В первый же день он пошел с девушками таскать воду, поливать огороды. Обошел всю колхозную землю - и поле, где посеян овес, и картофельное поле, и капусту посмотрел.
А вечером бабы осаждали его вопросами:
- Ну как, Сергей, немец-то еще силен?
- Виден ли конец войне-то?
Как только заходил разговор о войне, у дяди Сергея сразу темнело лицо. Вспоминалось все пережитое, все, что пришлось вынести и увидеть.
Отвечал он скупо, сдержанно: конец войне тогда наступит, когда немца разобьем. Еще грозные бои будут. Под Орлом и Курском немец собрал большие силы. Придется повоевать. Но уж если с Волги погнали - погоним и здесь...
Ребята так и ходили за дядей Сергеем стайкой.
- Покажи медали-то... Что ж ты только ленточки носишь?
- Когда-нибудь покажу. А пока глядите вот на это. - Он показал желтую ленточку на правой стороне гимнастерки. - Вот это ордена стоит!
- Я знаю, - сказал Ромашка, - это тяжелое ранение.
- Правильно. Медали - за то, что хорошо воевал. А это - за то, что крови своей не жалел за Родину.
- А как тебя ударило, дядя Сергей? Осколком или бомбой?
- А раненого тебя на чем везли?
- Ох и дотошные! И все-то им нужно! Уходите вы от меня, потом расскажу!
Однажды ребята увидели, как Грунин отец и дядя Сергей прошли по улице с пилой и топорами.
- Это они пошли лес резать, - задумчиво сказал Ромашка, - избу ставить будут. Вот бы и нам надо с матерью!
- И нам бы, - негромко отозвалась Стенька, - да только у нас некому. Вот Трофим подрастет - тогда мы с ним лес валить будем.
- А когда к нам брат Виктор приедет, - гордо сказала Раиса, - он еще и не такую избу построит! Только вот лес возить - на чем? - добавила она, помолчав. - Лошадей-то небось председатель не даст. Пока себе не навозит.
- Значит, у одного только председателя изба будет, да? - вдруг спросил молчаливый Федя. - Так одна и будет стоять во всей деревне?
- А что ж? Очень просто, - сказала Раиса. - Лошадями кто распоряжается? Он! Вот и будет себе возить. А что же? Председателям хорошо!
- Грунь, правда? - Стенька обернулась к Груне. - Только вы одни строиться будете, да?
- А она почем знает? - вдруг заступился за Груню Ромашка. - И никто ничего не знает. Вот когда привезут бревна, тогда и увидим.
Груня в этот день снова пошла на старую усадьбу. На пепелище буйно разрослись седые лопухи и веселая, словно кружевная, крапива. Они совсем закрыли черные обломки пожарища. В палисаднике цвела сирень. Нижние ветки кто-то обломал - наверное, маленькие девчонки. А наверху празднично красовались лиловые цветы. Груня видела, как ветерок покачивал их, а потом уносил маленькие бледные лепестки.
- Сирень облетает, лето на порог ступило...
Это бабушкина примета. Старые люди все примечают - и как облака идут, к ведру или к ненастью, и как туман стелется, и как солнце садится... Это очень интересно - все примечать. Вот и Груня тоже кое-чему научилась от бабушки: сирень облетает - кончилась весна, лето на порог ступило.
Снова вспомнился разговор с начальником. Значит, начинается стройка! И Груня уже видела, как везут из лесу бревна, как складывают их костром вот тут, на усадьбе... А потом отец и дядя Сергей чистят их, обрубают... И вот - венец за венцом поднимается новая, совсем новенькая изба! Со смолкой!
Какие наличники у них будут? Наличники у них будут голубые с белым, как небо с облаками. Или нет - красные, малиновые, как иван-чай! Вот они с матерью убираются в новой избе, топят печку, вешают занавески... И по всем окнам ставит Груня баночки с цветами!
Груня покосилась на бурьян и улыбнулась. Где изба? Ее еще нет. Но она скоро будет. Уже ходят по лесу отец и дядя Сергей, уже звенит пила, трещат и валятся деревья. Для кого звенит пила? Для кого валят деревья?
- Для нас... - шепчет Груня, - для нашей избы. А как будет хорошо лежать бабушке в высокой горнице у светлого окна!
Но тут почему-то вспомнились Стенька и Трофим. А как же они? У них отец в госпитале, говорят - очень тяжело ранен, может, и домой не приедет... Как же они? Значит, пока Трофим не вырастет, они так и будут, как мыши, в соломе жить?
А тетка Федосья? Ей и вовсе некого ждать. А Ромашка?
И снова увидела Груня свою новую высокую избу с малиновыми наличниками, которая стоит и сверкает окнами над сиренью. Одна изба на всей улице.
А в деревне - по-прежнему бурьян да обгорелые трубы... Но как же тогда сможет жить Груня в своей новой высокой избе?
И, полная раздумья, она пошла спросить об этом у матери.
А мать сказала:
- Нам строиться? Что за спешка? У людей вон ребятишки маленькие, отец на войне, а то и вовсе нет отца... Вот им и надо избы в первую очередь, а мы и повременить можем.
И Груня увидела, как рухнула и рассыпалась ее новая изба с малиновыми наличниками... Сердце у Груни слегка сжалось. Но у других будут дома - и у них когда-нибудь будет. А чтобы один дом на пустой улице стоял - нет, лучше не надо.
В ДЕРЕВНЕ ПАХНЕТ СТРУЖКАМИ
И все случилось не так, как говорила Раиса. Пришла первая подвода из лесу. Но лошадью правила тетка Дарья Соколова, а не председатель. И не на председателеву усадьбу свалила она лес, а на свою. У тетки Дарьи не было мужиков в доме. Муж погиб на войне смертью героя. А у нее осталось четверо ребятишек, и самая старшая - кудрявая Анюта, Трофимова помощница.
Анюта ходила гордая и всем говорила:
- А у нас изба будет!
Веселое наступило время - зацвели луга, солнце грело по-летнему, а если выпадали дожди, то им только радовались: огороды польют. Появилась новая забота - нагрянули на огороды сорняки.
Огородница тетка Елена назначила норму Груниной бригаде - каждый день четыре часа полоть.
Ребятишки ходили полоть с утра. Болела спина, уставали руки, саднило ладони, исколотые молочаем, изрезанные пыреем. Но зато с обеда и до вечера убегали кто куда хотел - в лес, на луг, на реку.
Груня и Стенька собирали всех маленьких ребятишек и уходили с ними на реку. Купались в тихой мелкой воде, бегали по теплому песку, собирали на лугу столбечики.
А когда возвращались домой, слышно было, как стучат в деревне топоры. Это плотники пришли из района и взялись за дело.
- Анюта, слышишь? Тебе дом строят!
Анюта улыбалась и протяжно отвечала:
- Слы-ышу...