У БАБУШКИ ТАРЫНЧАК
Как сказал Бадин-Яш, так и случилось: два дня дул ледяной ветер, два дня лежали на конусах гор тяжелые облака, а на третий день люди проснулись и увидели ясную, тихую зарю, услышали птичий щебет. Солнце засияло по-летнему и сразу согрело долину.
В этот день Чечек на повозке с продуктами ехала к бабушке Тарынчак. Как давно она не была в этой тихой долине, где стояли старые аилы коннозаводской бригады! Сытые лошади шли не спеша. Молодой рабочий широкоскулый Антон - напевал тихонько и не погонял лошадей: день хороший, солнце греет - куда торопиться? Дорога шла по большой долине, засеянной рожью. Чуть заметный ветерок волнами проходил по густой, невысокой, еще зеленой ржи.
- Эх, рожь! - прервав монотонную песню, сказал Антон. - Уж пора бы в трубку закручиваться, а она от холода совсем застыла, росту нет...
И снова запел. Как ни застывают поля от холода, а все-таки отогреваются, и хлеба созревают помаленьку. Неровный климат в Горном Алтае, неверный... но борется с ним богатая черная алтайская земля. И борется советский человек! Острыми плугами вспахивает он землю, удобряет ее и навозом и минералами - разные химические удобрения стали применять люди... А сеют тоже не как придется, а лучшими сортовыми семенами засевают поля... И чего теперь только не растет в долинах: и рожь, и овес, и лен, и гречиха!.. Когда это было на Алтае?..
Вечерело. Над долиной сияло большое оранжевое солнце, и синие тени ложились от высоких лиственниц. Окруженные горами и густой хвойной тайгой, в долине стояли аилы - конусообразные шалаши, древние жилища алтайцев. Вот виден аил бабушки Тарынчак.
Чечек взяла вожжи из рук Антона:
- А ну-ка, пошли! Бегите скорей! Вот еще!..
Лошади прибавили шагу, пустились ленивой рысью. У крайнего аила Чечек соскочила с повозки:
- Бабушка, эзен! Как поживаешь?
Из открытой дверцы аила выглянула бабушка Тарынчак. Лицо у нее морщинистое, коричневое, из-под набухших век светятся веселые узкие, как щелочки, глаза. На ее круглой меховой шапке красуется черная кисть, а на плечи свешиваются жесткие черные косы. Бабушка вынула изо рта дымящуюся трубку и широко улыбнулась:
- Эзен, эзен, внучка! Вот как хорошо, что приехала! А я одна и одна... Старый Торбогош в тайге, редко домой приходит... Входи, садись, Чечек, поешь - мясо есть, сырчик есть... Чегень* хороший!
_______________
* Ч е г е н ь - квашеное молоко.
Чечек вошла в аил - как давно не была она здесь! - и уселась на полу, на упругой, густой шкуре дикого козла.
Посреди аила, в ямке, вырытой в земляном полу, жарко рдели крупные угли. Бабушка подбросила несколько сухих поленьев - вспыхнул огонь, и фиолетовый дым потянулся к отверстию, которое светилось на верху аила.
Светлое пламя озарило наклонные стены, черные от сажи, построенные из жердей и толстой коры. Чечек оглянулась кругом - все по-прежнему в бабушкином аиле. У одной стены стоит кадочка с кислым чегенем. Рядом висит привязанная к жердям полочка - там лежит хлеб, стоит посуда. Узкий деревянный ларь с мукой, а на ларе овчины, шкуры козлов, подушка - здесь спят гости. А бабушка Тарынчак, закутавшись в шубу, спит на земле около очага.
- Как поживаешь, бабушка? Как твои дела? - весело и ласково сказала Чечек, заглядывая ей в лицо. - Какие у тебя новости?
- Какие там новости! Рыжая корова недавно отелилась. Теперь у меня три коровы да три теленка... Пастухи обещали деду Торбогошу щенка привезти - буду приучать, чтобы коров домой пригонял, я старая становлюсь... Ну какие у нас новости! Вот еще - второй трактор к нам в бригаду пришел. Да еще недавно новую машину привезли: сама сено сгребает, широкий вал берет! Вся голубая, как цветок. А зубья серебром светятся! Красивая машина! И подгребает чисто, не то что волокуши наши...
- А говоришь - новостей нет! - засмеялась Чечек. - Вон сколько сразу наговорила!
- Э! - отмахнулась бабушка Тарынчак. - Ну что это, какие новости!.. Лучше ты расскажи.
- Вот ты как, бабушка! Так уж тебе это все, значит, не новости? Наверно, у тебя раньше здесь больше новостей было?
- Раньше? - Бабушка Тарынчак посмотрела на Чечек. - А что же раньше было? Вот так! Да ничего не было!
- Ага! А теперь уж и тракторы тебе не новости и голубая машина не новости!.. Ишь ты какая, бабушка!
Бабушка Тарынчак с улыбкой покачала головой:
- Да ведь привыкли уже. К хорошему привыкнуть долго ли? Нет, к хорошему привыкнуть недолго. Вот, как будто это уже и не новости! Время другое - и мы другие. Уж как будто все так и быть должно... А ты, внучка, ездила далеко. У тебя-то, наверно, очень интересные новости есть?
- Да, конечно, у меня есть новости! - согласилась Чечек.
И снова - уж в который раз! - пришлось ей рассказать о школе, о подругах, о директоре, и о том, как сажали сад, и о том, как ее принимали в пионеры, и о том, как ставили спектакль... И конечно, хоть чуть-чуть, да пришлось упомянуть и про товарища брата, про самого умного и самого доброго человека, про Кенскина Кандыкова.
- Э, что же мы! - спохватилась бабушка Тарынчак. - Все сидим да все говорим, а гостей не кормим!
- Бабушка, - сказала Чечек, принимаясь за сырчики, - директор хочет избы строить!
- Пускай строит, - ответила бабушка.
- И тебе избу построит.
- А построит - пускай сам живет. На что мне изба? Где родилась, там и помирать буду... Кушай, Чечек!.. Я в избе жить не буду...
Бабушка Тарынчак, прежде чем подать молоко, подошла к толстой жерди, около которой стояла маленькая засаленная берестяная куколка. Чечек сначала даже не разглядела ее.
- Ягочи-Хан, живущий на пятом небе, хранитель кута!.. - пробормотала бабушка и побрызгала на куколку молоком.
- Бабушка, а что такое "кут"? - спросила Чечек.
- Кут - семечко, Чечек. Семечко, из которого растет все: и травы, и цветы, и деревья, и человек...
- А где такое семечко есть?
- Ну, это я не знаю, Чечек. Ты побольше ешь да поменьше говори!
- Бабушка, а ты сегодня еще какую-нибудь сказку расскажешь?
- А разве это сказка? Ягочи-Хан - добрый бог. Не трогай его, он живет тихо. Живет и живет - ну что тебе?.. Вот и стадо идет, слышишь? Коровы мычат. Собаки лают...
Бабушка Тарынчак вышла из аила. Чечек наскоро съела кусок жесткого, пахнущего дымом сырчика и выскочила вслед за ней.
Солнце уже опустилось за горы. Широкие полосы угасающего света лежали в долине. К аилам подошли коровы, медленные, тяжелые. Никаких загонов не было. Коровы подходили, останавливались и флегматично ждали. Около аилов хлопотали хозяйки. Они усаживались доить коров, а маленькие желтые телята лезли сосать вымя.
Бабушка Тарынчак, не выпуская трубки из зубов, вынесла пойло в деревянной бадейке. Большая светлая корова, отяжелевшая от обильных кормов, подошла к бадейке, а за ней подошли еще две. Бабушка подоила одну корову, потом другую, потом третью.
И каждую не додаивала до конца, оставляя молоко телятам. А телята только и ждали, чтобы их подпустили к коровам пососать молока... Негромкий говор, негромкий смех слышался в стане. А кругом, на горах, лежала глубокая тишина...
Маленькая соседская девочка, черноглазая Чоо-Чой, увидела Чечек:
- Чечек приехала!
- Приехала! - весело сказала Чечек. - А где ваша Ардинэ, дома?
- Ардинэ далеко, на покосе. Там ночуют. А Нуклай и Колька Манеев вот тут, недалеко, сено сгребают. Вот они едут домой.