— Помни, мы должны не дать им взорвать эту бомбу, — беспокойно прошептал Джек. — Остальное не имеет значения. Нельзя позволить встать парню, сидящему на переключателе. Если он встанет со стула, все кончено.
Анжела кивнула:
— Я знаю, как он выглядит. Я найду его. — Она бросила на него последний долгий взгляд. — Я разберусь, Джек. Держись за мной и бери на себя тех, кто попытается подкрасться сзади.
Джек лишь коротко кивнул. Анжела в последний раз глубоко вдохнула и толкнула плечом служебную дверь.
Она ворвалась в полумрак. В один удар сердца она охватила взглядом все помещение, сопоставляя его с воспоминаниями. На железные колонны опиралась система стропильных ферм. Крыша над ними местами была проломлена, и с дыр свисали клочья теплоизоляция и рифленые жестяные панели. Окна по периметру были закрыты картоном, и свет проникал лишь через два больших световых фонаря в крыше.
Здесь было настоящее нагромождение пыльных и забрызганных водой сломанных офисных столов и стульев. На полу валялся мусор: гвозди, винты, стальная соединительная арматура, куски металла, размокшие картонные коробки и обрезки разнокалиберных труб. Все это громоздилось друг на друге или опиралось на сломанную мебель.
Анжела отметила все это, но ее больше интересовали люди. Она понимала, что должна быть осторожна, чтобы не споткнуться, пока будет сосредоточена на мужчинах.
Ей казалось, что она наблюдает себя в замедленной съемке.
В валявшихся повсюду осколках стекла отразились блики света, когда девушка ворвалась в помещение. Стойка слева от нее, облицованная плиткой, выглядела так, будто ее раздавил грузовик. К испачканным стенам справа были прислонены доски. Металлические дверцы распотрошенных шкафов были открыты, и из них торчали провода.
Анжела заметила круглую бомбу, установленную на квадратном постаменте из цементных блоков. Провода были прикреплены к многочисленным латунным патрубкам, торчавшим из металлического корпуса. Рядом стоял какой-то узкий металлический шкаф. Пучки проводов, напомнившие пуповину, тянулись от металлического серого шкафа к бомбе. На передней панели вспыхивали и гасли ряды янтарных огоньков.
В грязных заброшенных руинах бомба и шкаф с мигающими огоньками смотрелись как инопланетный космический корабль.
По всему помещению были рассредоточены люди — одни склонились в молитве, другие сидели группами и разговаривали, третьи облокотились на спинки стульев возле стен или столбов, скрестив руки на груди. Некоторые столпились вокруг столов или табуреток, играя в карты; некоторые отошли к дальней стене и выглядывали в окно из-за картонки; остальные нервно расхаживали взад-вперед в ожидании неминуемой мученической смерти.
Когда Анжела с грохотом ворвалась через металлическую дверь, все лица обратились к ней и застыли в изумлении.
Со вторым ударом сердца она подняла пистолет, очень медленно, но в то же время так быстро, как только могла. Анжеле казалось, она погрузилась в мучительную медлительность глубокого сна.
Обломки трещали под сапогами. Она услышала, как хрустнуло, ломаясь, стекло. За дверью, через которую она прорвалась, упала доска. Это уже не имело значения. Больше ничто не имело значения. Ее жизнь вплоть до этого момента не имела значения.
Второй удар сердца завершился.
Ближайший мужчина развернулся, услышав хруст стекла под ее сапогом. Он совершил роковую ошибку, рефлекторно опустив взгляд на ее ноги. Его лицо застыло под прицелом пистолета, и Анжела нажала на спусковой крючок.
С этого хлопка и металлического щелчка затвора, засылающего в ствол еще один патрон, все началось.
Когда мужчина рухнул где стоял, остальные увидели в полумраке помещения вспышку пистолета и человека на полу. Они поняли, что звук исходит не от кого-то из братьев, что-то опрокинувшего. Повсюду мужчины бросились за автоматами, прислоненными к столам, стульям, стальным колоннам и грудам мусора. Внезапно все пришло в движение; суетящиеся мужчины напомнили ей тараканов, разбегавшихся по кухне трейлера при включении света.
Анжела уже стреляла по мишеням.
Скорость и жесткость действий.
Этому она училась всю свою жизнь.
Теперь перед ней была полная комната живых треугольных мишеней. Все они перемещались и раскачивались вне поля ее зрения, а в голове щелкали пальцы деда — человеческий метроном задавал ей ритм стрельбы.
Анжела находилась в трансе, все вокруг замедлилось. Любой, кто бросался за оружием, становился первоочередной целью. Мужчины, которые находились рядом и доставали ножи, были следующими.
Она стреляла без остановки. Люди падали, автоматы летели на пол, отскакивая, пули рикошетили внутри черепов. Когда убитые падали, то переворачивали стулья и табуретки, за которыми играли, а игральные карты слетали со сломанной мебели.
Анжела поставила ногу на стул, когда один мужчина упал, оттолкнулась и перемахнула через него в самую гущу сражения.
Она считала патроны. Как только затвор встал на задержку, она была готова и нажала большим пальцем на рычаг, выронив магазин. Другой незамедлительно встал на его место. Анжела передернула затвор, чтобы дослать патрон, и снова принялась стрелять в приближавшихся мужчин.
Внезапно вспыхнула автоматная очередь, наполнившая комнату оглушительным шумом, и раздался яростный крик автоматчика. Она увидела вспышки выстрелов справа от себя, ощутила, как пули пронеслись мимо головы, взъерошив волосы и едва не убив ее. Джек перекатился по обломкам на полу между столами, используя мебель как прикрытие. Он метким выстрелом уложил человека, стрелявшего из автомата, прежде чем тот успел выпустить вторую прицельную очередь в Анжелу.
Она едва заметила. Это было несущественно. Она находилась в своем собственном мире концентрирующегося хаоса, стреляя по лицам так быстро, как только успевала навести прицел. Когда мужчина повернулся, чтобы дотянуться до пистолета на столе, она всадила пулю в основание его черепа.
Анжела заметила нужного ей человека за серым шкафом с мерцающими янтарными лампочками. Его глаза все еще были широко раскрыты от шока.
Воздух был наполнен запахом пороха и крови. Это пьянило.
Анжела всегда считала, что у стрельбы есть свой ритм — своего рода металлическая музыка. Бах, бах, бах! Пауза. Бах! Пули попадали в центр треугольников, мужчины по спирали падали на пол, танцуя под ее ритм. Бах, бах, бах! Пауза. Бах! Каждая пуля находила свою цель. Люди падали. Перезарядка. Хлоп, хлоп, хлоп! Пауза.
Это был ритм жизни. Ритм смерти.
Анжела стреляла в этом ритме во все стороны. Мужчины падали вокруг, будто по помещению проносился призрак смерти.
Пыль поднималась в воздух, когда люди падали посреди обломков. Слева от нее подлетела доска, когда на один ее конец приземлился мертвый мужчина, подняв облако пыли. Трубы справа, сложенные у металлической колонны, с грохотом раскатились, когда на них рухнул мертвец. В помещении царил хаос. Повсюду кричали люди.
Потерянная в своем мире Анжела едва их слышала.
Ей не нужно было видеть, как люди падают, чтобы знать, что она их убила. Она чувствовала, как пуля попадает в цель. Анжела была сосредоточена только на том, чтобы как можно быстрее уничтожить все цели и добраться до главной мишени.
Ей не нужно было смотреть в глаза этих мужчин. Они все были хладнокровными убийцами, которые всю жизнь работали ради одной цели — массового убийства. Им было не место среди живых. Ее единственной задачей было истребить их.
Это была оргия уничтожения.
Анжела за считанные секунды опустошила три магазина, пока прорывалась сквозь террористов, оставляя за собой кровавую полосу из мертвецов. С пистолетом в руке Анжела чувствовала себя так, как по ее представлениям ощущал себя рыцарь с мечом, рубя подступающего врага. На нее снизошло такое знакомое чувство абсолютной свободы. Пьянящей свободы.
Пока у нее было оружие, эти мужчины не казались крупнее и сильнее нее. С оружием она становилась равной им.
Террористы любили выставлять себя сверхлюдьми, приветствующими смерть. Несмотря на их заявления, они реагировали на шок, удивление, страх смерти и боль почти так же, как и другие люди. Она использовала это преимущество.
Анжела расстреливала людей, когда они вставали со стульев, убивая некоторых прежде, чем им удавалось подняться, приканчивала их, когда они только бросались за автоматами или тянулись за ножами. Многие были настолько обескуражены, что замирали, в шоке уставившись на женщину с платиновыми волосами, внезапно оказавшуюся среди них. Они не понимали того, что видят. Некоторые замечали ее ноги и отвлекались на долю секунды — достаточно долгую для девушки, чтобы ее ноги стали последним, что они увидели.
Из другой части помещения раздалась автоматная очередь. Пули отскакивали от металлических колонн. Анжела почувствовала, как горячее жало одной из них задело ее левое плечо. Она на мгновение остановилась, чтобы всадить пулю между глаз парня, стреляющего в нее. Джек убрал остальных.
Когда мужчина упал пред ней, она прыгнула на него, чтобы перебраться через стол и направиться к основной цели — человеку на выключателе мертвеца.
Если он встанет со стула, бомба взорвется.
Внезапно в мире не осталось никого, кроме нее и человека на стуле. Он на мгновение застыл, широко распахнув глаза от шока. Его руки вцепились в сиденье. К стулу тянулось несколько проводов от металлического шкафа.
Он был оленем в свете фар, он хотел сбежать, хотел взорвать бомбу, хотел услышать команду от предводителя. Он был настолько сбит с толку и напуган дикостью происходящего, видом друзей, падающих замертво повсюду, что на мгновение оказался парализован.
Анжела не обращала внимания на все остальное. Если она погибнет, преследуя эту цель, так тому и быть.
Прежде чем мужчина успел опомниться и спрыгнуть с выключателя мертвеца, Анжела выстрелила, перелетая через стол. Когда она приземлилась перед ним, расставив ноги, то выпустила почти полный магазин ему в лицо.
Пули заблокировали его моторную функцию так быстро, что он не смог пошевелить ни одним мускулом. Поскольку пули не обладали достаточной энергией, чтобы сдвинуть его со стула, он просто обмяк на месте.
Джек уже перепрыгивал через пригнувшихся людей.
Он приземлился на сеть проводов между бомбой и электрической панелью. По комнате рассыпались искры, когда вес его тела вырвал электрическую пуповину.
Джек упал на пол и не двигался. Анжела не знала, был ли он подстрелен, ранен или его ударило током.
То, что она отвлеклась на Джека, позволило противнику ворваться в ее слепую зону, размахивая доской. Оглушающий удар пришелся по голове.
Мир померк.
Анжела поняла, что катится по мусору на полу. Пистолет она выронила. Кричащий мужчина беспорядочно стрелял в нее из пистолета. Пули угодили в стекло рядом с ее головой.
Перекатившись на спину, она увидела свой пистолет. Девушка потянулась и схватила его, а затем нырнула в сторону. Мужчина, стоящий над ней, пытался прицелиться в движущуюся мишень. Она выстрелила первой. Это была последняя пуля. Затвор встал на задержку. Мужчина повалился на ее правую ногу. Она пнула его левой ногой и вскочила.
Пока пустой магазин падал на пол, она бросила взгляд на человека на стуле. Тот обмяк, вытянув ноги и свесив руки по бокам, а по вискам обезображенного лица стекала кровь. Шансов встать у него не было, и его мертвый вес давил на выключатель.
Благодаря Джеку, даже если кто-то другой сбросит его со стула, это не приведет к взрыву.
Анжела вставила новый магазин как раз вовремя, чтобы выстрелить в лицо мужчине с ножом, бросившемуся на нее спереди, а затем еще в одного за его спиной. Оба они упали к ее ногам, один справа, другой — слева.
Она была дезориентирована ударом по голове и не знала, сколько еще человек тут было. Анжела решила, что нет смысла пытаться сосчитать их, ей просто нужно сосредоточиться и стрелять в любого, кто еще жив.
Потрясение от того, что многие из их товарищей так неожиданно и быстро погибли, заставило нескольких застыть от страха на месте. Они не стали мучениками во славу Аллаха, а просто погибли от пуль понапрасну. Сосредоточившись на стрельбе по движущимся целям, она временно игнорировала охваченных паникой мужчин, чтобы заняться теми, кто хватал пистолеты или бежал к ней с ножами.
Следуя барабанному ритму, звучащему в ее голове, она иногда переключалась на эти неподвижные человеческие мишени, когда хотела выстрелить в такт.
Когда трое одновременно атаковали ее с разных сторон, она сняла двоих, но затвор вышел на задержку, когда магазин опустел. Пока падал магазин, третий поднырнул, чтобы схватить ее за свободную руку. Анжела выронила пистолет и обеими руками отвела его руку от своего предплечья. Она выворачивала его запястье, пока не почувствовала, как сломались кости.
Анжела удерживала его кисть под нереальным углом, а он вопил, присев под ее натиском и наклонившись в попытке ослабить нагрузку на сломанное запястье.
Когда он, скривившись от боли, поднял на нее взгляд, она узнала его по воспоминаниям Кассиэля. Это был Рафаэль.
Удерживая запястье левой рукой, Анжела вытащила пистолет из кобуры на бедре и направила мужчине в лицо.
— Пристрели меня! Давай! Стреляй! — возопил он. — Аллах будет приветствовать меня! Я стану мучеником! Героем!
Анжела улыбнулась:
— Хорошо, только не говори, что не просил об этом. — Она прострелила ему оба колена, затем отпустила руку, позволив ему упасть на пол, извиваясь и крича от боли. — Ну что? Не так весело, когда больно? — спросила она. — Ты ожидал испариться в одно прекрасное безболезненное мгновение в ослепительном свете ядерного взрыва? Полагаю, для тебя все обернулось по-другому, не так ли, Рафаэль?
Он потянулся к ней здоровой рукой, обзывая ее на фарси. Она выстрелила в протянутую к ней руку.
— Американская шлюха! — завизжал он, отпрянув.
Анжела усмехнулась, глядя на него сверху вниз:
— Только подумай, Рафаэль: тебя поимела женщина. Дважды — с обеими бомбами. Весь твой план, дело всей твоей жизни разрушены американкой, которая только что доказала, что она лучше тебя и всех твоих людей.
К ней подбежал запыхавшийся Джек:
— Извини, удар током выбил меня из колеи. Похоже, я на несколько секунд вырубился. — Он огляделся, держа пистолет наготове, но не обнаружил целей. Тогда он посмотрел на мужчину, стонущего на полу.
— Это Рафаэль, — сказала Анжела, указывая пистолетом.
— Тогда не стреляй в него, — сказал Джек. — Разведке он нужен живым.
— Нахер разведку. Если он умрет, это все, что им нужно знать.
Джек отвел ее руку в сторону:
— Нет, правда, Анжела. Мы должны передать его живым. Американской разведке нужно знать, как они смогли провернуть все это.
Анжела огляделась, нет ли еще движения, и увидела мужчину, заваленного пыльными обломками. Он притворялся мертвым и старался незаметно и медленно отползти. Анжела подошла, направив на него пистолет, и велела оставаться на месте. Он глянул через плечо на пистолет и послушался.
— Похоже, этот хочет жить, — сказала она Джеку. — Пусть и его заберут. Он заговорит. Не так ли, Лобо?
Джек выдернул несколько проводов из электрической панели и использовал их, чтобы связать Рафаэля и Лобо.
Анжела оглядела лежащих повсюду мертвецов. Это длилось секунды, но показалось целой вечностью. Она задалась вопросом, ощущала ли мать такой кайф, когда нюхала кокаин?