Ей казалось, что это длится вечно, но на самом деле все произошло очень быстро. Время Оуэна истекало. Анжела осознавала, что ей нужно смириться, но не хотела, чтобы это заканчивалось.
Она воткнула нож в его другую почку, желая принести ему еще больше мучений. Невыносимая боль пробилась сквозь туман кровопотери, и его глаза расширились настолько, словно сейчас выскочат из орбит. Он безудержно дрожал — совсем как Кэрри и остальные его жертвы.
Оуэн больше не опасен ни для Анжелы, ни для кого-либо еще. Ни одна женщина не умрет, чтобы удовлетворить его извращенные желания. Ни одна семья не будет скорбеть и проходить через ад из-за Оуэна. Всегда будут такие, как он — убийцы всегда существовали и будут существовать, — но для Оуэна, приносящего в мир боль, ужас и страшное горе, пришел конец.
Анжела наконец встала и стащила с него изрезанную, пропитанную кровью рубашку. Он не мог больше оказывать сопротивление. Она подошла к ящику с инструментами в кузове, подняла крышку из рифленой стали и достала крепкую и длинную нейлоновую веревку. Девушка нашла ее на обочине и знала, что однажды находка пригодится. Сегодня настал этот день.
Опустившись на одно колено, она перевернула Оуэна на живот, и он плюхнулся в кровь, заполнявшую впадины кузова. Он походил на полумертвого карпа. Кровь капала с ее потрепанных шорт, стекая по ногам, и с кончиков волос.
— Так ты любишь поступать с женщинами, верно, Оуэн? Грубо и жестоко? Резать их, пока насилуешь, чтобы они кричали и метались? Тебе нравится это, да? Да?!
И хотя он как-то отреагировал, она была не уверена, слышит ли он ее или это просто непроизвольная реакция нервной системы. Она надеялась, где-то в мрачных глубинах ускользающего сознания еще осталась способность понять, что она говорит. Она надеялась, ее слова проведут его к смерти, будут с ним целую вечность в аду.
Все произошло быстро, он терял кровь из разорванной артерии на руке и других ножевых ранений, внешних и внутренних; она сомневалась, что он еще долго будет в сознании. Его кожа была холодной и бледной, поэтому она была уверена, что он в состоянии шока.
Анжела не верила, что существует травматологический центр, способный теперь спасти его жалкую задницу.
— Оуэн, чертов ублюдок, ты залил кровью весь мой грузовик, — она ударила его по ребрам, где была ножевая рана. — Истекай кровью, сколько угодно. Мне это нравится.
Поставив ноги по бокам его головы, Анжела двумя пальцами достала из заднего кармана шорт черный маркер. Она присела прямо на его голову, чтобы он не шевелился. Он закашлялся кровью, пытаясь дышать одним легким.
Наклонившись, Анжела начала писать на нижней части его грудной клетки: «Я УБИЛ КЭРРИ СТРАТТОН». Строчки специально шли снизу-вверх относительно его тела. «Я ОСТАВИЛ ЕЕ ТЕЛО В 320 ЯРДАХ ВВЕРХ ПО СЪЕЗДУ ПЕРЕД МОСТОМ». Последние слова оказались на лопатках.
Анжела откинулась, чтобы осмотреть свою работу. Ей показалось, надпись будет вполне различима с большого расстояния. Так как это был перманентный маркер, кровь, вытекающая из тела, не смоет слова. Как не смоет и дождь, если снова начнется.
Она наклонилась и пошарила в его заднем правом кармане. Из видений она знала, что он держал там нож, которым убивал женщин. Как только она выудила его, то увидела, что это дешевая китайская подделка большого складного охотничьего ножа фирмы Buck. Она открыла нож и потрогала грань лезвия. Оуэн плохо заботился о ноже. Лезвие было тупым и зазубренным.
Она использовала изогнутое острие, чтобы глубоко прорезать его плоть, обводя буквы: «Я УБИЛ КЭРРИ СТРАТТОН». Он постанывал с каждой линией, которую она выводила. Эти слова были важной частью. Остальные строчки она оставила черными. Она хотела быть уверенной, что останки Кэрри найдут. Это не принесет никакой радости ее семье, но они хоть смогут похоронить ее. Дело будет закрыто.
Анжела слезла с Оуэна, наклонилась и приблизила губы к его уху.
— Ладно, Оуэн, дело сделано. Прости, что я так быстро дошла до конца. В обычной ситуации я взяла бы тебя домой, чтобы веселье продолжалось несколько дней, пока я не превращу твой мозг в месиво, но мы с тобой в глуши посреди ночи, и мне придется закончить сейчас. Как я тебе и говорила, всегда может быть хуже. Ты легко отделался. Легче, чем Кэрри или другие убитые тобой женщины. Мне просто нужно поставить точку.
Анжела подобрала его рубашку и протерла рукоять ножа, избавляясь от отпечатков пальцев. Держа нож рубашкой, чтобы не добавить отпечатков, она положила лезвие на точку после: «Я УБИЛ КЭРРИ СТРАТТОН» и наклонилась, наваливаясь на рукоять. Тупое лезвие прошло между его ребер и вошло в сердце.
Анжела испытывала соблазн позволить ему истечь кровью, страдать в кошмарном состоянии между жизнью и смертью, пока не придет конец. Она знала, что пройдет много времени, пока он не пересечет границу смерти. По правде говоря, она была немного удивлена, что он все еще жив. Но она не хотела оставлять даже мизерный шанс, что он назовет ее имя на последнем издыхании.
Когда нож поразил его сердце, из оставшегося легкого c бульканьем вырвался последний хриплый выдох.
Анжела оставила нож, которым он убил Кэрри, торчать из его спины, и запихнула окровавленную рубашку ему в задний карман. Она туго обвязала веревкой его лодыжку, а потом выпрыгнула из грузовика.
Она отбросила с лица волосы, а затем дернула веревку, проверяя узел. Анжела была вся в крови. Красные капли падали с ее волос, выглядящих именно так, как она покрасила их этим утром.
Анжела не хотела сейчас садиться в кабину пикапа и размазывать кровь по всему салону. Подобрав свой нож с пола кузова, она отправилась по тропе к ручью.
После того как она излила свой гнев на Оуэна, это была прекрасная мирная прогулка в освещенном луной лесу. Оуэн мертв. Мир был избавлен от убийцы.
Анжела села на круглый камень в маленьком ручейке и промыла свой нож в проточной воде, прежде чем отправить его в ножны на сапоге. Она плеснула воду на шнурки, вымывая кровь из трещин в коже. Замшевые сапоги никогда не станут прежними после того, как их намочили, но ей было все равно.
Анжела легла на спину в поток, позволяя холодной воде омыть разгоряченное тело. Хотя вода была холодной, девушка какое-то время лежала в ручье, глядя на сиявшую сквозь туман луну. Удивительно, что она не могла далеко видеть сквозь туман, когда вела машину, но сейчас смотрела прямо через его пелену и видела весь путь до луны.
Она перевернулась несколько раз, чтобы смыть кровь, насколько получится. Та капала с кончиков волос, поэтому она промыла их в проточной воде и стерла кровь с лица. В холодной воде это заняло некоторое время, но Анжела почти избавилась от крови. Большая ее часть даже смылась с ее шорт и топа. Ей стало жаль. Горячая кровь на теле вызывала упоение.
Только покрывшись кровью монстра вроде Оуэна, Анжела чувствовала себя действительно живой.
Достаточно отмывшись, она вернулась к грузовику и выехала задним ходом со съезда. Достигнув дороги, она крутанула руль и въехала на мост, остановившись в центре под углом. Одна из стальных балок уперлась в борт кузова.
Когда она обошла грузовик сзади, Оуэн, конечно же, был не более чем свежим трупом. И хотя все было кончено, ее все еще наполняла ярость. Злость нужна была ей для заключительного действия.
Она привязала веревку к стальному поручню, а затем запрыгнула в кузов. Густая кровь выплеснулась через край, когда ее движение качнуло грузовик. Она стояла над сраженным монстром, по-прежнему видя образы того, что Оуэн делал с Кэрри и другими женщинами. Она радовалась его мучительной смерти и хотела бы, чтобы все это продлилось подольше.
Анжела позволила мыслям о том, как он наслаждается пытками и убийством невинных женщин, наполнить ее гневом. Эта ярость придала сил ее мышцам.
Оуэн был крупным мужчиной, и теперь превратился в большую мертвую тушу. Свежие трупы тяжелые, и с ними очень трудно справиться. Анжела была недостаточно сильна, чтобы поднять такой вес. Даже перетащить его на очень маленькое расстояние было почти невозможно. Она научилась убивать людей там, где собиралась бросить тело, потому что после их смерти не могла переместить труп далеко.
Скользкая кровь помогла ей подтащить Оуэна к краю кузова. Она тянула, пока не смогла перевернуть его так, чтобы голова свисала с бортика.
Она поставила сапог на его задницу и одним мощным движением столкнула его с кузова. Оуэн устремился за край моста.
Анжела стояла в кузове, держась за стальную балку моста и глядя, как Оуэн падает в освещенную луной тьму. Веревка скрипела от напряжения, но держалась. Оуэн болтался вверх-вниз на конце веревки, вращаясь и размахивая руками как мускулистая балерина. Наконец, он неподвижно повис на привязанной к лодыжке веревке.
Тело слегка покачивалось над шоссе. Длина веревки не позволяла машинам врезаться в него, но все точно заметят мужчину: одна нога неуклюже болталась, из открытой ширинки свисали гениталии, руки раскачивались, а из спины торчал нож, как знак того, что он признает вину и сообщает, где бросил тело Кэрри.
Анжела испачкала в крови руки и сапоги, пока таскала Оуэна, поэтому она подошла к луже на обочине и прополоскала в ней обувь, а потом присела на корточки и помыла руки.
Она стряхнула с рук воду и села в кабину грузовика. Шорты и топ насквозь промокли, но, по крайней мере, на обивку попадет вода, а не кровь Оуэна.
Она повернула ключ, и мощный двигатель ожил.
Она также почувствовала и свою мощь.