Мы выкрикивали их имена снова и снова, бродя меж развалин. Они не отвечали. Ни за одной дверью, ни под одним большим камнем, ни за одним песчаным наносом — достаточно большим, чтобы было где спрятаться, — их не сыскалось.
Как сквозь землю провалились.
— И все же они где-то здесь, — пробормотала Кэт.
— Может быть, в шахте.
— В шахте?
— Ну да. Где-то здесь должна быть шахта. Если ее нет — стоило ли весь этот огород городить?
— Хорошо, почему нигде нет входа?
— Он должен быть где-то там, — сказал я, кивнув в сторону скалистых стен, выраставших из низины, начинающейся в нескольких минутах ходьбы от руин. Стены эти, казалось, стремились достать до неба, формируя собой хребет под тридцать метров высотой.
— Пошли посмотрим, — сказала Кэт.
Мы двинулись в том направлении.
Очень скоро я заметил, что между ближайшим пластом оголившейся породы и возвышавшейся впереди скалой открывается еще одна маленькая прогалина. Кэт, по-моему, тоже заметила — и ускорила шаг.
Там-то мы и обнаружили вход в шахту.
Он был прорезан в гранитном возвышении.
Мы молча подошли. Глянули внутрь.
Впереди, насколько хватало глаз, простиралась туннельная чернота.
— Ну, что думаешь? — прошептал я.
— Думаю, они там. Куда им еще деваться?
— Не знаю. Но, держу пари, именно сюда Снегович отвел Донни во второй половине дня. Возможно, припарковал фургон прямо здесь. Это объясняет, почему мы не видели его с нашей позиции на скале. Он был здесь спрятан. — Я кивнул в сторону возвышающейся каменной стены.
— Выходит, мы уже в ущелье Брока? — спросила Кэт.
Пожав плечами, я пробормотал:
— Я-то думал о глубокой пропасти… Не знаю.
— Про то, что они с Донни были здесь, я думаю, ты прав. Они не коротали время в какой-то из этих лачуг. Мы нашли не все наши вещи, помнишь? Выходит, остальное…
— …здесь? — договорил я за нее.
— Вот, возможно, почему Донни побежал сюда сразу после того, как вырвался от Снеговича. — Она широко улыбнулась мне. — Горлышко хотел смочить «Пепси».
— Хорошая версия, — сказал я, улыбаясь и сам.
— Нет, глупая. — Она покачала головой, и веселье покинуло ее лицо. — Конечно же, он хотел спрятаться. Залечь на дно, исчезнуть. Слиться с темнотой, и, возможно, стать ее частью. Никогда ее не покидать. Так ведь безопаснее.
В ее глазах отчетливо читалась боль. Я понимал, почему ей близки чувства Донни. Как и он, Кэт подвергалась насилию. Она знала, каково это — когда тебя бьют, унижают, принуждают. Она знала, каково это — прятаться во тьме.
— Ты вышла из своего мрака, — мягко напомнил я ей.
— Да, но… было так сложно. Я не хотела. — Слезы заблестели в ее глазах. — Как же часто мне хотелось просто свернуться в комочек в каком-нибудь темном углу и… исчезнуть.
— Как же я рад, что ты передумала исчезать.
— Я и сама рада.
— Ты — крепкий орешек, Кэт.
— Такая уж я. — Она шмыгнула носом и утерла глаза. — Он просто ребенок, попавший в беду. С ним у нас могут быть трудности. Он может начать прятаться от нас, когда поймет, что мы близко.
— А Пегги? Она тоже где-то там?
— Может быть. Кто знает?
— Она должна быть там.
— Будем на это надеяться. — Утерев глаза в последний раз, Кэт выдохнула. — Ну что, готов идти?
— Похоже на то.
— Идти будем тихо. Очень тихо. Нельзя спугнуть их.
Мы ступили в туннель. Он был, похоже, достаточно широк, чтобы мы могли идти в нем бок о бок… хотя так движение бы значительно затруднилось. Так что я пошел первый, чуть пригибаясь, чтобы не поцеловать лбом потолок. Кэт положила руку мне на спину. Я чувствовал, как ее ладонь мягко вдавилась мне под лопатки.
Чем дальше мы шли, тем меньше света нам оставалось.
Вместе со светом уходило и тепло. Мы будто спустились в склеп.
И вот уже нас обступила такая тьма — хоть глаз выколи. Тотальная чернота.
Даже собственной протянутой руки я углядеть не смог.
Прохлада каменных сводов, впрочем, была почти приятной. После долгого пребывания на изнуряющей жаре я мнил промозглое подземелье едва ли не за благодать.
— Ты видишь, куда мы идем? — прошептала Кэт.
— Шутишь?
— У тебя же осталась зажигалка?
— Ты же говорила — нам нельзя спугнуть их.
— Уж лучше пожертвовать элементом неожиданности, чем сверзиться в пропасть или наступить на прохлаждающуюся змею.
— Потому-то я и иду первым, — проворчал я.
— Ты думаешь, от этого легче?
Не найдя, что сказать в ответ, я, смолчав, нащупал карман, достал зажигалку и зажег ее. Небольшой язычок пламени лизнул мрак и окружил нас колеблющейся, желтоватой аурой. Стали видны довольно-таки гладкий каменный пол шахты и неровные стены и потолок, выглядевшие так, будто кто-то крайне небрежно вытесал их стамеской или отбойным молотком.
Перед нами кишка туннеля продолжала уходить вперед. Огонек зажигалки давал просмотр на какие-нибудь жалкие шажков десять-пятнадцать, дальше вновь начиналось темное царство.
Ни прохлаждающихся змей, ни внезапных пропастей впереди не было видно.
Как и Пегги с Донни.
— Где же они?..
— Я не знаю. Может — вообще не здесь.
— Поворачиваем назад? — уточнил я.
— Пока — нет. Пройдем вперед еще немного.
И мы пошли.
Зажигалка была новая и горела без перебоев. Но, подумалось мне, коли ты хочешь, чтоб так длилось подольше, нужно давать ей передышки.
— Твоя зажигалка цела, Кэт?
— Да. Достать ее?
— Пока не надо.
— Я, кстати, потеряла спички.
— Спички?
— Да. Я прихватила спичечный коробок из дома. Он был в кармане рубашки, но, похоже, выпал где-то.
— Даже представить не могу, как такое могло произойти.
Она тихонько рассмеялась у меня за спиной.
Коль скоро у нас было по зажигалке, не было решительно никаких причин расхаживать в темноте, экономя запал. Так что я оставил свою гореть.
Рука Кэт скользнула ниже вдоль моей спины. Закралась мне под рубашку, легла на пояс джинсов. Я почуствовал, как костяшки ее пальцев вдавились мне в поясницу.
А еще до меня дошло, что язычок пламени уже потихоньку начал подбираться к моему пальцу.
— Я сейчас обожгусь, — сообщил я. — Надо руку сменить.
Отпустив рычажок, я позволил огоньку умереть. Темнота обступила нас. Перебросив зажигалку в правую руку, я щелчком воскресил наш маленький светоч, заставив враждебный мрак сдать позиции.
— Надеюсь, мы не наткнемся на кого-нибудь здесь, — прошептала Кэт.
— Так стоило ли сюда идти, если тут их нет? — задался резонным вопросом я.
— Я не про них. Про… кого-нибудь еще. Вроде Снега.
— Маньяк, обитающий в заброшенной шахте?
— Да. Что-нибудь в этом духе. Не хочу больше неожиданностей.
— Согласен. С нас хватит.
— Как думаешь, есть шанс у нас выбраться отсюда без передряг?
— Ой, вот только не начинай опять про шансы.
Я услышал тихий смешок. Потом кто-то шлепнул меня по заднице.
— Ну не надо, — проворчал я.
— Надо, Сэмми, надо.
Тут блики от зажигалки упали на что-то, напоминающее остатки пикника прямо на каменном полу шахты. Подойдя поближе, я опустил руку с огоньком и выпрямился. От моей макушки до свода было всего ничего.
Кэт, убрав руку с моего пояса, шагнула вперед и встала рядом со мной.
Банки от «Пепси» — тут и там. Раздавленный пакет печенья «Орео». Вскрытая пачка картофельных чипсов — сухие крошки повсюду. Неподалеку — надкушенная палка салями. Снег Снегович решил не возиться с ножом — справился зубами. Может быть, и Донни что-то перепало — с другого конца палки виднелся укус поменьше.
— Вот, значит, где они были, — сказала Кэт. — Пока мы отлеживались в скалах…
— О да.
— Снегович увел его сюда. В темноту. Боже мой. Парень натерпелся.
— Белоснежка скушала свое отравленное яблочко, — хмыкнул я. — Больше этот подонок никому не навредит.
— Да, но Донни это уже не поможет.
— Где он сейчас, этот Донни?
До пальца добралось пламя, и я снова отпустил рычажок. Нахлынула тьма.
Вернулся свет как раз вовремя, чтобы я смог увидеть кусок скалы, летящий из темноты прямо мне в лицо.
— Черт! — завопил я и пригнулся.
Камень просвистел мимо моего левого уха.
За ним последовали еще два.
— Эй! — крикнула Кэт.
Убрав палец с рычажка, я, под покровом тьмы, бросился вперед, к Кэт, и заслонил ее своей спиной. Один камень сильно ударился о левое плечо, другой — миновал. Обняв Кэт, я вместе с ней мягко рухнул наземь.
Свернувшись на холодном камне, мы прикрыли головы руками.
Камни все летели и летели.
Пегги и Донни здорово их бросали. Видимо, собирали снаряды заранее. Не знаю, сколько их было — где-то после двадцатого сбился со счета.
Так как швырялись они в полной темноте, большая их часть миновала нас. Я слышал, как они отскакивают от стен, потолка и пола — впереди, позади, слева, справа. Каждый раз звуки варьировались, в зависимости от размера снаряда и того, во что он угодил.
Несколько штук достали-таки меня.
Я только стискивал зубы и молчал, боясь, что Пегги с Донни пойдут на звук.
Наконец, шквал прекратился.
Мы лежали тише воды, ниже травы. Я чувствовал теплое дыхание Кэт на своей груди.
Если не считать нашего приглушенного дыхания и биения сердец, нас окутала тишина — столь же глубокая, тяжелая и тягучая, сколь и мрак кругом.