Когда Кэт сказала это, мне показалось, будто земля разверзлась под моими ногами. Я пошатнулся. Не сразу осознал, что все еще стою на неколебимой тверди.
— Я попробовала схитрить, — объяснила Кэт. — Поджечь фитиль всей этой сумасшедшей ситуации. Выходил кол с трудом. Ты его хорошо примотал.
— Чтобы он не выпал, — каким-то забавно-отстраненным голосом пояснил я.
— Знаю, — кивнула Кэт. — Знаю. Прости. Я думала… — Она снова покачала головой. — Я думала, нам никогда не свалить Снега без помощи. Он ведь сам хотел вытащить кол, так что, рассудила я, это все равно произойдет — рано или поздно. Так почему бы не опередить его? Не добавить фактор непредсказуемости? Стоило солнцу зайти — и мы бы получили еще одну переменную в наше дьявольское уравнение. Безбашенного, злющего кровососа.
— По-твоему, он бы на нас не напал?
— По-твоему, у нас было что терять? С одной стороны, я не так уж и верила в то, что Эллиот воскреснет. Есть кол, нет кола — не имеет значения. Но если бы это сработало — появился бы шанс на то, что он, взбешенный, разделался бы со Снегом…
— …и со всеми нами, — закончил я за нее.
— Но нас все равно собирался убить Снег. Думаю, он хотел выждать момент, когда Эллиот обратит его в вампира, и сделал бы нас своими первыми жертвами. Вот почему он терпел нас так долго — за все мы бы расплатились сполна много позже. Но даже если бы его план по становлению вампиром провалился, это ничего бы не изменило. Мы были обречены. Он не отпустил бы нас живыми. — Глядя мне в глаза, она поморщилась и добавила: — Я всерьез полагала, что наши ставки поднимутся, вздумай Эллиот ожить. Они со Снегом могли бы сцепиться и убить друг дружку… а мы бы ушли потом восвояси, целые и невредимые.
Я кивнул.
Логика тут была.
— Не такая уж и плохая идея, Кэт.
— Но и до хорошей ей далеко.
— Восхищаюсь твоей хитрости.
— Я — та еще лиса. Теперь можешь повосхищаться моей глупостью.
— Ничего глупого не вижу. Приди мне в голову подобный план — я бы и сам вытащил кол… если б коленки не дрожали. Не уверен, что мне бы хватило смелости.
— Иногда быть навеселе полезно.
— Так ты во всем пиво винишь?
— Конечно. Всегда во всем вините пиво. — Она улыбнулась. — Может, будь я трезвее, я не рискнула бы вытаскивать кол. Пара-тройкм банок пива — и идиотские задумки начинают казаться гениальными.
— Повторюсь, не такая уж твоя задумка и идиотская.
— По-моему, глупее просто некуда. Безрассудство чистой воды.
— Это ты теперь говоришь, когда Снег Снегович нам больше не страшен.
— Это я теперь говорю, зная, что вампир без кола в сердце валяется неподалеку, и солнце скоро сядет.
— Не имеет значения, — уверенно сказал я. — Мы оба знаем, что Эллиот мертв. И он останется мертвым после захода солнца. Добро пожаловать в реальность, Кэт. В реальности люди, которым в сердце вошла острая деревяшка, не оживают. Такое просто невозможно.
— Почему мне тогда так страшно?
— Наше воображение нас же и пугает.
— А тебе не страшно?
— Чертовски страшно, Кэт. Но это иррациональный страх. Эллиот не встанет и не пойдет искать нас.
— О, как я на это надеюсь.
— Ты знаешь, что так все и будет. Мы оба знаем, что так все и будет.
— Если мы оба такие уверенные карандаши, почему мы не вытащили этот дурацкий кол сразу после того, как Эллиот умер?
— Ну, тому есть много причин: отчаяние, надежда…
— …«Будвайзер», — добавила она. — Но ты, наверное, прав. Он останется мертвым.
— Это виртуальная уверенность.
— С чего бы это вдруг «виртуальная»?
— С того, что ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным. Все упирается в… хм, ну да, в проценты от единицы.
— И сколько же ты дашь? Девяносто девять из ста?
— Да, пожалуй.
— Обнадеживает. А ты бы полетел в самолете, точно зная, что есть этот самый один процент?
— Ну… это очень неплохая вероятность уцелеть.
— Так кажется, пока не вдуматься. Девяносто девять процентов. То есть из каждых ста полетов один заканчивается падением. Это ужасно много. Потому что каждый день вылетают тысячи рейсов, и из них сотня бы падала. Да даже если бы шансы были один на тысячу, каждый день бы столько самолетов разбивалось, что на них летали бы только сумасшедшие. Поэтому знаешь, что будет безопаснее всего?
— Что же?
— Вернуть кол в этого мерзавца. И свести его шансы к нулю. Именно поэтому я тебе рассказала все это. Нам придется к нему вернутся, если мы не хотим до конца жизни просыпаться в холодном поту.
— Неплохо бы еще найти Пегги и Донни. Эллиот не очень далеко отсюда. Какие-нибудь две мили…
— По жаре это много.
— Ну, знаешь, ты могла бы рассказать и раньше. Смысл таить?
— Никакого. Я не боялась рассказать тебе, просто… — Она пожала плечами. — Я ведь и не думала, что стану его вытаскивать, с другой стороны. Я даже не думала об этом, когда открывала багажник. Я не знала, что сделаю это, пока не потянулась к трупу и не стала обрывать изоленту. Ты тогда уже вернулся в машину. Ждал меня. А потом я не хотела рассказывать тебе об этом при Пегги. А потом мы попали в аварию. Одно цепляется за другое… так мы и живем.
— Приятный был бы сюрпризец, — пробормотал я, — если бы этот кровопийца воскрес и заявился пред наши очи, и я бы при этом не знал, что кол кто-то вытащил.
— Я понимаю. Сэм, это был отчаянный шаг. Я не знала, чем все обернется. А сейчас — забавно выходит: мы не нуждаемся в помощи вампира, но и быстренько подъехать к нему и забить кол обратно не можем.
— На самом деле, — сказал я, — проблемы тут особо нет. Мы можем дойти до него на своих двоих.
— Поспеем ли до наступления темноты?
— Даже если не поспеем — что с того?
— Не знаю. — Она мрачно вздохнула. — Хотелось бы просто перестраховаться.
— Значит, перестрахуемся. — Я притянул ее к себе и поцеловал.
Кэт прижалась ко мне крепко-крепко.
— Ты не сердишься на меня? — тихо спросила она.
— За что? За этот кол? Нет, конечно.
— Точно?
— Точнее некуда. Восхищаюсь твоей смелостью. Как ты там сказала? Поджечь фитиль ситуации?
— Да, — подтвердила она с грустной улыбкой.
— Это еще слабо сказано. Ударить по своим же позициям, в надежде, что накроет близко подошедшего противника подошло бы лучше.
— Прости, что не столь сильна в баталистике. Давай скажем прямо: верный суицид.
— Нет. Вовсе нет. Это… это верх смелости. Ты знаешь, чем все может обернуться, но при этом готова взять на себя риск только для того, чтобы дать своим позициям крохотную фору.
— Ход, достойный шахматной партии, — кивнула Кэт. — Гамбит на грани фола. Я вот сейчас рада, что у нас есть достаточно времени, чтобы отменить его.
— Ну, несколько часов до захода солнца у нас точно есть, — сказал я.
— На чем основываешься?
— На тенях.
— Тенях? И сколько же времени показывают тени, Следопыт?
— Часа три. Может быть, четыре.
— Тебя надо послать обратно в школу бойскаутов.
— За что?
— Помнишь, я связывала руки Снеговичу? После того, как он навернулся с крыши фургона?
— Конечно.
— А про то, что у него две пары часов было, помнишь?
— Крайне смутно. Он еще сказал тогда…
— Глаза-то у меня тоже два. Да, да. Так вот, когда я его связывала, заметила, что одни куда-то делись. Не знаю, куда, да и не важно это. Я посмотрела на оставшиеся — и подметила время. Пять минут пятого.
— Пять минут пятого?
— Я и сама удивилась. Получается, мы прятались в скалах не один час.
— Уж точно не один, но пять?..
— Выходит, что так. Время летит незаметно, когда есть, чем заняться. Либо мы проспали дольше, чем думали, либо…
Я наморщил лоб.
— Выходит, если было пять минут пятого, когда ты связывала ему руки, сейчас…
— …уже за пять. Если не больше. Ставлю на полшестого.
— Ну… — Меня чуть-чуть замутило, но я постарался не подать виду. — Солнце сядет только в полдевятого. Или в девять. У нас еще есть как минимум три часа. Это много.
— У меня есть к тебе практический вопросик, Сэм.
— Давай.
— Вампиры оживают после того, как конкретно стемнеет — или после ухода солнца за горизонт?
— Гм… скорее первое, чем второе?..
— Как-то неуверенно ты это говоришь.
— А я и не уверен.
— Тебе не кажется, что это что-то да значит?
— Кажется, пожалуй.
— Я не метеоролог, но заметила, что наступление темноты и полный закат солнца не совпадают по времени. Между ними разница часа в полтора. Если ключевую роль в пробуждении вампиров играет именно закат — времени у нас только до семи, в крайнем случае — до половины восьмого.
— Верно, — согласился я, — но еще мы должны помнить, что Эллиот не пробудится. Он мертв, и мертвым же останется впредь.
— Да-да. Я знаю.
— Но лучше нам поторопиться, — добавил я.
— Чем раньше, тем лучше, все верно.
— Как быть с Пегги и Донни?
— Не знаю. Лучше, конечно, попробовать найти их до того, как стемнеет. Все-таки я их в это втянула.
— Да, но не твоя вина, что они убежали от нас.
— Не моя. Но мы им обязаны, так или иначе. Они позаботились о Снеговиче.
— Ты о нем позвботилась.
— Я просто кинула камень. А Донни столкнул его. Удержись этот гад — и счет был бы не в нашу пользу. А Пегги добила его. Уже за это стоит поблагодарить ее.
— Она все равно та еще ходячая проблема.
— Быть может. Но, убив его, она спасла нас.
— Ладно, черт побери, пойдем их искать, — сказал я. — Вряд ли они успели убежать далеко.