-- Четыре тысячи шестьсот пятьдесят фертингов. И это вместо того, что у нас было...
-- Ничего, на первое время хватит, -- заметил Пупс примирительно.
Разыскав в гардеробе пузатый чемодан-саквояж, Гризль принялся сгребать в него всЕ, что подворачивалось под руку: золотые и серебряные безделушки с полок; статуэтки, чернильницу и пресс-папье с письменного стола. Пупс снял со стен несколько картин, отодрал холсты от рам, кое-как свернул и тоже уложил в саквояж.
Внезапно и громко зазвонил телефон. Оба вздрогнули и переглянулись.
-- Не подходите, -- сказал Гризль.
Но не успел замолкнуть первый телефон, как его трель на свой лад подхватил второй, третий, четвЕртый... Кабинет наполнился тревожным и пронзительным перезвоном стоящих на письменном столе телефонных аппаратов.
-- Идемте, -- сказал Гризль. -- Сейчас сюда придут.
Они вышли в пустой коридор, и Пупс направился к парадной лестнице.
-- Не туда! -- схватил его за рукав Гризль. -- Сюда, через кухню!
Пробравшись через опустевшую кухню и подсобные помещения, они вышли на хозяйственный двор и, перескакивая через грязные лужи и отбросы, заторопились в сторону темнеющего за каменной оградой леса.
-- Если пойдЕм напрямик, выйдем к железнодорожной станции, -- объяснил Гризль. -- Помогите мне забраться.
Пупс подтолкнул Гризля на кромку стены, подал ему саквояж и протянул руку.
-- Ну, помогайте же теперь мне! -- зашептал он в нетерпении.
Но Гризль не спешил давать ему руку. О чЕм-то задумавшись, он медлил.
-- Вы даже не знаете моего нового имени, -- сказал он, переживая внутренние колебания.
Но, как бы там ни было, Пупс стоил немножко больше, чем Гризль.
-- Опознать ваш труп не составит труда, -- заверил он своего бывшего министра, взводя курок огромного револьвера, извлеченного из-за пазухи, и прицеливаясь. -- Новое имя вам даже не понадобится.
Гризль быстро протянул ему руку:
-- Ну, давайте же! Что за ерунда пришла вам в голову?..
Пупс схватился за руку и, цепляясь ногами за неровности, вскарабкался на стену. Они сели рядом и отдышались.
-- В саквояже моЕ добро, -- напомнил Пупс. -- Оно стоит больше ваших четырЕх тысяч.
-- Хорошо, хорошо. Не хватало нам ещЕ ссориться из-за пустяков. Прыгайте первым.
-- Нет, вы прыгайте.
-- Хорошо.
По ту сторону стены загремел саквояж, затем почти бесшумно спрыгнул Гризль. Пупс прыгнул за ним следом, и земля ощутимо вздрогнула. Гризль сдавленно вскрикнул, -- очевидно, он не успел посторониться. Послышались удаляющиеся шаги и затихающая брань.
С безграничной властью Верховного Правителя было покончено.
Глава двадцать шестая
Телезрители звонят в студию, потому что этого шоу нет в программе. Бигль предлагает сдаться. Дикий коротышка против железного робота
Ханаконда закончил чтение манифеста и вперил свои колючие глаза в объектив телекамеры.
-- Запомните этот взгляд, -- прошипел он зловеще. -- Теперь вы все будете меня бояться. Бояться и ненавидеть. Ненавидеть, но бояться. Мне не нужно вашей любви, мне нужно ваше послушание. Послушание и страх -- именно это необходимо для поддержания нового порядка, который, -- Ханаконда торжественно повысил голос, -- я объявляю с этой минуты!
Он поднялся с места и тут только заметил, что ГубошлЕп делает ему какие-то отчаянные знаки из-за стекла режиссерской кабины. Он приложил к уху радиосуфлер и услышал:
-- Шеф, тут творится что-то непонятное! Зрители звонят наперебой и спрашивают, почему этого нет в программе. Кажется, они принимают вас за клоуна из шоу вечерних страшилок!
-- Что... Что ты сказал?.. -- Ханаконда задрожал от ярости, на его губах выступила пена. -- Они приняли меня за клоуна?..
-- Погодите, шеф, ещЕ кое-что! На связь вышел Бигль, Тайный министр, он хочет с вами поговорить!
В радиосуфлер ворвался голос Бигля:
-- Ханаконда, слушайте меня внимательно: только что мы взяли двух типов, которые запалили автостоянку. Это ваши дружки -- Тефтель и Жмурик. Сейчас мы отправим их к вам, а дальше думайте сами. Они вам всЕ объяснят, потому что нам вы всЕ равно не поверите. Предупреждаю сразу: если не начнЕте выходить по одному с поднятыми лапами, забросаем слезоточивыми шашками и начнем штурм. ВсЕ поняли?
-- Тьфу на тебя, -- прохрипел Ханаконда. -- Моя уже взяла, Пупсу хана. А этих двоих можешь оставить себе...
Но в это время в коридоре уже слышались голоса Тефтеля и Жмурика: "Не стреляйте, не стреляйте!"; ХорЕк, который держал на прицеле дверцу лифта, пропустил их на этаж.
-- Шеф! Шеф! -- закричали те наперебой. -- ВсЕ кончено! Порошок больше не действует, они все очухались! Надо сдаваться, шеф, пока ещЕ не поздно! Бигль обещал, что, если мы выйдем с поднятыми руками, он устроит нам вполне приличные условия -- там, на болоте. Чистые продукты, баня, смена белья...
-- На болоте?! -- взвизгнул Ханаконда и схватил Жмурика за горло.
Это было тем более несправедливо, что про болото сказал не Жмурик, а Тефтель. В запале Ханаконда душил все сильнее и сильнее, и, если бы ему не разомкнули руки, работы у полиции бы поубавилось.
-- Пошли, уходим, -- скомандовал шеф. -- Фараоны так и не поняли, что у нас есть вертолЕт.
-- Но, шеф... -- пролепетал Тефтель.
-- Что такое?
-- Они знают, что у нас есть вертолЕт.
-- Откуда они могут это знать, болван?
-- Я им сказал. Я же не думал...
Ничего не сказав, Ханаконда размахнулся и нанЕс Тефтелю сокрушительный удар в челюсть. Но толстокожий здоровяк лишь покачнулся и потер ушибленное место, зато сам Ханаконда схватился за кулак и зашипел.
Из шахты лифта послышался голос Бигля, говорившего через рупор: