Не уверен, зачем я и Кэт вдруг побежали. Слишком поздно было останавливать Пегги; слишком поздно было спасать Снега Снеговича. Может, нам просто хотелось посмотреть на это сумасшествие поближе.
Снегович все-таки лежал на спине.
Пегги, присев перед ним на корточки, уже разорвала правую сторону его шеи. Кровь забила вверх фонтаном — похоже, была задета яремная вена, или сонная артерия, а может, и все сразу. Лицо, шею и грудь Пегги щедро окатило красным.
Когда мы замерли у ног Снега, Пегги подняла голову от его тела. Ее жертва уже перестала кричать и биться в конвульсиях, но кровь все еще била ключом.
Пегги рванулась вниз и вцепилась в левую сторону шеи Снега.
Я услышал звуки рвущейся плоти.
Она рьяно, словно собака, затрясла головой. Поднялась. С ее рта свисал лоскут плоти.
Повернув голову, она уставилась на нас.
Моргнула несколько раз. Ее глаза, пронзительно-голубые, смотрелись чужеродно на лице, омытом таким большим количеством крови. Такому лицу теперь пошли бы скорее пустые, равнодушные глазницы.
Зубы ее так крепко стиснули кусок шеи Снега, что ей, казалось, стало трудно дышать.
Воздух с шипением выходил из ее ноздрей. Под одной надулся и лопнул кровавый пузырь.
Она выплюнула то, что было у нее во рту и жадно втянула воздух.
С обеих сторон шеи Снега Снеговича лились ручьи крови.
Он был мертв.
— Господи, Пегги, — тихо сказала Кэт.
Девушка не ответила. На коленях, с прямой спиной, она продолжала глубоко дышать и хлопать глазами.
— Сэмми, нужно привести ее в порядок и найти одежду получше. Посмотри, что есть в фургоне. Я покараулю ее.
После всего увиденного у меня было малость тяжело на душе, так что возможность ненадолго покинуть эту абсурдную сцену я счел за благо. Пройдя к пассажирской двери, я открыл ее и забрался внутрь. Внутри все вибрировало, и я понял, что Пегги оставила двигатель работающим. Дотянувшись до ключа зажигания, я заглушил его.
Подняв с пола жилого отсека пачку влажных салфеток и старое пляжное полотенце, надо полагать, принадлежащее Пегги и Донни, я прикинул — да, этого хватит, чтобы привести ее в относительный порядок… но лишь в относительный. Что бы она ни надела, будет мигом испорчено.
Я оглядел разбросанную одежду. Не хотелось мне почему-то, чтоб Пегги досталось что-нибудь из гардероба Кэт.
После непродолжительных поисков я запасся зеленой блузкой с короткими рукавами и короткой джинсовой юбкой, что, должно быть, принадлежали Пегги. Все нижнее белье, что попадалось мне под руку, было либо моим, либо Кэт — я ведь видел, как она складывала его в сумку. Пегги и Донни, похоже, ничем таким не располагали. И никакой обуви я тоже не нашел.
Выбравшись наружу, я поспешил к задам фургона. Кэт и Пегги там не было.
Зато был Снегович. Все еще привязанный к бамперу. Кровь из него больше не била.
Мухи жужжали над ним.
Я обогнул тело и застал Пегги с Кэт по другую сторону машины, в тени. Пегги, сложив руки на коленях и склонив голову, выгнула спину, Кэт стояла за ней, аккуратно вытирая ей спину.
— А вот и Сэм, — сказала она, как только я подошел. — Давай-ка переоденем тебя.
Пегги кивнула, но с места не двинулась.
— Сиди, — сказала ей Кэт. Подняв платье за задравшийся подол, она стянула его с Пегги через голову. Та, не глядя на меня — а я замер в полушаге, — подняла руки, помогая делу. Скомкав злосчастный сарафан-простыню, весь в кровавых пятнях, Кэт бросила его на землю.
— Что там у тебя? — спросила она.
— Влажные салфетки, полотенце и одежда, — отчитался я.
— Давай полотенце.
Я протянул его Кэт. Потом опустил упаковку с салфетками и сложенную одежду на землю у ног Пегги, я отошел со словами:
— Пойду, отвяжу Снеговича от машины.
Это сделать определенно стоило. И, как я подозревал, Пегги не очень нравилось, что я расхаживаю поблизости, когда она без одежды.
Отвязывать труп от бампера оказалось делом муторным, так что я просто обрезал веревку у самого узла. Нож Снега справился с задачей без труда.
Покончив с этим, я понял, что просто бросать веревку — тоже глупо. Во-первых, она может нам еще понадобиться. Во-вторых, рано или поздно кто-нибудь найдет тело. От него, скорее всего, мало что к тому времени останется, но скелет со связанными руками не менее подозрителен, чем полноценный мертвец. Связанные руки безошибочно укажут на насильственную смерть.
Я присел у тела. Руки Снега Снеговича лежали на земле, запрокинутые за голову — запястья плотно прижаты друг к другу, локти согнуты.
Прижав лезвие к стяжке, я принялся пилить ее. Работая, я старался не смотреть ему в лицо. И на шею. Никак, впрочем, нельзя было спастись от ленивого гудения мух, живо напомнившего мне долгие летние дни моего детства.
— Лучше б я на рыбалку поехал, — сказал я довольно громко и услышал, как Кэт рассмеялась.
— Ты же не любишь рыбалку! — донеслось в ответ.
— Не люблю, — согласился я, — но всяко ведь лучше, чем это.
— Было бы славно сейчас сидеть в лодке, — сказала она. — В маленькой гребной шлюпке. Или в каноэ. И плыть себе по речке…
— Славно — не то слово. — Разлохмаченная веревка наконец-то разошлась в одном месте, и остаток я просто стянул с запястий Снега.
— Можно было бы взять с собой Пегги, — заметила Кэт. — И столкнуть в воду. Так она хотя бы быстро вымылась.
— Никто не смеет меня сталкивать, — сказала Пегги. Ее голос звучал хрипло. — Сама бы спрыгнула.
— Эй, ты говоришь! — удивился я.
— Ну да, я это умею.
Ее голос звучал кисло. Как обычно.
— Как себя чувствуешь? — участливо спросила Кэт.
— Как гнилушка. Голова раскалывается.
— Неудивительно.
— Я вся чешусь, меня тошнит, и во рту — ужасный вкус.
— Добро пожаловать в клуб, — хмыкнул я.
— Очень смешно, — в тон мне ответила Пегги.
Покончив с веревкой, я смотал ее. Поднявшись с земли, сунул нож за пояс.
— Неплохо я этого Снега отделала, да? — спокойно заметила Пегги. — Он ведь хотел, чтоб ему в шею Эллиот впился. А в итоге я это сделала. Интересно, станет ли он после этого вампиром? — Она отрывисто рассмеялась. — Вот уж не знаю.
— Не думаю, что станет, — усомнилась Кэт.
— Чтоб он горел в аду, ублюдок.
— Он уж там. Твоими стараниями, — сказал я.
— Получил по заслугам. Где Донни? С ним все хорошо?
— Он в порядке, — сказала Кэт.
— О, никто из нас не в порядке, — мрачно заметила Пегги.
Я выглянул из-за угла фургона. Полотенце лежало на земле. Пегги стояла спиной ко мне, лицом к Кэт. Они обе возились с влажными салфетками. Кэт терла ей лицо, сама же Пегги прохаживалась влажным комочком по ногам.
— Донни хватило сил убежать, — сказала Кэт. — Снегович был с ним на крыше фургона. Я швырнула в Снега камень. Попала. И, пока он очухивался, Донни столкнул его вниз. Так мы его одолели. Но Донни потом дал стрекача. Куда-то в сторону этих старых шахтерских развалин. Мы как раз туда собирались поехать, но тут вмешалась ты, и… — Кэт закончила вытирать лицо Пегги. Отступив от девушки, она склонила голову сначала на один бок, потом — на другой. — Ну, более-менее чисто, — заключила она.
— Мы должны найти его, — сказала Пегги.
— Спешить пока незачем.
Пройдясь салфеткой вверх и вниз по руке, Пегги скомкала ее, бросила в сторону, посмотрела через плечо — и увидела меня.
— На что вылупился?
— Ни на что, — сказал я и отвернулся.
— Успокойся, Пег, — сказала ей Кэт.
— А пусть он не пялится.
— Вот уж большая беда. Он рисковал жизнью ради тебя и Донни.
— Это не дает ему права глазеть на меня.
— Но дает право на чуть более вежливое обращение.
Кэт заступалась за меня. Бальзам на душу.
— Думаю, не на тебя одну он, как ты сказала, глазел, — добавила Кэт.
Я засмеялся и крикнул:
— Вот уж точно!
— Ладно, лучше я тебя не вычищу, — сказала Кэт. — Не с тем, что у нас есть. Давай оденем тебя. Потом найдем Донни и уедем отсюда.
— Как быть со Снеговичем? — спросил я, стоя спиной к ним.
— Сам-то что думаешь?
— Не знаю. Есть у нас какая-нибудь причина не оставлять его там, где он сейчас валяется?
— Кто-нибудь обязательно найдет тело, — сказала Кэт. — Вопрос времени.
— Если они не найдут его быстро, от него мало что останется.
— Но ведь кости все равно никуда не денутся.
— Что верно, то верно, — вздохнул я.
— Он привез нас сюда, чтобы показать ущелье Брока. Может, стоит вернуть ему должок и показать его ему?
— Если только мы сможем это самое ущелье найти.
— Я бы постаралась. Все лучше, чем бросать его здесь, на виду.
— Что ж, тогда мы должны загрузить его в фургон, отвезти туда, выгрузить и сбросить вниз.
— Тебя послушать — так все так буднично.
Я, усмехнувшись, обернулся к ней.
Пегги, согнувшись, натягивала джинсовую юбку. Я скользнул равнодушным взглядом по ее тощим ягодицам и скорчил мину. Кэт, заметив, изогнула краешек губ в улыбке.
— Такое впечатление, что нам теперь на роду написано таскать туда-сюда мертвые тела, — проворчал я.
Ее улыбка стала шире.
— Неправда.
— Не правда, но и не ложь. С этой полночи на нас просто сыпятся тела, жаждущие буксировки. Нужно кого-то забрать, кого-то куда-то оттащить, засунуть в багажник, замотать, вытащить из потерпевшей аварию машины, занести в фургон… Все бы ничего, но для таких вещей тут слишком жарко. И мои мышцы всяко не железные. Не хочу нести Снеговича. Пусть Пегги несет. Она его убила.
— Хи-хи-хи. — Застегнув зеленую рубашку, которую подала ей Кэт, на все пуговицы, Пегги обернулась и сердито посмотрела на меня. Ее лицо выглядело чистым, но слипшиеся волосы на лбу на свету отчетливо отливали красным. На руках и ногах тоже виднелись потёки — Кэт проделала хорошую работу, но все же скорее косметическую, чем гигиеническую. Теперь по Пегги сразу нельзя было сказать, что на нее еще недавно вылился добрый галлон крови из разорванной шеи сумасшедшего — но не более. Внимательный близкий взгляд приметил бы оставшиеся следы. — Ты — смешной мужик, Сэм.
— Какой есть, — пожал я плечами.
В ее глазах читался вызов.
— Хочешь, чтоб я его несла? Дерьмо вопрос. Понесу.
— Я пошутил, Пег. Конечно, нести буду я. — Я миролюбиво поднял руки.
— Ты мне «спасибо» должен сказать, за то, что я его тебе убила.
— Ты его не мне убивала.
Кэт подняла с земли носки и передала ей.
Пегги приняла их без комментариев и жестов благодарности. Она чуть не упала, пытаясь натянуть их, и Кэт пришлось ухватить ее и придержать.
— Как долго ты уже в сознании? — спросила она.
— Что?
— После аварии ты отключилась?
— Ну да.
— А когда очнулась?
Пегги снисходительно улыбнулась. Улыбка была редким гостем на ее лице — и, наверное, то было к лучшему. Нехорошая у нее была улыбка. Едкая.
— Вы, значит, сами не поняли?
— Поняли — не спрашивали бы, — сказала Кэт.
— Я пришла в себя после ваших пощечин.
— И не подала виду?
— Угу.
— Получается, ты была в сознании, когда мы вытаскивали тебя и тащили в фургон.
— Ну конечно же.
— Очень мило с твоей стороны, — заметила Кэт и отпустила ее.
Пегги была одной ногой на земле. На другую, согнутую в коленке, она пыталась натянуть обеими руками носок. Как только Кэт отпустила ее локоть, она принялась подпрыгивать на одной ноге, пытаясь удержать равновесие — и удержала бы, если бы Кэт легонько не толкнула бы ее в спину.
— Ой. Прости, — сказала она, когда Пегги рухнула в пыль.