- А может, и сошьют? У матери трудодней много - она у нас огородница. Попрошу, и сошьёт... И отец у нас плотник. - И добавила чуть слышно: - Он сейчас в совхозе работает. А может, он там, в магазине, купит и принесёт.
Но Светлана только засмеялась на это:
- Так он и будет помнить про твоё платье!
У Аниски опять сошлись брови.
- Будет. Он мне в ту осень башмаки с галошами купил!
- Фу, галоши! - Светлана сморщила нос. - Терпеть не могу никаких галош!
Аниска хотела было вспылить. А как же в новых башмаках прямо по грязи в школу идти? Эти башмаки отцу легко было заработать, что ли? Помаши-ка топором-то с утра до ночи!
Но посмотрела на Светлану и промолчала. Неужели надо Аниске ещё и с ней поссориться?
Лён кончился у самой лесной опушки. Аниска вдруг, ничего не сказав, побежала куда-то в сторону.
- Куда ты? - закричала Светлана.
Ей стало страшно: а вдруг Аниска убежит и бросит её одну?
Но Аниска не думала убегать. Она залезла в заросли шиповника, осторожно пригнула тонкую колючую ветку с розовым бутоном на конце:
- Посмотри! Посмотри, какая красавица! Понюхай!
Светлана понюхала:
- Ну подумаешь! Вот розы - это да! Мама ставила в вазу - вот те пахнут! А эти что...
Аниска замахала на неё рукой:
- Не говори! Не говори!
Отвела её от куста и зашептала:
- Зачем так говоришь-то? Ведь ему тоже обидно!
- Кому?
- А шиповнику. Он зацветает, а ты!..
Светлана поглядела на неё с некоторой опаской: "Отколотит?"
Но Аниска была кротка и задумчива.
- Мне вот всё думается - откуда он эти розовые цветочки берёт? Листья зелёные, и почки зелёные, а из зелёного - вдруг розовый цветочек. Ну, откуда? Почему? Как он может?.. Я вот всегда так гляжу и думаю... Ты не знаешь?
Светлана ответила уверенно, но не глядя в глаза:
- Конечно, знаю! Вот ещё пустяки... Только... пойдём домой...
- А хочешь, я тебе партизанскую могилу покажу?
- А далеко?
- Да нет. Вот тут через овражек. Иди за мной.
Аниска бегом бросилась в овраг, заросший ольшнягом и малинником. Светлана поспешила за ней. Кусты царапали ей руки и цеплялись за платье, а под ноги то и дело подвёртывались острые сучья и корявые пеньки. На дне оврага, в ручье, Светлана промочила свои жёлтые туфли. Кое-как перебравшись на ту сторону, она оглянулась в страхе:
- Аниса, ты где?
В ответ ей только шершавые солнечные листья ольшняга тихонько шелестели под ветром. Светлана, не глядя под ноги, изо всех сил карабкалась по крутой стороне оврага. Косы у неё растрепались, одна ленточка осталась где-то на ветке... Ей уже представилось, что Аниска убежала, что она осталась одна и теперь совсем пропадёт в лесу...
Но, выбравшись наверх, она сразу увидела Аниску.
- Ты что же не откликалась?! - сердито, чуть не со слезами, крикнула она.
Но Аниска сделала ей знак рукой:
- Не кричи. Здесь нельзя кричать... Видишь?
На бугорке, обнесённая частой оградой, зеленела большая могила. Широкая черёмуха прикрывала её свежей душистой тенью.
- На этой черёмухе очень много цветов бывает, - тихо сказала Аниска. - Как начнёт отцветать - так с неё и сыплется и сыплется на могилу... Будто летом снежок идёт...
- А ты видела?
- Да.
- Что же, вы часто сюда ходите?
- Я хожу.
- Одна?
- Да.
- А девочки?
- Они не ходят.
- Ну, а почему же ты ходишь?
- Так. Побыть с ними.
- С кем?