Мужчина закончил вытирать руки и бросил тряпку на стол.
— Ты нам что-то принесла? Для «Хартленд Мелиорация»?
— Верно, — ответила Анжела официальным тоном. Она хотела отдать посылку и уйти.
Мужчина дотронулся пальцами до своей груди:
— Меня зовут Эмилио. Вот, положи посылку на стол. — Он указал на стол рядом с собой.
Анжела сильно сомневалась, что этим мужчинам кто-то мог отправить розы с длинными стеблями. В коробке явно было что-то другое, хотя в данный момент это беспокоило ее меньше всего.
Она бросила длинный сверток на стол:
— Вот. — Она отступила назад. — Спасибо.
— Нет, нет, — произнес Эмилио, замахав рукой, — подожди, мы убедимся, что все… все… — Он повернулся к одному из двух своих товарищей. — Que es la palabra?[4]
— Без повреждений, — подсказал один из них.
— Да, правильно. — Эмилио с улыбкой повернулся к ней. — Без повреждений. Сначала убедимся, что содержимое без повреждений.
— Я опаздываю, — сказала Анжела, продолжая пятиться, и указала на сверток. — Коробка без повреждений. Я не отвечаю ни за то, что внутри, ни за то, как оно было упаковано. Если обнаружите какие-либо повреждения, вам придется уведомить об этом отправителя.
— Отправителя! — воскликнул Эмилио, оглянувшись на остальных. Его взгляд заскользил по ее голым ногам, а потом он посмотрел ей в лицо, лукаво улыбаясь. — Но он очень, очень далеко, так что давай сначала посмотрим, цело ли то, что внутри.
Она чувствовала, что бородавчатый стоит прямо у нее за спиной и следит, чтобы она не пыталась уйти. Анжела чувствовала его запах — сочетание каких-то химикатов и вони немытого тела. Она не позволяла себе оглядываться на него. Ей хотелось сорваться и побежать к двери, но она знала, что этого от нее и ждут. Дверь была заперта, так что ей пришлось бы потратить драгоценные секунды, чтобы отпереть засов.
Эмилио вытащил из поясных ножен большой боевой нож и медленно провел лезвием вдоль коробки. Вернув оружие в ножны, он поднял крышку, заглянул внутрь и достал сложенный лист бумаги, а также длинную пластиковую трубку толщиной с его большой палец. Внутри трубки была свернута длинная и очень тонкая проволока с красным колпачком на одном конце. Осмотрев трубку, Эмилио вернул ее в коробку, которую поставил на стол. Затем мужчина развернул лист и стал молча читать, улыбаясь все шире и шире. Он показал на какую-то строчку товарищам.
— Мигель, я думаю, ты должен это увидеть, — сказал он бородавчатому типу позади Анжелы. — Распоряжения от Рафаэля.
Эмилио шагнул вперед и передал листок Мигелю. Это дало бородавчатому возможность подойти к ней ближе, чем ей хотелось. Теперь она была зажата между двумя мужчинами.
Анжела огляделась в поисках другого выхода. Входная дверь была не лучшим вариантом из-за запертого засова. Ей не понравился расклад четверо на одного, и она решила, что в случае чего нужно прорваться в пустой цех. Анжела была уверена, что на открытом пространстве сможет бежать быстрее мужчин, и это даст ей время на поиски другого выхода.
Она остро осознавала, что ее пистолет лежит в грузовике. Пушка могла бы уравнять шансы, но тайное ношение оружия было незаконно, поэтому Анжеле приходилось оставлять его в машине. Сейчас ствол пригодился бы. Но запертая дверь и четверо мужчин не давали ей шанса добраться до него.
На нее нахлынул тошнотворный страх, от которого подкашивались колени. Голос в ее голове приказывал немедленно бежать, но она знала, что хищники погонятся за убегающей добычей. Если она сорвется с места и не найдет выхода, то окажется в ловушке. Тем не менее, бегство было ее лучшим вариантом.
Не тратя времени, Анжела рванула в промежуток между двумя мужчинами. Она оттолкнула одного локтем в сторону, устремившись в проход между стеллажами.
— Agarrala! Agarrala![5] — крикнул бородавчатый остальным.
Время замедлилось, а ее ноги словно увязали в патоке. Когда Анжела оттолкнула одного локтем, двое других заблокировали ей путь. Они схватили ее за руки, прежде чем девушка успела взяться за нож, а третий, которого она пихнула локтем, обхватил ее за талию сзади. Теперь она не могла ни бежать, ни драться. Она безуспешно пыталась вырваться. Мужчина, державший ее за талию, свободной рукой вцепился в волосы Анжелы. Задыхаясь от ярости, она попыталась вывернуться, но он был слишком силен.
Анжела брыкалась, чтобы вынудить отпустить ее, но мужчины лишь уворачивались от ее каблуков. Она извивалась и боролась, а они сжимали ее руки все крепче. Когда Мигель обхватил руками ее горло, Анжела попыталась врезать ему головой в лицо, но державший волосы мужчина отдернул ее голову назад, препятствуя атаке.
Когда один из них сместил захват на ее руках, она пнула по почкам мужчину с противоположной стороны. Он тут же ответил ударом в живот, чтобы охладить ее пыл. Это сработало. Теперь ей приходилось не только пытаться вырваться, но и с трудом переводить дыхание.
Анжела не знала, входило ли это в их планы изначально, но узнав в ней девушку из бара, они поняли, что она одинока и уязвима, и увидели возможность взять то, чего они все хотели.
— Держи ее крепче! — крикнул Мигель. Он подошел к полке, стянул засаленный уплотнитель и бросил на пол. Подойдя к девушке, он с усмешкой приблизил к ней свое лицо. — Я уже трогал твои ноги в баре, помнишь? Мне понравилось. Я рассказал друзьям, как это приятно. Теперь я потрогаю тебя как следует.
Анжела испугалась того, что эти люди собираются сделать, и это заставило ее отчаянно вырываться. Она изо всех сил пыталась освободиться. Обездвиженность рук только усиливала ощущение беспомощности. Анжела попыталась пнуть Мигеля, но мужчины с каждой стороны зажали ее ноги между своими, не давая ударить. Мигель с силой вмазал ей по лицу. Трое мужчин полностью обездвижили жертву, не оставив возможности сопротивляться.
Мигель ухмыльнулся и снова ударил девушку, словно глубоко презирал ее.
Он наклонился и прошептал ей на ухо:
— Вы все одинаковые. Американки считают, что должны иметь право голоса, но в глазах Бога вы все шлюхи Сатаны. Женщины — грязь в глазах Него и всех набожных мужчин.
Анжела не совсем понимала, о чем он говорит, но это соответствовало ее первому впечатлению об этих мужчинах. Теперь она видела по их глазам, что все они совершенно не одобряли ее саму и ее образ жизни. Она словно оскорбляла их своим существованием, но в то же время возбуждала.
Мигель расстегнул пуговицу на ее шортах, а затем медленно расстегнул молнию. Опустившись перед ней на колени, он стянул с нее шорты вместе с трусиками. Анжела стиснула зубы и яростно зарычала.
Остальные держали ее, и она никак не могла помешать Мигелю. Он стянул шорты и трусы через один сапог, затем через второй и бросил одежду в сторону. Анжела почувствовала, как лицо покраснело от ярости и унижения.
Бородавчатый, стоя на коленях, поцеловал ее в живот.
— Хорошо, если бы ты зачала от меня ребенка, но ты не проживешь так долго. — Он накрыл ладонями ее груди. — Да, ты могла бы стать хорошей матерью и выкормить мое дитя. — Он сжал ее грудь. — Однажды все американские шлюхи родят от нас детей, которые станут нашей великой армией.
Анжела напрягалась и ерзала, пытаясь вырваться, но все было безнадежно. Даже один из этих мужчин был сильнее ее, а уж четверо легко могли с ней совладать. Она была в ярости от собственной беспомощности и неспособности защитить себя.
Умом она понимала, что не способна остановить этих людей или сбежать, но страх и паника заставляли ее бороться изо всех сил. Она достаточно смотрела в глаза убийц, чтобы понять, чем все закончится.
Мигель, вставая, засунул руку ей между ног и издал стон удовольствия.
— Вы все умрете, — стиснув зубы, процедила Анжела.
Мужчина проник в нее пальцем и улыбнулся.
— В самом деле? И как же мы умрем?
— Я сама намерена убить каждого из вас, уроды траханные, вот как. Даю вам слово.
— Вроде как это мы тебя будем трахать.
Остальные трое загоготали.
За эту дерзость Мигель наказал ее ударом в живот, и Анжела согнулась пополам. Затем он двинул ей кулаком в лицо, обозвал американской шлюхой и для верности снова ударил по животу. У нее перехватило дыхание от ошеломляющей боли. Анжела открыла рот, пытаясь вдохнуть, и подумала, что ее сейчас стошнит.
Мигель указал на уплотнитель на полу.
— Положите ее туда, — велел он остальным. — Держите за ноги. Пусть узнает, что предназначение женщины — обслуживать мужчину.
Когда она оказалась на полу, двое мужчин раздвинули ее ноги, а третий задрал руки над головой и крепко сжал запястья. Он же ударил ее по лицу, чтобы девушка перестала сопротивляться. Она не прекратила извиваться, и мужчина нанес еще удар, на этот раз сильнее. У Анжелы потемнело в глазах. Разозлившись, он бил ее по лицу изо всех сил, рыча от усилий.
Анжела то теряла сознание, то приходила в себя, едва ощущая град ударов.
Мигель стоял меж ее раздвинутых ног и расстегивал свой рабочий комбинезон. Он больше не улыбался. На его лице была странная смесь похоти и отвращения. Он высвободил руки из комбинезона, а затем спустил его, обнажая эрегированный член.
Оцепенев от множества ударов, Анжела почти не сопротивлялась, скорее из-за всепоглощающего беспомощного страха, чем из-за веры в возможность побега. Мигель опустился на колени между ее ног, наклонился и несколько раз ударил ее кулаком в живот. Ее крики утонули в слезах удушающей агонии. Он лег сверху.
Из видений в глазах убийц она знала, что они больше склонны к ненависти, унижениям и контролю, чем к сексу. Но секса они все равно хотели.
Анжела с трудом дышала под навалившейся на нее тяжестью. Мигель совсем не пытался меньше давить на нее. Она стиснула зубы, чувствуя, как из глаз текут слезы. Ей пришлось глотать кровь, чтобы не захлебнуться.
Она уже много раз ходила по этой дорожке и видела достаточно таких людей, чтобы понимать, что ее ждет.
В этот момент она снова стала подростком. Фрэнки и Боска вернулись. Снова началось ужасающее испытание, от которого она никуда не могла деться. Все вернулось на круги своя.
Инстинкты призывали ее умолять их остановиться, но она знала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Мольбы только возбуждали таких мужчин и заставляли чувствовать себя сильнее. Крики были наградой, которую она поклялась не давать им.
Но потом она нарушила свою клятву.
Когда она вновь стала подростком, то почувствовала, как покидает свое тело. Она увидела себя со стороны: лежащую на полу с раздвинутыми ногами. Пока один монстр был на ней сверху, другие держали ее и лапали грудь, ожидая своей очереди.
Разум ее ускользнул в другое место. То, что происходило с ней на грязном заводе, не имело значения. Они не могли по-настоящему прикоснуться к ней, прикоснуться к ее сущности.
Она была неподалеку от хижины, в окружении умиротворяющего леса. Анжела часто сидела на этом скальном выступе, с которого открывался до боли красивый вид.
Была ночь. С неба на нее смотрела луна.
Пока она плакала где-то в другом мире, лунный свет забрал ее к себе.
Как там это слово? (исп.).
Держи! Держи! (исп.).