знал бы ты, как порой тяжело скрывать терзающие тебя недуги от окружающих… Постоянно прятать внутри себя снедающие душу желания. Выглядеть не тем, кто ты есть на самом деле, а тем, кем тебя привыкли видеть окружающие. Вся эта серая, инертная масса, называемая просто — люди… Всё ЭТО здорово достаёт и напрягает, согласен? Признай, что я прав, мой мальчик. Я вижу, что ты испытываешь схожие с моими, проблемы личного характера. И так было всегда.

— Девяносто пять процентов людей на земле — инертная масса. Один процент — святые, один — непроходимые кретины, и только три процента чего-то могут достичь в жизни. И достигают, — на одном дыхании, с каменным лицом продекламировал Блейз. — Я понимаю, что тебе тяжело, дядя Фред.

— О, наконец-то я начал слышать здравые обдуманные рассуждения!

— Это ты впустил в дом Эльвиру?

— Да. Замечательной артисткой была эта девушка, не находишь? И достаточно интересной собеседницей, смею добавить. Мне будет не доставать её. Искренне жаль, что так получилось. Я… Я не хотел, чтобы вы столкнулись носами.

— Прости, дядя, но я почему-то не верю тебе, — сказал Алан. — Бьюсь об заклад, что ты со свойственной тебе тщательностью и дотошностью просчитал каждый наш шаг. Предугадал наши дальнейшие действия на несколько ходов вперёд. Мог ли ты не знать, что мы с Эльвирой не разминемся на узкой дорожке? Абсолютно исключено!

— Хе-хе, всё верно, племянник! Твой старый дядька ещё даст фору кому угодно! — довольно потёр руки Фредерик. — Чувствую, что мы всё-таки поладим с тобой. Ну кто, если не мы, а? У нас как ни у кого другого много общего. Ты мне нравишься, юноша! Ты словно отражение моей ушедшей молодости.

Блейз перевёл взгляд с хозяина особняка на входные двустворчатые двери.

— Кто ещё кроме нас и МОИХ друзей находится в доме? Кого ты ещё впустил, дядя Фред? Кто стрелял в Уолтера? Это был твой второй подельник?

Глубокомысленно подперев сжатым кулаком до синевы выбритый подбородок, де Фес достаточно пространно ответил:

— Не один я, не буду скрывать… Убитая тобой Эльвира была не последней верной мне куклой. Ты подрезал далеко не все ниточки.

— Кто он? Она?..

— Это Рудольф Старжински, — учтиво улыбнулся Фредерик, как будто своим признанием оказывал Алану огромную безвозмездную услугу. — Не дёргайся, Алан. И не пытайся наброситься на меня и перегрызть моё дряблое горло. Я знаю, что ты парень быстрый и чертовски опасный и вполне можешь прикончить меня. Я и пикнуть не успею! Но хочу сразу предупредить, что не успеет мой труп остыть, как выпущенная из револьвера пуля пробьёт сердце одного человека. Хорошо знакомого тебе человека, племянник. Подумай об этом!

Блейз как бы невзначай завёл руку за спину и почесал меж лопаток. Старик запросто читал его мысли. Алану ничего не стоило выхватить ствол и всадить пулю любимому дяде в лоб. Юношу останавливало осознание того, что перед ним находится всё-таки его дядя и факт признания правоты последнего. Как бы ни был быстр Алан, он не сможет разорваться надвое и остановить жмущий на спусковой крючок палец Старжински.

— Старжински держит на мушке Тони? — нахмурившись, уточнил Блейз, расставляя все точки над i. — Мальчик у него в заложниках?

— Именно, именно, мой юный друг! Только ты используешь грубое и совсем неуместное в данном контексте слово. Ну какие могут быть в моём дом заложники? Что мы, террористы, что ли?.. Просто мальчик будет служить до поры до времени надёжной страховкой. Этаким сдерживающим фактором. На случай необдуманных и глупых поступков со стороны некоторых из здесь присутствующих. Думаю, не нужно конкретизировать, Алан?

— Интересная расстановочка получается, — невесело усмехнулся Блейз, откидывая упавшие на глаза волосы. — Счёт разгромный и совсем не в мою пользу.

Фредерик наигранно печально вздохнул и широко развёл руками.

— А что поделаешь, дорогой племянник? Что поделаешь… Да, всё так и обстоит. Смотри сам: Уолтер тяжело ранен и наверняка находится при смерти (Маэстро Старжински слывёт в определённых кругах отменным стрелком), Тёрнера в ближайшие часы не разбудишь и целенаправленным взрывом авиационной бомбы. Дейзи Хилл заперта в комнате для гостей и без посторонней помощи ей оттуда ни за что не выбраться… Кто там у нас остался неучтённым? Кейт Симмонс?! Алан, тебе самому не смешно считать эту девушку серьёзным подспорьем в борьбе со мной? Ну, кто ещё? Этот жалкий никчёмный фигляр Бинго? Это даже не смешно! Это ужасно, поверь мне. Этот слабоумный придурок даже не смог измениться, как все его порядочные коллеги! И ты рассчитываешь на его помощь? Не будь глупее него, племянник!

— Ты явно недооцениваешь арлекина, — не теряя самообладания, сказал юноша.

— Перестань, Алан, перестань… Подведём итог. Что у нас выходит после подсчёта боевых ресурсов? А выходит, что ты один. Совсем один. А один в поле не воин, знаешь ли.

— Ты думаешь, что я остался один? — Блейз исподлобья посмотрел на загибающего пальцы старика. — Положим, что это так. Но мне, ЗНАЕШЬ ЛИ, не привыкать, дядя Фред. Я всю жизнь всё равно, что живу и существую один. Больше существую, чем живу. Я давно научился обходиться своими силами. А ты? Что сможешь противопоставить мне ты? Последнего оставшегося у тебя в подчинении трусливого поддонка, держащего нож у горла маленького беззащитного мальчика? Чего стоишь ты один, дядя? Чего стоишь лично ты сам?!

Некоторое время Фредерик де Фес буравил племянника тяжёлым, не предвещающим ничего хорошего взглядом, зловещим и тёмным, как самая глубокая и долгая ночь в году. В глазницах насупившегося старика бурлили чёрные, пронизанные опасными искрами, водовороты. В этих страшных глазах не было ни капли безумия и ничто не указывало, что в мозгу де Феса прогрессирует наступающее сумасшествие. Но в глазах старика так же не было и ничего человеческого. Совсем ничего. Алан подумал, что смотрит в глаза не живого человека, а восставшего из могилы покойника. Пришедшего с ТОЙ стороны чудовища. У дяди Фреда были глаза паука.

— Будь осторожен в своих желаниях, племянник, — гортанно произнёс Фредерик, практически не разжимая тонких сухих обескровленных губ. — Подумай дважды, прежде чем говорить вслух. Подумай, как следует и спроси у меня ещё раз, чего я стою один. И спроси у себя, а хочешь ли ты на самом деле узнать, чего я стою?

По спине Блейза галопом промчался очередной взвод мурашек. Молодой человек был готов присягнуть, что только что с ним говорил не дядя Фред! Да, напротив него в кресле в вальяжной расслабленной позе восседал всё тот же худощавый, одетый в домашний халат старик, но голос!.. Голос принадлежал не Фредерику де Фесу. Со стороны это выглядело, как будто рот открывал старина Фред, а говорил его губами кто-то другой. Словно некто угнездился внутри де Феса и впервые дал о себе знать. Алану ещё больше захотелось заглянуть Фредерику в уши, ноздри и по возможности в рот. А вообще с дядей ли Фредом он разговаривает? Блейз весь покрылся испариной. Что же за дьявольщина происходит? И что делать ему? Ведь, чтобы не говорил Алан с героически непроницаемой физиономией, дядя Фред при любом раскладе кладёт его на лопатки!

— Сказать по правде, больше всего меня интересует не твоя истинная цена, а совсем иное. Дядя Фред.

— Спрашивай, ты спрашивай, Алан… Не обращай внимания на стариковские брюзжания.

— Зачем тебе нужна Шейла? — подавшись вперёд, спросил Блейз. — Во что ты хочешь втравить мою сестру?

Де Фес рассмеялся. От смеха старика, более напоминающего визжание тупой цепной пилы, у Алана заныли зубы. Отсмеявшись, Фредерик погрозил юноше указательным пальцем.

— Несносный мальчишка! Ты что, хочешь, чтобы я заработал инфаркт? Я, конечно, хорошую шутку ценю и всегда готов поддержать, но всё имеет свои пределы. Некоторые шутки вызывают у меня сердечные колики.

— Я не шутил, — выдвинул нижнюю челюсть Алан. — Если ты забыл, то я напомню тебе, что не позволю причинить Шелли ни малейшего вреда. Не перебивай! Я не знаю, что ты задумал и врядли ты сподобишься просветить меня на счёт своих планов… Но, какие бы ты планы не строил в отношении моей сестры, прошу тебя — забудь о них. Забудь, дядя Фред. Я не шучу. Ради безопасности Шейлы я не остановлюсь ни перед чем. Я пойду до конца. За НЕЁ я готов убить и умереть. ЭТО ты знаешь. Помнишь наш последний разговор на эту тему? Я тогда поклялся, что не дам и волоску упасть с её головы. Я тогда много чего наговорил. Виски чертовски хорошо развязывает язык и пробивает на откровенность.

— Да уж, — Фредерик потёр ладонями седые виски. — Было время, когда мы просто беседовали за бутылочкой, как старые добрые друзья. Не то сейчас, увы. Возникает патовая ситуация, мой мальчик. В одном ты прав — у меня есть планы. Далеко идущие, не скрою, планы. И твоя любимая младшенькая сестрёнка занимает в моих планах отнюдь не последнее место. Я бы даже сказал, что Шейле отведена ключевая роль. А ты хочешь сорвать спектакль! Опомнись, Алан, билеты уже все проданы, и партер ломится от зрителей!

— Тебе придется отменить представление, — сверкнув тёмно-карими глазами, усмехнулся Блейз. — Мне наплевать на собственную жизнь, мне терять нечего, понимаешь? А человека, которому нечего терять, ничем не запугать. Бояться должен ты, дядя. Говорю ещё раз — оставь в покое Шелли. Иначе…

— Ты угрожаешь мне в моём же собственном доме, негодник, — угрожающе промурлыкал де Фес, искоса посматривая на Алана. — Забавно… Но ты договаривай. Иначе ЧТО?

Не опуская глаз, Алан негромко, но отчётливо сказал:

— Иначе я убью тебя.

— Вот так просто возьмёшь и убьёшь? — Фредерик выглядел слегка удивлённым. — Даже не пытаясь переубедить или остановить меня? Не прибегая к другим, менее радикальным способам?..

Юноша вздохнул.

— Да нет никаких других способов. И ты знаешь это. Ты знаешь, что по-другому тебя не остановить. Только смерть заставит тебя отказаться от своих планов.

— Если ты так думаешь, зачем тогда предоставлял мне право выбора? — твёрдые губы де Феса изогнулись в жутковатой улыбке.

— Ты очень похож на моего дядю.

Старик чуть сгорбился, став похожим на матёрого, битого жизнью, насторожившегося стервятника. Страшные, чернильно-чёрные глаза Фредерика, казалось, остекленели, превратившись в застывшую лаву. Несколько секунд, не мигая, де Фес смотрел на племянника. Для Блейза эти секунды растянулись на долгие часы. Взгляд старика одновременно ужасал и завораживал, притягивал и отталкивал. Налившиеся тьмой глаза гипнотизировали, туманили сознание, пытаясь проникнуть в самую глубь, в самые отдалённые уголки разума. Алан с трудом, сделав над собой невероятное усилие, отвёл взгляд в сторону. Наваждение приковывающих глаз тут же исчезло. Как исчезло и ощущение, что по телу забегали сотни маленьких противных липких мохнатых ножек.

— Что ты хочешь этим сказать? — Фредерик с почти искренним интересом посмотрел на Блейза. Алану было трудно определять настроение и эмоции дяди по его бездушным бесстрастным глазам, но отчего-то ему показалось, что сейчас в этих чудовищных глазах, сквозь пелену сумрака пробился росточек интереса.

— Я не пью виски. Я органически не перевариваю это пойло утончённых аристократов, — Алан был сама невозмутимость. — И мы никогда с тобой не обсуждали мою решимость умереть и быть готовым убить за Шейлу. Тем более по пьяной лавочке. Кто ты такой? Ты один из фриков Старжински, умеющих менять облик? Ты всё-таки один из изменившихся?

— Ловко ты меня подловил, — хмыкнул старик. — Ловко… Растянуть шоу не удалось. Ну да ладно, так или иначе, но моё разоблачение было делом времени. Да и не скрою, что не собирался слишком долго водить тебя за нос, Алан. Извини, но называть тебя племянником больше язык не поворачивается.

— Я переживу эту неприятность, — поджал губы молодой человек. — Так как мне тебя называть?

— У меня нет имени.

Алан похолодел от предчувствия неотвратимо надвигающейся… Да о чём это он?!! Вот же она, беда, уже здесь! Сидит перед ним и смотрит на него чёрными демоническими глазами! Блейз вытер вспотевшие ладони о штаны. Твою же мать, кто бы знал, как ему не нравится разыгрывающееся в холе родового особняка де Фесов представление на тему зарисовки из фильма «Изгоняющий Дьявола»!

— Имя есть у каждого человека.

— Кто тебе сказал, что я человек? — и снова юноша подумал, что слышит чей-то другой, чужой голос. — Алан, я выгляжу, как человек. Более того, я ношу лицо твоего близкого родственника. Но я не имею абсолютно никакого отношения к роду человеческому. Я вижу, что тебе тяжело понять и осмыслить, но я всё объясню. Терпение, мой мальчик, тер… А-а-а, чёрт! Я снова увлёкся, извини. Привычки весьма заразны.

Существо, прикидывающееся Фредериком де Фесом, позволило себе скупую бездушную улыбку. У Блейза встали дыбом все волосы. Без всякого преувеличения можно было сказать, что он ощутил рядом с собой дыхание адской бездны. Но почему-то, вместо иссушающего жара в лицо дохнуло арктическим холодом.

— Что ты сделал с дядей Фредом? Где он? Ты убил его?!

— Я — в нём. Говоря, что ношу его обличие, я выражался фигурально. Ты видишь перед собой своего дядю. Его тело. Но внутри этой бренной оболочки нахожусь я. Меня ты видеть не можешь.

— Твои глаза… Это… Это ТВОИ глаза?

И снова сухие старческие губы дяди Фреда извергнули низкий, скребущий по нервам голос.

— Глаза отражают цвет моей сути.

— Ты тёмен внутри, — Алан осторожно подбирал слова. — Кто ты? Ты демон? Один из падших ангелов? Бес? У тебя нет имени, но не имя делает нас теми, кто мы есть на самом деле.

— Тонкое замечание. Алан, давай подождём твоих друзей и когда мы все соберемся тесной дружной компанией, ты всё поймёшь. Я расскажу ВСЁ.

— Друзей? — нахмурился юноша. — Врядли. Сюда никто не придёт. Я наказал Бинго…

— Глупый мальчик. Ты плохо знаешь женщин. Они в любом возрасте умеют убеждать. Сила женского очарования и настойчивости безгранична.

— Чёрт.

— Твоя ненаглядная Шейла и сумасшедший дружок появятся здесь через… — старик задумчиво поскрёб гладко выбритый подбородок, изображая трудоёмкий мыслительный процесс. — Через… Да вот же они!

Расплывшись в приторной улыбке, чудовищной в своей фальши, Фредерик поднялся на ноги. Запахнув полы халата, он повернулся к Блейзу спиной, раскидывая руки в широком приветственном жесте. Алан услышал чьи-то торопливые, срывающиеся на суматошный бег шаги, и выругался сквозь зубы. Он обязательно надерёт арлекину уши, а несносной девчонке другую часть тела, если им повезёт выбраться из ставшего западнёй особняка. Алан выглянул из-за спины де Феса и увидел вбегающую в холл сестру. Бинго, с самой кислой миной, следовал за ней по пятам, мелодично звеня блестящими колокольчиками на шутовском колпаке. Блейз выбрался из кресла и поспешил встать между довольно ухмыляющимся стариком и весьма решительно настроенной девушкой.

Остановившись напротив брата, Шейла смотрела мимо него. Замерший чуть позади Бинго виновато подмигнул Блейзу.

— Извини, чувак, я пытался ей помешать. Но когда твоя сестра хочет что-нибудь сделать, она это делает. Она заставила меня силой. Гадом буду. Эй, а что это у вас тут происходит? И что произошло с нашим старым добрым дядюшкой Фредом? Что-то не нравится мне его взгляд… Алан, а ты в курсе, что у твоего дяди очень странные глаза?

Шелли, испуганно отступила на шаг назад, когда Фред обогнул Алана и улыбнулся ей. Улыбка старика девочке сильно не понравилась. Было в ней что-то необъяснимо противное и омерзительное. Но ещё хуже улыбки были изменившиеся глаза дяди Фреда. Взглянув в них, девочке показалось, что она увидела Бездну. В глазах де Феса царила зимняя стужа, самая долгая полярная ночь. Девочке моментально стало холодно. И страшно. И ужасно одиноко. Никогда ещё в жизни она не чувствовала себя такой одинокой и брошенной.

Неужели и дядя Фред предал её? Предал в самый тяжёлый и трудный час? Что же это — крах всего доброго и светлого, что было возможным в нашем мире?.. Всё напрасно? Всё зря? Девочку обуяло отчаяние. Если и дядя Фред изменился, тогда всё пропало. Шейла с горечью и обидой подняла на старика заслезившиеся глаза, такие огромные, сочного лазурного цвета, полные тоски и печали…

— Ч-то… Что с-случилось, дядя Фред? — еле смогла пошевелить губами девочка. Она не узнала собственный голос: надломанный, жалобный и тихий. — Ты тоже бросил меня? Дядя! Что с тобой, ответь! Ты бросил меня?..

Старик протянул руку и поманил девочку пальцем.

— Ну что ты, дитя, ты ошибаешься. Конечно же, я не бросал тебя. Иди ко мне. Иди к своему дядюшке.

И Шелли, не взирая на вонзившееся в сердце раскалённой иглой чувство взвывшей опасности, сделала шаг вперёд. Расслабленный, успокаивающий голос де Феса обволакивал и туманил сознание, подавляя волю.

Её остановил Бинго. Бывший клоун, удостоившись мысленной похвалы Алана за оперативность, оказался на пути девочки и легонько ударил её по щеке.

— Ай, ты что делаешь? — возмутилась Шейла, хватаясь за покрасневшую щёку. — Козёл…

— Вот теперь я тебя узнаю, красотуля, — вполне удовлетворённый результатом, хмыкнул Бинго. — Разуй, глаза — ты шагала в пасть крокодила! Разве не видишь, что с вашим дядей дело не чисто? Точнее, совсем хреново? Я правильно говорю, Алан?

Ища поддержки, арлекин оглянулся на Блейза. Алан поднял к верху большой палец и оттеснил потирающую лоб Шейлу подальше от сложившего на груди руки старика. Де Фес выглядел совершенно спокойным и, казалось, вовсе не собирался мешкать им. Но Алан-то помнил, что у этого существа были «далеко идущие планы», от которых он не собирался отказываться. Дело в том, что пока именно он контролирует ситуацию. И Алан сейчас совершенно беспомощен. Через жизнь маленького мальчика Блейз переступить не мог. Даже ради Шелли. И завладевший телом Фредерика монстр, будь он трижды проклят, знал это.

— Это тварь, что ты видишь перед собой, не наш дядя, — сказал Алан, стараясь выглядеть уверенным и собранным. Вот только кто бы собрал мои мысли воедино, в который раз про себя чертыхнулся Блейз. — Поверь мне, Шелли, это не наш дядя Фред. Он выглядит, как он, говорит, как он, даже знает отчасти тоже, что знал и наш дядя, но это не он!

Во взгляде девочки, устремлённом в тёмные глаза Алана, промелькнула целая радуга сменяющих друг дружку чувств и эмоций, пока круговерть не остановилась на самом ценном в данную минуту для Алана делении — понимании. Как в игровом автомате, усмехнулся юноша, с теплотой глядя на девочку.

— Я верю тебе, — прошептала она, не сводя с брата испуганных глаз. — Но в остальном…

— Шелли, ты должна верить мне всегда, — Блейз попытался провести по лицу девочки кончиками пальцев, но снова наткнулся на ужалившую в самую душу пустоту. Девочка, увернувшись, подошла к кушетке с бессвязно бормочущем во сне Тернером. Опустившись на колени, Шейла заботливо потрогала покрытый испариной лоб молодого шерифа.

— Энди… Что с ним? — в голосе девочки прорезались нежные нотки. Алан вздрогнул, как от удара, но заставил себя ответить.

— С Энди всё будет в порядке. Он проснётся. Позже. Его накачали сверх всякой меры снотворным. Чтобы он не проснулся и не смог помешать планам одного человека. Кстати, ты не обижаешься, когда тебя так называют?

Старик коротко хохотнул.

— Ну что ты, Алан! Я даже привык к имени Фред!

— А мне, по-честнаку, твой дядька сразу не понравился, — охотно поделился соображениями Бинго, возникнув, как чёртик из коробочки под боком у Блейза. Посмотрев на высокого юношу снизу-вверх, арлекин авторитетно добавил: — У меня нюх на всяческих мерзавцев и подонков. Да ты вспомни, я же его практически раскусил! Я ему, кстати, тоже не понравился. Понял, наверно, что меня не провести.

— Бинго, оставь свои умозаключения при себе, — раздражённо сказал Блейз. — Если тебе больше нечего добавить, то лучше помолчи.

— Видно, ты выбрал не ту сторону, приятель, — вкрадчиво сказал де Фес, обращаясь к арлекину. — Такое снисходительно-пренебрежительное отношение со стороны лучшего друга! Разве так можно? И разве можно терпеть подобное свинство?

— Позволь, мы сами разберёмся в наших отношениях, — Алан в упор смотрел на старика. — Ты обещал, что как только все соберутся, просветить нас относительно своих планов, не забыл?

— Планы, планы… Это слово уже набивает оскомину, не находишь?

— Есть немного.

Внезапно арлекин, перепугав Блейза до полусмерти, ткнул в старика пальцем и возбуждённо завопил не своим голосом.

— Эй! Эй-эй-эй!!! А я вижу тебя! Я вижу, кто ты! Ох, ты ж мне…

Грохнувшись в обмороке на пол, арлекин вызвал неподдельное изумление лишь у де Феса. Космически-чёрные глаза старика сделали достойную попытку стать ещё больше.

— Не понял. Что это с ним? Припадок буйной дурости?

— Или же Бинго действительно разглядел, каков ты внутри дяди Фреда, — задвигал желваками Блейз. — Он увидел твой истинный облик.

— Сомневаюсь, — фыркнул Фредерик. — Это не под силу ни одному из смертных. А уж тем более какому-то пришибленному полудурку…

— А я не сомневаюсь. Мой друг способен и не на такие фокусы. Ты зря недооцениваешь его. Скажи, кто ты? Кто?

— Пройдёмте в лабораторию? — ушёл от прямого ответа старик. — Нас ждут.

Проведя напоследок тыльной стороной ладошки по бледному лицу Энди Тёрнера, Шелли встала с колен и подошла к Алану. Окатив де Феса взглядом, полным презрения, девочка присела и потрогала бесчувственного арлекина за плечо.

— Вставай. Твои закидоны уже никого не веселят, Бинго. Пора бы и тебе повзрослеть.

Открыв глаза, один карий, второй зелёный, циркач слабо улыбнулся:

— Во мне умирает великий артист, не так ли?

— Да, Бинго, ты как всегда прав, — Шелли отвернулась в сторону, пряча выступившие на глазах слёзы. — Ты говоришь, что в лаборатории нас ждут?

Выпрямившись, Шейла одарила старика ещё одним, исполненным отвращением взглядом.

— Ждут, ждут, девочка моя! — радостно закудахтал Фредерик, оскаливая в хитроватой улыбке ровные крепкие зубы. — Ждут и готовы встретить как самого близкого и дорогого гостя! Уверяю тебя, что ты обрадуешься этой встрече. Поверь мне.

Покосившись на старшего брата, Шелли неразборчиво буркнула под нос:

— Я всю жизнь всем верила и к чему я пришла?.. Дерьмо…

— Идёмте. В лаборатории вы найдёте ответы на все интересующие вас вопросы. Клянусь Тьмой.

Переглянувшись, брат с сестрой молча двинулись за стариком. Арлекину, поднявшемуся с пола, ничего не оставалось, как последовать за ними. Бинго совершенно не спешил, плетясь далеко позади Шейлы. Он старался держаться как можно дальше от высокого худощавого старика с такими страшными жуткими глазами. Колокольчики на колпаке арлекина испуганно позвякивали. Шут втягивал голову в плечи и крыл горькую судьбинушку на все лады. Он понял, что представляет собой существо, прикидывающееся Фредериком де Фесом. Бинго ломал голову, как он сразу не увидел, что сокрыто внутри старика. Как он не увидел то, что прячется за внешностью дяди Алана и Шейлы? Как же так? Как он мог оплошать? Нужно быть слепым, чтобы не увидеть клубящуюся внутри де Феса первозданную Тьму. Тьма полностью заполняла тело старика, выплёскиваясь наружу через глазницы.

Внутри Фреда поселилась абсолютная Тьма.

Бинго решил для себя, что ему вовсе не хочется знать имя этого чудовища. Зачастую имена монстров нельзя произносить вслух, если не хочешь накликать ещё большей беды. Почесав в затылке, арлекин подумал, что большей задницы, чем та, в которой они все очутились, быть не может в принципе. Так чего же я боюсь? Не того ли, что имя этого демона окажется больно знакомым? Дескать, всем доброй ночи, я — Люцифер! Встречайте и жалуйте. Бинго невольно поёжился, с усилием переставляя ставшие деревянными ноги. Да ну на фиг! Так не бывает. Арлекин беспомощно уставился в спину идущей впереди Шейлы. Или бывает? И зачем ЕМУ понадобилась эта прекрасная во всех отношениях милая девочка? В памяти Бинго услужливо всплыло не совсем приятное при данных обстоятельствах слово «жертва».

Мать твою, озарило Бинго, а не задумал ли часом этот тощий противный старикашка принести их Шейлу в жертву какому-нибудь козлоногому божку?! Насколько знал арлекин, в старые тёмные времена чернокнижники частенько баловались подобным, используя для своих мерзких ритуалов непорочных дев. На миг арлекину стало совсем плохо. Его даже замутило. С трудом отдышавшись, циркач проклял ещё раз изменившую его судьбу и задумался. А девственница ли Шейла? Может, старика ждёт крутой облом, когда он выяснит, что его план дал знатную трещину? Поскольку… Поскольку… Смерив критическим взглядом покачивающиеся из стороны в сторону туго обтянутые джинсами округлые ягодицы девушки, арлекин подумал, что если Шелли ещё девственна, то это большое упущение со стороны детройтских парней.

Словно почувствовав пятой точкой прожигающий плотную ткань джинсов взгляд арлекина, Шелли резко обернулась и ядовито осведомилась, грозно сдвинув тонкие изящные брови:

— Ты не боишься, что заработаешь косоглазие, а?

— Косоглазие? С чего бы это? — опешил Бинго, расплывшись в обезоруживающей улыбке. — Или ты считаешь, что твои ягодицы живут каждая отдельной жизнью и мои глаза не поспевают за ними? Хе-хе!..

Скорчив кислую гримаску, девочка поспешила догонять ушедшего далеко вперёд Алана. Ох уж этот Бинго… Неужели и он начнёт клеить её? Только ухаживаний со стороны шута ей ещё не хватало для полного счастья!

— Наверно, стоило у неё всё-таки спросить, просверлил ли в ней кто-нибудь дырочку или пока нет, — пожевал губами экс-клоун. — Хм…

— Осторожно, ступеньки! — раздался громкий голос де Феса. — Мы почти пришли!

— Слушай, не делай из происходящего познавательную экскурсию, — тут же отозвался Блейз. — Мы неоднократно были в дядиной лаборатории.

Увлечённый досужими размышлениями арлекин не сразу понял, что они остановились перед ведущими в подвал широкими каменными ступеньками, с массивными металлическими перилами по обеим сторонам. Лаборатория старика располагается под землёй? Достаточно практично и предусмотрительно, признал циркач.

— Всё время это забываю. Тяжело пользоваться чужой памятью. Далеко не всегда удаётся вычленить действительно необходимую тебе информацию из потока ничего не значащих сумбурных мыслей. Хотя, признаюсь, мне, в общем-то, повезло! В голове вашего дядюшки гораздо больше здравых и серьёзных мыслей, чем пустопорожней чепухи. Умный мужик был ваш дядя.

— Почему был? — взволнованно спросила Шелли, одновременно страшась услышать ответ.

— Моё появление в нём убило его сознание. Я полностью подавил его волю и подчинил себе мысли. Сейчас он не более чем беспомощный инертный овощ. Его тело живёт, но разум умер ещё много дней назад, — пляшущие в глазах старика тени сгустились. — Прошу вас, спускайтесь вниз. И предупреждаю, ребятки, если кому-то взбредёт в голову нездоровая идея столкнуть меня со ступенек, чтобы я упал и свернул шею, то забудьте о ней. Не успеет остывающий труп вашего дяди докатиться до дверей лаборатории, как мистер Старжински вышибет одному мелкому сосунку мозги.

Шелли, чтобы не закричать, торопливо вонзила зубки в запястье, впиваясь в кожу. Тони! Этот кровожадный бесчувственный ублюдок говорил о Тони!

— А душа? — внезапно спросил Блейз, угрюмо посмотрев на сжавшуюся в отчаянии сестрёнку. Переведя потемневший взгляд на де Феса, юноша повторил: — А как же душа? Ты говоришь, что подчинил себе разум, подавил волю, контролируешь тело… А что ты смог сделать с душой дяди Фреда?

— При чём здесь душа, Алан? — процедил сквозь зубы старик. В чёрных глазницах заплескались эмоции. Ненависть пополам с нетерпением, безошибочно опознал юноша. Чем же тебя так проняло? Невинный вопрос о душе? — При чём здесь душа?!!

— Я понял, — Алан спокойно улыбнулся. — Тебе не подвластно то, что дано человеку Богом, демон.

Вот после этих слов Алана арлекину стало страшно по-настоящему. Он видел, как внутри занявшего тело Фреда существа буквально вскипела, едва не взорвавшись, словно ошпаренная, Тьма. Убьёт, тоскливо подумал арлекин, как пить дать, убьёт. Алан его достал.

— ВНИЗ, — прорычал старик. Казалось невероятным, что человеческое горло могло породить такой утробный рокочущий звериный голос. — Я сказал, все ВНИЗ!!!

Бинго осторожно приоткрыл глаза. Они всё ещё живы? Час от часу не легче! Что же он собирается с ними делать, если они для него ценнее живые, чем мёртвые? Этого Бинго тоже совсем не хотел знать.

Глава 25

Насколько помнил Алан, дядя Фред всегда и при любых обстоятельствах содержал подвальный этаж в идеальном виде. Под землёй, в недрах фундамента родового особняка всегда господствовал образцово показательный порядок. Ничего удивительного в этом не было. Де Фес слыл известным педантом. И помимо прочего, в подвале размещались святая святых — мастерская и лаборатория. И этим было всё сказано.

Вход в подвал был открыт для строго ограниченного количества лиц, имевших доступ к дядиным изобретениям. Собственно, беспрепятственно спускаться под своды мастерской помимо Фредерика могли лишь три человека. Точнее, уже два. Покойная супруга де Феса Урсула и любимые племянники Алан и Шейла.

В последний раз Блейз бывал в подвале дядиного дома около четырёх месяцев назад, на последних летних каникулах. Тётя Урсула была ещё жива, и ничто не предвещало беды… Всё-таки Алан был прав, когда пришёл к выводу, что со смертью тёти и началась вся эта нездоровая чертовщина. Юноше было горько от осознания своей правоты. Это был как раз один из тех случаев, когда он с великим удовольствием предпочёл бы ошибиться.

Тогда дядя Фред был полон энергии, отпускал свои фирменные шуточки, безобидно подтрунивая над домочадцами, и не пытался их убить. Тогда старик ещё не превратился в чудовище.

Обогнав на ступеньках вынужденных спутников, Фредерик щёлкнул выключателем. Над головой зажглись яркие люминесцентные лампы, разгоняя собравшийся в подвале сумрак.

— Мы почти у цели, дорогие мои. Скоро, совсем скоро вы всё увидите собственными глазами. Приготовьтесь.

— К чему? — тут же спросила Шелли, с вновь прорезавшейся в голосе подозрительностью.

— К невероятному и интригующему зрелищу, — словно залитый смолой глаз старика заговорщицки подмигнул. — Жутко интересно, правда?

— Смотрю, ты нахватался у Старжински дурных привычек, — буркнул Алан, мрачный, как грозовой шквал.

— С кем поведёшься…

Бинго, по понятным причинам никогда не бывавший ранее в подвале родового особняка де Фесов, с любопытством осматривался. Подвальный этаж разделялся на несколько частей. Или комнат. Или подсобных помещений, более напоминая современную авторемонтную мастерскую. У арлекина зарябила в глазах от расположенных в систематически определённых местах самых различных агрегатов и приборов, большинству из которых он не мог даже придумать названия. Вполне возможно, что некоторые из хитроумных механизмов разработал лично де Фес и немудрено, что арлекин затруднялся с опознанием. И нигде ни пылинки, ни соринки. Как будто здесь каждый вечер проводили влажную уборку.

В подвале было целых две двери — металлических, с вычурными ручками и старомодными замочными скважинами. Вот только Бинго очень сильно сомневался, что вскрыть эти двери получится даже у самого опытного взломщика. Зачастую то, что выглядит невзрачно и просто, на деле оказывается полной противоположностью своему внешнему виду. Скорее всего, за дверями скрываются лаборатория и… И… Бинго понял, что теряется в догадках. А спросить он почему-то не испытывал никакого желания. Он вообще не хотел общаться с этим исчадием ада, прикидывающимся обычным человеком. И старался держаться от НЕГО как можно подальше. Арлекин, пытаясь быть маленьким и незаметным, вытянул голову в плечи, умоляя колокольчики на рогах шутовского колпака не звенеть.

В центре свободного для общего обозрения помещения находилось нечто. Нечто большое, громоздкое и крайне непонятное. Непонятное никому. Ни шмыгнувшему носом Бинго, просто не догадывающемуся о том, что ЭТА штука обычно не являлась частью интерьера дядиной мастерской. Ни нахмурившемуся Алану, сунувшему руки в карманы и исподлобья меряющего ЭТУ штуковину недоверчивым взглядом. Ни Шейле. Девочка, обхватив себя руками, осторожно подошла к странной и непонятной конструкции, возвышавшейся в центре комнаты на добрых три метра и подпирающей потолок. Эта штука имела правильные геометрические очертания поставленного на попа здоровенного ящика и была накрыта плотной чёрной тканью, свисающей до самого пола.

Дерьмо какое-то, не иначе, пришёл к неутешительному выводу Бинго, тоскливо глядя на непонятный «обелиск». Хрень полная. Хуже всего было то, что эта хрень пугала циркача до дрожи в коленках и зуда в зубах. Хотелась бежать из этого чёртового подвала, не оглядываясь. И ни за какие деньги в мире Бинго не согласился бы заглянуть под скрывающий непонятную штуку полог. Не хотел он ничего знать и ничего видеть. От монстра в шкуре Фредерика де Феса добра ждать определённо не приходилось. Как-то не верилось арлекину, что эта таинственная хреновина окажется сильно увеличенной в размерах безобидной кофеваркой.

— Что-то я не припомню, чтобы у дяди Фреда здесь находилось это… Эта… Что это? — кивнул подбородком на новоявленную диковину Алан.

— О-о-о… — расплылся в искренней, порядком всех удививших, улыбке старик. Было похоже, что он действительно рад заданному вопросу. — Это, если можно сказать, дело всей моей… Прошу прощения, привычки, знаете ли! Дело всей ЕГО жизни. ЭТО вершина творчества неоспоримого гения Фредерика де Феса!

Шелли с опаской обошла вокруг «вершины творчества дяди», с нескрываемым любопытством, задвинувшим в угол даже страх, взирая на выпячивающие через ткань острые углы.

— Эту штуку придумал дядя Фред? ОН изобрёл её, его?.. — девочка запнулась и беспомощно улыбнулась. Наткнувшись на встревожено заблестевшие сквозь вихры чёрных волос глаза старшего брата, сконфуженно опустила вниз уголки губ и торопливо отвернулась. — Что это за фиговина?

По страдальчески скривившейся физиономии липового дядюшки Фреда, Бинго понял, что подобные данному девочкой определения жутко коробят и возмущают старика. Выходит, эта загадочная машина имеет для поселившегося в особняке монстра огромное значение. Арлекина тут же заело жгучее, по-детски непреодолимое любопытство. Бинго рискнул приблизиться к задёрнутому пологом агрегату и осторожно надавил пальцем на одну из четырёх стен. Палец, в общем-то, ожидаемо, смяв напоминающую мешковину ткань, упёрся во что-то твёрдое и очень холодное. Прямо-таки замораживающее. Бинго показалось, что он коснулся вырубленной из арктической льдины, невесть как оказавшейся в подвале де Феса, глыбы. Арлекин даже через перчатку ощутил уколовший, словно в самое сердце, холод.

Машинально сунув палец в рот, Бинго несколько обиженно воскликнул:

— Эй, она холодная, мать твою!..

— Холодная? — Шейла заворожено уставилась на таинственный аппарат. — Это что — волшебный холодильник?

Старик аж закудахтал от смеха, вновь став похожим на общипанного, битого жизнью, но по-прежнему цепкого и зоркого стервятника.

— Девочка! Это величайшее изобретение вашего мира со времён колеса и виноделия!

— Эту машину построил дядя Фред? — уточнил Алан, задумчиво глядя на растирающего пальцы арлекина.

— Да. Машину изобрёл и построил Фредерик де Фес. Добавлю, что планы создания этого чуда он вынашивал долгие годы. Однако приступить непосредственно к созданию машины решился не так уж и давно. Он вполне справедливо опасался, что задача окажется чересчур сложной, не по плечам ему… Не передать словами, как я рад, что ваш дядя оказался излишним скромником, хе-хе! Он блестяще справился. Он сотворил воистину подлинный шедевр человеческой мысли. Даже не верится, что создание подобной машины стало возможным в вашем измерении. Что её построил обычный человек.

— Ты, видимо, плохо знал дядю Фреда.

— Алан, я постоянно совершенствуюсь. Благо источник ценнейшей информации у меня всегда с собой. Под рукою, — старик постучал костяшками пальцев по седовласой голове. — Всё здесь. Здесь. И я периодически черпаю из этого благодатного источника.

— Звучит просто отвратительно, — содрогнулась Шейла.

— Ага! — подхватил Бинго. — Как будто он откусывает каждый день по кусочку от мозгов вашего дядьки!

Шелли с отвращением посмотрела на по-дурацки ухмыляющегося циркача. Алан негромко кашлянул, привлекая внимание Фредерика, заворожено уставившегося на закутанный в непроницаемый полог агрегат, чьё предназначение пока ещё так и оставалось непонятным и невыясненным.

— Думаю, мы уже достаточно наслушались восторженных отзывов по поводу изобретённой дядей машины. Я никогда не сомневался, что он мастер на все руки. Однако, ближе к делу. ТЫ обещал быть с нами откровенным. Или слово человека для тебя ничего не значит?

— Как и душа, Алан Блейз, — противно улыбнулся старик, обнажая зубы. — Но ты прав. Нет смысла и дальше затягивать агонию. Внемлите же. Вы обязаны выслушать эту историю, чтобы понять всю подоплёку происходящих событий. И тогда вы прозреете.

— Спасибочки. Вы так добры, — ядовитым голосочком пропела Шелли. — Ну прямо окулист со стажем!

Алан неодобрительно покосился на распоясавшуюся девочку. Она устала бояться, понял юноша. Устала и хочет, чтобы всё как можно быстрее закончилось. И ей уже наплевать на все возможные последствия. Он её понимал, как никто другой. Только бы она поняла его…

— У меня созрел вопрос к нашему генералиссимусу! — вякнул Бинго, поднимая руку. — А можно ли тебе верить? Кто даст гарантию, что сейчас ты не наврёшь нам с три короба?

— Представь, что сейчас с вами будет говорить лично Фредерик де Фес, — с видом оскорблённого достоинства ответил старик. — Отчасти так оно и будет. То, что вы услышите, должен был рассказывать сам Фред.

— Чёрт, а я ведь так и не был в своё время представлен этому достойному человеку, — с досадой пробормотал неугомонный арлекин. — Ну что ты будешь делать…

— Бинго, заткнись, ладно? Не превращай всё в балаган.

— Всё? Что значит «всё», Алан?.. Всё-всё-всё! Понял. Не надо пытаться заколоть меня глазами.

Де Фес замер подле возносящейся к потоку машине, сложив руки на груди. Высокий, сухопарый старик, с гордой осанкой и бурлящей хаосом смолой в глубоких глазницах. Некоторое время он молчал, слегка склонив голову и не обращая внимания на скрестившиеся на нём взгляды благодарных слушателей. Когда Фредерик заговорил, все невольно вздрогнули.

— Однажды Фреду пришла в голову замечательная идея. Идея, равной которой могло быть только её успешное воплощение в жизнь. Идея, которая просто обязана была обрасти плотью и стать частью реальности. Фредериком завладела одержимость, подстёгиваемая вынашиваемой идеей о создании машины, способной изменить устоявшийся порядок этого мира.

Старина Фред был мастером. Мастером с большой буквы. Человеком редких талантов. Непризнанным гением. Да и не стремился он, как вы наверняка знаете, к известности и славе. Ему было достаточно того, что он имел. А имел Фредерик, по его собственному разумению, намного больше, чем могут себе позволить большинство других людей. У него была любящая жена, хорошие друзья, племянники, в которых он не чаял души… Бр-р-р… Как же противно лишний раз произносить это слово! Д-у-ш-а. Фу-у-у. В общем… В общем, Фредерик вполне закономерно считал себя счастливым человеком. И да! У него было любимое хобби. Помимо всего прочего в жизни Фреда были его изобретения.

Когда же де Фес совершил свою главную ошибку, повлекшую за собой смерть его ненаглядной супруги и прекращение существования его самого как самостоятельной личности?.. Я вижу, что вас очень волнует этот вопрос. Пожалуй… Хм. Пожалуй, старине Фреду всё же не стоило заигрывать с теми силами, сути которых он так до конца и не понял. Когда де Фес решил построить эту машину, он пришёл к одному неутешительному выводу. Даже его незаурядных талантов не хватит, чтобы заставить машину работать. Он не мог, опираясь только на доступные ему знания, оживить своё детище. Чтобы создать подобную машину, требовалось на помощь науке призвать магию. Совместить передовые технологии и ушедшие вглубь веков колдовские ритуалы. Именно в тот момент, когда на свою беду старина Фред, не представляя себе толком всех возможных последствий, начал играть с силами, которые оказались ему в конечном итоге не по зубам, всё и началось. Открою вам секрет, детишки. Включив машину, Фредерик подписал смертный приговор многим смертным. И первой пала его любимая супруга.

— Что же такое сотворил дядя Фред? — сквозь стиснутые до боли зубы процедил Алан. — Что за дьявольский агрегат стоит рядом с нами?!

— Ваш замечательный дядюшка построил машину, способную раздвигать границы пространства и путешествовать за грань реальности. Фредерик создал врата в иные миры! Вы можете себе хотя бы на секунду представить, что это такое? Можете осознать всё величие и масштаб этого изобретения? Вы понимаете меня?

Бинго в ужасе пялился на задёрнутую пологом огромную, источающую ледяной холод штуковину. Арлекин перевёл потрясённый взгляд беспрестанно меняющих цвет округлившихся глаз на скалящегося в самодовольной улыбке старика. Портал! Действующие врата в иные миры! Двери, приоткрыв которые, можно заглянуть… Куда? Куда могут привести эти врата? И куда они уже привели самого Фредерика? Бинго судорожно сглотнул. Кажется, он начал догадываться, что произошло, когда де Фес первый раз включил свою машину.

— Когда врата были готовы, Фредерик, не мешкая, провёл первые испытания. Единственный, кто знал об этом чуде, — бледное лицо де Феса озарилось едва ли не обожанием. — Единственный, кто был посвящён во все планы изобретателя, была, конечно же, Урсула. Она же присутствовала и при испытательном запуске машины.

Фред потрудился на славу. Наивный романтик, он думал, что приоткрыв завесу иной реальности, он увидит новый лучший мир. Мир, в котором живут человеческие мечтания и грёзы. Неосуществимые желания. Сны. Да, бедный наивный старина Фред!.. Мне даже стало немного жаль его… Открыв врата, он увидел мир кошмаров. Мой мир.

Если хотите, можете назвать мой мир миром ночи, ужаса, миром демонов. Так вам будет намного понятней и проще. У меня и мне подобных нет имени. В человеческом понятии этого слова. Не могу сказать, что прорыв ткани в межпространственной изнанке привёл меня в неописуемый восторг. Ваш дядя смог создать гениальную машину. О да! Но мог ли он предположить, что ему придётся столкнуться с враждебными ему и всему смертному роду формами жизни? Что он окажется лицом к хм, лицу, со мною?! Я уже говорил, что далеко не лучился от радости, поняв, что происходит. Но меня заело любопытство и проснувшийся интерес. В итоге я проник через распахнувшиеся врата в ваш мир. Оказавшись в этом подвале, я понял, что попал едва ли не в райские кущи!

Ваш мир оказался таким забавным и привлекательным… Я решил остаться. Я завладел телом вашего дяди, сокрушил его разум и подчинил себе. Эта смертная женщина, Урсула, всё видела. И сердце бедняжки не выдержало. Она не смогла вынести всего увиденного и упала замертво. Ха-ха! Не буду скрывать, что и не помышлял броситься ей на помощь. Хотя смерть этой старой дуры и не входила в мои планы.

— Убийца! Ты отвратительный подонок! Ты убил тётю Урсулу! — Шелли с выступившими на синих глазах слезами выглядела очень воинственно. Сжав кулачки, девочка была готова наброситься на глумящегося демона. — Ты за всё ответишь, ублюдок!..

Старик перевёл взгляд затуманенных тьмою глаз на Шейлу.

— Осторожно при выборе выражений, крошка. Не я убил вашу тётю. Её убил Фред. Он и только он виновен в её смерти и смерти других жалких несчастных бедолаг. Он один виноват во всём. В том, что уже произошло и в том, чему суждено случиться.

Я уже говорил, что оказавшись по другую сторону привычного мне существования, испытал неожиданное чувство радостного возбуждения? Мне понравилось у вас. Однако я понял, что не смогу слишком долго оставаться здесь. В вашем мире действуют чуждые мне законы и правила. И моя сила, как я с неприятным удивлением обнаружил, имеет здесь очень серьёзные ограничения. Понимаете? Я как бы оказался невольным узником в золотой клетке. У вас, людей, порой бывают такие забавные аналогии… И я решил, что пора возвращаться. Мне не понадобилось много времени на осознания этого факта. Однако… Однако возникли проблемы. Достаточно весомые проблемы, один которые, не скрою, я был решить не в состоянии.

Алан внутренне весь подобрался. Вот оно что! Оказывается, и у всемогущих монстров, способных как марионеткой управлять любым человеком, существуют неразрешимые делемы. Отлично. Значит, у них появился небольшой шанс. У этого чудовища всё-таки есть слабые стороны.

— И что же тебя остановило от возвращения домой?

— Юноша, не питай напрасных иллюзий, что если я уйду, то разум вашего дяди автоматически исцелится. Ничего подобного. Покинь я эту оболочку, и вы останетесь один на один с безвольным растением, не способным без посторонней помощи завязать шнурки на ботинках! Но мы слегка отошли от темы. Когда я понял, что не смогу вернуться, то пришлось принимать правила игры вашего мира. Я стал жить жизнью вашего дяди. Я стал вести себя, как обычный человек. Отчасти, я даже думать стал так, как он! Я питался мыслями Фредерика, и это помогало мне оставаться своим в чуждой мне среде. Я настолько вошёл в образ человека, что никто, в том числе и самые близкие родственники ничего не заподозрили. Ведь даже вы приняли меня за него! Хотя совсем недавно одному ушлому юнцу удалось меня подловить! Ха! Алан, это было даже интересно. Ещё один довод в пользу того, что мне давно было пора уйти.

— Так что ж ты не ушёл? — Шелли нервно сплюнула на пол, словно выражая всё своё отношение к происходящему. Во рту девочки было горько и противно. — Что тебя удержало здесь?

— Я не смог включить машину, — насупился старик и провёл раскрытой ладонью по скрывающей врата ткани. — Слишком поздно я понял, что, невзирая на определённые слабости, ваш дядя был далеко не таким наивным простачком, как я вам расписал, и как мне показалось вначале. Де Фес придумал очень умный, очень простой, и, вместе с тем, при определенных условиях совершенно не выполнимый для посторонних способ запуска машины. Дело в том, что врата можно активировать только двумя специальными ключами, повернув их одновременно. Более того, эти ключи, это просто уникальный сплав техномагии!.. Эти ключи настроены на строго выбранных пользователей. Надёжнейший метод безопасности. Защита, которую не под силу взломать никому в вашем подлунном мире. Даже мне! Я слаб здесь… Очень слаб.

Когда я проник в разум де Феса, он какое-то время отчаянно сопротивлялся. Он практически моментально понял, что происходит. Можете гордиться им! Под моим натиском старик смог продержаться целых полторы минуты. И этого времени ему хватило, чтобы отключить машину. Он закрыл врата за секунду то того, как я поработил его мозг, и через минуту после, как остановилось дыхание его жены. А машина. Машина тоже как бы умерла. Как бы…

Позже, освоившись в непривычной мне среде и тщательно изучив мысли Фредерика, я понял, в чём дело. Понял, что без помощи со стороны мне никогда не запустить механизм врат повторно. Фред настроил ключи на членов своей семьи! Идиот! Больше всего на свете он ценил самые обычные семейные узы! Кому как не мне знать об этом?.. Хм. Мало того, что ключи должны проворачивать два человека родных ему по крови, так и ещё они обязаны быть двух разных полов. Представляете? Всё время забываю, что вы, люди, существа разнополые! Поверьте, от подобных различий одни проблемы и головная боль. Ладно, опять отвлекаюсь от темы. Ха, сказывается долгое пребывание в человеческом теле в вашем мире.

В общем, как свет и тьма, добро и зло, Инь и Янь, мужское и женское, одновременное включение мужчиной и женщиной межпространственных врат по нелепой задумке де Феса должно было символизировать торжество жизни или что-то в это роде… Глупости, одним словом. Но для меня эти глупости встали непреодолимым препятствием. Барьером, который я так и не смог взять. Я отлично подхожу для одного из ключей. Поскольку в венах занятого мной человека по-прежнему течёт кровь де Фесов. А вот со вторым ключом, как вы уже поняли, возникли немалые сложности. Необходима кровь кого-то по линии либо де Фесов, либо Блейзов, и обязательно женского пола! Вот тогда я по-настоящему пожалел, что ваша тётка так скоропостижно отправилась в мир иной. Чёрт, да я уловил во всём этом злую насмешку судьбы! Хвала тёмным Богам, что у Фреда оказалась такая замечательная и обворожительная племянница, как ты, Шейла! Думаю, ты справишься со вторым ключом ничуть не хуже Урсулы.

Оторопев, Шелли недоверчиво уставилась на старика.

— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе включить эту машину, чтобы ты смог вернуться домой?

— Да, моя золотая. Всего делов-то! От тебя требуется лишь повернуть ключ. И я уйду. И вы больше никогда не увидите меня. По-моему, вполне взаимовыгодная сделка, не находите?

— Больно просто всё звучит, — засомневалась девочка, наморщив лоб. — Никаких дьявольских жертвоприношений, ни моей девственной крови, ничего, что пошло бы мне в ущерб, верно? Только моё согласие и… и моя рука? Я ничего не упустила?

— Ничего, детка, — широкой ухмылке де Феса могла бы позавидовать и акула. — Мы вместе подходим к машине, я нажимаю на кое-какие кнопки, далее мы одновременно проворачиваем ключи и всё — все счастливы и довольны! Каждый из нас останется в выигрыше. Я вернусь домой, а вы получите в наследство отличный дом и заживёте лучше прежнего. Ну как, идёт?

Шейла задумалась, невольно бросив вопросительный взгляд на старшего брата. В тяжёлых ситуациях она всегда рассчитывала на Алана. И, что важнее всего, неизменно могла рассчитывать на абсолютную поддержку и любую помощь с его стороны. В любых, даже самых сложных и щепетильных вопросах девушка безоговорочно доверяла Алану. Но сейчас… Сейчас она с ужасом поняла, что не может больше, как прежде, всецело доверять брату. Ведь он… Он же предал её, разве не так?.. Не так?!

Задержав на помрачневшем личике сестрёнки взгляд потемневших глаз, Алан едва заметно отрицательно покачал головой. Нет. Не верь ему. Демонам свойственно лгать. Они способны ввести в заблуждение и обмануть кого угодно. И прикидывающийся Фредериком монстр не исключение.

— Я жду ответа. Полагаю, быстрота и правильность принятого решения в наших общих интересах.

— Подожди, — Алан заложил руки за спину, чувствуя кистями выпирающую из-за ремня сандаловую рукоять револьвера. — Не дави на неё. И не забывай, что помимо Шелли здесь присутствуем и мы с Бинго. И у нас возникло несколько вопросов, которые мы бы хотели незамедлительно прояснить. Пока ситуация не зашла чересчур далеко и не приобрела необратимый характер. Думаю, подобный расклад не нужен ни тебе, ни нам.

Старик, не отходя от врат, злобно уставился на Блейза.

— Алан, не пытайся усидеть на двух стульях одновременно. Тебе не запутать меня пространными рассуждениями. Не надо нагнетать обстановку.

— Эй, приятель, да о чём ты? Никто не пытается тебя одурачить. Всё как раз наоборот. Мы думаем, что это ты хочешь надуть нас. Да, Бинго?

Арлекин, надеявшийся, что о нём все позабыли, неохотно промямлил:

— Ага… Этот старикашка гладко стелет, да, боюсь, спать потом будет жестковато.

— Ты так и не сказал, что за чертовщина происходит с Хеллвилом, — Блейз поджал губы. — Извини, но я не верю, что творящаяся в городе бесовщина лишь редкое проявление природных сил. От всей этой дьявольщины за десяток миль несёт вмешательством сил потусторонних. Скажешь, нет? Все эти изменения, жуткие убийства, безумие, охватившее людей! Застывшее время, полная луна, вечная ночь. Что же это, как не тень твоего мира, брошенная на беззащитный город?

Чёрные, как сама бездна, глаза де Феса, казалось, стали ещё черней. По лицу стрика пробежала судорога.

— Ты умеешь задавать правильные вопросы, юноша. Что ж, ты справедливо заслужил право на ответы. Удивительные существа вы, люди. Всякий раз, когда я, было, уже думал, что изучил ваше племя вдоль и поперёк, кто-нибудь из вас обязательно подкидывает новую пищу для размышлений… Что ж, все изменения, произошедшие с Хеллвилом и частью населения, являются побочным эффектом включения машины. И случаи сумасшествия, и превращения некоторых людей в кровожадных убийц, и проявления сверхъестественных сил… Да, Алан, ты прав. Вы все в какой-то мере ощутили на себе дыхание моего мира.

— Твой мир просто ужасен! — воскликнула Шейла. — Он не имеет никакого права существовать!

— Таков мой дом, — чуть ли не виновато развел руками старик. — А ты не имеешь прав решать столь щепетильные вопросы, девочка. С чего ты взяла, что мой мир хуже вашего? Вдруг, это ваш мир устроен неправильно, а не мой?

— Да прям счас! Тоже мне, сказанул… Урод.

Алан повернулся к сестре и несколько резче, чем возможно требовалось, сказал:

— Успокойся, Шелли. Не смей заводиться, поняла? И не смей вступать с ним в диалог, пока я не скажу.

— Слушай, это ты не смей мне указывать! — неожиданно вспыхнула Шейла. — Ты для меня стал равнозначным этому подонку, ясно? Идите вы оба в жо…

Бинго торопливо зажал ладонью рот покрасневшей, как вареная брюква, девочке. Алан, казалось, постарел лет на десять. Высокий юноша ссутулился и опустил голову, с тоской в заблестевших глазах посмотрев на отбивающуюся от арлекина, шипящую, как масло на раскалённой сковородке, сестру.

— Забавные у вас отношения, — осклабился де Фес. — Это и называется семейными ценностями?

— Это называется жизнью, — пробормотал Блейз.

— Чувак, если бы меня родная сеструха при каждом случае посыла в задницу, я бы принял контрмеры! — арлекин от греха подальше отодвинулся от едва не цапнувшей его за пальцы взбешённой девочки. — Эй, неугомонная, может, успокоишься? Ты выбрала несколько не подходящее время для разборок с брательником. Гадом буду.

— Да пошёл ты, — буркнула под нос девочка, избегая поднимать глаза. Оттопыренные кончики её ушей пылали, хоть прикуривай.

В подвале раздался скрежещущий смех. Посмотрев на хохочущего демона, Блейз подумал, что их с Шелли ссоры для завладевшего телом дяди Фреда чудовища как бальзам на израненную душу. Но почему Шейла этого не понимает?!

С трудом собрав волю в кулак, Алан упрямо вздёрнул подбородок. Он не сдастся. Он не согнётся. Ради других. Ради неё…

— О каком таком побочном эффекте ты говорил? Ты уже пытался в одиночку активировать врата?

— Пытался, — поморщился как от зубной боли старик. — Я надеялся обойти установленную вашим дядей защиту. У меня была уйма времени на доскональное изучение врат. Но, в определённых моментах проявив слабость, свойственную вам, людям, поторопился… Хм. Я два раза запускал машину. И оба раза, в принципе, вполне ожидаемо неудачно. Да. Проход в мой мир не открылся. Однако межпространственная ткань оказалась поврежденной. И через эту прореху в ваш мир одним глазком (вполне уместная аллегория, не так ли?) заглянул мой. Это привело к первым изменениям среди людей. Второй запуск машины изменил уже сам город. Хеллвил как бы стал проваливаться за грань. Ваш город стал сливаться с моим миром, да так и застрял в этом положении. Отсюда и застывшее время, и взошедшая луна и нарушение действующих в вашем мире законов бытия… Не скрою, что некоторые моменты во всём этом пришлись мне как нельзя кстати. По крайней мере, я обзавёлся верными помощниками, которые здорово поспособствовали ускорению решения поставленной передо мной цели. Ещё неизвестно, как бы всё пошло, если бы не эти два инцидента! А сейчас вот вы стоите как миленькие в этом подвале и готовы на всё, лишь бы помочь мне. И меня это вполне устраивает. А остальное… Побочные эффекты, одним словом.

— Ты отлично умеешь обращать даже собственные промахи себе на пользу, — выдавил кислую улыбку Блейз. — Но меня смущает одно обстоятельство. Когда ты включил врата в первый раз?

Вернув юноше ответную улыбку, отличающейся, правда, ещё большей кривизной, старик сказал:

— Твоей наблюдательности можно только позавидовать. Ты снова подловил меня. Да-да, не смотрите так на меня! Включая врата, я знал, что последствия могут быть очень плачевными. Но содеянного не воротишь, как говорят люди. Более того, включая врата, я знал, что всё произойдёт именно так, а не иначе. Слияние вашего мира с моим очень хорошо вписалось в мои намеченные планы по возвращению домой.

— Что-то я ни хрена не поняла из всей рассказанной тобой ахинеи, — призналась Шелли. — Зачем понадобилось превращать Хеллвил в арену ада? Чтобы я в итоге согласилась помочь тебе, дабы прекратить все эти ужасы? А просто попросить меня, прикидываясь дядей Фредом, ты не мог? Я бы не отказалась поучаствовать в одном из экспериментов дяди, думая, что он испытывает очередную поделку! Ты давно мог вернуться обратно. Для чего пришлось всё усложнять?

— Вот и я заметил, что с логикой у этого чувака как-то не очень, — присовокупил арлекин, не отходя далеко от девочки.

— Я должен был перестраховаться, исключая возможность фатальной ошибки, — сказал старик. — Где гарантия, что ты или твой мнительный братец, с которым вы не разлей вода, не заподозрили бы неладное? И потом, слияние Хеллвила с моим миром дело решённое в любом случае.

Алан вздрогнул. Похоже на то, что демон подбирается к самому главному. К тому, ради чего всё и затевалось.

— Погоди ка… Если ты сможешь при помощи Шейлы включить машину, что будет с городом? Ты что-то недоговариваешь!

Матово чёрные глаза старика на секунду полыхнули.

— Часть вашего мира уйдёт вместе со мной. Хеллвил окончательно провалится в мой мир.

— И ты называешь это удачной сделкой? Ты свихнулся! — покрутила пальцем у виска Шейла. — Да после всего услышанного я в жизнь не соглашусь повернуть ключ. Смысл мне это делать? Я вовсе не горю желанием окончить свои дни в мерзкой дыре, которую ты именуешь своим домом.

— Я смогу настроить врата таким образом, что вы останетесь здесь. Кстати, время за пределами Хеллвила течёт как обычно. А внутри, в сфере влияния приоткрытых врат оно невероятно ускорилось. У нас прошло почти двое суток с момента второй активации портала, а в остальном мире ещё не зашло солнце! Так что не удивляйтесь, почему до сих пор Хеллвил не объявлен зоной военных действий. Мы живём гораздо быстрее остального мира. И никто извне этого не замечает.

— А что мешает мне и тебя послать в задницу? — прищурилась девочка. — Я так поняла, что без меня у тебя ничего не выйдет. Значит, я могу диктовать свою политику, да? А если я скажу тебе — да пошёл ты, ублюдок?

Фред успокаивающе поднял руки.

— Шелли, Шелли… Такая юная и уже такая испорченная. Семейные узы, говорите?.. Ну как у тебя язык поворачивается грубить своему дядюшке?

— Ты мне не дядя!..

— А так похож, да? Девочка, ты же не хочешь навеки застрять в зависшем меж двух миров городе? Впрочем, вечность окажется недолгой. Не прекращающиеся изменения рано или поздно затронут всех тех, кто слаб, кто склонен к греху, кто болен э-э-э… душой. Представь себя одну одинёшеньку посреди толпы жаждущих разорвать тебя на части безумцев. Не очень веселенькая перспектива, не находишь? И ты не сможешь вырваться из этого Хаоса. И ты умрёшь.

— Может, я предпочту умереть, но не плясать под твою дудку? Ты не подумал об этом? — прошептала девушка.

— А-а-а… Ты о самопожертвовании во благо спасения мира! Знакомая песня. Все вы так говорите, пока вас не ткнешь носом в реальность. А реальность, моя милая, такова, что если ты откажешься сотрудничать, то ты, разумеется, умрёшь. Но перед смертью увидишь, как умирают другие. Твой брат, его дружок-недоумок, этот безмозглый, пускающий по тебе слюни, шериф. А? Вспомни о рыжем докторе с подружкой, об одинокой, лишившейся единственного чада матери!.. А ведь всех вышеперечисленных можно спасти. Вы ВСЕ можете и дальше жить. Шейла, подумай о своём маленьком приятеле. Ты не забыла Тони? Как ты думаешь, где он сейчас? И ты понимаешь теперь, почему мне пришлось пользоваться изменёнными? Кто я теперь? Я — никто, заключённый в жалкую телесную оболочку. Слабый беспомощный старик. Вы задавались вопросом, зачем я преждевременно погрузил Хеллвил в безумие? Для того чтобы держать ситуацию под контролем! И безумием можно управлять. Особенно когда в поле зрения неожиданно оказывается труппа бродячих артистов, самих по себе людей довольно интересных. И как оказалось, очень полезных. Для меня. Естественно, я не стал более мешкать и одним поворотом ключа поставил ваш мир с ног на голову! Не скрою, многое шло вразрез с моими изначальными планами, несколько раз всё чуть было не сорвалось… Но оглянитесь вокруг! Что вы видите? Вы видите, что мой план работает.

Девочка, вслушайся хорошенько в мои слова. Я — существо из иного мира, между мной и вами мало общего. Я говорю с вами, пользуясь памятью вашего дяди. Но со мной можно договориться. Всё очень просто! Город в обмен на жизни тебя и твоих друзей. Несколько тысяч человек за один поворот ключа.

— И кем я стану после этого? — глухо спросила Шейла, беспомощно оглядываясь на Алана. Лицо брата, частично скрытое длинными волосами, было словно высеченным из камня. Одна! Совсем одна, мелькнуло в голове у девочки… — В кого я превращусь, в убийцу, приговорившего к гибели множество ни в чём не повинных людей?

— Или же в спасительницу, избавивших своих родных и близких от кошмарной участи, — искушающе промурлыкал старик. — А чтобы тебе лучше думалось, я приглашу к нам ещё пару человек! Мистер Старжински, не будет ли вы так добры?

В глазах Шелли вспыхнула надежда. Девушка завертела головой, словно ожидала незамедлительной материализации директора Старжински прямо из прохладного, нагоняемого скрытыми кондиционерами воздуха подвала. На деле же всё оказалось гораздо прозаичней и проще. Беззвучно отворилась одна из двух заинтересовавших Бинго дверей, и в главный зал ступил давешний антрепренер. В правой руке Рудольф сжимал огромных размеров револьвер. Алан дёрнул бровью. Револьвер в костистой руке Старжински был братом-близнецом револьвера, засунутого за пояс юноши. То же длинное дуло с массивной мушкой, вытянутый шестизарядный барабан; из-под пальцев директора цирка видна часть потёртой рукояти с сандаловыми «щёчками».

Ствол револьвера упирался в светловолосую головёнку маленького худенького мальчика, с грязным перепуганным лицом и заплаканными глазами. Помимо слёз, в глазах мальчика недвижимым маревом застыл первобытный страх…

Сдавливая горло Тони левой рукой, Старжински приветливо, словно давним знакомцам, кивнул с очевидной неприязнью уставившимся на него людям головой.

— Э-э-э… Добрый день, господа. Леди. Хотя не могу с уверенностью сказать, какое сейчас именно время суток, но вежливость заставляет меня быть в первую очередь джентльменом…

— Можешь засунуть свою вежливость в задницу, — оборвала Рудольфа Шейла. При виде Тони сердце девочки едва не взвыло в голос от защемившей боли и отчаяния. Разглядев же среди остальных Шелли, Тони попытался мужественно улыбнуться, но по щеке мальчика предательски побежала крупная слеза. Влажные глаза Шейлы обожгло разгорающейся яростью, что моментально иссушила выступившие слёзы. Не-е-т. Она более не позволит, чтобы Тони страдал. Она не допустит этого. Хватит. Хватит! Я спасу тебя, мой маленький, беззвучно прошептали тонкие губы девочки. Клянусь. Не произнесённые вслух слова были адресованы стиснутому железной хваткой мальчугану. Одному ему и никому больше.

— Даже так? — скорчил изумлённую мину Старжински, демонстративно надавливая стволом револьвера на висок Тони. Мальчик протестующе взбрыкнул, но не проронил ни звука. Он просто не мог на глазах у Шейлы показать, что ему больно. И он больше не будет плакать. По крайней мере, постарается… На самом деле мальчику было ужасно страшно, больно и одиноко. И даже появление знакомых лиц не могло разогнать кружившее вокруг сердца отчаяние. Тони не увидел мамы… — Я думал, что поздоровался с приличными людьми.

— Послушай меня, Рудольф, я не буду повторять два раза, — ободряюще подмигнув мальчику, и постаравшись предать себе как можно более уверенный вид, сказал Алан. — Как сам понимаешь, у нас сложилась достаточно неоднозначная и сложная ситуация. Однако не один из присутствующих здесь людей не лишён права выбора. Выбор есть у каждого. Пока что он есть и у тебя, Старжински.

Де Фес, натянув на физиономию хитрую ухмылку, неподвижно застыл подле врат, словно завязывающийся разговор его и вовсе не касается. У мельком скользнувшего по старику взглядом арлекина сложилось впечатление, словно демон предугадывает их дальнейшие действия на два шага вперёд и полностью уверен в себе. Как и в том, что держит ниточки управления выясняющими отношения людей-марионеток в кулаке. Кукловод херов, с беспомощной злостью подумал Бинго. А ведь так и получается! Крыть-то им собранный бездушным монстром флэш-рояль нечем.

— Ты предлагаешь мне выбор? Что ты вообще можешь предложить, кроме пустого сотрясения воздуха ничего не значащим словом? Право выбора? А можно как-то потрогать эту штуку? Что это такое? Навряд ли более материальное, чем последний вздох, что испустит этот милый ребёнок, когда пущенная в упор пуля разнесёт его голову вдребезги!

Шелли, чтобы не вскрикнуть, торопливо вцепилась зубами в костяшку указательного пальца. Сердце девочки чуть не выпрыгнуло из груди. Чёрт, да что же Алан делает? Зачем он злит этого маньяка? Он что, не видит, что таким образ сделает только хуже? Её мерзкий двуличный братец не понимает, что лишь больше навредит Тони?.. Шейла ошпарила Блейза ненавидящим взором. Вздрогнув в глубине, Алан внешне начисто проигнорировал пылающий в глазах девушки огонь злобы.

— Я предлагаю тебе выбор между жизнью и смертью, — упрямо выдвинул подбородок Алан. — Но смертью твоей. НЕ Тони. Я не могу распоряжаться и твоей жизнью, поэтому выбор у тебя и впрямь не велик.

— Интересно! — с издёвкой воскликнул Рудольф. — Как же так получилось, что жизнь ты оставляешь на моё усмотрение?

— Не на твоё, — покачал головой Блейз. — Твоя жизнь принадлежит чудовищу, называемому тобой господином. Твоя никчёмная жизнь в его руках. Он твой хозяин и он решает, кем ты проживёшь остаток дней. И как. А вот смерть… Смерть твоя словно продажная девка. Зависит от того, кто даст большую цену.

Холодные, прозрачно-водянистые глаза Старжински налились кровью. Цирковой антрепренёр выглядел несколько ошарашенным и сбитым с толку. И очень недовольным. Грубо встряхнув мальчика, Рудольф погрозил Алану револьвером.

— Ты, я смотрю, оказался неожиданным мастером произносить проникновенные речи! Дьявол, да тебя хоть сейчас в мой цирк зазывать публику! Ха, большую цену!.. Скажи, а какую цену готов заплатить ты?

— Более чем равнозначную. Свою жизнь. Моя жизнь в обмен на жизнь мальчика, — сказал Блейз. — Если при этом ты умрёшь. Я готов. А ты?

— Ты чокнутый! Ты вконец тронувшийся умом психопат! — вытаращился Рудольф.

— И это говорит коллекционер уродов? Изменившийся? Человек, потерявший человеческую суть и продавшийся Тьме? Кто из нас двоих более безумен? Но отпустив Тони, ты докажешь, что в тебе от человека больше, нежели просто внешность.

— Бесполезно, Алан, — трусовато высунулся из-за плеча высокого юноши арлекин. — С маэстро и раньше было проблематично договориться. А нынче тем более. Не будет он нас слушать. Не рискуй. А то не ровен час…

В молчаливом взгляде Шейлы отражалось абсолютное согласие с Бинго. Не смотрит, как на собаку и то хорошо, устало отметил Алан.

— Вы напрасно боитесь его. Это же просто игрушка. Он сам ничего не решает. Он не посмеет нажать на спусковой крючок, пока ему не прикажет хозяин. Я говорил с пустышкой.

Побледнев от бешенства, Старжински гневно раздул ноздри хрящеватого носа. С титаническим усилием обуздав взбунтовавшие всё естество эмоции, директор нарочито громко сказал:

— О, а это кто там у нас отсиживаешься за спиной товарища? Чей знакомый голос я слышу? Бинго, ты ли это, предатель мелкопакостный?.. Ну покажись, чего ты боишься!..

— Твою мать, опять снова здорова, — простонал арлекин, выходя из-за такой уютной ширмы, как Блейз. — Эй, Руди, ты разве не нашёл мою записку с заявлением на увольнение по собственному желанию?

— Ты покинешь мою труппу только ногами вперёд, — белозубо улыбнулся Старжински. Бинго показалось, что он чуть ли не воочию наблюдает стекающие по губам маэстро струйки змеиного яда. — С кем ты теперь якшаешься? И что за дерьмо на тебе надето?

Арлекин раздражённо тряхнул головой. Подвешенные к рогам шутовского колпака колокольчики незамедлительно отозвались серебристым мелодичным звоном. От бдительного взгляда Алана не укрылось, что при звуках бубенцов де Фес недовольно скрипнул зубами. При этом выражение лица у старика было такое, словно он, не глядя, махнул стопку рыбьего жира. Любопытно. Очень любопытно.

— Да вот он я, — пробубнил Бинго, избегая встречаться с холодными прозрачными глазами бывшего шефа. — Мы теперь по разные стороны баррикад, маэстро.

— Так значит, война?

— Антитеррористическая операция, — усмехнулся арлекин. — Думается мне, что до полномасштабных военных действий дело у нас не дойдёт. Размах не тот. Да и не допустит мой долговязый друг, чтобы вновь прозвучали выстрелы. Поверь мне, Руди, у тебя нет не единого шанса. Ни шансика. Я видел, на что способен Алан. Тебе такое и не снилось.

— Пустой трёп, — фыркнул Старжински, тыкая револьвером в закусившего нижнюю губу Тони. — Чушь! Реально только дуло у виска этого обоссаного щенка!

Не сдерживаясь и не обращая внимания на неодобрительно сдвинувшего брови старшего брата, Шейла грязно и неприлично выругалась, заставив арлекина покраснеть под слоем театрального грима.

— Ты просто отвратительный трусливый ублюдок! — в дрожащем от ярости голосе девушки было столько презрения, что хоть кусками нарезай. — Когда тебе прищемят яйца, я первая возьмусь за нож! И тогда мы посмотрим, каков ты храбрец!

— Горячая девочка, и чертовски хорошенькая. Не иначе и в кроватке настолько полна страсти, как на словах, а? — нисколько не испугавшись угроз девочки, заухмылялся Старжински. — Забавная компания подобралась, Бинго. Как раз в твоём духе. Клоун на клоуне!

Арлекин щёлкнул ногтем по свисающему с колпака бубенчику.

— Ты всерьёз полагаешь, что клоун смог бы отправить к праотцам Каучукового Джека, Мистера Богарта, Эльвиру?.. Ты хоть сам понял, что сказал? Алан, этот чудак продолжает держать нас за клоунов. Очнись, Руди, мы давно не в цирке!

Высокий лоб Старжински перечеркнули резко обозначившиеся морщины. В прозрачных глазах на краткий миг вспыхнуло пламя костра, растапливая скопившийся лёд.

— Вы ответите за это. Вы все будете умолять меня о пощаде, но уши мои останутся глухи. Вы…

Громко хлопнув в сухие ладоши, привлекая к себе всеобщее внимание, Фредерик извиняющимся тоном сказал:

— Простите, что прерываю вашу, вне всякого сомнения, неотложную и важную беседу, но смею вас заверить, что у нас остались и более ВАЖНЫЕ дела! Мистер Старжински, благодарю за участие, но смерите свой пыл…

Не проронив ни слова, антрепренёр, прижимая к себе обвисшего Тони, попятился в сторону. Слову хозяина он повиновался беспрекословно. Указательный палец мерзавца не отрывался от спускового крючка старинного револьвера.

— Господа, — раскинув руки, обратился к остальным старик. — Я так полагаю, что вы прекрасно всё поняли и уяснили. Так же думаю, что времени принять верное решение у вас было более чем предостаточно. Посему предлагаю более не мешкать, а приступить к нашему общему делу. Пора заканчивать этот балаган. Мистер Старжински несколько увлёкся… Хм. Итак, позвольте вам продемонстрировать величайшее изобретение в истории человечества. Машину, построенную, чтобы изменить саму основу мироздания. Приготовьтесь увидеть… Врата!

Руками, мелко подрагивающими от непонятного возбуждения, Фредерик ухватился за плотную чёрную ткань. Один рывок — и тяжёлый полог сорван, открывая людскому взору последнее прижизненное творение де Феса.

— Разве ОНА не прекрасна? — с придыханием вопросил старик, пожирая машину тёмными провалами глаз.

Алан несколько опешил от увиденного. Он подозревал, что восторженные речи демона о природе этого агрегата носят исключительно субъективный характер, и оставалось лишь догадываться, что из сказанного является правдой, а что плодом разыгравшегося воображения. На всякий случай Блейз готовился увидеть нечто, по крайней мере, странное. Возможно гротескное. Неожиданное. Непонятное. Юноша порядком удивился, когда их глазам предстала самая обыкновенная… дверь.

Или нет, всё-таки вынужден был признать Алан. Не совсем обычная дверь.

Посреди подвала высился приличных размеров шкаф чёрного, блестящего в свете ламп, лакированного дерева. Шкаф? Алан усмехнулся. Разумеется, нет, но на ум другие сравнения не спешили идти. Значит, пусть этот здоровенный ящик будет шкафом. Платяным. Тут же Блейзу вспомнились «Хроники Нарнии» Льюиса… В детстве он зачитывался «Львом, Колдуньей и» … Всё верно, платяным шкафом. Что же это — неожиданная шутка фортуны? Алан недоверчиво смотрел на высившуюся перед ним машину, схожую по своим функциям с волшебным шкафом из старой доброй сказки. Открой двери и окажешься в другом мире. Вот только мир, открывающийся на другой стороне ЭТОГО шкафа нисколько не похож на Нарнию.

Стены врат были исписаны затейливыми рунами, нанесенными в непонятной для непосвящённых последовательности. Алан присмотрелся и понял, что ему не показалось. Руны и впрямь отсвечивали едва уловимым мерцанием. Казалось, что они пульсируют, напитанные непонятной, необъяснимой с точки зрения здравого смысла потусторонней жизнью.

Машина была странной. Ни один проводок, ни один кабель не шёл к ней. Не было и намёка, что врата потребляют энергию откуда-то извне. Не было видно ни сложных систем управления, ни дополнительных приборов, ничего. Просто здоровенный, чёрный, так смахивающий на шкаф, ящик с окованной железом дверью в одной из сторон. Дверь, как и стены, была густо усеяна колдовскими знаками. Руны покрывали каждый квадратный дюйм машины.

Наверное, именно дверь и была самой необычной и странной деталью врат. Алан ещё ни разу не видел, чтобы дверь была снабжена сразу двумя расположенными параллельно друг другу в метровой высоте от пола замочными скважинами. Между самими скважинами так же было выдержано приличное расстояния, почти на всю сторону. Из скважин торчало по ключу. Ключи были большими и причудливо вырезанными, с множеством изгибов и волнистых линий. Один из ключей, в левой скважине, был повёрнут на один оборот по часовой стрелке. Второй ключ застыл в своей скважине в изначальном положении. Алан на секунду прикрыл глаза. Эти ключи… Они были так похожи на те, что дядя Фред изготовил к замкам их с Шейлой комнат…

Дверь была чуть приоткрыта. На самую малость, на полсантиметра, не больше. Но из образовавшейся между дверью и косяком тонкой щели веяло морозным, пробирающим до костей, космическим холодом. Наброшенный на машину полог до последнего момента скрывал это сквозняк. И теперь становилось понятным, почему врата такие холодные. В подвал рвалась стужа потустороннего мира. Мира демонов.

Старик едва ли не любовно дотронулся до левого ключа, проведя кончиками пальцев по резным завитушкам.

— Поворотом этого ключика я приоткрыл завесу меж нашими мирами… Второй ключ мне повернуть, увы, не под силу. Для этого и требуется помощь нашей дорогой Шейлы. Ну как, девочка, ты поможешь мне? Я уйду вместе с городом, вы остаётесь со своими друзьями здесь. Проще некуда! Договорились? Не меньше твоего надеюсь, что мне не придётся прибегать к ПОМОЩИ маэстро Старжински.

Молча, словно во сне, Шелли подошла к вратам. Внимание девушки привлёк помещённый в самый центр двери символ. Круг, разделённый волнистой линией на две половинки, с заключёнными в каждую из них древними знаками. Инь и Янь. Единое, заключающее в себе противоположности. Средоточие неба и земли, добра и зла, мужского и женского. Центр вселенской сущности. Границы круга проходили строго впритык с замочными скважинами. Создавалось впечатление, что провернув ключи, можно вдохнуть жизнь в нарисованный на двери символ. Кто знает, возможно, так оно и было…

Шелли приложила ладони в чёрной поверхности. Кожу тут же укололи острые иголки арктической стужи. Ледяная изморозь торопливо разбежалась по рукам. Но в тех местах, где ладони касались покрывающих дверь рун, кожу пощипывали приятные тёплые искорки. Весьма странное и двоякое ощущение. Огонь и лёд. Жизнь и… Смерть?

— Эти врата… Мне кажется, что они живые! — изумлённо выдохнула Шелли, невольно прислушиваясь к своим чувствам. — Они не несут зла. Дядя Фред не мог создать машину, замешанную на крови и злобе. Но… Но сейчас машина больна! Она страдает. Её истачивает дыхание Тьмы. Твой мир ужасен!

Невозмутимо встретив гневный взгляд огромных синих глаз, старик сказал:

— Это всё слова, дорогая моя. Но ты в силах всё изменить. Ты можешь отправить меня обратно в родную мне пустоту и выключить машину. После будет достаточно вернуть оба ключа в исходное положение и портал закроется. А там делай, что тебе вздумается, хоть разбей врата на части! В тебе заключена великая сила, девочка. Ты можешь управлять судьбами людей! И демонов.

— Я не хочу управлять ничьей судьбой, — нахмурила чёрные брови Шейла и тоскливо добавила. — Мне бы с собственной жизнью разобраться!..

— Твоя жизнь в твоих руках, — вкрадчиво сказал де Фес, не опуская с девушки залитых смолой глаз. — И смею добавить, жизнь друзей и близких тоже. А это уже меняет всё дело, верно? Понимаю, ответственность за чьи-то жизни всегда нелегка… Но рано или поздно приходит пора взросления. Ты станешь взрослой здесь и сейчас, Шейла.

— Звучит просто отвратительно! — напомнил о своём присутствии Бинго. — Нет, Алан, ты чего молчишь? Этот грязный вонючий старикашка только что едва ли не открытым текстом пообещал трахнуть твою сестру, а ты и в ус не дуешь?! Я тебя не узнаю.

— Я думаю! — огрызнулся Блейз, отгородившись упавшими на лицо длинными волосами.

— Ах вот оно что…

Фред засунул руки в карманы халата и с показной скукой зевнул.

— Извините, что опять перебиваю, но если вы не заметили, мы с Шейлой решаем судьбу немалого количества людей. В том числе и ваши судьбы. Ой, и не надо удивленно округлять глазки. С вами мне обсуждать ровным счетом нечего. Все мои дальнейшие планы связаны исключительно с этой очаровательной девушкой. Леди…

Шейла посмотрела на Алана. Во взгляде девочки сквозила полная растерянность. Она не знала, что ей делать… С одной стороны, она не могла выносить жалобный умоляющий взгляд бившегося в лапах Старжински маленького мальчика, с другой… С другой стороны выстроились сотни и сотни ни в чём не повинных людей, жителей Хеллвила, одной ногой стоящих в аду. И она, Шейла была тем, кто последним толчком мог сбросить их всех в бездну. Девочка ощущала на себе обвиняющие взгляды всех этих несчастных. Тех, кому сложившимися обстоятельствами было уготована кошмарная участь. Но обстоятельствами? Шейла нервно усмехнулась, сдерживая дрожь в пальцах. Какие еще обстоятельства? Демон прав был в одном, когда говорил, что всё зависит от неё. Обрекая жителей города на смерть, она спасала свою жизнь. Да, именно так. Свою нежную шкурку. Конечно, заключая сделку с Дьяволом, можно было оправдаться десятком причин, одной из которых жизнь друзей и близких. Жизнь Тони! Но в конечном итоге она спасает себя. Она-то будет жить. А другие?.. И сможет ли она жить после ЭТОГО? Сможет ли она смотреть на себя в зеркало? Сможет ли она спать?

Что мне делать, Алан, кричал её взгляд? Что же мне делать, БРАТИК, вымаливали заслезившиеся глаза девочки? Что?.. Скажи! Только прошу, не отворачивайся от меня, не бросай меня одну. Докажи, что я не права! Докажи, что ошибалась! Докажи, что ты тот, кем ты всегда был для меня. Самым лучшим, самым верным, самым любимым человеком на свете!

— Алан… — прошептала Шелли. — Алан, скажи хоть что-нибудь…

— Ты смотри, как схватили за попу, так сразу вспомнила, что у неё есть старший брат! — вякнул арлекин. — Он, правда, маньяк и извращенец, да и вообще последний подонок, но… Ай! Ты чего?! Я же за тебя!..

Схлопотав от Блейза увесистый подзатыльник, едва не отправивший его на пол, Бинго обиженно надулся и спешно ретировался охранять тылы.

— Ещё немного, и я расплачусь, — притворно захлюпал носом де Фес. — Соберись с силами, Шейла. И не смотри на него. Не знаю, что за кошка пробежала между вами. Исходя из почерпнутых в памяти Фреда сведений могу сказать, что дружнее вас не отыскать двух людей, и тем более мне не понятна ваша нынешняя грызня. Однако вернёмся к нашим общим проблемам. Прислушайся к голосу своего сердца, милая. Хочешь, я скажу тебе, что оно говорит? Оно говорит — не упусти свой шанс. Второго не будет. Ни у тебя, ни у меня…

— Что ты хочешь этим сказать? — перебил старика Алан. — О каких шансах идёт речь?

— О шансах на выживание, — устало вздохнул Фредерик. — В машину заложена дополнительная система безопасности на случай несанкционированной активации. Если в третий раз при включении врат лицами, не имеющими необходимого допуска, либо при повороте одного ключа, срабатывает функция самоуничтожения. И тогда у глупцов, осмелившихся испытать судьбу в третий раз, будет ровно пятнадцать минут на то, чтобы убежать на безопасное расстояние. Я не знаю, что произойдёт в этом случае, выйдет из строя одна только машина или же разнесёт на части половину особняка. И знать не хочу. Потому что я не глупец.

— Машину можно уничтожить, — пробормотал Алан. — И так легко…

— О да! И так же легко сдохнуть, засыпанным обломками рухнувших на голову этажей! Ты мыслишь в неверном направлении, Алан. Не обращай на него внимания, Шейла. Мы с тобой всё сделаем, как надо, верно? Мы не упустим наш шанс!

— Наши жизни в обмен на целый город, — процедил юноша. — Моя сестра отправит к чертям собачьим целый город.

— И меня тоже, попрошу не забывать об этом. Думаю, что изрядно надоел вам всем. И возможность избавиться от моей компании не стоит так опрометчиво выпускать из рук.

— Жизни тысячи людей…

— Твоя жизнь.

— Жизни сотен женщин и детей…

— Жизни твоих друзей, Алан!

— Жизни невинных…

— Жизнь твоей сестры.

Со стоном Алан запустил пальцы в нечесаные волосы. Последним аргументом старик окончательно добил его. Жизнь Шелли превыше всего, не так ли? Во всяком случае, гораздо выше моей собственной, решившись, подумал Блейз. Только бы успеть…

Откашлявшись, Алан повернулся к напряжённой как десять тысяч вольт сестрёнке. Наклонившись, Блейз прошептал на мгновенно зарозовевшее ухо Шелли, выглядывающее из-под пряди стянутых на затылке в хвост длинных чёрных волос:

— Помнишь, я просил тебя верить мне?..

— Помню, — прошептала в ответ девочка, выглядя испуганной и смущённой одновременно.

— Чтобы я не сделал, о чём бы я ни попросил, чтобы я не сказал… Обещай, что будешь верить мне. И будешь действовать, не задавая лишних вопросов.

— Вслепую? — усмехнулась девушка, пытаясь прочесть по непроницаемому лицу брата, что он задумал.

— Слепые всецело доверяют собакам-поводырям. Шелли, не спорь. Я буду для тебя этой собакой. В последний раз.

— Я прозрею?

— Ты всё узнаешь. Верь мне! — буквально опалив последними словами ухо девочки, Блейз выпрямился и уверенно заявил:

— Она готова, демон. Шелли сделает всё, о чём ты не попросишь. Она повернёт ключ.

На бледной физиономии старика расплылась довольная улыбка.

— Вот что значит своевременный семейный совет! Я, впрочем, и не сомневался в подобном исходе. Вы достойны своего дядюшки. Он был умным человеком. Как у вас, у людей, говорят: яблоко от яблони не далеко падает? Сразу видно, что вы плоды с одного дерева. Искренне рад!

— Эй! — встрепенулся державшийся поближе к выходу арлекин. — Алан, ты в своём уме? Нет, я тебе спрашиваю, и умственные способности вашего дядя Фреда не имеют к моему вопросу никакого отношения. Ты подстрекаешь сестру на гибельный для остального города шаг? Я ушам своим не верю!

Блейз, едва не сплюнув от досады, отрывисто бросил:

— Ты хочешь умереть в этом подвале, как последняя крыса?

Перехвативший Тони за светлые волосы, Старжински презрительно обронил:

— В кого ты превратился, Бинго… Слизняк!

— А не пошёл бы ты, Руди, к такой-то матери, а? — обозлился арлекин, срывая с головы рассыпавшийся звонкой трелью бубенцов шутовской колпак. — Тебя вообще никто не спрашивает! Об одном жалею, что не удастся начистить тебе, сука, рыло!

Побагровевший антрепренёр наставил на арлекина револьвер.

— А ты не хочешь заглянуть в дуло этого малыша? Хотя бы одним глазком?

— Довольно! — упавшим на пару октав голосом оборвал разгоревшуюся перепалку де Фес. — Шелли, девочка моя, прошу. У тебя на редкость рассудительный и здравомыслящий братец. Слушайся его. Как делала всю жизнь.

— Как делала всю жизнь, — в ступоре, ошеломлённая, повторила Шейла. — Я слушала Алана всю свою жизнь. Он был самым лучшим человеком для меня. Лучше него я никого не знала. Я любила его…

Блейз мысленно скрестил пальцы. Господи, только бы она не сорвалась! Только бы Шелли не отколола какой-нибудь номер. Да поверь же ты мне! Поверь. Чёрные глаза Блейза настойчиво сверлили словно ушедшую глубоко внутрь себя девочку. Мы же всегда понимали друг друга с полуслова. Мне не нужно быть телепатом, чтобы достучаться до тебя! Шелли!

— Я готова.

Блейз призвал на помощь все оставшиеся силы, чтобы скрыть охватившее его облегчение. Улыбка старика приобрела совершенно уж неприличные размеры, грозя разорвать уголки рта. Человек не может ТАК улыбаться. Дьявольская то была улыбка.

— Я послушаю своего брата. Ещё один раз. Последний, — верхняя губа Шелли затрепетала как нежный лепесточек распустившейся розы… — Алан, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. И отдаёшь себе отчёт в том, о чём просишь меня и кем ты меня делаешь. Я верю тебе. Но… Если ты предашь меня, я прокляну тебя. Даю слово. Не вынуждай меня доходить до этого!

— До этого не дойдёт, иначе я умру, — просто ответил Алан, улыбнувшись своей знаменитой печальной улыбкой. — Верь мне. Я никогда не предавал тебя.

— Всё, всё, достаточно словоблудия! — старик не скрывал охватившего его нетерпения. — Шелли, повторяй все мои движения и не думай больше ни о чём. Поверь, ты сделала правильный выбор. Видишь этого бедного маленького мальчика, что смотрит на тебя такими жалобными глазёнками? Через несколько минут в глазах этого малыша будет светиться радость. А истекающий кровью Уолтер, а твой воздыхатель Энди Тёрнер? Все эти люди будут жить. И всё благодаря тебе. Да, на твоём месте я поступил бы так же.

Бинго от бессилия чуть не вгрызался зубами в колпак. Пышное жабо стало душить его. Подсунув пальцы под воротник, арлекин оттянул жабо и глотнул резко пересохшей глоткой прохладного освежающего воздуха.

— Эй, эй, так нельзя… Давайте подумаем, что ещё можно сделать, — прохрипел арлекин. — Должен же быть какой-нибудь другой выход!..

Алан, пользуясь тем, что целиком поглощённый процессом активации портала старик перестал обращать на всё остальное внимание, подошёл к растерянно возмущавшемуся арлекину. И когда сапог юноши с размаху опустился на носок башмака сорок шестого размера, до Бинго наконец-то дошло. Через пронзившую ногу до самого колена зверскую боль.

— Ты заткнёшься или нет, паникёр чёртов? — краешком губ прошептал Алан.

— Блан «Б»? — выпучив глаза, сдержал рвущийся из глотки крик Бинго. — Твою мать… Ты мне все пальцы отдавил, сволочуга…

— Скажи спасибо, что не язык оторвал. Будь готов.

— К чему?

— Ко всему. И ради Бога, не вздумай упасть в обморок.

— Замётано… — сказал Бинго и уже гораздо громче, для подозрительно посмотревшего в их сторону Рудольфа, добавил: — Нет, всё равно я не согласен! Ты не представляешь, какую ношу взваливаешь на нас! Ладно, ты, здоровый лось, но я же не пройду и трёх шагов!

Старжински брезгливо ухмыльнулся. Жалкие неудачники! Им в жизнь не понять замысел его господина! Подобной просвещенностью обладают лишь избранные. Такие, как Старжински. Удел же неудачников вроде Бинго стоять в стороне и трястись от страха.

— Ну что, Шейла, приступим? Ты готова?

— Да, — девочка подошла к вратам, искоса поглядывая на старика. — Что я должна делать?

Глава 26

— Всё очень просто. Просто, как и всё гениальное. Я возвращаю свой ключ в исходное положение и тем самым, закрывая двери, возвращаю Хеллвил в обычное повседневное русло. Далее мы вместе, одновременно поворачиваем уже ОБА ключа, и машина оживёт. Врата откроются, и вы увидите мой мир. Ну а дальше дело техники. Я не зря потратил на изучение врат уйму времени. Все необходимые настройки давно внесены в панель задач машины. Как только я шагну за порог открывшейся двери, весь город шагнёт вместе со мной. Вы даже глазом не успеете моргнуть. От Хеллвила останется один особняк де Феса и все те, кто находится в нём. Дальше ты закрываешь двери, поворачиваешь ключи в обратную сторону и… И, собственно на этом всё — финиш!

— То есть, — уточнила девочка, — открыть врата одному человеку не под силу, но закрыть…

— Да, ты легко справишься с обоими ключами. Как это уже сделал однажды твой дядя.

— Но справлюсь ли я с ночными кошмарами, которые будут преследовать меня до конца дней? — Шелли с вызовом посмотрела. На Алана.

Ты справишься, безмолвно ответили потемневшие, сверкающие из-под падающих на лицо косм, глаза брата. Ты справишься, сестрёнка. Справишься. И ты будешь жить. Просто доверься мне. И всё. Верь. Я… Я люблю тебя. И чтобы не случилось, всегда буду любить. Вечно. Осунувшись, Блейз подумал, что отдал бы правую руку, чтобы произнести эти слова вслух. Наедине с Шейлой. Как же он хотел выкрикнуть эти слова во всё горло! Сбросить с плеч и впервые в жизни выпрямиться. Жить. Жить и не страдать от жизни…

— Я поворачиваю свой ключ. Приготовьтесь.

Выдохнув, старик взялся правой рукой за торчащий из замочной скважины ключ и без видимых усилий повернул против часовой стрелки. Ключ, без малейших помех и скрипа послушно вернулся в исходное положение.

Двери в ту же секунду закрылись, плотно встав на место и отрезая сочащийся с ТОЙ стороны могильный холод.

Сначала никто ничего не почувствовал. Потом внезапно зазвенели колокольчики на колпаке, который кусающий губы арлекин продолжал нервозно мять в пальцах. По полу подвального этажа промчался обжигающий могильной стужей сквозняк и… Алан посмотрел на наручные часы. Словно нехотя, стрелки на циферблате сошли с отметки в семь часов девятнадцать минут и уверенно, как ни в чём не бывало, двинулись в свой бесконечный путь к концу времени.

— Шелли, внимание! Приступаем, — распорядился де Фес, вновь берясь за ключ и ожидая, когда девочка подчинится его команде. — Нам нельзя терять ни минуты. Время ожило.

Словно во сне Шейла сомкнула тонкие пальцы на ключе. Она наблюдала за собой как бы со стороны. А ключ, меж тем, неожиданно нагрелся и одарил порядком продрогшую девочку приятным согревающим теплом. Ей настолько понравилось неожиданное ощущение, что она только сильнее сжала пальцы. Ключ пульсировал, покалывая руку девушки задорными искорками.

— Горячий, — завороженная, сказала Шелли. — Ключ горячий!..

— Должно быть, на женский пол ключ реагирует именно подобным образом, — нахмурился старик. — Мой ключ как был, так и остался холодным. Впрочем, неважно. На счёт три…

Блейз затаил дыхание. Что-то пошло не так. УЖЕ что-то пошло не так! Ключ встретил Шейлу совсем по-другому, нежели де Феса, нежели руку дяди Фреда. Значило ли это, что машина сразу поняла, в чём дело? Вероятнее всего. Но демон, демон ни о чём не догадывается! Блейз невольно, совсем по-детски скрестил пальцы. Ну же! Поворачивайте эти чёртовы ключи!

— Один. Два. Три. Повернули!

Движения Шейлы и старика слились в одно. Ключи одновременно повернулись по часовой стрелке на оборот, второй, третий, четвёртый… Хотя нет, постойте, приоткрыл от изумления рот Бинго. Ключ чудовища повернулся то всего лишь один раз, да так и застыл, а ключ Шейлы… Ключ девочки, ожив, крутился совершенно самостоятельно, с каждой секундой наращивая скорость! Шелли, испуганно взвизгнув, отскочила в сторону. Она выпустила ключ, как только поняла, что происходит нечто непредвиденное. В ключ словно бес вселился. Крутанувшись ещё несколько раз, ключ, наконец, замер.

Он выполнил своё предназначение, осенило Блейза. Ключ запустил механизм самоуничтожения машины. Значит… Алан засёк на часах время. Значит, у них всего пятнадцать минут на всё про всё. Не густо, прямо скажем. Но могло быть и хуже.

— Ч-что это было? — начал заикаться арлекин, дёргая Блейза за рукав обтягивающей трос водолазки. — Что ещё за чудеса?

Пальцы Алана незаметно для окружающих сомкнулись на сандаловой рукояти засунутого за пояс револьвера. Старжински представлял из себя великолепную мишень. Опустив ствол револьвера, маэстро недоверчиво таращился на машину, с которой начали происходить странные метаморфозы. Символ Инь — Янь вспыхнул ярким режущим глаза рубиновым огнём и из чрева врат раздался удар гонга. Дзин-н-нь! И символ погас, слившись с чёрной лаком двери. Извивающийся Тони, пользуясь моментом, смог вывернуться из ослабших объятий антрепренера настолько, что едва не сполз на пол. Старжински как будто и не замечал, что заложник почти освободился, переведя ошалевший взгляд водянистых глаз на своего господина.

Старик стоял перед дверьми с совершенно отсутствующим видом. Как будто его треснули по голове здоровенной дубиной. Чёрные провалы глазниц с расплывшимся на весь глаз агатовым зрачком бурлили первородным хаосом. Сухие губы старика начали кривиться в жутких гримасах. По лицу побежали судороги.

— Что же пошло не так… — ошарашено пробормотал де Фес, неверяще глядя на захлопнувшиеся перед самым носом врата. — Я не понимаю… ЭТОГО не должно было случиться! Не должно!!!

В ярости взревев, старик ударил сжатым кулаком по машине.

— Ничего не понимаю! Как такое стало возможным?.. Ритуал был проведён с соблюдением всех необходимых мер… Стойте. Но… Да нет, не может этого быть! Неужели де Фес умудрился что-то скрыть от меня?!

Схватившись за голову, существо, манипулирующее телом Фредерика, с корнем вырвало клок седых волос. Подскочив к замершей в полной растерянности Шейле, он схватил её за плечи и затряс, как терьер крысу.

— Что произошло?! Что, скажи мне! — брызжа слюной в лицо насмерть перепугавшейся девочке, в бешенстве орал старик. — Это ты!!! Всё из-за тебя, сучка! Дай мне свою руку…

Длинные, показавшиеся Шейле когтями коршуна ногти чудовища сомкнулись на её запястье, прокалывая кожу. Из маленьких ранок брызнула кровь, омывая пальцы старика. Тут же оказавшийся рядом Алан сильным толчком отшвырнул Фреда подальше и заслонил зашипевшую от боли сестру.

Но монстр уже знал.

— Тёмные Боги! — взвыл старик, потрясённо глядя на испачканные кровью девушки пальцы. — Вы смеётесь надо мной! А ты… Ты…

Трясущийся от ненависти когтистый палец старика обвиняюще нацелился на зажимающую носовым платком глубокие ранки Шейлу.

— Ты не Блейз! И не де Фес! Сука, ты не сестра ему! Ты не имеешь к семье Алана никакого отношения!! Дьявол!..

Глаза Алана закрылись сами собой. Он сказал это. Демон сказал Шейле то, что Алан скрывал всю жизнь.

Глаза девочки широко распахнулись. Кожа покрылась тысячью мелких пупырышек, словно Шейлу окатили ледяной водой из проруби. Платочек выпал из онемевших пальцев… В голове зашумели сотни назойливых пчёл, ноги пронзила подкашивающая дрожь. Шелли с трудом перевела дыхание. Перед глазами всё плыло и двоилось. Девочке показалось, что она ослышалась, что демон сказал что-то совсем другое. Что она сама себя взвинчивает, внушая всякие глупости, что разозлённый неудачей монстр специально сказал ЭТО, чтобы причинить ей боль, чтобы хоть как-то расквитаться за провал… Что… Шейла была готова придумать великое множество отговорок, только бы опровергнуть брошенные ей в лицо яростные слова старика. Такие ужасные, кощунственные и страшные слова.

Ты не имеешь к семье Алана никакого отношения.

Ты даже не сестра ему.

Ты не Блейз.

И не де Фес.

Сука.

Он соврал. Конечно, этот беспринципный мерзавец солгал! Он же демон, тварь, которой свойственно изворачиваться и лгать. Лгать, высмеивать, издеваться над человеком. Ложь. Всё ЛОЖЬ! Шелли задыхалась, она не видела и не слышала. Что происходит вокруг? Что говорят присутствующие совсем рядом люди? Что случилось с машиной?.. Она не знала. Внезапно родившаяся в голове боль как стальными обручами стала сдавливать черепную коробку. С тонких губ девочки сорвался мучительный стон. Она пошатнулась и вытянула руку, неосознанно ища опору. Вспотевшая ладонь девочки упёрлась во что-то мягкое, тёплое и одновременно твёрдое как камень. Шейла не поняла, что наткнулась на грудь Алана.

Из глаз девочки выбежали слёзы, удушливый противный комок подкатил под горло. Шейла что-то неразборчиво просипела, не в силах выдавить ни слова. Ложь. Всё ложь! Демон морочит ей голову! Подобное поведение свойственно выходцам их Бездны.

Ты не Блейз. НЕ БЛЕЙЗ!!! Выкрикнутые в бешеном порыве слова каленым железом терзали душу девочки и громогласным набатом звенели в голове, грозя взорвать сжимаемый стальными обручами мозг.

— Кто я?.. Кто же я? Что я?.. — как заведённая шептала девочка, опираясь уже обеими руками о широкую грудь Алана. — Кто я, Алан?

Она подняла на брата… Она подняла на человека, которого всю жизнь считала своим братом, зарёванное лицо. В синих, потемневших, цвета весеннего неба, влажных глазах девочки отражалась вся терзающая её боль, все муки и всё завладевшее сердцем горе. Пальцы Шейлы стиснули ткань водолазки, слёзы соленым дождём капали на губы, подбородок, стекали по шее.

— Кто я, ответь? Ответь же мне, Алан Блейз, кто я такая?! Или скажи, что эта тварь лжёт или скажи мне правду! Слышишь? Ты слышишь меня?!.

Сорвавшись на визг, Шейла разрыдалась на груди Алана. Юноша очень ласково и нежно обнял плачущую девушку и крепко прижал к себе.

— Ты самый лучший человек на свете. Лучше тебя никого нет… И я люблю тебя, Шелли. Всю жизнь любил, и буду любить вечно.

— Вы только послушайте его! Он, оказывается, всё знал! — взвыл Фредерик, с бессильной злобой пялясь на Алана. — Ты всё знал, ублюдок! ВСЁ знал!!

— Всё и всегда, — невозмутимо отвечал Блейз, бережно обнимая Шейлу за сотрясающиеся от рыданий плечи. — Каждый из нас сделал свою ставку в этой игре, верно, демон? Надеюсь, ты не нуждаешься в персональных разъяснениях? Ты понял, что проиграл?

Из морщинистого горла старика донёсся клокочущий низкий звук. Де Фес машинально облизнул окровавленные пальцы.

— Ты обставил меня, щенок… Ты и твоя недоношенная безродная сучка. Сатана мне свидетель, я и подумать не мог, что ты сможешь разыграть козырную карту! Ответь, ваш дядя знал о том, что ОНА не твоя сестра?

— Знал. Об этом знали пять человек. Мои родители, дядя Фред, тётё Урсула и я.

— Знал, значит… — овладевшее телом старика чудовище запустило пальцы в посеребрённые сединой волосы. Со стороны жест монстра выглядел таким человеческим. Но Алан знал, что окромя внешности, в этом существе нет ничего человеческого. — Знал и каким-то образом смог утаить это знание от меня! Уму непостижимо! Как ему удалось? Я же читал его память как открытую книгу… Как он сумел упрятать самое важное?..

— Дядя Фред, как и я, как и все остальные, дал клятву, — сказал юноша, успокаивающе гладя всхлипывающую девочку по чёрным густым волосам. — Мы все поклялись, никогда не говорить о том, что Шелли не родная нам. Мы поклялись, что она никогда не узнает о том, что её удочерили. И мы, все МЫ держали данное слово! И дядя Фред, даже находясь на пороге смерти, не нарушил клятву. А ты… Ты никогда не поймёшь людей, не постигнешь суть нашей души. Никогда не узнаешь, что такое преданное и любящее сердце. Ты слишком сильно отличаешься от нас. И тебе не место в нашем мире.

Старик злобно ощерился, обнажая в оскале заострившиеся зубы. Чёрные глаза демона отливали могильной тьмой.

— Через десять минут машина самоуничтожится, умник. Ты и дальше намерен тут стоять и вытирать сопли своей вонючей «сестрёнке»? Ты перестал ценить жизнь?

— Да, чувак, — незамедлительно встрял в разговор арлекин, обеспокоенно посматривая зелёными глазами на слившихся в объятиях молодых людей. — Я, конечно, очень рад за тебя! Приятно, осознавать, что твой друг никакой не маньяк-извращенец… Но не пора ли нам линять из этого чудесного подвальчика, пока у нас под носом не расцвела вторая Хиросима?

Перехвативший застывшего в потрясении от услышанного Тони за шкирку, Старжински дребезжаще произнёс:

— Э-э-э… Господин, в кои-то веки я полностью поддерживаю этого шута. Не время ли опустить занавес? Представление-то катится к антракту!

По физиономии старика пробежала очередная судорога. Задвигав желваками, демон произвёл несколько крайне неприятных на вид глотательных движений и раздосадовано рыкнул:

— Уйти? Уйти и забиться в нору? Через несколько часов последствия всех произошедших с городом и людьми изменений исчезнут, и ты первый же воткнёшь мне нож в спину! Так почему бы нам не уйти с помпой? А, Блейз? Насколько ты ценишь жизнь?

— Я слышу в твоём голосе страх, демон, — устало усмехнулся Алан. — Перестань работать на публику… Ты гораздо больше, чем я, боишься смерти. Интересно, если перестанет дышать дядя Фред, что станется с тобой? Ты задумывался над этим? Ты веришь в жизнь после смерти?

— Я верю в смерть твоих друзей, — от гортанного голоса старика у Алана по загривку пронёсся взвод мурашек. — Старжински, убей мальчишку! Вышиби из этого паршивого молокососа всё дерьмо!

— Без проблем!

— Не-е-ет!!!

Оттолкнувшись от груди Блейза, Шелли с отчаянным криком рванулась к приставившему дуло револьвера к виску мальчика Рудольфу. Старжински противно улыбался, смакую каждую секунду, упиваясь властью над чужой жизнью и возможностью оборвать её в любой момент.

Как бы ни была быстра подстёгиваемая отчаянием и болью девочка, Старжински был быстрее. И он прекрасно знал, что успеет нажать на спусковой крючок до того, как Шейла разъярённой рысью вцепится ему в горло. Не исключено, что он успеет застрелить и эту взбесившуюся сучку. Тони извивался в мёртвой хватке, бился в последних усилиях, тщась освободиться. Но не мог маленький ослабший мальчик тягаться с взрослым человеком. С тем, кого уже врядли можно было назвать человеком.

Тони не мог. Шелли не успевала. Указательный палец антрепренера начал неумолимо сокращаться, приближаясь к спусковому крючку старинного револьвера. Бинго беспомощно застыл на месте, прижимая к груди измятый колпак. Бубенчики тихо и жалобно, с надрывом позвякивали, словно играя похоронный марш.

Время опять замедлило свой бег, перейдя на размеренный шаг, а затем и вовсе потекло, завязнув в палитре затронутой изменениями реальности, как мошка в паутине прожорливого паука. Демон в обличии высокого худощавого старика благородной наружности, не моргая, смотрел на Блейза. Смотрел и не верил тому, что видел.

Время замедлилось не для одного него. Фредерик понял, что Алан способен не останавливать движение времени, но перегонять его. Этот парень чертовски быстр! Невероятно быстр… Старик едва не задохнулся, когда Блейз, опережая антрепренёра на долю секунды, вытащил из-за спины огромный вороненый револьвер с потускневшей, отполированной неоднократными прикосновениями, сандаловой рукоятью.

Громыхнул выстрел. Крупнокалиберная пуля, разрезая поток сгустившегося воздуха, рассерженным шмелем пронеслась мимо головы бегущей девочки, лёгким дуновением взметнув у виска прядь выбившихся волос, и жадно влипла меж глаз директора цирка. Проделав в переносице изумлённо хрюкнувшего изменённого маленькую дырочку, пуля вывалила с обратной стороны половину черепа, забрызгав стену за спиной Старжински окровавленной мешаниной из мозгов и костей. Ноги антрепренёра подогнулись, из ставшей безвольной ладони выпал так и не выстреливший револьвер, и с тем же изумлённым выражением на побледневшей как мел физиономии Рудольф рухнул на пол.

Освободившийся Тони метнулся подальше от стынущего в луже крови мертвеца, и тут же оказался в объятиях подоспевшей Шейлы. И, не смотря на данные клятвы, Тони не смог удержаться и беспомощно расплакался, тыкаясь зарёванной мордашкой в грудь девушки…

Алан опустил револьвер. Никто не заметил, как предательски дёрнулось левое веко юноши. Громадное перенапряжение последних часов давало о себе знать. Выстрел получился отменным, уникальным, достойным войти в пособия, но… Себе Алан мог признаться, что стреляя, он не задумывался о последствиях. Он просто знал, что попадёт, как знал и то, что второй попытки у него не будет. И он мог промахнуться. Легко. Но другим то знать об этом не обязательно, не так ли?

— Чувак, я наложил в штаны, — доверительно сообщил Бинго и взмахнул колпаком, швыряя на свободу россыпь хрустальных звуков. — Клинт Иствуд ты хренов!!.

— Бинго, быстро руки в ноги и дуй наверх! — Алан смотрел на съёжившегося в нехорошем предчувствии арлекина очень серьёзно и печально. — Шелли с мальчиком пойдут с тобой. Не спускай с них глаз, приятель, договорились? Во что бы то ни стало, приведи в сознание Энди. Слышишь? Думаю, он должен прийти в себя. Затем выводите на улицу Кейт и Уолтера. И бегите прочь насколько хватит сил. Мы скоро присоединимся к вам. Ты понял меня? Понял?..

— Ты говоришь так, будто прощаешься со мной навсегда, — Бинго поднял на Алана обеспокоенные глаза — один цвета весенней травы, второй — безоблачного неба. — Ты чего? Думаешь, я оставлю тебя в последней битве? И не мечтай! Без меня тебе точно не справится, я же вижу этого монстра насквозь!

— У нас очень мало времени, — твёрдые как железо пальцы Алана крепко сжались на щуплых плечах арлекина. — И с каждым мгновением его остаётся всё меньше. Машина ведёт обратный отсчёт и её не остановить и не выключить. Да оно и к лучшему. Эта штука не имеет прав на существование. Дядя Фред ошибся. Он не должен был создавать её. Заигрывать с первозданными силами, появившимися в нашем мире ещё на заре времён, не по плечу не одному человеку… И когда врата самоуничтожаться, я хочу быть уверен, что вы находитесь как можно дальше отсюда. Вы не успеете отдышаться, как я догоню вас. Честно.

— Почему мне тогда кажется, что ты врёшь? — недоверчиво сощурился Бинго. — Учти, Блейз, нарушишь слово, и я тебя с того света вытащу! Честно. Гадом буду.

— Договорились. Ну давай, поспеши.

Смахнув с лица длинные волосы, Алан ободряюще подмигнул арлекину.

— Как же это трогательно — наблюдать за вами, людьми! — отстраненно сказал не отходящий от портала старик. Внутри машины что-то едва уловимо, на уровне предела восприятия человеческим слухом тикало. Тик-так, тик-так… Как заложенные в начинку машины часы. Как взведённая часовая бомба. Тик-так, тик-так… — Хочешь остаться, Алан? Хочешь остаться со мной? Уверен? Не боишься, что минуты, проведённые наедине со мной, станут последними в твоей жизни?

— Мы в равном положении.

Демон промолчал. Сложив руки на груди, старик склонил голову на бок, словно раздумывая над чем-то важным и значительным. Судьбоносным. Чёрные, залитые битумом глаза не моргали.

— Пойдём, малыш, — ласково сказал арлекин, прикасаясь к светловолосой головёнке Тони. Мальчик никак не мог отпустить тихо плачущую Шелли. Обхвати девочку за талию, он бормотал какое-то постоянно повторяющееся слово. Мама, внезапно понял Бинго. Тони называет Шейлу мамой. — Пойдём. Посмотри на меня. Это же я — твой старинный друг!

Тони повернул в сторону арлекина заплаканное лицо. По щекам мальчика протянулись грязные размытые дорожки, часто моргающие глаза покраснели, как предвещающий бурю закат.

— Я не знаю тебя… — хрипло прошептал Тони, отчаянно прижимаясь к девочке. И помявшись, робко, застенчиво добавил: — Но твой голос кажется мне знакомым.

— Когда-то я был Весёлым клоуном Бинго, — глухо отозвался арлекин. — Это я дал тебе бесплатный билетик. Пожалуй, я был не самым лучшим человеком на свете. Но сейчас ты можешь безоговорочно доверять мне. Не меньше, чем этой замечательной красотке, от которой ты оторваться не можешь!

— Тони, иди с ним, — Шелли, высоко задрав распухший носик, тыльной стороной ладони вытерла слёзы. — Бинго наш друг. Всё, сказанное им, правда. Иди же с ним, маленький. Он отведёт тебя к маме.

— А ты? — мальчик совсем по-взрослому нахмурился. Глубокие морщинки изрезали чистую гладкую кожу лба.

— И я… — Шелли сквозь слёзы улыбалась, с нежностью глядя на мальчика.

— Я не брошу тебя!

— Котёнок ты мой!.. Тебе надо уходить.

— Без тебя я никуда не уйду, — упрямо закусил нижнюю губу Тони. Он не мог бросить свою лучшую подружку! Не мог оставить Шейлу в этом ужасном месте. Правда, не мог. Он же мужчина, а мужчины не бросают девушке, в которых влюблены… По отчаянному жжению в области ушей, Тони понял, что покраснел.

— А я не могу уйти без НЕГО.

Скорчив зверскую физиономию, Бинго без лишних церемоний сграбастал возмущенно пискнувшего Тони в охапку и перекинул через плечо.

— Извини, дружок, но твои джентльменские расшаркивания сейчас совсем не в тему! Ты только посмотри на него — метр в кепке и в прыжке, а всё туда же!.. Шелли, я не кретин и по твоим очаровательным глазам вижу, что упрашивать тебя бесполезно…

— Абсолютно верно.

— Короче, вы тут не задерживайтесь.

И придерживая лягающегося мальчика за пояс, арлекин резво припустил к лестнице.

В подвале осталось всего три человека. Три человека и машина. Точнее, два человека, и потусторонняя тварь в теле человека и тикающая в предвестии конца адская машина.

— Шелли, я не пойму, почему ты ещё не скрылась с глаз моих долой, — грубовато сказал Блейз, оборачиваясь к девушке. — У тебя всего несколько минут в запасе, чтобы успеть убежать на достаточно безопасное расстояние. Учти, если понадобиться, я погоню тебя пинками. И что-то мне подсказывает, что дело как раз к этому и идёт.

— Твой внутренний голос ошибается, — сказала Шейла, вплотную подойдя к юноше и задирая голову. На Алана посмотрели огромные синие глаза. Глаза, полные печали и тоски. Как же были в эту минуту её глаза похожи на него собственные… Такие же печальные и грустные. — А ведь мы похожи на родных брата и сестру, да, Алан?..

— Похожи, — Блейз первым, не выдержав, опустил взор.

— Практически одинаковые чёрные волосы, выразительные глаза, губы… Неудивительно, что нас всю жизнь принимали за родных! — невесело усмехнулась Шелли. — Алан и Шейла Блейз, родные брат и сестра. Дети Гарольда и Луизы Блейз. Кто же я на самом деле, БРАТИК? Я не сойду с этого места, пока ты не ответишь. Я понимаю, что ты задумал и хочу сказать, что не дам тебе так просто уйти от ответа! Понял меня? Не дам!

— Ты вынуждаешь меня на крайние меры.

— Отшлёпаешь?

— Унесу тебя на плече, как маленького ребёнка.

— Согласна, — уставшее лицо девочки посетила тень мимолётной улыбки. — Только так и не иначе. И пока ты будешь меня нести, успеешь рассказать о моём происхождении.

Помявшись, Блейз неловко сказал:

— Не клеится у нас разговор, да, Шелли? Я не знаю, что и сказать…

— Говори всё, как оно есть на самом деле. И поспеши. Времени у нас и в самом деле не много, а я ещё хочу обнять ма…. Луизу и Гарольда.

Верхняя губа Шелли причудливо изогнулась, в глазах взорвался фонтан боли. Как же ей было тяжело впервые в жизни назвать маму по имени, содрогнулся Алан. Бедная ты моя девочка…

— Ты появилась в нашей семье, когда я сам только начинал учиться читать, — тихо, но внятно произнёс Алан, приложив правую ладонь к щеке девочки. Шейла по привычке, слегка наклонила голову к плечу, прижимаясь к руке. Алан ощутил, насколько горяча и нежна её кожа и как она податлива под его пальцами. — Мама с папой всегда хотели ещё одного ребёнка — девочку. Но у мамы обнаружилась одна редкая болезнь… В общем, она не могла иметь больше одного ребёнка. Подозреваю, что по этой же причине и дядя Фред с тётей Урсулой не могли завести детей… Вот… И тогда родители решили удочерить какую-нибудь девочку из детдома. Они посетили несколько приютов и в один из самых прекрасных дней, что выпадают человеку за всю жизнь, они нашли тебя. Ты была такой потешной и хорошенькой… Маленький забавный комочек, новорождённая красавица. Для меня уж точно тот день был лучшим в жизни. И когда я впервые взял тебя на руки, а ты посмотрела на меня и, перестав плакать, протянула навстречу крохотные ручки, я понял, что нашёл свою вторую половинку, что сама судьба свела нас месте. Я уже тогда понял, что люблю тебя. Я был просто на седьмом небе от счастья, что у меня появилась сестрёнка. Я поклялся любить и защищать тебя до последнего вздоха. А отец взял с меня клятву, что я никогда не открою тебе возникшей в нашей семье тайны о твоём истинном происхождении. Мы все дали клятвы. Но мне было тяжелее всех нести это бремя.

Шелли опустила голову. Плечи её вздрагивали, Алан не видел, как из потемневших глаз девочки градом бегут солёные, кристально чистые слёзы…

— Годы проходили один за другим. Ты росла и взрослела, и превращалась в самую замечательную и красивую девочку в мире. Тебя все любили, и ты всем отвечала взаимностью. Шелли, ты не приемная дочь в нашей семье, пойми! Никто никогда даже и не ставил вопроса, родная ты нам или нет! Всё это полная чушь. Ты ВСЕГДА была нашей. ТЫ всегда была любимой дочерью Луизы и Гарольда, как всегда была для меня любимой сестрой и лучшим другом. Вся беда в том, что я любил тебя. Любил ПО-ДРУГОМУ. И как же мне было тяжело видеть, как ты, взрослея, начинаешь интересоваться мальчиками, как ты постепенно вступаешь в зрелую жизнь, а я… Я остаюсь за бортом, не смотря на то, что всегда был рядом. Как же мне было больно сознавать, что у меня нет и никогда не будет ни единого шанса… У брата не может быть никаких отношений, окромя родственных, с РОДНОЙ сестрой. Я с ума сходил от того, что твой первый поцелуй достался не мне. Что первое в твоей жизни свидание ты назначила другому… Что первое признание в любви ты сделала своему парню, тому, кого, как тебе казалось, ты любишь. А я… А я не мог и намёком показать, что чувствую по отношению к тебе! Как же мне хотелось сказать, что я люблю тебя… Сколько раз я говорил эти слова наедине с собой, мечтая, что когда-нибудь скажу их тебе. Но что я мог сделать, связанный клятвой и честью? Только держать всю боль, накапливающуюся долгие годы, в себе и трепать нервы отцу, который, не буду спорить, из самых лучших побуждений, загнал меня в эту ловушку. Данное слово стало для меня мельничьим жерновом на шее, медленно, но верно ломающим меня. И когда я понял, что больше не могу терпеть, что могу сорваться в любой момент, я ушёл. Я сбежал в армию. Впервые в жизни я сбежал. Попытался спрятаться от трудностей. Хм, на некоторое время мне это удалось. Я думал, что время и разлука вылечат меня, но вернувшись, я понял, что моя болезнь неизлечима… Прости, Шелли. Прости за то, что я люблю тебя. Прости меня, за то, что я всё рассказал. Знаю, теперь твоя жизнь станет совершенно иной. Ничто больше не будет так, как прежде, но прошу об одном. Не говори ничего маме с папой. Они очень сильно любят тебя. Ты для них всегда была на первом месте. Поверь мне. Не причиняй им боль. Они не заслуживают этого. Ни мама… Ни отец.

Шелли ничего не ответила. Она рыдала навзрыд. Спрятав лицо в ладошках, девочка сотрясалась в судорожном плаче, не в силах произнести ни слова. Подавляющие сознания сильнейшие эмоции захлестнули её, смяли и вывернули наизнанку. Господи, какая же она всё-таки ДУРА!!! Причем неисправимая. А Алан? Бедный, бедный Алан!.. У Шелли закружилась голова. Девочке показалось, что ещё немного, и она просто напросто шмякнется на пол. В области груди образовался перехватывающий дыхание ком. Убийственная боль стиснула сердечко, выдавливая из глаз последние капли слёз.

— П-прости, прости м-меня, Алан… Пожалуйста, умоляю тебя… Прости меня! Ну пожалуйста, Алан! — Шелли стояла, опустив руки, стыдясь поднять глаза и глотая бегущие по лицу слёзы. От волнения она начала заикаться. — Б-боже мой, что же я наделала! Что я т-тебе наговорила, Алан! Как я могла…

Заскулив, как побитый щенок, девочка, покачнувшись на пятках, упала на грудь молодого человека. Блейз еле успел подхватить рыдающую девушку и прижать к себе.

— Ну всё, всё, родная, успокойся… Всё хорошо… Я нисколечко не сержусь на тебя, — ласково проговорил Алан, с замиранием сердца гладя Шелли по волосам. — Ты же ничего не знала…

— Отлично! Может, ты и меня сможешь утешить? У тебя здорово получается! Я представь себе, тоже ничего не знал! Браво! — с издёвкой воскликнул де Фес, хлопая в ладоши. — Я устал от ваших телячьих нежностей. Я устал от вас — людей! О-о-о!.. Блейз, ты бы только знал, насколько я устал! Вы собрались до самого судного дня поливать друг дружку соплями? Осталось ровно пять минут и что-то произойдёт.

— Машина взорвётся? — Алан посмотрел на демона поверх головы замершей в тревожном ожидании девочки.

— Думаю, она сама решит, что ей делать. Но в любом случае нам не светит ничего хорошего. Так что ты напрасно утешал свою липовую сестрёнку. Эй, слышишь, милочка, этот парень отъявленный лжец! Ничего хорошего нас не ждёт.

— Нас, но не её, — Алан решительно отстранил Шелли от себя. — Шейла, ты должна уйти.

— Я никуда не уйду без тебя, — девочка с вызовом уставилась на него. — Пусть ты мне и не брат по крови, пусть я окончательно запуталась и плохо представляю, как жить дальше, но я не брошу тебя. Ни здесь и не сейчас. Я очень сильно обидела тебя и мне бы хо…

Блейз мягко провёл раскрытой пятернёй по лицу девочки, обрывая поток сумбурных слов, произнесённых дрожащим голосом.

— Зайка, это удел мужчин доказывать что-либо кому-либо… Ты всегда меня слушалась и верила мне. Послушай и на этот раз. Уходи. Чем больше ты проводишь времени здесь, тем меньше оставляешь шансов мне. Я… Теперь я ХОЧУ жить, Шелли. Нам столько всего надо обсудить. И вместе попытаться научиться… понять, как жить дальше. Понимаешь?

— Я буду ждать тебя, — Шелли прикоснулась кончиками пальцев к упрямо поджатым губам юноши. — Братишка…

Невольно вздрогнув, Блейз нашёл в себе силы натянуто улыбнуться. Братишка…

— Иди, Шелли, найди остальных.

Бросившись на шею Алана и чмокнув в небритую щёку, девушка развернулась и, больше не оглядываясь, побежала к выходу. Алан провёл вспотевшей ладонью по спутанным грязным волосам. Кого он обманывал? Её? Нет, конечно. Он врал, наивно, отчаянно, страстно, но врал. Себе. А что он хотел? Чтобы Шелли, услышав всю правду, тут же воспылала к нему ответной любовью? Забыв, что он для неё всю жизнь был РОДНЫМ БРАТОМ? В одну секунду измениться, превратив невинную искреннюю сестринскую любовь в нечто большее?! Так не бывает. Нет. Не в этом мире. И не в этой, наверное, жизни… А может?.. А вдруг он добьётся своего? Чудес не бывает? Но то, что уже произошло с ними, нельзя назвать иначе, чем чудесами. Пусть не светлыми и добрыми, как в волшебных сказках, но тем не менее. Так почему бы и нет? Что ему для этого нужно? Что нужно, чтоб хотя бы попытаться? Всего ничего. Самую малость. Вернуться живым к той, кого он любит всей душой и будет любить до скончания веков.

Криво усмехаясь собственным смурным мыслям, Алан сказал, ни к кому конкретно не обращаясь, что и не удивительно, учитывая, что кроме него и старика в подвале никого не было:

— Вот ведь странная штука, эта жизнь… Живёшь себе поживаешь, думая, что утром знаешь, что произойдёт вечером и чем закончится день. А что мы вообще можем знать о жизни? Что нам дано свыше? Все знания надёжно утаиваются Господом. Возможно, оно и к лучшему. Жить, зная наперёд свою судьбу, я думаю, просто ужасно.

— Жизнь вдобавок ко всему такая хрупкая вещь. И тем более чудно наблюдать, как некоторые из смертных её не ценят, — назидательно сказал Фред, прислушиваясь к неотвратимому тиканью внутри машины. Тик-так, тик-так…

— А что ценишь ты, демон? — Блейз исподлобья рассматривал старика.

— То, что ты не боишься потерять.

Всё-таки Алан пропустил стремительную и неожиданную атаку потусторонней твари. Юноша, не ожидал, что нападая, чудовище даже не сдвинется с места.

Это был самый тяжёлый, самый сложный и самый долгий поединок в жизни Алана. Юноше казалось, что проходят часы, пролетают года, что он стал заложником вечности. Вечность, проведённая в борьбе не на жизнь, а на смерть. Битва за душу, за возможность остаться собой. Демон применил самое страшное и серьёзное оружие всех бесов — искушение…

Странная то была схватка. Где-то на самом краешке сознания Блейз отдавал себе отчёт, что на деле врядли прошло более двух минут, но для него, с головой погружённого в поединок, время опять замедлилось, растянувшись нескончаемой гигантской змеей Мидгард, опоясывающей Землю. Змеёй, окольцевавшей реальность. Затягивающей петлю на шее бытия, бренного человеческого существования…

Иссиня — чёрные, глубокие как бездна и жуткие как чистилище глаза демона увеличились в размерах, превратившись сначала в огромные блюдца, затем в круги, не уступающие по диаметру канализационным люкам, затем они заполнили всю комнату. Весь подвал. И Алан утонул в них. Он утонул в расползающейся Тьме. Тьма окутала его, нежно обнимая и лаская. Тьма обволакивала. Тьма любяще заглядывала в глаза. Тьма просила. Тьма настойчиво нашёптывала на ухо…

Тьма искушала. Она искала лазейку в душе Алана. Она хотела завладеть им. Демон не врал, когда говорил, что ценит жизнь. Он хотел жить. Жить дальше. В теле Алана.

Впусти же меня, Алан Блейз… Ну что тебе стоит сказать — да? Ну что? Что удерживает тебя от слов согласия? Обещаю, что буду вести себя очень тихо… Ты практически не будешь замечать меня! Ну что же ты медлишь? Что ты скажешь?

Зачем ты мне? В моей голове и так достаточно хаоса, чтобы терпеть ещё и твоё присутствие. Мы не уживёмся вдвоём. Я сойду с ума.

Ты не прав… Нет, ты не прав, Алан. Больше, чем есть, сойти с ума невозможно! Я не причиню вреда, я буду сидеть, затаившись, как мышка… Я не помешаю тебе и твоим мыслям. Я не буду покушаться на твою память. Клянусь… Только впусти меня. Пожалуйста!

Зачем я тебе? Для чего? Какой смысл сидеть в моей голове, без малейшего права на самостоятельность? Что ты выиграешь, поселившись во мне?

Время… И жизнь. Я не хочу уходить в пустоту! Понимаешь? Мой дом рядом с НЕЙ, но вместе с тем достаточно далеко. Мне бы не хотелось остаток вечности провести, слившись с сонмом неупокоенных мятежных душ. Впусти меня, Алан.

Тебе нужна живая душа… Моя душа!

Да… Не скрою, чтобы жить в тебе, мне придётся подпитываться твоей душой. Но не торопись пугаться! Я не собираюсь пить из тебя все соки. Я буду собирать росу с твоей души. По чуть-чуть, по капельке. Я буду пить всю оседающую на дне грязь. Всё плохое. Я буду питаться твоими грехами и пороками. Зависть, гнев, гордыня, прелюбодеяние, похоть, злоба… Я буду счищать с твоей души все тёмные пятна. Подумай хорошенько, Алан.

Ты станешь моим персональным чистильщиком? Возьмёшь на себя роль священника отпускать марающие душу грехи?

Не отпускать… Очищать душу от грехов. И к воротам рая ты придёшь праведником!

Это будет путь, окроплённый ложью. Вряд ли Бог оценит мошенничество.

Бог сам любит играть! И не всегда честно!

А что будет со мной? Я пока не готов подойти к райским кущам! Что будет дальше с моей жизнью, прими я тебя?

Сплошные плюсы. Не каждый, далеко не каждый человек удостаивается того, что я предлагаю тебе. Не упускай свой шанс. Кажется, именно так любил говаривать твой дядя Фред. Я запомнил его слова. Старик был во многом прав, Алан.

Сплошные плюсы? Ты настолько хорошо изучил меня, что знаешь, на что я способен купиться?

Не забывай, что к моим услугам была память Фредерика… И он далеко не всё смог укрыть от меня. Далеко не всё…

Что ты можешь предложить мне?.. Тому, кто ни в чём не нуждается?

Ты абсолютно уверен в этом? Ты уверен в том, что тебе ничего не нужно? Тебе ничто и НИКТО не нужен, Алан Блейз?

Но ты не сможешь мне дать то, что мне действительно надо!

Ты плохо знаешь меня… Впусти меня и увидишь, насколько я смог бы быть полезен. Я один способен помочь тебе… Я один понимаю, каково это — желать невозможное и пытаться добиться недосягаемого. Позволь мне войти, и мы вместе с тобой докажем, что нет ничего невозможного.

Что ты можешь знать о человеческих чувствах, демон? Ты испытывал когда-нибудь страсть, нежность, агонию? Разве тебе знакомо такое чувство, как любовь?.. Что ты можешь понимать в этом…

Опять ошибаешься, Алан… Я видел, я наблюдал за вами, я изучал вас, людей. Вы полны кипящих страстей и бурлящих гормонов. Вы по своей сути вечные бунтари и неизлечимые безумцы. Вы руководствуетесь не разумом, а стирающими границы здравомыслия и сумасбродства эмоциями. Вы до седых волос остаётесь малыми детьми. Вы привыкли всё подчинять себе, ломать и добиваться своего. И когда у вас что-то не получается, вы приходите в отчаяние. И у вас не остаётся ничего, кроме ваших мятежных и таких непостижимых душ…

И в чём, по-твоему, моя проблема? Что за панацею ты в состоянии предложить мне?

Существует лекарство от всех болезней, мой юный друг… Только впусти меня, и я вылечу твою душу! Ты будешь счастлив… С моей помощью ты добьешься всего, что может пожелать себе человек.

Мне нужно лишь одно…

Я знаю… Я всё знаю. Позволь мне войти. Ну?..

Ты так и не сказал, как сможешь помочь мне.

Всё ещё не веришь… Алан, Алан… Больше всего на свете ты хочешь эту девочку. Ты желаешь её, как никого другого. Ты мечтаешь провести с ней остаток жизни. Ты… Да, ты любишь её. И тебя убивает тот факт, что вам не суждено быть вместе. Тебя убивает то, что она не любит тебя. И вряд ли когда ты удостоишься большей любви, чем та, что сестра может испытывать к родному брату и лучшему другу. А тебе этого мало! Ты хочешь большего. Тебя не устроят односторонние отношения… Да и о каких отношениях, за исключением родственных, может идти речь?.. Даже сейчас, когда она всё знает! И ты ничего не сможешь с этим поделать. Так и зачахнешь, проклиная судьбу и весь мир в придачу…

Ты предлагаешь иную альтернативу?

Научился слушать? Хорошо… Да, предлагаю. Бери то, что хочешь и не отказывайся от того, что тебе нравится. Подчини обстоятельства себе. Наплюй на мораль и приличия. Отринь вяжущие по рукам и ногам законы. Забудь о никому не нужной чести и добродетели. Плюнь на ВСЁ И ВСЕХ! Будь выше них. И когда ты возвысишься, остальные падут. А я помогу тебе. Я всегда буду рядом. Только впусти меня…

Воспитать в себе зверя? Научится презирать чужие чувства, брать всё силой? Взять Шелли силой?

Я помогу… Она сама упадёт в твои руки как спелый плод. Вдумайся, Алан — сочный, спелый, истекающий соком, сладкий плод. Она будет твоей, думая, что была рождена для подобной участи. Я помогу.

Запудришь Шейле мозги?

А если и так, то что с того? Достаточно того, что её любишь ты! А ей будет казаться, что она любит тебя. Главное, что вы с моей помощью будете вместе. Ну чем тебе не альтернатива? Да это же сделка века, Алан… Шелли будет твоей. Эта чудесная малышка, эта замечательная девушка, эта крошка будет всецело в твоих руках.

Любовь, построенная на лжи, ни к чему хорошему в итоге не приведёт.

Да кто будет знать об этом? Она даже и не поймёт ничего!

Я. Я буду знать, демон. Я не смогу быть с нею, зная, что сломал ей жизнь. Зная, что сломал человека, которого люблю. Уверен, многие бы не отказались от твоего предложения, но…

Думай, Алан думай! У тебя ещё есть время…

Я думал. И понял, что кое в чём ошибался.

В чём же?..

Я не думал, что возможно любить её больше, чем до последнего момента… Но нет. Я люблю Шелли настолько сильно, что не могу принести её в жертву собственным желаниям. Я не хочу обманом и хитростью туманить ей голову. Её счастье для меня превыше всего остального. Выше, чем заманчивая, не скрою, перспектива, заполучить её предлагаемым тобой способом. Я — пас, демон. Пусть я никогда не буду счастлив и не испытаю ответной любви, но я не стану рабом своих страстей… Я не причиню вреда Шелли ни под каким предлогом. Я слишком сильно люблю её для этого.

Ты глупец, Алан! Ты непроходимый глупец! Ты ничего не понимаешь… Ты не понимаешь, от чего сейчас отказываешься! Впусти меня, и мы с тобой…

А знаешь, что я НЕ люблю?

?

Попрошаек.

И когда железные пальцы Алана намертво стиснули горло Фредерика, тьма вокруг бесследно развеялась. Гипнотизирующие, подавляющие разум агатово — чёрные глаза демона уменьшились до обычных размеров.

— Ты готов убить своего любимого дядюшку? — прохрипел так похоже на Фреда схвативший юношу за руку старик. — Что с тобой, племянник? Ты убьёшь меня? Того, кто всегда был за тебя?.. Брось!..

Наклонившись к исказившемуся лицу чудовища, Алан проникновенно шепнул:

— Это ты убил дядю Фреда. Два месяца назад. Забыл? А я помню. И никогда не забуду. Как не забуду и того, что ты причинили боль Шейле, что ты заставил страдать моих друзей и множество ни в чём не повинных людей. Твоё время вышло, демон. Ты верно заметил, наш мир не подходит тебе. Климат не тот.

Алан сжал пальцы, и хруст лопнувшего позвоночного столба возвестил о том, что затронутый изменениями мир окончательно вернулся в своё обычное состояние. Не всё было гладко и сверкающе в этом мире. И далеко не каждый человек мог называться таковым не по видовой принадлежности, а по делам своим. Много было в этом мире плохого и под час отвратительного. И зачастую тёмные желания в душах брали вверх над дарованным Господом чистотой. Грех брал вверх над даром. Но… Всё-таки это был мир для людей. И в нём не было места демонам.

С деревянным стуком к ногам Алана упало тело худощавого старика с потухшими, словно залитыми смолой остекленевшими глазами. Блейз осторожно присел на корточки и дотронулся ладонью до лба покойника. В тот же миг абсолютная Тьма в неподвижных глазах де Феса начала рассеиваться, истаивать, как последний снег под весенним солнышком. Тьма отступала.

Блейз провёл ладонью по лицу дяди, закрывая уставившиеся в потолок серые глаза.

— Прощай, дядя Фред… Спасибо, что до последнего конца продолжал сражаться, что не сдался. Ты сдержал клятву. А я вот нет… — прошептал юноша, смаргивая выступившие слёзы. — Прощай. Я любил тебя. И приняв предложение демона, я бы предал всё то, чем ты пожертвовал. Я бы предал твою память. Демон так и не смог этого понять. Он не понял, что это значит — иметь душу. Прощай.

Резко выпрямившись, Блейз удостоил негромко тикающую машину одним-единственным мимолетным взглядом и направился к выходу. У него ещё оставалось в запасе немного времени. Как раз достаточно, чтобы выбраться наружу. Уже на подходе к лестнице Алан побежал, перепрыгивая через две ступеньки сразу. Размеренное тиканье машины подгоняло его в спину не хуже, чем ураганный ветер.

Глава 27

Алан мчался со всех ног. Юноша понимал, что финальный разговор без слов непростительно затянулся. Алан бежал, гонимый тикающей машиной… Револьвер выпал из-за пояса ещё на ступеньках лестницы, когда Алан выбирался наверх. Он не стал даже оборачиваться. Револьвер сослужил свою службу и на том спасибо. Больше в нём не было нужды. Во всяком случае, Алан очень надеялся на это.

Очутившись в холле, Блейз испытал ни с чем не сравнимое облегчение. Кушетка была пуста. Значит, Тёрнер таки пришёл в себя. Отлично. Уж шериф вполне способен взять командование в свои руки, и отвести всех на безопасное расстояние от превращающегося в потревоженный ящик Пандоры фамильного особняка де Фесов. Алан старался не думать, что через несколько секунд старинный особняк вполне способен превратиться в груду битого щебня.

Прогромыхав каблуками сапог по устилающим пол плитам, Блейз ухватился за дверную ручку и потянул на себя… Вместе с открывшейся дверью внутрь ворвался Бинго! Глаза арлекина были больше чем у камбалы, волосы торчали дыбом, на лице застыл испуг… Остановив разогнавшегося арлекина, Блейз угрожающе рявкнул:

— Какого чёрта, Бинго? Я же ясно выразился, где вы ВСЕ должны сейчас быть! Напомнить?!

— Дейзи! — Бинго трясся, как припадочный, бешено вращая глазами, беспрестанно меняющими от волнения цвет. — Д-дейзи!..

— Что с Дейзи? — Блейз обомлел, ему показалось, что за шиворот вылили ушат ледяной воды. — Что, мать твою, это значит? Что с Дейзи?

— Она осталась в особняке, — потерянным голосом прошептал арлекин, избегая посмотреть Блейзу в глаза. — Я… Я забыл про неё…

— …! Чёрт! Так, живо вали отсюда и не вздумай даже приближаться к дому! Больше ты не о ком, надеюсь, не забыл?..

— Алан, я что-то чувствую… Что-то нехорошее, — бывший клоун выглядел очень несчастным и расстроенным. — Не ходи туда. Не ходи за ней! Не надо! Произойдёт что-то плохое. Я чувствую это!!

Алан безапелляционно развернул арлекина к дверному проёму, схватил за шкирку, сминая жабо, и как маленького котёнка выбросил заголосившего благим матом арлекина на улицу. Захлопнув дверь, Алан защёлкнул задвижку замка, игнорируя раздавшиеся с обратной стороны приглушенные крики, и отбросил со лба слипшиеся волосы. Юношу пробил щедрый пот, сердце противно ёкнуло. Неужели всё настолько плохо? Алан в отчаянии закусил губу, не обращая внимания на побежавшую по колючему подбородку тоненькую струйку крови. Предчувствия ещё не разу не подводили арлекина. Ни разу. Ну и к Дьяволу! К чертям собачьим все предчувствия! Начхать! Господи, да о чём он вообще рассуждает?! Там же осталась Дейзи!!!

Но подбегая к ведущей на второй этаж лестнице, Алан уже знал, что Бинго не ошибся.

_____________________________________________________

Кровь стучала в висках Блейза тяжёлыми раскатами увесистого кузнечного молота. Стремглав поднявшись по лестнице, Алан неожиданно для самого себя перешёл на быстрый шаг. Ноги внезапно перестали его слушать, превратившись в две с трудом переставляемые деревянные колодки. Пройдя половину пути, Алан понял, что уже тащится со скоростью улитки. К закрытой двери гостевой комнаты юноша подходил не жив, не мёртв. На него напал парализующий волю страх. Тряхнув гривой длинных волос, Блейз упрямо стиснул зубы. Он боялся не за свою жизнь. Он боялся, что за дверьми не увидит ничего хорошего. Совсем ничего. Бинго ещё ни разу не ошибся. Чёртов клоун! Господи, да при чём тут арлекин… Алан сглотнул и нажал на дверную ручку.

Ручка не поддалась ни на йоту, отказываясь подчинятся. Не раздумывая, юноша отошёл назад и ударил ногой в дверь на уровне запертого замка. Сухо треснула древесина, в двери образовалась вертикальная трещина, замок перекосило. Следующий удар сорвал дверь с петель и Алан оказался в комнате… Почему здесь так темно, мелькнула первая мысль? Почему Дейзи сидит в темноте и не подаёт никаких признаков жизни? Блейз нашарил на стене выключатель, но долгие две секунды он никак не мог решиться щелкнуть тумблером. Он понял причину захлестнувшего его страха. Он боялся увидеть Дейзи. Увидеть её…

Когда под потолком вспыхнула люстра, потеснив захватившую комнату тьму, страх Алана превратился в гнетущее скручивающее душу в морской узел отчаяние.

— Дейзи?.. — прохрипел Блейз, подходя к разложенной приземистой кровати. — Дейзи…

Поперёк кровати, свесив одну руку на пол, лежала Дейзи. Изящная, красивая, миловидная девушка в длинной, до точеных коленок, ночной рубашке с глубоким вырезом на груди. Голова Дейзи была повернута набок, лицом к дверям. Глаза были закрыты, пряди густых русых волос падали на лоб, полные губы были приоткрыты. Создавалось впечатление, что девушка крепко спит. Что она сильно устала и просто очень крепко заснула, не слыша звука ломаемой двери и голоса Алана.

Но округлая полная грудь Дейзи оставалась неподвижной, длинные пушистые ресницы не вздрагивали в тревожном сне, меж губ не вырвалось горячее дыхание… Девушка не дышала и не шевелилась. Она была мертва. Чуть выше переносицы во лбу зияла небольшая дырочка, полная чёрной запёкшейся крови. Разбросанные подушки в изголовье кровати были забрызганы красным.

У Блейза зашумело в голове, терзающее душу отчаяние издало жуткий нечеловеческий вой. Алан, пошатываясь, как сошедший на пристань пьяный матрос, присел на край кровати и осторожно дотронулся до обнажённого плеча девушки. Нежная кожа обожгла могильным холодом, но он не отдёрнул руки.

Из глаз юноши потекли слезы, грудную клетку распёрли судорожные спазмы… И Алан заплакал, заплакал, пряча лицо в трясущихся ладонях. Он плакал, как не плакал уже много лет.

Рвущая сердце боль выжимала всё новые и новые слёзы, кусала и вгрызалась в душу. Сухие рыдания ржавым напильником точили горло, накатило чувство абсолютной беспомощности. Алан посмотрел сквозь трясущиеся пальцы на застеленный ворсистым ковром пол. Ему показалось, что он стоит на краю глубокой отвесной пропасти и не видит дна. Что он сморит в пожирающую свет тьму. Скрипнув зубами, Блейз повернулся к Дейзи. Ласково провёл кончиками пальцев по остывшему лбу убитой девушки, минуя пулевое отверстие над переносицей… Тот выстрел, что он принял за обманный финт, выстрел, что произвёл из старинного револьвера Рудольф Старжински, оборвал жизнь Дейзи. Это был не финт, это было спланированное целенаправленное убийство. Антрепренёр по приказу демона застрелил Дейзи. Он убил эту чудесную, замечательную девушку. Он убил лучшую мать в мире, оставив одного маленького мальчика круглым сиротой. Теперь Тони совсем один. Без любимой мамы.

Из глотки Алана вырвалось рычание, горестные слёзы застилали глаза, зубы в кровь кусали губы. Алану хотелось выть во весь голос и биться головой о стену. Ещё никогда в жизни он не ощущал себя настолько бессильным и никчёмным. Он даже не смог уберечь Дейзи. Он не смог спасти девушку, которая доверяла ему, надеялась на него. Дьявол, он допустил гибель девушки, которая единственная из всех ЛЮБИЛА его!! Любила безответно, отчаянно, но от того её любовь не становилась менее искренней и чистой. И вот теперь эта девушка мертва. Мертва, и лежит рядом с ним, бездыханная и холодная. Алан закашлялся. Жуткая безнадёга перехватила горло, не давая дышать.

Блейз склонился над Дейзи и нежно, мягко, словно боялся разбудить, поцеловал в остывающие побледневшие губы. Безответный поцелуй оставил после себя горькое послевкусие смерти, кружащей по комнате невидимым чёрным вороном.

Выпрямившись, Алан задумчиво уставился в задёрнутое шторой окно. Где-то там, за каменными замшелыми стенами старинного особняка, за кованной железной решёткой высокой ограды его ждут друзья. Они ждут и надеются. Они до последнего момента будут ждать и верить, что он успеет выбраться из дома до того, как сработает механизм уничтожения машины. Они ждут его вместе с Дейзи. С девушкой, о которой в безумной суматохе просто забыли… Наверняка Тони первым задал вопрос о том, где же его мама. Бинго… Бинго что-то заподозрил. Почуял неладное. Алан усмехнулся. Арлекин искренне хотел помочь ему. Господи, как же всё это сложно и мрачно. Спутано и непонятно. И как же он устал. В какой-то степени Блейз завидовал Дейзи. Она, по крайней мере, теперь точно в ладах с самой собой и с остальным миром. А он?.. А он так и останется вечным беглецом. Бегущим в никуда. Бегущим на перегонки с судьбой. Бегущим от себя. И где же эта чёртова финишная прямая?!! Где она?!.

— Боже мой, как я устал… — запинаясь, пробормотал Алан, переводя взгляд блестевших чёрными звёздами глаз на потолок. — Я хочу отдохнуть. Я просто хочу отдохнуть. Я…

Напряжённую, хрупкую, трещавшую по швам тишину пронзил непонятный режущий слух писк. И когда где-то под ногами, в глубинах подвального этажа что-то вздрогнуло и рванулось с набирающей силу ужасающей скоростью вверх, Алан только облегчённо улыбнулся.

Я свободен. Наконец-то я свободен! Алан лёг на постель лицом к лицу с Дейзи и закрыл глаза. Я свободен… В следующий миг их обоих поглотила яростная, сжигающая мир дотла вспышка.

___________________________________________________________________

Они почти добрались до кованой ограды, опоясывающей железным неприступным бастионом владения де Фесов, когда их ног достиг нарастающий где-то глубоко под землёй подозрительный гул. Гул, перерастающий в неприятную дрожь, от которой затряслись поджилки и заломило зубы.

— Быстрее, быстрее, вашу ж мать! — распинался Бинго, едва ли не пинками выпроваживая то и дело оглядывающихся спутников за распахнутую калитку. Под башмаками арлекина скрипел мелкий, усеивающий дорожку гравий, прохладный ночной воздух со свистом влетал в пересохшую глотку. Удивительные глаза арлекина светились в зыбкой полутьме двумя яркими зелёными фонариками. — Живее, если вам дорога жизнь!.. Ну же…

Тяжело отдувающийся Энди с перемотанной заскорузлой от присохшей крови тряпкой вздыбленной головой лишь поудобнее перехватил обвисающего на его широких плечах бесчувственного Уолтера. Шериф ещё сам толком не пришёл в себя и воспринимал происходившее несколько тупо и отстраненно, мысленно кляня себя на все лады, понимая, что провалялся без сознания очень долго. Непростительно долго. Упрямо сжав зубы, Тёрнер выволок бессвязно постанывающего доктора за изгородь и, пошатнувшись, едва не упал на колени. Харрис давил на него как тяжкий груз ответственности.

На помощь Тёрнеру пришла не отходящая ни на шаг Кейт. Вдвоём с девушкой они смогли дотащить врача до припаркованного в нескольких метрах от ограды служебного полицейского «Форда». Державшаяся на остатках воли Шейла намеренно отставала от них, не отворачивая головы от остающегося далеко позади теряющегося в ночных тенях сумрачного особняка. Взгляд девочки то и дело натыкался на горевшие нетерпением глаза арлекина. Быстрее, беззвучно кричали эти глаза. Быстрее! Не хочешь жить, так хотя бы подумай о рассчитывающем на тебя ребёнке! Подумай о Тони.

Обнимая мальчика за худенькие плечи, Шелли выбралась вслед за друзьями на асфальт, сливающийся с царившей вокруг, разбавленной мерцанием вновь появившихся на чёрном небе звёзд, темнотой.

Как ни странно, впивающийся в сознание последние несколько секунд дребезжащий гул тут же исчез, как ножом отрезало. Шелли остановилась, крепко прижимая к себе тихо скулящего мальчика, бессвязно шепчущего одно повторяющееся слово — мама. Девочка умоляюще посмотрела на Бинго. Дождавшись едва уловимого отрицательного кивка ставшего тише воды арлекина, девочка с ужасом поняла, что больше никогда этот симпатичный кареглазый малыш не сможет сказать это слово своей маме. Нет у него больше мамы. Как нет у неё больше брата.

Последняя мысль едва не взорвала мозг девочки. И в тот же миг огромный трёхэтажный дом Фредерика де Феса, дом, который был прекрасно им знаком с раненного детства, в буквальном смысле взлетел на воздух.

С ухозакладывающим треском черепичная крыша особняка разлетелась сметённым ураганным ветром карточным домиком, к безразлично посматривающим свысока звёздам устремился сноп тусклого, отливающего бирюзой света. Окрестности огласил чудовищный грохот и монолитный стены особняка с поразительной лёгкостью сложились внутрь, поднимая стремительно разрастающиеся клубы непроницаемой пыли. Ночная тьма дёрнулась в сторону, уступая место, и тут же рванулась обратно, набрасываясь на оседающие руины особняка…

По земле прокатилась ударная волна, силой отката едва не сбивая людей с ног. Тёрнер еле успел ухватиться за дверную руку автомобиля, с кряхтеньем удерживая свободной рукой норовящего соскользнуть с плеча Уолтера.

Обомлевший Бинго переглянулся с коварно улыбающимся в небесах тоненьким серпом месяца и застыл, как вкопанный. Он неверяще смотрел на развалины, ещё недавно бывшие крепким и надёжным домом. Особняк рухнул в одночасье, словно прямо под ним расположился эпицентр тряхнувшего со всей мочи девятибалльного землетрясения. И казалось совсем невероятным, что под этими завалами мог кто-то выжить

Из глаз арлекина выкатилось что-то мокрое, прошмыгнуло по щеке и зависло на верхней губе. Облизнувшись, Бинго убедился, что закапавшая из глаз жидкость солённая. Солёная и очень обидная. Достав из-за пазухи порядком измятый колпак, арлекин утёр лицо. Колокольчики жалобно вздрогнули и торжественно замерли… Натянув колпак на голову, Бинго понял, что плачет. Когда же он плакал в последний раз? Он не помнил. Он так и не вспомнил.

В темноту ночи вклинилась напряжённая тишина. Молчали все.

— Алан. Алан!.. — Шелли первой нарушила зыбкое равновесие. Освободившись от объятий Тони, девочка, ничего не видя от слёз, шагнула к ограде. — Алан!!

Её крик, полный отчаяния и боли, острой бритвой вспорол тишину.

— Алан!!! — более не сдерживаясь, девочка кричала во всё горло, вцепившись руками в прутья кованой изгороди. Поперхнувшись, Шелли попыталась крикнуть ещё раз, но дыхание перехватило, хлынувшие бурным потоком слёзы забивали рот, и девочка безвольно сползла на землю. Сотрясаясь от рыданий, она продолжала сжимать холодные прутья и как заведённая хрипло повторяла имя оставшегося под руинами рухнувшего особняка брата. Её брата. Её РОДНОГО, ЛЮБИМОГО брата. Самого ЛУЧШЕГО на свете.

Шелли не помнила, как к ней на шею бросился Тони, как ступая на негнущихся ногах, подошёл постаревший лет на десять Тёрнер, уложивший раненого Харриса в салон машины. Шелли не видела, как Бинго отстранённо стоит вдали от всех и пристально, сквозь слёзы смотрит на принёсшие погибель Алану и Дейзи злополучные развалины. Она ничего не видела и не понимала. Кроме одного. Девочка поняла только одно. То, что у неё теперь нет Алана.

Эпилог

Моросил нудный, прохладный, навевающий тоску дождь. Затянутое серыми тучами хмурое небо словно прохудилось. Мельчайшие капли монотонно срывались вниз, подхватываемые лёгким ветерком. Ветер собирал дождевые капли и горстями швырял в лица случайных прохожих. В этот день, когда мир вернулся на своё место, многим казалось, что само небо оплакивает тех, кто не дожил до этого момента.

Изменения закончились, время вернулось к размеренному, привычному бегу, люди старались как можно быстрее забыть происходившие с Хеллвилом ужасы. Все пытались забыть самую долгую ночь в жизни без преувеличения каждого жителя городка. Пытались жить дальше, как будто ничего и не произошло. Со стороны всё так и выглядело — время пошло вперёд с той же минуты, на которой ранее застыло. Казалось, что и вправду ничего не произошло, что никто ничто не потерял и можно не спешить навёрстывать упущенное. Закончившиеся кошмарные часы как бы выпали из привычного образа жизни горожан. И все стремились поскорее забыть, сделать вид, что проснувшись утром, под шум припустившего дождя, всего навсего очнулись от страшного кошмара. Что ночью всем просто приснился один и тот же жуткий, безумный, невероятный по реализму, но сон.

Кошмар после омрачённого хлынувшим дождём рассвета продолжился лишь для тех, кто потерял в этом ужасном сне слишком многое. И многих. Кошмар продолжился для лишившихся друзей и близких. Кошмар навечно остался в душах тех, кто потерял любимых.

Было немногим более двенадцати часов дня. Угрюмо шурша, дождь заливал загородное кладбище, сбивая последние не облетевшие пожухшие листочки с густо насаженных кустов сирени и черёмухи. Сотни надгробных плит, крестов и обелисков омывались небесной влагой. Чёрная земля жадно впитывала окропляющую святое место воду. С некоторыми остановками, дождь поливал уже целую неделю, грозя превратить Хеллвил в топкое грязное болото.

Несколько человек сгрудились вокруг одной могилки. Совсем свежей, с приставленными к аккуратно наспанному земляному холмику траурными венками. Дождь приглушенно барабанил по натянутым полотнищам распахнувшихся над головами чёрных зонтов. Пришедшие на кладбище люди, как видно, не испугались ни затянувшегося дождя, ни удручённого духа обречённости, незримо витающего в тот хмурый осенний день над хеллвилским кладбищем.

Их было четверо. Трое мужчин и молодая женщина. Все были в тёмных, подчёркнуто строгих одеждах, впрочем, вполне соразмерных промозглой и слякотной октябрьской погоде.

— …. Вот и упокоилась наша девочка с миром, — прошептал Грэм Лоулес, с болью в глазах глядя на могилу. — Шесть дней уже как… До сих пор не верится, что больше никогда её не увижу. Что больше никогда Дейзи не вбежит, опаздывая, в моё заведение и не скажет, что опять провозилась с приболевшим Тони. Господи Боже, воистину неисповедимы твои пути.

Старый ирландец вытащил из кармана длинного, до щиколоток плаща, носовой платок и промокнул заслезившиеся глаза.

Почти на голову возвышающийся над остальными Большой Том, скрипнув зубами, до отчётливого хруста сжал лапищей ручку ни в чём ни повинного зонтика. Здоровяк героически поджимал губы и боялся проронить лишнее слово. Он боялся вообще открывать рот, поскольку не был уверен, что сможет совладать с предательской дрожью в голосе…

— Как Мэгги, Энди? Ты давно её видел?

Тёрнер, приподняв шляпу, поскрёб висок. Заклеенный лейкопластырем подживающий шрам на виске постоянно чесался и причинял шерифу массу неудобств.

— Я заходил к ней на следующий день после похорон Дугласа, — нехотя ответил Энди, избегая смотреть на Лоулеса. — Она… Она не очень хорошо себя чувствовала. Чёрт… По-моему, Мэгги считает, что это я виноват в гибели её мужа. Кто знает, не исключено, что она и права. Я до сих пор как на иголках. Постоянно думаю, а что если бы… А!

Энди вытянул впёред руку и подставил ладонь под дождливую морось. Холодные капли несколько остудили его, впиваясь ледяными колючками в кожу.

Негодующе фыркнув, Кейт Симмонс уверенно сказала:

— Ты говоришь глупости. Думаю, будь здесь Уолтер, он бы подтвердил мои слова. В том, ЧТО со всеми нами, что со ВСЕМ город произошло, нет твоей вины. Все мы знаем, что ты ни в чём не виноват, Энди.

Глава полицейского департамента промолчал, угрюмо уставившись вдаль. Конечно, будь с ними Уолтер, он бы принял сторону Кейт. Похоже, у этой парочки вырисовываются в совсем недалеком будущем вполне серьёзные отношения. Глядишь, так и до свадьбы дойдёт. Вот только оклемается Харрис, и кто знает… Пока что док валялся на больничной койке в собственной поликлинике. Ему откровенно повезло. Он чудом не умер от потери крови, и теперь его жизнь была вне опасности.

— Одно хорошо, — сказал Грэм, перехватывая зонтик левой рукой. — Тони оказался в надёжных руках. Малышу не позавидуешь, факт. Но он, слава Богу, будет жить в хорошей семье. В очень хорошей. Благослови Господь эту девочку.

— Чтой-то ты здорово ударился в религию в последнее время, — разлепил губы Большой Том.

— Да я почти всю свою жизнь переосмыслил за ТУ ночь, — хмыкнул Лоулес. Все промолчали, отлично понимая, что имеет в виду старый бармен. Все в ТУ ночь словно родились заново. Все изменились.

Тёрнер исподлобья покосился на стоявшую справа девушку. Особенно изменилась Кейт. Право, он не знал, что делал бы без неё в первые дни после возвращения Хеллвила с ТОГО света. Весь город стоял на ушах, муниципальные службы сбились с ног, занимаясь устранением последствий произошедших с людьми чудовищных изменений. У Тёрнера раскалывалась голова и в прямом и в переносном смыслах. И если бы не своевременная помощь Кейт… Хрупкая стенографистка проявила характер закалённого в боях ветерана. Определённо, у этой девушки был не замечаемый ранее Тёрнером стальной стержень.

— И упокой Господь мятежную душу Алана Блейза, — проговорил Лоулес, встряхивая зонтик. — Парень спас нас. Спас наши грешные души ценой своей жизни. Обидно, что никто об этом никогда не узнает. Для города Алан станет всего — навсего одним из скорбного списка погибших. Жаль мальчика, чертовски жаль… Он был хорошим человеком. Многим лучше любого из нас.

— Блейз был настоящим мужчиной, — неожиданно сказал Большой Том после долгой паузы. — Пусть земля ему будет пухом. Надеюсь, он обретёт крылья.

Шериф с удивлением посмотрел на вышибалу. Лоулес и здоровяк были одними из тех немногих, кто узнал всю подноготную случившегося, теми, для кого трагедия, произошедшая в особняке де Фесов, перестала быть секретом.

— Кстати, а что будет с участком старины Фреда? — продолжил здоровяк, не замечая удивлённого взора Энди.

— Семья Блейзов пожелала оставить всё как есть, — отозвалась Кейт, дуя на озябшие ладошки и неловко баюкая зонтик на плече. — Они посчитали, что руины будут достойным памятником Алану. Странно, конечно, всё это.

— Это всё Шелли, — засунув большой палец за ремень, сказал Тёрнер. Серые глаза молодого человека не отрывались от похоронных венков, закрывающих могилку Дейзи. Искусственные цветы не боялись дождя. — Поскольку тела Алана так и не нашли, Шейла настояла, чтобы всё оставили так, как оно есть. Завалы не будут разбирать. Территория частная, огорожена и под замком. Будет теперь и у нас свой «дом с привидениями».

Энди грустно усмехнулся. Он подозревал, что Шелли о многом умолчала. Девочка определённо не горела желанием рассказывать некоторые моменты в этой чудовищной истории. А он… А он пролежал без сознания непростительно долго и теперь многого просто не знал. И как думалось Энди, никогда не узнает. Шейла в одночасье превратилась в иного человека. Замкнутого и нелюдимого. Видно, что смерть родного брата очень сильно отразилась на ней, и ещё неизвестно, когда она полностью придёт в себя. И придёт ли вообще. Сильное горе может сломить кого угодно.

Внимательно присмотревшись к погрустневшему Тёрнеру, Грэм мысленно вздохнул. И этот туда же. Дети, дети… Какая же коварная штука, эта любовь. Стоит один раз попасть в её сети и потом будешь всю оставшуюся жизнь снимать с себя остатки липкой паутины. Вместе с кожей и мясом.

— А что же произошло с цирком? — вовремя сменил тему разговора Большой Том, громко шмыгая носом. Размеренно бьющий в распахнутый зонтик дождь начал потихоньку укачивать его. — Я слышал, что многие из жителей собирались чуть ли не крестовым походом идти в долину!

— Было дело, — согласно кивнул шериф. — Хотели учинить суд Линча. Нашлось несколько заводил… Даже не могу сказать, стали бы они меня слушать, выступи я против! На моё счастье, циркачи вовремя смекнули, откуда ветер дует, собрали по-быстрому вещички и с первыми же лучами солнца убрались из города. Даже и не спрашивайте — куда. Я не был одним из тех, кто стоял на холмах, махая им в след белым платочком.

— Заблудившиеся во тьме твари божии, — пробормотал Лоулес, непонятно, что и кого имея в виду.

— Значит, Шейла забрала Тони и укатила из Хеллвила восвояси?

— За ней приехали родители, — сказал Энди, всем своим видом демонстрируя якобы полное безразличие к вышесказанному. — Им не позавидуешь. В одночасье потерять брата и сына…

— Хуже не бывает, когда родители переживают своих детей, — смахнула набежавшую слезу Кейт. — Это неправильно.

— Это ужасно, — вздохнул, на этот раз вслух, Грэм. — Смерть ребёнка — это всегда тяжелейший удар для родителей. Для них ребёнок всегда остаётся ребёнком, неважно, сколько бы ему не было лет. Надеюсь, они будут любить Тони. Я понимаю, что родного сына заменить невозможно, но подарить частицу нерастраченной отчей любви осиротевшему ребёнку вполне по силам каждому. Дай им Бог.

— Аминь, — буркнул Большой Том.

— Она любила его, — сказал Лоулес, ёжась от забирающегося под полы плаща холода. С кряхтеньем присев на корточки, он протянул руку и поправил ссунувшийся с насыпи венок. — Негоже тебе падать в грязь… Дейзи любила Алана. Девочка была чистым и добрым созданием. И у них вполне могло что-нибудь получиться. Но, как видно, не судьба.

— Не судьба, — эхом отозвался шериф. Не судьба. Интересно, а способен ли простой человек сам вершить свою судьбу наперекор всем невзгодам и напастям? Не взирая ни на что? Кто знает. Тёрнер печально улыбнулся. Попытаться стоит в любом случае.

___________________________________________________________

Сглатывая слёзы, Шелли бездумно нажимала на кнопочки мобильного телефона. С тех пор, как возобновилась сотовая связь, миновало около двух часов, но ожидаемого шквала звонков и сотен смс-сообщений она так и не дождалась. Девочке приходилось чуть ли не ежеминутно напоминать себе, что вне города, в обычном течении времени, пока Хеллвил находился в подвешенном состоянии между двумя мирами, прошло не более нескольких минут. Никто просто не заметил, что она отсутствовала! Никто и не догадывался, что за эти несколько минут она вынесла столько, что другим хватило бы на полжизни вперёд.

Повернув голову, девушка посмотрела в боковое окно. За стеклом приглушенно моросил дождь, часто шлёпая по крыше автомобиля. Рядом с девочкой на заднем сидении тихо посапывал в беспокойном сне Тони. Свернувшись клубочком, мальчик периодически вздрагивал, и тогда Шелли ласково гладила его по густым волосам, успокаивая и отгоняя кошмары. От лежащей на бёдрах головы Тони мышцы девочки основательно затекли и мученически гудели, но она продолжала пропускать меж пальцев волосы мальчика и не помышляя о том, чтобы переменить позу.

Они были одни в машине. Одни наедине со своими гнетущими мыслями и тревожными снами. Служебный «форд» полицейского управления Хеллвила заменил им спальню и монашескую келью разом. Припаркованный возле больницы автомобиль стал для них одним из немногих островков спокойствия посреди взбунтовавшегося после затяжного чудовищного сна города. Их окутывала серая дождливая хмарь робко просыпающегося дня.

Шелли не давали покоя последние слова Бинго. Перед тем, как ретироваться «по важнецким и сверх неотложным делам», арлекин крепко обнял девочку и заговорщики шепнул на ухо, чтобы никто «из посторонних сомнительных личностей» не услышал:

— Прощай, красотка. Скорее всего, мы больше никогда не увидимся, но не печалься… У меня к тебе одна небольшая просьба. Пообещай, что выполнишь её. Договорились?

— Обещаю, — так же шёпотом ответила девочка, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться у него на плече.

— Оставьте всё, как есть. Понимаешь? Оставьте руины дома Фредерика нетронутыми. Пусть эти старинные камни будут надгробием для Алана. Скажи родителям, что ты так решила. Пусть извлекут тела Дейзи и дяди Фреда, но Алан должен остаться там. Ему будет намного лучше под этими камнями, чем где бы то ни было ещё. Поверь мне. Идёт?

Тогда, терзаемая болью и отчаянием, Шелли растерялась. Просьба арлекина была до нельзя странной и подозрительной, отдавала каким-то скрытым подвохом. Но девочка безропотно кивнула, соглашаясь. Она поверила арлекину. Как до того поверила Алану. Алан НИКОГДА не лгал ей и ни разу не подвёл. И Шелли хотела верить хоть кому-то так же, как погибшему брату. Она отчаянно нуждалась в том, кому можно доверять. И чудаковатый клоун в дурацком шутовском колпаке с грустным размалеванным в чёрно-белые тона лицом и клетчатом трико как никто другой из всех знакомых девочки подошёл на эту роль…

Сейчас, спустя некоторое время, когда мысли немножко пришли в порядок, а слёзные железы напрочь пересохли, она напряжённо размышляла, что же на самом деле стояло за странной просьбой арлекина. Искала и не могла найти внятно объясняющего ответа.

Простонавший во сне Тони на секунду оторвал девочку от тяжких раздумий. Наклонившись, она поцеловала мальчика в висок и прошептала:

— Спи-спи, мой оленёнок. Всё будет хорошо. Теперь всё будет хорошо…

Сколько раз Алан говорил ей эти же слова… Шелли упрямо сжала губы. Она должна быть сильной и стойкой. С этого момента и дальше она сможет рассчитывать только на себя. Ей надо спешно учиться жить одной и думая при этом за двоих. Учиться заботиться и растить. Она должна научиться быть отличной старшей сестрой для своего младшего братишки. Для Тони. Должна стать ему лучшим другом. Таким, каким был для неё всю жизнь Алан.

Шмыгнув носом, девушка вновь глянула на мобильник. Она смотрела на телефон, как будто держала в руке нечто грязное и отталкивающее. Она боялась признаться самой себе, что боится. Боится до чёртиков. Она не могла заставить себя набрать домашний номер и сказать родителям, что… Она не знала, ЧТО им сказать и боялась этого ещё больше. Шелли безумно боялась собственного бессилия. Страх перед неизвестностью овладел её, перехватывая дыхание, путая и без того сумбурные мысли.

Она не знала, что скажет… Девочка запнулась. Кому? Тем, кто воспитал её и вырастил? Или же тем, кто всю жизнь был для неё самыми любимыми и дорогими людьми на свете?

Отбросив с глаз упавшую чёлку, Шелли нажала на вызов и приложила сотовый к уху. Стискивающие телефон пальцы слегка подрагивали, прерывистые гудки звучали в унисон биению сердца.

— Шелли? Шелли, милая моя девочка, как ты? — на том конце провода возник голос Луизы Блейз — такой участливый, родной, мягкий… — Здравствуй, моё солнышко! Уже соскучилась? Как вы там? Шелли?..

Судорожно, со всхлипом втянув в лёгкие воздух, Шелли насилу выдавила:

— Привет…

— Шелли, девочка, что с тобой? Что случилось? Ты не заболела?

— С-случилось… Такое случилось!..

— Детка, ты пугаешь меня! — голос Луизы приобрёл встревоженные беспокойные нотки. — Алан что-то натворил, да? Он вляпался в какие-то неприятности?..

Захныкав, Шелли тихонько заскулила. На какое-то мгновение она полностью лишилась дара речи. Ты должна быть сильной! Не только для себя! Что, собралась проиграть, ещё не начав бой?! Ты же никогда не была слабачкой, Шелли! Не смей сдаваться, не смей! Эти ярко вспыхнувшие слова обожгли сознание девочки. Ей показалось, что с ней заговорил Алан. Он-то вполне мог сказать нечто подобное, чтобы подстегнуть её и заставить поверить в себя. Он — мог. И, собравшись с духом, Шейла торопливо заговорила, натужно дыша в трубку:

— М-мама?.. Мама, мамочка… Я… Я очень, очень-очень люблю тебя!.. Слышишь — ЛЮБЛЮ! И всегда буду любить. И папу я люблю… И… Мамочка-а-а…

Не выдержав, Шелли разрыдалась. Горькие слёзы ручьём хлынули из потемневших огромных синих глаз и закапали на голову спящего Тони. Одна, видимо особо горькая слезинка скользнула по щеке мальчика и растеклась по губам, заставив Тони немедленно проснуться. Он заворочался и, приоткрыв глаза, недоумённо приподнял голову.

— Ты опять плачешь? — с укором спросил он, хотя у самого вокруг покрасневших глаз были огромные тёмные круги. — Не плачь, пожалуйста…

— Это в последний раз, Тони. В последний раз… — давясь слезами, пообещала Шелли, прислушиваясь к встревоженному маминому голосу в трубке телефона. — Всё будет хорошо.

________________________________________________________

Ночь выдалась тихой, прохладной и светлой. Тучи на зачернённом небе, словно повинуясь удару пастушьего бича, расползлись кто куда, давая свободу неестественно ярким звёздам и серебристому серпу нарастающей луны. Окраина Хеллвила погрузилась в умиротворяющий сон. В окнах не горела не одна лампочка. За шторами не было ни одного отблеска света. Заснули все. Даже обычно брехливые собаки до того были измотаны и напуганы событиями последних дней, что дрыхли без задних ног, забившись в будки, и не высовывая носа, наплевательски относясь к своим непосредственным обязанностям по охране дворов.

После поливавшего целый день дождя было сыро и свежо. Глубокая октябрьская ночь болезненно пощипывала колючими промозглыми пальцами за нос и превращала вырывающееся дыхание в пар.

Было тихо и зябко. Сонно и тоскливо. Эта была первая спокойная ночь после затронувших город изменений.

Внезапно в тишину сонной улицы вклинился посторонний звук. Очень странный, вызывающий удивление необычный звук.

Тишину ночи разбил чистый хрустальный перезвон бронзовых колокольчиков. Бубенцы суматошно тренькали, разбавляя насторожившуюся тишину ночи весёлыми руладами. Потом послышались шаги. Кто-то быстрым шагом, громко стуча каблуками, топал по мокрым булыжникам тротуара. Этот некто шёл свободно и раскованно, забавной подпрыгивающей походкой. И колокольчики дружно звенели на голове этого человека в такт быстрым шагам.

Из ночной тени выступил нарушитель ночного спокойствия и покосился одним глазом на подвешенный к звёздному небу бумеранг месяца. Это был невысокий щуплый субъект в диковинном шутовском клетчатом наряде с пышным жабо у шеи и заломленным набекрень трёхрогом колпаке с не устающими дилиньчать бубенцами, обутый в здоровенные башмаки с нелепо загнутыми носками. Вылитый цирковой арлекин. Даже печальный грим на лице прилагался.

Арлекин повертел головой, воровато озираясь по сторонам, и резво припустил по тротуару, ведомый лишь одному ему известной целью. На плече арлекин нёс свёрток, в котором угадывались очертания скрученных проволокой черенок к черенку лопаты и кирки. Более чем странная и подозрительная картина для городской окраины этой тихой безлюдной ночью.

Бинго торопливо пересёк улицу и, позвякивая задорно разыгравшимися колокольчиками, шагал до тех пор, пока не остановился перед высокой кованой калиткой, преграждающей дальнейший путь. За калиткой начинались владения покойной четы де Фес. Там, за железной оградой были руины их фамильного особняка. Там, под извержением камней и обломков покоился Алан Блейз.

— Откройся, — наклонившись к врезанному в калитку вычурному замку, прошептал арлекин, и, не дожидаясь результатов, смело взялся за витиеватую ручку. Калитка бесшумно растворилась и пропустила Бинго внутрь двора.

Довольно улыбнувшись, арлекин поправил давящие на плечо инструменты и, насвистывая под нос бравурный мотивчик, двинулся дальше, скрипуче ступая по засыпанной мелким гравием дорожке. Звёзды с явным любопытством светили ему в след, озаряя дорогу.

У огромного завала, в котором угадывались куски мрамора, обломки черепицы, лопнувших досок, расколотых камней и битого кирпича, Бинго застыл, уронив принесённый инвентарь на землю. Несколько секунд арлекин мрачно созерцал развалины — всё, что осталось от добротного старинного особняка. Он знал, что через считанные часы, ранним утром сюда прибудет специальная команда и займётся раскопками. Спасатели будут искать тела Фредерика, Дейзи и Алана. Поэтому у него в распоряжении не так уж и много времени.

Вздохнув, Бинго поплевал на ладони и взялся за кирку.

— Эх, ну и работка мне подвалила, скажу вам… Нетушки, с него точно причитается пузырь!

Вскарабкавшись на самую верхушку ощетинившегося дробленым кирпичом завала, Бинго размахнулся и с молодецким хеканьем обрушил первый удар кирки, выбивая из камней сноп ярко блеснувших в ночи искр.

… Когда порядочно взмокший арлекин совсем выбился из сил, настойчиво углубляясь по центру завала, сломалась кирка. Не выдержав, треснул деревянный черенок. В сердцах сплюнув, Бинго утёр жалобно тренькнувшим колокольчиками колпаком вспотевшее лицо и швырнул обломки кирки к валяющейся рядом затупившейся лопате.

— Фу-у-у!.. Однако. Кхе-кхе, хорошо, что я не пошёл в своё время в шахтёры!

Сверкнув глазами (одним синим, вторым зелёным), Бинго задрал голову, всматриваясь в смыкающееся над головой небо. Где-то далеко на востоке, там, где небо сливалось с невидимым горизонтом, начала появляться пока ещё тонюсенькая алая полоска — заря, предвестница скорого рассвета.

Опустившись на колени, Бинго заскрёб по обломкам голыми руками, словно роющий нору зверь. Закусив нижнюю губу, арлекин замогильным голосом произнёс:

— Ау-у-у? Ты слышишь меня? Подъём!

Из-под сверкающих в свете звёзд острыми сколами руин вдруг донесся какой-то шуршащий звук. Насторожившись, Бинго немножко отодвинулся назад, перемещая вес тела на пятки. Шедший из глубины завала звук был достаточно пугающим и жутковатым. Кто-то настойчиво пробивался наверх, сокрушая преграду из обломков развалившегося дома. Высунув от усердия язык, циркач с удвоенной энергией набросился на вырытую им воронку, выколупывая, ломая ногти, битые куски кирпича.

… С хрустом, сломив последнюю преграду, из-под обломков вылетел сжатый кулак со сбитыми в кровь костяшками. Спустя секунду, из разверзнутой воронки показалась вторая рука, цепляясь ободранными пальцами за края. Охнув, Бинго торопливо схватился за эти руки и что было сил потянул на себя, помогая выбраться наружу и всему остальному телу. Сначала показалась припорошенная пылью и от того кажущаяся в неровном ночном мареве седой голова с длинными спутанными волосами, затем широкие плечи, торс, затянутый в разорванную в сотне мест некогда чёрную водолазку, бёдра и…

Ругнувшись, арлекин упал на спину. На него сверху чуть не грохнулся следом вытащенный им из завала человек. Пошатнувшись, он всё же удержался на ногах и, негромко простонав, выпрямился во весь рост. Высокий, худощавый, стройный парень, с длинными, падающими на лицо волосами. Отряхнувшись от пыли, он протянул упавшему спасителю исцарапанную руку.

— Ну здравствуй, Бинго, — белозубо улыбнувшись в полутьме, сказал Алан Блейз.

— Я же говорил, что с того света тебя достану! — ухмыльнулся циркач, принимая ладонь юноши.

— Ты всегда держишь слово.

— И никогда не ошибаюсь. Ты отлично выглядишь для покойника, чувак!

Тёмно-карие, кажущиеся чёрными глаза Алана на мгновение блеснули ярче звёзд.

— Как ты догадался?

Бинго, усевшись прямо на камнях, стащил с головы промолчавший колпак и сказал:

— Мне так кажется, что мы должны понимать друг друга, Алан. Посмотри на меня. Внимательно посмотри. Что ты видишь? Ты видишь всё того же арлекина, знающего пару нехитрых фокусов и мало что помнящего из своего прошлого. Раз изменившись, я уже никогда не стану прежним. Для меня ничего не закончилось…

— Изменения только пошли тебе на пользу, — примостившись рядом с погрустневшим циркачом, заметил Блейз. — Как Шелли? Как все остальные?

От Бинго не ускользнуло, что на имени девочки голос Алана предательски дрогнул.

— У них всё будет хорошо, дружище. Всё будет просто отлично. Для них началась совершенно новая жизнь и они не упустят своего шанса прожить её более чем достойно. Гадом буду.

— Это хорошо. Это очень хорошо, — пробормотал Алан, печально глядя на разгорающуюся на востоке зарю, подкрашивающую чёрно-синие тона ночного неба в пурпурно-алые цвета. — Новая жизнь — это всегда здорово и замечательно. Вот только жаль, что не всегда в ней находится место для таких, как мы, верно, приятель?

Бинго шутливо ударил Блейза кулаком в плечо и пробубнил:

— Не смей хандрить. Я не для того спасал твою шкуру…

— Я верю, что ОНА найдёт себя, что она будет счастлива. А если будет счастлива она, то и я буду спокоен. Для меня нет в мире ничего важнее её благополучия. И я всегда буду рядом. Незримо, неосязаемо. Но я ни брошу её, я буду всегда защищать и оберегать мою девочку. Что бы ни случилось…

Запнувшись, Алан опустил голову. Скривившись в страдальческой гримасе, Бинго поинтересовался:

— Слушай, а как тебе всё это удалось?

— Что «это»?

— Ну, вся эта хрень! Согласить, что вытворяемые тобой вещи несколько не укладываются в рамки доступного для обычного человека. Уж насколько я разбираюсь в подобных вещах, но в твоём случае постоянно теряюсь в догадках! Так кто же ты такой, Алан Блейз? Каков ТЫ внутри?

Алан внимательно посмотрел в пожелтевшие глаза арлекина и, улыбнувшись самыми краешками тонких губ, сказал:

— Ну, друг мой, а вот это уже совершенно другая история…

КОНЕЦ

Больше книг на сайте - Knigoed.net

• «
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• »