Это его пробрало.
Запрокинув голову к небу, он завопил.
Кэт рванула на себя нож и отступила, встав за его левым плечом. Снова занесла лезвие. Держа его наготове, она стала ждать, когда Снегович успокоится.
Когда вопль смолк, он жадно глотнул воздух и задрожал.
Кровь стекала с его плеча сразу в трех направлениях — на бицепс, грудь и спину.
— Теперь-то ты встанешь? — осведомилась Кэт.
Вместо внятной речи у него из горла вырвалось тоненькое «И-и-и-и-и!». Он попытался вскочить, но со связанными руками далось это ему непросто. Я счел нужным помочь — потянул на себя веревку.
Очутившись на ногах, он замотал головой, явно желая выяснить, что Кэт делает у него за спиной. Глазом он видел только одним — левым. Кэт теперь была по его правую сторону, и поворота его головы не хватало, чтобы увидеть ее, пусть даже краем зрения. Он задрожал. Не то — в ярости, не то — в страхе.
Меня поразила столь трогательная реакция.
Пока он пытался выследить Кэт, я оттащил его к задам фургона и провел к распахнутой пассажирской двери.
— Залезай, — приказал я.
— Нет, погоди, — сказала Кэт. — С ним внутри фургона могут возникнуть сложности. Он — здоровенный мужик, сильный. Так почему бы нам не привязать веревку к фургону и не заставить его идти следом? Так он будет на безопасном расстоянии от нас.
— Замечательный план, — отметил я.
Словно на поводке мне приходилось тянуть Снеговича следом за собой. На меня он обращал мало внимания — куда больше его нервировала Кэт, шедшая неотступно следом.
Я привязал веревку к погнутому заднему бамперу, оставив Снегу люфт в пять-шесть метров. Потянул веревку несколько раз — посмотреть, крепок ли узел.
Снег Снегович выглядел жалким и напуганным. Он продолжал трясти башкой из стороны в сторону, в пустопорожних стараниях углядеть за Кэт.
Она явилась пред его очи, встав прямо напротив. Увидев ее, он попытался отковылять на безопасное расстояние. Веревка не позволила.
— Чего ты боишься? — спросила она.
— Не режь меня!
— Ты боишься боли? Странно, тебе же нравится причинять боль другим?
Он помотал головой.
— А что насчет Донни? Ему нравится, когда делают больно?
Снег помотал головой еще раз.
— Вот что я тебе скажу. Будешь вести себя тихо — я тебя больше не трону. Начнешь доставлять неприятности… — она выразительно покрутила ножом перед его глазами. — Будешь хорошим и послушным?
Он горячо закивал.
Кэт отвернулась от него и шагнула ко мне, держа нож в отставленной руке.
— Возьми, пожалуйста.
Я взял, вытер лезвие о песок под ногами и заткнул нож за пояс.
Пока мы шли вдоль борта фургона, Кэт сказала тихо:
— Лучше за ним следить.
— Ты его напугала.
— Он, по-моему, придуривается.
— Видела бы ты его лицо, когда ему нож в плечо приехал. Такое выраженьице сложно скроить по заказу.
— Лучше перестраховаться. Если он выпутается, нам ловить будет нечего, Сэм.
Мы оставили фургон позади и подошли к распахнутой дверце машины Кэт. Пегги все еще лежала на спине, ногами в салоне. Мало что в ее облике изменилось с тех пор, как мы видели ее в последний раз.
Кэт склонилась над ней, взяла за руку, пощупала пульс.
— Живая, — констатировала она.
— Значит, надо забрать ее отсюда.
— Может, попробуем привести ее в чувство?
— Как? Ножом в плечо?..
Кэт бросила взгляд через плечо и ухмыльнулась мне.
— Док, могу я начать?
— Не с этой пациенткой, ассистент, — поморщился я.
— Я сбегаю к фургону и захвачу ей воды.
— Давай лучше я.
— Я управлюсь быстрее — знаю, где что лежит. — Сказав это, Кэт выпрямилась, развернулась и побежала к фургону. Поравнявшись с пассажирской дверцей, она запрыгнула на ступеньку, широко распахнула ее и скрылась внутри.
Я бросил деликатный взгляд на Пегги. Вздохнул. Наклонился, ухватился руками за подол ее платья и потянул на себя. Не то, чтобы меня это как-то волновало, но каждый раз невольно натыкаться глазами на ее вагину было, наверное, не слишком прилично. Тем более, девушка без сознания и поправить ситуацию не может. Так что поправил я. Платье собралось под ее спиной в гармошку и вытянулось с трудом, но в итоге я кое-как восстановил некое относительное приличие.
Заступив ей за голову, я сунул руки ей под мышки и потянул на себя, пока ее ноги не выпали из салона.
Пятки Пегги ударились о землю довольно крепко. И, надо полагать, болезненно. Но боль не заставила ее придти в себя.
Кэт выпрыгнула из фургона. В руке у нее была бутылка простой питьевой воды. Она побежала навстречу мне.
С моей позиции Снега не было видно.
— Он в порядке, — сказала Кэт, наверное, поймав мой беспокойный, ищущий взгляд. — Сидит там, сзади. Ты ее сдвинул?
— Попробовал. В качестве инициативы.
— В качестве инициативы мог бы подхватить ее на руки и отнести в фургон.
— Думаю, придется.
— Придется, если она не придет в сознание.
Кэт склонилась над Пегги, свинтила пробку с бутылки воды.
— Придержи ей голову, хорошо?
Я оторвал затылок Пегги от земли. Одной рукой Кэт аккуратно приоткрыла ей рот, другой — наклонила бутылку. Вода плеснула на сухие, растрескавшиеся губы девушки. Кэт чуть изменила наклон, чтобы струя попадала внутрь.
— Вроде как назад не идет, — отметила она.
— Она пьет?
— Не похоже, но ее рот не переполняется.
— Думаю, это хороший знак.
— Вода же ей в легкие не пойдет?
— Не знаю, — честно сказал я.
— Не хочу ее утопить. — Убрав бутылку, Кэт завинтила крышку. — Продолжим позже. Мы же не хотим, чтобы ей хуже стало.
Бросив бутылку на землю, Кэт присела и, пока я еще держал голову Пегги приподнятой, легонько шлепнула ее по щеке.
— Пегги! — позвала она. — Пег, очнись. — Следующий шлепок был посильнее.
Девушка никак не отреагировала.
— По-моему, она не очнется, — сказал я.
— Я попробую еще раз. — Кэт ударила Пегги по другой щеке, в этот раз — сильно-сильно.
Пегги даже не вздрогнула.
— Она в отключке. Крепкой. Придется нести ее.
— Я донесу, не беспокойся.
— А я помогу. Возьмусь за ноги.
— Ладно.
Заняв необходимые позиции у обоих концов бесчувственного тела, мы оторвали Пегги от земли. Ее голова уперлась мне в живот. Рубашка на мне была распахнута, и ее волосы, спекшиеся от крови, прильнули ко мне горячей, липкой медузой.
Мы скоординировались в направлении фургона и пошли — Кэт прямо, я — спиной вперед, пятясь.
— Она легче, чем ты, — заметил я.
— Я такая толстуха.
— Ты аппетитная.
Она усмехнулась.
— А то.
— Я просто хотел сказать, ее нести легче, чем тебя.
— Ты уже задвигал Снегу шуточки про то, как кошмарно много я вешу.
— То не были шуточки. По ощущениям ты была тяжелее. Гораздо тяжелее, чем можно предположить, глядя на тебя.
— Так ты намекаешь на то, что мне нужно сбросить вес?
— Наоборот, набрать бы немножко. Ты худовата.
— Секунду назад я у тебя была аппетитной.
— Ты такая и есть.
— Аппетитная, но ядовитая.
— Лучше не есть?
— Это шутка, Сэм.
— В каждой шутке…
— В дверь не врежься, умник.
Я посмотрел через плечо. Пассажирская дверь фургона была распахнута настежь, и я собирался вписаться в нее спиной. И вписался-таки — дверь захлопнулась. Открылся зато хороший вид на Снега Снеговича, стоящего за фургоном и косившего на нас лиловым подбитым глазом. Его руки все еще были связаны, веревка висела вяло до самого бампера.
Он ничего не сказал. Только таращился на нас.
С руками, связанными перед собой, мощный, голый до пояса, с развевающимися белыми волосами, в кровавых потеках, наш пленник напоминал викинга-берсерка.
С трудом верилось, что мы одолели этого громилу.
Он выглядел поверженным. Сломленным.
— Я лучше пойду первая, — сказала Кэт. — Или развернем ее?
— Нет, так нормально. Давай.
Я отошел, освобождая пространство для маневра Кэт. Она осторожно сдала назад и ткнула дверь локтем, раскрывая пошире. Запрыгнув на ступеньку, она задрала ноги Пегги следом — я отступил от фургона, чтобы чуть-чуть выпрямить тело девушки. Кэт пробралась за пассажирское кресло, и я вскоре поднялся следом за ней.
Сгибая, приподнимая и ворочая тело Пегги, мы в итоге смогли протащить его в проем между сидений, за раздернутые занавески в обжитой отсек фургона. Как Кэт и предполагала, внутри было жарко, как у черта в парилке.
Нутро фургона выглядело как спальня неряшливого ребенка. Две кровати — в полнейшем беспорядке. Постельное белье помято, одежда разбросана повсюду, в том числе и моя с Кэт — Снег, видимо, распотрошил наши сумки.
Мы опустили Пегги на одну из кроватей.
Кэт протиснулась мимо меня и поспешила наружу.
Я остался внутри и осмотрелся. Наши ледоруб и лопата лежали на полу между кроватями крест-накрест. Рядом — домкрат и молоток, там же, вкруг — и аптечка, и освежитель воздуха, и заправка для зажигалок; резиновые перчатки, влажные салфетки… почти все, что Снег забрал из машины Кэт.
Если не считать пары бутылок с водой, вся еда, взятая Пегги, пропала.
Я вышел наружу, в свет дня.
Снег Снегович все так же стоял позади фургона — поверженный викинг с отсутствующим взглядом.
Я отвернулся от него. Кот, впереди, у пассажирской двери своей машины, наклонилась, чтобы поднять бутылку с водой, оставленную там. Она разогнулась в пояснице и повернулась, когда я приблизился.
— Подержишь? — спросила она.
— Конечно.
— Машине моей, видимо, уже ничего не светит.
— Похоже на то.
Кэт передала мне бутылку, заглянула в салон и открыла перчаточное отделение. Оттуда она достала карты и какие-то бумаги — может, регистрационные.
— Вот и все, — сообщила она. — Можно, конечно, потом попробовать вызвать эвакуатор, но что-то я сомневаюсь, что он сюда проедет. Так что просто возьму все, что можно взять.
— И все то, что не хочешь потерять навеки, — заметил я. — Эти пустыни, как выяснилось — такие оживленные места. Когда мы отбудем, сюда могут набежать какие-нибудь мародерствующие чудики и уволочь твою машину для украшения своего сада камней.
— Думаешь?
— Почти уверен. Пустынные крысы обожают необычные украшения жилищ. Скелеты динозавров, остовы автомобилей, шахтерские динамитные шашки…
Мы пошли к фургону.
— Не возражаешь, если я поведу? — спросила Кэт.
— Нисколько. Снега так и оставим на привязи?
— Определенно. — Она повысила голос: — Ты же не будешь против, седина? Не возражаешь, если я буду рулить в этот раз?
Он не ответил. Стоял — и смотрел.
— Я постараюсь вести неспешно и безопасно, — заверила она его и полезла внутрь.
Я взобрался на пассажирское сиденье и захлопнул дверь. За моей спиной Кэт складывала в мешок спасенное из своей машины. Горловину мешка она закрутила, чтобы ничего не выпало при езде.
Пегги вытянулась без чувств на кровати. В тенях, царивших в фургоне, она выглядела просто спящей.
Кэт втиснулась между сидений и села за руль.
Ключ ждал ее, все еще в замке. Она повернула его. Мотор ожил, утробно чихнул и заработал, заставив весь фургон мелко дрожать.
Положив руку на рычаг передач, она улыбнулась мне.
— Что?
— Посмотри, что впереди.
Там, разумеется, была ее разбитая машина.
— Нам придется сдать назад, — объявила Кэт, выжимая обратный ход.
— Но там, сзади, Снег…
— Надеюсь, он быстро бегает.