После случившегося в тот день Пауль почувствовал, на его плечи взвалили тяжелый груз. И если бы не люди, с которыми он успел переговорить, то ему не составило бы труда сбросить эту ношу. Теперь же, помня лица и истории лейтенанта Манфреда Балька и Генриха Гейзера, отказаться от этого груза казалось слишком сложным. В ту ночь ему приснилось все что только можно. Разложившееся тело Генриха молило его о чем-то, разобрать слова было очень непросто. Следом к нему присоединился лейтенант, но понять, что говорил он, оказалось просто невозможно. Хотя Пауль не знал действительно ли он убил себя и как именно это сделал, его мозг довершил картину самостоятельно. У Манфреда Балька отсутствовала половина лица, будто он выстрелил в него из охотничьего ружья. Потом откуда-то появились обнаженные Анна и Сабина с четкими намерениями. Хоть он и сопротивлялся, девушкам удалось свалить его и не дать подняться, держа за руки и за ноги. Делая это, они смеялись, пока веселый девичий смех не превратился в ужасающий хохот и появилось оно. Или скорее она. Старуха со страшным лицом, огромными грудями и горбом. В одной своей костяной руке держа метлу, а в другой огромный мясницкий тесак. И когда нож пронзил его грудь, он проснулся, по-прежнему слыша затухающий хохот.
Уже на следующую ночь Пауль лег спать, полностью избавив свою голову от любых мыслей. Сны ему почти не снились, а если и снились, то не несли никакой угрозы в себе. Лишь иногда по утра в его ушах эхом отдавался зловещий хохот. Второй медовый месяц закончился и как бы им не хотелось возвращаться, но все же пришлось. Мари похорошела и её состояние улучшилось. Пауль старался не волновать её понапрасну, поэтому не задерживался на работе и вёл себя так, будто волновавшая его проблема решена. Либо его супруга поверила, либо не подавала вида. И он надеялся на первый вариант. Документы и карту взятые им у лейтенанта пришлось изучать на работе. Ничего особенного в них не оказалось. Почти всё что лейтенант рассказал было продублировано. Также среди бумаг оказался набросок того создания, с которым подразделение столкнулось в лесу. Рисунок не давал какой-либо новой информации в основном по той простой причине, что его автор не умел рисовать. К сожалению, подтвердились опасения Пауля. В записях лейтенанта со временем терялся смысл. Казалось, что их делал сумасшедший. Возможно ему удалось его застать в момент ослабления болезни, но написанное явно указывало на психическую болезнь писавшего.
Можно ли после этого верить сказанному им? Этот вопрос мучил его некоторое время, но потом произошла встреча с Анной. В этот раз они встретились в архиве. Стоявший, как обычно, на входе Отто, узнал Пауля и спокойно пропустил. Даже кивнул в знак приветствия. Расслабившись от такого отношения к себе со стороны огромного СС-овца, молодой человек набрался храбрости и спросил:
— Отто, а ты здесь единственный охранник? — непонятно чего он ожидал, задавая такой вопрос на одном из СС-овских объектов.
— Не твое дело, — грубо ответил солдат и испепеляюще посмотрел на проходившего мимо молодого человека.
Прибавив хода, чтобы случаем не спровоцировать Отто на какие-либо другие действия, Пауль очень быстро скрылся на лестнице, ведущей в подвал. Зайдя без стука, он застал девушку стоящей на голове около стены. Увидев вошедшего, она очень мастерски уже через секунду оказалась на ногах и тут же слегка зашаталась.
— Всё в порядке? — поинтересовался врач.
— Да, всё нормально, — улыбнувшись ответила Анна, — просто слишком быстро стала на ноги.
Она подбежала и неожиданно обняла Пауля. Это вогнало его в ступор. Не зная, что сказать, такого развития событий он не предполагал, он просто ляпнул.
— Я, наверное, разозлил Отто, — девушка выпустила его из объятий и внимательно разглядывая, спросила.
— Это чем же?
— Я решил узнать единственный ли он здесь охранник, — медленно отодвинувшись на пол шага, так чтобы девушка не поняла этого, ответил Пауль.
— И что он ответил? — направившись в сторону стола, где лежали свежие фрукты, спросила Анна.
— Сказал, что это не мое дело, — уже более расслаблено ответил молодой человек.
— Не волнуйся, — поедая апельсин, продолжила разговор она, — он не умеет злиться, — увидев вопросительный взгляд своего гостя, девушка пояснила. — Пока ты ездил отдыхать, я одолжила его машину и.… - её лицо резко покраснело, выдавая в ней стыд за совершенный поступок. — В общем его машина вряд ли сможет ездить после этого, но он на меня даже не кричал.
Доев в образовавшейся тишине фрукт, Анна посмотрела на стоявшего с раскрытым ртом Пауля. На его лице читался лишь один вопрос: «Что произошло?». Покраснев еще сильнее, она поборола себя и заговорила:
— Я в этом не виновата, — она превратилась в маленького ребенка, который придумывал ложь после совершенного плохого поступка. — Это всё Марко! — её голос почти перешел на детский писк.
— С Марко я еще поговорю, — Пауль чувствовал себя учителем или родителем отчитывавшим провинившегося ребенка. — А теперь расскажи по порядку, что произошло.
— Я решила отдохнуть, на работе выдалась не простая неделя, — медленно, совершенно на себя не похоже, начала рассказ Анна. — Встретилась с Филиппом, Марко и Диттмаром. Мы неплохо отдохнули и отправились по домам. На машине Отто.
— И кто же был за рулём?
— Официально, — Филипп, — опустив голову продолжала она, — он сказал, что мы преследовали кого-то.
— Кому сказал? — удивленно спросил Пауль.
— Другим полицейским, которые приехали на место аварии, — желая не встречаться глазами с собеседником, девушка взяла со стола новый фрукт. В этот раз им оказалось яблоко, но есть его она не стала. А потом резко сорвалась с места со словами. — У меня же есть гостинец для твоей супруги.
— С начала расскажи до конца, что произошло, — грозным голос остановил уже направившуюся к холодильнику девушку Пауль, — а потом остальное.
— Я ехала, как обычно, и тут из кустов выскочил кот, прямо под колеса. Нажав резко на тормоза стала выкручивать руль и машина перевернулась. Никто серьезно не пострадал, только Диттмар сломал ногу. На мне даже царапины не осталось, — быстро, словно скороговорку, произнесла всё это Анна и опять бросилась к холодильнику.
— Стоять! — успев схватить её за плечо, произнес Пауль. — То есть, как я понял, вы все напились, — посмотрев на опустившую голову девушку он понял, что попал прямо в цель, — и ты, как обычно, гоня на сумасшедшей скорости, решила спасти выбежавшего на дорогу кота?
— Но ведь это кот! — запротестовала она.
— А с тобой в машине сидело еще трое людей, — несмотря на то что она гений, Анна по-прежнему оставалась молодой девушкой. Поэтому для неё спасти кота, было очень важно. Что вызывало сильное удивление в связи с её дружбой с работником крематория, расположенного в исправительном лагере. «Её моральные принципы точно расходятся с общепринятыми», — подумал Пауль.
— Я так больше не буду, — голосом обиженного ребенка произнесла девушка.
— А тебе больше никто и не даст сесть за руль, — констатировал молодой человек. — Ладно, проехали, — а в уме сделал пометку, серьезно поговорить со своими друзьями по поводу спаивания несовершеннолетних девушек и вождения в нетрезвом виде. «Боже! Ведь двое из них полицейские!» — эта мысль не покидала его голову. Посмотрев на гениального ребенка, стоявшего перед ним, Пауль сказал. — Я привез тебе подарок.
Эти слова воодушевили Анну. «Ну вылитый ребенок», — констатировал он, доставая из своего портфеля все взятые им у лейтенанта документы и сделанной им самим записи их разговора, с упоминанием о выстреле. Он передал ей все бумаги и застыл на месте. Девушка, получив документы уже через мгновение сидела за столом и изучала их. Пауль постоял некоторое время в ожидании чего-то, а потом решил просто уйти.
— Хорошо, вижу подарок тебе понравился, — произнес он поворачиваясь лицом к двери. — Тогда я пошел.
— Подожди, — чуть ли не крикнула Анна и побежала к холодильнику. Достав оттуда целую коробку полную ягод, она пихнула её в руки Пауля, со словами. — Твоей жене должно понравиться.
После этого она уже не обращала на своего гостя внимания. Погрузившись в изучение полученных материалов, девушка проигнорировала и слова благодарности, и его уход. Поднимаясь по лестнице, молодой человек попробовал одну из ягод. «Вкусные! Интересно откуда у неё столько фруктов?» — с этой мыслью он проходил мимо охранника и услышал.
— Я здесь не один, просто ты всегда приходишь в мою смену, — прозвучал угрюмый голос Отто.
— А! Спасибо, понятно, — не зная, как на это ответить, произнес Пауль.
Таким образом закончился май. После этого жизнь потекла более размеренно. Пауль контролировал свои сновидения. Мари не переутомлялась, в основном потому что весь день с ней сидели её подруги. Каждый день, когда её супруг возвращался с работы и подруги уходили, она жаловалась ему на них. Это стало в определенной степени испытанием для него. До этого он не знал свою супруги с такой стороны. Теперь же ему приходилось каждый вечер выслушивать её жалобы на глупость, зависть и другие негативные черты, которые она в них видела. Паулю не нравилось, что она говорила, но ему очень нравилось её выражения лица. Поэтому он спокойно пропускал мимо ушей половину сказанного, а остальная информация исчезала из головы самостоятельно, за ненадобностью. Несмотря на все те негативные черты о которых рассказывала ему Мари, Пауль был очень сильно благодарен её подругам. При них она не могла выполнять тот огромный объем домашней работы, который делала прежде. В результате не могла перетрудиться и ни ей, ни ребенку ничего не угрожало.
Месяц прошел очень спокойно. Иногда Пауль удивлялся, почему не звонит Анна. То, что она полностью изучила полученные документы, не вызывало сомнений. Странным казалось, что она не звонит чтобы рассказать что-то. А она точно должна была что-то узнать. При этом она не связывалась и с его друзьями. С которыми он серьезно поговорил. Они рассказали, что произошло в ту ночь. Девушка выпила совсем немного, и ехала с обычной для себя скоростью, она их часто развозила по домам поэтому они хорошо знали её стиль вождения. И кот и вправду возник из ниоткуда, поэтому никто её не винил. К счастью перелом Диттмара оказался не серьезным, а остальные отделались синяками и ссадинами. Анна же, по их словам, действительно нисколько не пострадала. Её тоже отвезли в больницу и осмотрели, кроме опьянения ничего другого не обнаружили. Но чтобы быть уверенными наверняка, через два дня привезли на осмотр в больницу еще раз. Друзья поклялись Паулю, что больше ей не будут наливать. На расспросы Марко, который очень сильно заинтересовался историей Генриха Гейзера, о том как прошла поездка, он ответил, что результат пока неизвестен. После чего игнорировал дальнейшие расспросы.
Июнь подходил к концу и по утрам молодых супругов будил уже не будильник, а видимо желавший уже появиться на свет малыш. И в последний день июня это произошло, точнее началось. Утром Пауль проснулся из-за стонов Мари. У неё ночью отошли воды, и теперь начинались схватки. Хотя он был врачом, это оказалось для него неожиданностью, и он растерялся. Хорошо, что горничная именно в тот день осталась ночевать у них. Она сориентировалась гораздо быстрее. В больницу их повез Зепп, Пауль оказался не в состоянии что-либо делать. Он волновался сильнее чем Мари. Его супруга демонстрировала просто стоическое спокойствие и спартанскую силу духа. Он же вел себя, как последняя баба. Успокоить его удалось лишь в больнице. Хорошая пощечина от лучшего друга срабатывает как прекрасное успокоительное.
Из-за чего Пауль так волновался? Все очень просто, ребенок должен был появиться на свет раньше срока. Мануэль успокаивал друга как мог, но больше не применял силу. К сожалению роды затянулись. Мари страдала больше суток, её супруг не покидал её ни на миг. Он даже не спал. Сложно уснуть, когда любимая девушка страдает у тебя на глазах. Их родители и друзья тоже оставались рядом. И вот, этот момент настал. Ребенок, доведя свою мать до изнеможения, решил-таки появиться на свет. Пауль не отходил от Мари всё время, держа её за руку. Под конец он просто не чувствовал свою руку, так сильно она сжимала её. Самым запоминающимся стало для него выражение лица его супруги, когда их ребенок окончательно явился в этот мир. В один момент оно было искаженно гримасой боли. Настолько сильной боли, что только от одного вида её лица ему становилось также больно. Но уже через секунду, издав стон облегчения, она выглядела спокойной.
— Поздравляю! У вас мальчик! — радостно произнес Мануэль и продемонстрировал новоявленным родителям их ребенка.
Единственное что Пауль и Мари смогли сделать, это слабо улыбнуться. Ему было сложно понять, что он чувствует к этому маленькому человечку. Для его супруги их новорождённый сын уже являлся чем-то очень значимым. Она чувствовала его развитие все последние месяцы, в особенности его толчки внутри неё. Теперь она могла увидеть то, что уже давно считала частью себя. То, как Мари посмотрела на сына, когда ей дали его подержать, раскрыло перед Паулем нечто доселе неведомое. Мужчине сложно испытать такие чувства. Он сумел ощутить нечто похожее. С уставшей улыбкой на лице, Мари передала ему сына. Ребенок казался очень маленьким и хрупким, но схватил палец своего отца очень уверенно. Именно прикосновение сына пробудило в нём такой вулкан эмоций, что казалось сложным не заплакать, или не пустится в пляс. Теперь он отец и отвечает за защиту и не только защиту своего ребенка. Было сложно осознать все последствия произошедшего. Правда думать об этом совершенно не хотелось, все мысли занимало лишь всепоглощающее желание радоваться и нести радость всему миру.
Когда Пауль вышел из палаты его радость разделили все ожидавшие снаружи. Его мама плакала от счастья, даже отец чуть не зарыдал. Родители Мари радовались не меньше. Пришедшие поддержать его друзья, — Филипп, Марко, Йенс и по прежнему носивший гипс Диттмар, слишком шумно демонстрировали свою радость. Поэтому их прогнали, но для них это оказалось не так уж и плохо, они отправились праздновать. Удивительным для Пауля оказалось нахождение Зеппа. Водитель, как оказалось, нервничал не меньше остальных. Он объяснил это желанием повозить еще одно поколение фон Сектов. Приятным сюрпризом стало так же появление судьи Рендулика. Старик радовался будто это его внук. В какой-то степени, это можно было назвать правдой. В конце концов ребенка забрали для дальнейшего осмотра, а родственники и друзья разъехались. Молодые родители остались вдвоем.
— Ты в порядке? — тихо спросил Пауль у Мари. Для неё роды оказались очень изнурительными.
— Да, — тихо, почти шепотом ответила она и закрыла глаза.
Поцеловав супругу, молодой отец еще некоторое время сидел рядом с ней, пока она окончательно не уснула. Он же продолжал сидеть хотя, как и она был измотан. Уснуть в данный момент ему не давали самые различные мысли и эмоции. Их казалось настолько много, что новые заменяли старые раньше, чем он мог прочувствовать их до конца. Его поглотила эйфория, мешавшая мыслить последовательно. Пауль пытался думать о том, что будет завтра или послезавтра, или через неделю, но все эти мысли прерывались звучавшим в мозгу восклицанием: «У меня родился сын!!!». С этой мыслью в голове он не заметил, как уснул. Ему не снились сны, только ужасающий смех и плач ребенка. От него он и проснулся.
Дверь в палату, где он уснул на кресле, оказалась открытой и из коридора слышался детский плач. Посмотрев на кровать, он заметил завтракавшую Мари. Последние дни сильно вымотали её, поэтому она ела за троих. Выяснилось, что он проспал почти двенадцать часов, она не меньше. Побыв еще какое-то время с супругой и дождавшись, когда принесут их ребенка, Пауль отправился домой, следовало привести себя в порядок. На этом настояла Мари, по её словам, сейчас он ей будет только мешать, медсестра, принесшая их сына, стала рассказывать, как и что делать. Подержав своего наследника на руках еще раз, он, поцеловав супругу, поехал домой. Уже дома, после того как помылся и поел, к нему в голову пришло осознание случившегося. Он стал отцом и это самый серьезный вызов в его жизни.
Больше часа Пауль сидел и обдумывал это. Отцовство, — это самое сложное испытание в жизни любого мужчины. Да проще захватить мир, чем вырастить ребенка таким, как тебе хочется. Итак, что нужно ребенку в первую очередь? Если отбросить само собой разумеющиеся вещи, то нужны кроватка, комната и еще множество мелочей. Осознав это, он начал бегать по дому, думая где лучше всего разместить ребенка. Немного побегав он пришел к выводу что, во-первых, — он почти не знает своего собственного дома. Кроме кухни, спальни, гостиной и ванны на втором этаже, он почти не ходил по дому после самого первого приезда в день свадьбы. А во-вторых, — его женитьба на Мари, пожалуй, самое лучшее что только могло с ним произойти в жизни. Она успела позаботиться обо всем, вот чем она занималась пока он был на работе. Комната на втором этаже рядом с их спальней оказалась переделанной в детскую и наполнена всем необходимым. Мебель, одежда, игрушки, — всё, о чем только можно подумать.
В очередной раз обрадовавшись, что Мари его супруга, Пауль вспомнил о работе. Он конечно мог пропустить какое-то время, да и родильное отделение находилось лишь на пару этажей ниже его кабинета, но нужно знать меру. Поэтому он быстро собрался и отправился на работу. По дороге решив порадовать своих супругу и сына. Как же долго он стоял и выбирал подарок для сына. С Мари оказалось проще, ей он купил красивый, очень дорогой браслет. В его голове на этот счет прозвучала фраза: «То, что она подарила мне, — бесценно. Поэтому она заслужила получить нечто такое же, хотя бы отдаленно». А поскольку родить он не мог, да и каких-либо более хороших идей по поводу подарка у него не возникало, пришлось остановиться на браслете. С сыном все оказалось сложнее. Маленький ребенок не интересуется материальными благами, да и из игрушек выбирать оказалось слишком сложно. Нужна плюшевая игрушка, но какая? Внезапно ему на глаза попался плюшевый орел. Он даже удивился, что такие игрушки делают. Но как оказалось, делают.
Через пол часа Пауль уже порадовал Мари подарком, за что она пообещала, если за каждого ребенка он будет дарить ей подобные подарка, то она согласна рожать каждый год. Больше этого его обрадовала лишь реакция сына на подарок. Маленькому мальчику понравилась несуразная плюшевая птица. Именно такая реакция сына пробудила в памяти отца давно прочитанные слова из одной книги.
— Как мы его назовем? — спросил Пауль у супруги, радостно игравшей с ребенком и его новой игрушкой.
— Не знаю, — она остановилась. Молодые родители как-то не задумывались над этим. Они считали, что у них еще есть время. Поэтому теперь задались очень важным вопросом.
— Давай назовем его Арн, — сказал молодой отец наблюдая за тем, как его сын тянется к плюшевому орлу которого держала его супруга. В ответ она просто улыбнулась и продолжила играть с ребенком имитируя полет птицы над ним.
Как Пауль и думал, отцовство дело непростое. Ребенок проверял своих родителей на прочность. Через неделю после рождения сына, молодой отец привез его вместе с молодой мамой домой. После этого начались ежедневные испытания. Он конечно оканчивал медицинскую академию, но там не учили уходу за ребенком. Хорошо хоть от желающих помочь отбоя не было. Единственное, о чем жалел Пауль, так это о том, что не мог весь день находиться рядом с супругой и сыном. Теперь ему приходилось вкалывать на работе за троих. Как минимум за двоих, Мануэль после родов Мари стал пользоваться этим, напоминая о них каждый раз, когда ему нужна была помощь или он просто не хотел что-то делать. Все эти испытания днём оказались мелочью, в сравнении с ночными испытаниями. Маленький Арн так сильно выматывал за день молодую маму, что ночью она не могла ничего делать. Поэтому Паулю приходилось самостоятельно вставать на каждый призыв сына. Однажды он просто уснул рядом с кроваткой.
Молодым родителям потребовался месяц чтобы привыкнуть к новому ритму жизни. В конце июля у них даже появилось немного времени для себя, к сожалению сил для себя у них уже не оставалось. Каждый вечер они засыпали вымотанные, а когда Арн начинал плакать Паулю приходилось вставать и успокаивать его. В один из таких разов к нему и вернулись сны. Убаюкивая сына он и сам не заметил, как уснул. Но теперь ему снился не лес, а их дом. Он вернулся с работы, но Мари с сыном не ждали его внизу, как обычно. Посмотрев в гостиной и на кухне, он услышал детский смех наверху. Радостный, он быстро поднялся, но остановился на последних ступеньках. Кроме детского смеха был слышен другой голос. Он не принадлежал Мари или кому-то знакомому, хотя Пауль догадывался кто его владелец. Именно эта догадка напугала его. Голос очень тихо напевал какую-то детскую песню. Немедля больше ни секунды, молодой отец вбежал в комнату своего ребенка. Перед его лицом предстала страшная картина. Мари лежала, захлебываясь собственной кровью и пыталась дотянуться до державшей её малыша старухи. Сгорбленной старухи с огромной грудью, костлявыми руками и серым уродливым лицом. Она продолжала напевать песню и протягивать руки к его сыну. Пауль крикнул: «НЕТ!!!» и старуха резко посмотрела на него. Её глаза заблестели, а песня прервалась. Простой детский мотив прервал ужасающий хохот.
Он проснулся настолько испуганный, что хотел резко подскочить. Остановили его маленькая детская ручка сжимавшая его палец и мирное посапывание. Значит всё в порядке и это лишь сон. К сожалению, страх так просто не отпускает. Ему потребовалось еще около часа, чтобы успокоиться и удостовериться, что его сыну ничего не угрожает. Только успокоившись окончательно, он вернулся к также мирно спавшей жене. Как только он лег, она прижалась к нему. Больше той ночью ему ничего не снилось. Зато следующей ночью сон повторился и продолжал сниться ему целую неделю. Он пытался вновь контролировать свои сны, но теперь не получалось. Если защитить Мари от себя он еще мог, то одновременно с этим защищать сына от неизвестного создания казалось очень сложным. Именно это мешало ему сосредоточиться.
И случилось так, что эти сны привели к галлюцинациям. Это произошло, как обычно, когда Пауль убаюкивал своего сына после того, как тот проснулся среди ночи. Он опять уснул и увидел сон, но после пробуждения ему не стало легче. Хохот из сна продолжался и превратился во фразу: «Я съем его!». Он смотрел на своего сына, а в ушах раздавался ужасный голос повторявший, что съест его сына. Внезапно в темном углу комнаты появился силуэт. Пауль сразу же опознал кому он принадлежит. Горбатая старуха, точно как во снах, похожая на тот неудачный рисунок лейтенанта, стояла в углу комнаты. Она не выходила на свет, она оставалась во тьме и раскрыв рот начала говорить:
— Хи-хи-хи, я съем его! Я съем твоего сына! — говоря это, она получала удовольствие и от сказанного, и от выражения ужаса на лице молодого отца. — Я запеку его в своей печи и съем! Хи-хи-хи!
— Я приду за тобой, — внезапно раздался совершенно спокойный голос Пауля. Старуха продолжала хихикать, но её темный силуэт начал медленно исчезать.
— Я буду ждать, хи-хи-хи!