- Что-то не всходят и не всходят! - сказала она. - Может, и не взойдут? - И, понизив голос, предложила: - Знаешь, Валентинка, ты посмотри. Разрой и посмотри, есть на них наклёвыши или нет. Если есть, значит, взойдут.
Валентинке и самой очень хотелось вырыть хоть бы одно зёрнышко. Но что-то слишком весело смеются у Таиски глаза и что-то Романок насторожился, так и вытаращился: разроет или не разроет Валентинка тарелку?
И вдруг Романок не выдержал.
- Не разрывай! - сказал он. - Дедушка вот до чего рассердится!
- Сунулся! - крикнула Таиска. - Ну чего ты сунулся? На тебя, что ли, он рассердится? На тебя, да?..
Таиска показала Романку язык и ушла.
- Я в ту весну разрыл, а он меня прямо за волосы, - продолжал Романок. - Ведь он их считает!
Валентинка испуганно смотрела на Романка. Ух, что было бы, если б она так вот деду напортила!
С этого дня она даже и близко не подходила к тарелкам. И, когда становилось очень скучно, усаживалась в уголке за комодом, вынимала из своей жёлтой сумочки связку картинок и расставляла их рядышком возле стены. Эти картинки она собирала давно: вырезала из старых журналов, выменивала у подруг на лоскутки и на игрушки, выпрашивала у мамы, если та получала красивую открытку.
Дарья с беспокойством посматривала на Валентинку, когда та, усевшись перед своими картинками, смотрела на них и что-то бормотала потихоньку. С кем она разговаривает? Кого она видит?
А Валентинка придумывала: вот на круглом листке водяной лилии сидит крохотная девочка - Дюймовочка. Но это не Дюймовочка, это сама Валентинка сидит на листке и разговаривает с рыбками...
Или - вот избушка. Валентинка подходит к дверям. Кто живёт в этой избушке. Она открывает низенькую дверь, входит... а там прекрасная фея сидит и прядёт золотую пряжу. Фея встаёт Валентинке навстречу: "Здравствуй, девочка! А я давным-давно тебя поджидаю!"
Но игра эта тотчас кончалась, как только кто-нибудь из ребят приходил домой. Тогда она молча убирала свои картинки.
Как-то перед вечером Валентинка не вытерпела и подошла к тарелкам.
- Ой, взошло! - воскликнула она. - Взошло! Листики!.. Романок, смотри!
Романок подошёл к тарелкам:
- И правда!
Но Валентинке показалось, что Романок мало удивился и мало обрадовался. Где Таиска? Её нет. Одна Груша сидит в горнице.
- Груша, поди-ка сюда, погляди!
Но Груша вязала чулок и как раз в это время считала петли. Она сердито отмахнулась:
- Подумаешь, есть там чего глядеть! Какая диковинка!
Валентинка удивлялась: ну как это никто не радуется? Надо деду сказать, ведь он же сеял это!
И, забыв свою всегдашнюю боязнь, она побежала к деду.
Дед на дворе прорубал канавку, чтобы весенняя вода не разлилась по двору.
- Дедушка, пойдём! Ты погляди, что у тебя в тарелках: и листики и травка!
Дед приподнял свои косматые брови, посмотрел на неё, и Валентинка в первый раз увидела его глаза. Они были светлые, голубые и весёлые. И совсем не сердитым оказался дед, и совсем не страшным!
- А ты-то чего рада? - спросил он.
- Не знаю, - ответила Валентинка. - Так просто, интересно очень!
Дед отставил в сторону лом:
- Ну что ж, пойдём посмотрим.
Дед сосчитал всходы. Горох был хорош. Овёс тоже всходил дружно. А пшеница вышла редкая: не годятся семена, надо добывать свежих.
А Валентинке словно подарок дали. И дед стал не страшный. И на окнах зеленело с каждым днём всё гуще, всё ярче.
До чего радостно, когда на улице ещё снег, а на окне солнечно и зелено! Словно кусочек весны зацвёл здесь!
ПРИБЫЛЬ В ДОМЕ.
В ИЗБЕ ПОЯВЛЯЮТСЯ НОВЫЕ ЖИЛЬЦЫ
Мать сегодня то и дело заглядывает в овчарник. Всё ходит, смотрит чего-то. И даже поздно вечером, когда уже все легли спать, Валентинка услышала, как она зажгла лампочку и, накинув шубейку, опять пошла в овчарник.
На этот раз она вернулась очень быстро и сразу стала будить деда:
- Отец, отец, встань, помоги!
И снова ушла. Дед тоже быстро поднялся и поспешил за ней.
Валентинка встревожилась. Что случилось? Она торопливо надела платье - может, сейчас придётся бежать?
Девочки спокойно спали на большой кровати. На краю печки похрапывал Романок. Ну почему же они все спят, когда в доме такая тревога?
Через некоторое время захлопали двери во дворе, раздались шаги в сенях. Вот мать идёт, вот дед, а вот ещё чьи-то мелкие шажки - тук, тук, тук...
Открылась дверь. Вошли мать и дедушка, а за ними вбежала большая чёрная овца. Мать несла что-то, завёрнутое в дерюжку. И когда она эту дерюжку развернула, Валентинка увидела маленьких, ещё мокрых ягняток.
Она вскочила с постели:
- Ой, какие малюсенькие!
Ягняток было трое. Они еле стояли на своих растопыренных тонких ножках. Овца подошла к ним и начала их облизывать своим шершавым языком, и так яростно лизала, что ягнята не могли устоять, падали и кувыркались.
- Ну, хватит, хватит! - сказала мать. - Умыла, и ладно. Давай-ка лучше покорми своих ребят!
Дед подержал овцу, а мать взяла ягняток и подсунула к вымени. Ягнята тотчас принялись сосать. Только вышло не совсем хорошо: два чёрных сосали, а третий, белогрудый, бегал вокруг и кричал тоненьким голоском. Мать оттащила одного чёрного и подсунула белогрудого. Но чёрный рвался из рук. И не успела мать его выпустить, как он уже снова бросился и оттолкнул белогрудого. Мать покачала головой:
- Вот безобразники! Придётся этого отдельно подкармливать.