Алиса подождала, пока тела не увезут, и полиция не уедет, продолжая сидеть на краю крыльца подъезда, чтобы не мешать медикам выносить тела в черных мешках, скрытые от глаз набежавшей толпы зевак. Люди сбежались со всей округи, чтобы посмотреть, что произошло в зловещем доме на этот раз. Живое ограждение из полицейских едва сдерживало натиск толпы, которые рвались узнать больше о произошедшем. Особенно их интересовала девочка, что продолжала молча сидеть на крыльце за патрульными, опустив голову и не произнося ни слова. До Алисы отчётливо доносились слова людей. Кто-то считал, что она обнаружила тела и теперь является важным свидетелем, но те, кто был уверен, что видит девочку впервые, с сомнением в голосе выдвигал версию, что подросток может быть убийцей, который сразу после содеянного раскаялся и вызвал полицию. Но общее возмущение у приверженцев обеих теорий вызывало то, что несчастный ребёнок сидит совершенно один без какой-либо психологической помощи и поддержки со стороны взрослых, что непременно скажется на хрупкой психике. Однако после того, как тела вынесли и эксперты закончили работу, толпа начала убывать. Люди расходились по домам в поздний вечерний час, поняв, что никто им ничего не расскажет, пока репортёры не заставят официальных представителей полиции сделать заявление по поводу случившегося. Алиса выдохнула с облегчением, когда гомон стих. Потом к ней подошёл Юстас и разрешил осмотреть место преступления еще раз. И охотница вновь поднялась на пятнадцатый этаж, уже в последний раз. Она открыла бардовую дверь, предварительно аккуратно раздвинув ленты с предупредительными надписями, и зашла внутрь.
После того, как тела унесли Алисе открылась немного другая картина. Теперь охотница четко видела, что главной целью монстра было убить. Вся мебель в квартире осталась на месте, говоря о том, что на этот раз никто не вёл поиски в квартире. А большое количество крови на полу, источником которой послужило сразу три тела, при небольшом количестве красной жидкости на стенах и почти полное её отсутствие на потолке служило показателем того, что жертвы умерли быстро, без пыток, как Манила и Сая. Главной задачей убийцы было избавиться от свидетелей, когда он вернулся, чтобы продолжить поиски уже после того, как полиция забрала тело медика из квартиры. Алиса огляделась по сторонам и ей вдруг пришла в голову мысль, породила сомнения. Что, если монстр не покидал место преступления, а просто перешёл из одной квартиры в другую, дожидаясь, пока все закончится. Так погибла старушка. Постовые погибли, потому что оказались на месте преступления одни. Единственное, что не могла понять Алиса — это куда делись соседи из третьей квартиры на площадке. Решив проверить свои догадки, Алиса вышла из второй опечатанной квартиры и постучала в дверь напротив. Ответом охотнице была тишина. Так она и думала. Квартира была пуста, и потому не стала местом преступления, как другие две. Возможно, хозяева куда-то уехали или ушли в гости, но их явно ожидает сюрприз, когда они все же вернутся.
Когда Алиса покинула здание, на этот раз уже навсегда, наступил вечер и тени начали править в этом мире, стоило солнцу скрыться за высокими жилыми домами. Город осветился искусственным светом уличных фонарей, в окнах загорелись лампы. Отовсюду в близлежащий парк, где разрешался выгул собак, стекались собачники со своими разношерстными питомцами на вечернюю прогулку. Те, кто жил в доме, где произошло жестокое убийство четырех человек, непременно позаботиться о том, чтобы слухи о случившемся в различных версиях разошлись по всему городу, пугая местных жителей и поднимая на уши СМИ. И если хоть кто-то упомянут о ребёнке, который сидел у входа в подъезд, Алисе и Юстасу несдобровать. И пусть все начальство местного отделения полиции знало об охотнице и её основном роде занятий, одно лишь упоминание о ней в прессе и никто больше не позволит ей безнаказанно проникать на места преступлений и вмешиваться в ход расследования. Юстаса же при таком раскладе ждало немедленное разжалование до патрульного в лучшем случае. Чтобы этого избежать, Алисе следовало бы позвонить главе отдела, который и сам был не совсем человек, и напомнить ему, что его ждет если тот тронет Юстаса. Но номер этого человека остался на листке бумаги в комнате охотницы в убежище, куда она уже направлялась, как что-то подсказало ей обернуться и посмотреть вдоль улицы. Там в паре домов от нее под фонарем в его ярком свете стоял юноша лет тринадцати-четырнадцати на вид. Он смотрел на охотницу и приветственно махал, при этом радостно улыбаясь, словно они старые друзья, призывая её подойти к нему. Не поняв, в чем дело, Алиса решила последовать его просьбе и выяснить в чем дело. Юноша не был опасен для Алисы. Она это чётко понимала, как и то, что он не был человеком. Её внутренний радар сразу подал сигнал об этом, как только она его увидела. Лицо юноши не было ей знакомо, но Алиса твёрдо приняла решение узнать, что тот хочет от нее. Она приблизилась к незнакомцу уверенным шагом, и тот, не переставая улыбаться, неловко заговорил с ней, слегка запинаясь:
— Привет, — его улыбка перестала походить на приветливую и сошла на нет. — Как дела? — зачем-то спросил он у Алисы. — Тут такое дело. Тот коп, что не коп. Ну, тот постовой, с которым ты здоровалась сегодня… В общем, это был я. — Парень заметно нервничал, и от этого он вновь улыбнулся, словно не понимая, что делать в таких ситуациях, что было и не удивительно. Алиса посмотрела на собеседника, который был лишь на полголовы выше ее самой, еще совсем ребенок, который выглядел растерянно и напугано, но при этом не побоялся подозвать Алису и рассказать ей правду. Возможно ее приветливость к постовому сыграла свою роль в решении мальчишки признаться Алисе в содеянном, надеясь на понимание и, возможно, помощь. Потому что охотница вдруг подумала, что ему именно это и нужно было теперь.
— Это ты, получается, убил их? — Алисе слабо в это верилось, но опыт научил воспринимать все осторожно, поэтому она не рискнула подойти к юноше слишком близко, оставаясь на расстоянии в пару метров, хоть это и было опасно, учитывая суть их разговора. Иногда ей приходилось убивать монстров, которые выглядели как маленькие дети, но были куда опаснее и кровожаднее обезумевшего оборотня или пробудившегося от спячки голодного вампира. — Или нет? Я почему-то думаю, что нет, — призналась девушка, приглядевшись к собеседнику с явным скептицизмом.
— Нет! Что ты! — испуганно запротестовал юноша, выставив перед собой руки в знак защиты и полнейшей безоружности, моментально потеряв улыбку. — Я не убийца, я — вор. Я никогда не посмею никого тронуть или вступить в конфликт с людьми, не говоря уже про сама знаешь кого. Я залез в квартиру той бабули. — Мальчик показал пальцем вверх на открытое окно в ту самую квартиру, откуда только что вынесли вперед ногами три тела. Алиса вдруг вспомнила, что и в самом деле когда она зашла в квартиру ей в лицо подул легких прохладный ветерок, благодаря которому она смогла сдержать накативший приступ рвоты от увиденной картины. Тогда впервые за долгое время она почувствовала столь сильное отвращение. Ей вдруг захотелось спросить у собеседника, не испытывал ли он то же чувство, когда увидел мертвецов, но решила не позориться и не тратить время на столь глупые вопросы.
— И как ты это сделал? — не поверила ему охотница. — Как ты забрался в окно на пятнадцатом этаже? — Она еще раз посмотрела наверх в полном недоумении, прекрасно понимая, что ни одному даже подготовленному человеку не добраться до открытого окна без страховки.
— Я мартышкой обратился, — слегка пожав плечами, пояснил мальчик не без гордости в голосе. — Мне не в первой подобное проворачивать, — усмехнулся он, вспоминая случаи куда более удачных проникновений в квартиры обычных смертный, когда он становился куда более мелкими существами, насколько позволяло ему его мастерство. Тех же, кто мог понять, кем юноша является, или почувствовать его, парень принципиально обходил стороной, дабы не оказаться в опасности и избежать лишних проблем, которые могли возникнуть от одного неправильно понятого взгляда, поскольку подобные юному смельчаку вызывали у окружающих монстров настолько животную ненависть, что одно их существование уже казалось для всех угрозой.
— Обратился животным? — удивилась Алиса, не веря своим ушам. — Ты — Хамелеон? — поняла она, но сама не поверила своей догадке. Лишь однажды ей довелось повстречать подобное существо, но оно умерло у нее на руках от ранений, нанесенных ему другим существом, которое даже не понимало, по какой причине убивает несчастного. Больше Алисе никогда не попадался Хамелеон, настолько редки они были, чьей смерти желали многие виды нежити из-за их силы и умения маскироваться под любое живое существо и не только. Каждый человек, каждое животное или насекомое, даже стул в кафе может быть именно этим существом.
— Да. А ты охотница, — самоуверенно заключил парень, при этом подняв указательный палец правой руки вверх и направив его немного в сторону Алисы. — Я сразу тебя узнал. Про тебя столько слухов ходит, что сложно ошибиться, — заверил он собеседницу. — Но ты куда младше выглядишь, чем в рассказах, да и на безжалостного убийцу ты не похожа, — немного задумавшись, заметил собеседник. — Впрочем, это даже лучше. Я хоть не умру пока, — он вновь улыбнулся, но на этот раз немного печально, словно он осознавал, что жизнь его не будет долгой, как, впрочем, у всех представителей его вида. — Ну так что? Я ведь не ошибся? Это ведь ты — Алиса? — с небольшой долей сомнения поинтересовался подросток, медленно подходя ближе к собеседнице, ступая неуверенно и аккуратно, страшась, что та схватится за оружие, если заметит его приближение и ей это не понравится.
— Да, ты прав. И убивать тебя я не стану, если ты не причастен к их смерти. — Она кивнула в сторону дома.
— Алиса! — громко прокричав ее имя парень кинулся ей на шею, радостно взвизгивая, как маленькая девочка, которой подарили желанную игрушку, не веря что перед ним и в самом деле живая легенда, благодаря которой у его вида появился небольшой шанс на выживание, поскольку такие, как он, часто становились жертвами нерадивых охотников, для которых все равны. Лишь пример Алисы заставил многих из них задуматься над тем, что кто-то из мира теней может оказаться нормальным, желающим жить по человеческим законам, сохраняя свою человечность и сердечную доброту, добровольно вступая в борьбу со своей темной натурой, порой обрекая себя на вечные страдания. Благодаря этому смертность в мире монстров заметно снизилась, но все же оставались и те, кто продолжал проповедовать полное уничтожение темных тварей во всем смертном мире.
— Успокойся, — раздраженно велела потерявшему контроль подростку охотница, хмуря брови от раздражения и чувствуя неприязнь к подростку, который нарушил её личное пространство. Она особо никогда не жаловала фанатов, потому что те после общения с ней на более близкой основе, порой, очень часто разочаровывались в Алисе и обвиняли в этом ее саму, хотя она никогда не давала повода для чужих иллюзий. — Отпусти меня! — девушка разорвала его хватку и резко отодвинула его от себя на расстояние вытянутой руки, из-за чего хамелеон едва не потерял равновесие, оступившись, но все же устоял на ногах, глядя на Алису и недоумевая от ее столь грубого ответа, не понимая резкой реакции девушки. Юноша редко общался с людьми и в основном учился общению с помощью фильмов и наблюдений за людьми вокруг. Он был уверен, что именно так и знакомятся люди между собой, но кажется, он все же ошибся в своих представления о мире и обществе.
— Прости, — опомнился мальчишка, опустив глаза и немного покраснев от смущения, которое испытывал от одного взгляда серьезных темных глаз человека напротив. — Я просто твой большой фанат. Не думал, что когда-нибудь тебя увижу в живую, — возбужденно протрещал Хамелеон, с ног до головы разглядывая Алису, у которой по его мнению было слишком безобидный внешний вид и даже оружия, как предположил юноша, не было. Хотя, по слухам, которые ходили по свету, в ее руках даже обычный ключ от дома был смертельно опасен, не говоря уже про китайскую заколку в волосах.
Охотница скептически посмотрела на подростка перед собой. Худощавый парнишка с длинными ногами и ресницами. По его изношенной, немного грязной одежде охотница сразу поняла, что он с юных лет вынужден вести скитальческий образ жизни, как и все из его вида, прячась и страшась даже себе подобных, поскольку каждый из Хамелеонов хочет быть уникальным и единственным в своем роде, порой убивая собственных детей ради этой цели. На Алису смотрело два больших синих озера, неестественно ярких, что выдавало его нечестивую сущность среди людей. Однако отросшие темно-серые волосы, почти черные, с легкостью прикрывали глаза от посторонних любопытных взглядов, а надвинутый на брови капюшон старой толстовки создавал нужную тень, чтобы волосы парня казались более естественными, а глаза не такими яркими. Охотница поняла сразу, что ворует мальчишка не от лучшей жизни, выбрав путь обманщика, нежели убийцы, как большинство из потерявших свой облик, как еще называли Хамелеонов.
— Ты отвлекся, — напомнила ему о прерванном разговоре Алиса. — Что было, когда ты залез в квартиру старушки? — нетерпеливо спросила она, желая сразу перейти к сути разговора, избегая излишних подробностей и деталей, которые, судя по манере общения застенчивого, но в то же время жаждущего общения, парня, были в его речи в большом изобилии.
— Ничего. В этом то и дело, — пожав плечами, развел руки юноша. — Я сам не понимаю, что произошло. Когда я забрался в квартиру, они уже были мертвы. Я случайно обнаружил их, когда уже прошелся по всей квартире. Я проверил пульс у каждого и ничего. Меня едва не стошнило от увиденной картины. Хорошо, что я не ел сегодня ничего, иначе бы точно меня стошнило. Но из-за того, что я переволновался, я не смог поменять облик в животный. Я пытался, но выходили лишь те, кто лежал в прихожей. В таком виде через окно вылезать было страшновато, вот я и решил через дверь выйти, а там уже ты поднималась. Я едва успел удержать облик того полицейского, когда ты со мной заговорила.
— А как ты скопировал его манеру речи и привычки? Если ты не был с ним знаком и не видел его живым, как ты смог это сделать? — не могла понять Алиса. До нее доходили слухи о мастерстве Хамелеонов, благодаря которому они, лишь прикоснувшись к прохожему, могли скопировать все его повадки, но она никогда не думала, что это касается и мертвецов.
— Ну, мы считываем всю информацию об объекте, когда прикасаемся к нему, поэтому я и выбрал этого парня. Он не так сильно пострадал и умер самым последним, поэтому его телесная память сохранилась лучше всего. А что мне оставалось еще делать? Я испугался, что ты меня убьешь. Но, когда увидел лицо, память, которую я скопировал у постового, среагировала на тебя, как на друга, а когда я понаблюдал за тобой, то понял, что ты — охотница. Внешность у тебя довольно приметная, но кто-то пустил слух, что у тебя есть подражатель. Она старше, но очень похожа на тебя внешне. А еще она убивает все, что имеет нестандартные способности. Я бы с радостью притворился любопытной соседкой, но только у этого парнишки лицо было не искалечено. А это очень важно в смене облика. Иначе я бы рискнул впоследствии скопировать их раны на лице, даже вернув свой изначальный облик. Лицо — моя слабость, — неловко усмехнулся Хамелеон, невесомо прикоснувшись к щеке, проведя кончиками пальцев до самого подбородка. — Но, когда я понял, кто ты, я успокоился и смог контролировать свою силу. А потом, когда ты ушла, я вылез через то же окно, что и пришел, вновь обратившись мартышкой, — немного насмешливо пробормотал мальчик, вновь посмотрев на открытое окно. — Как думаешь, кто их убил?
— Ладно, допустим, проигнорировала его вопрос охотница, погрузившись в свои мысли, рассуждая о нюансах рассказа мальчишки, которые могли показаться охотнице странными. — И что, вылезать из окна уже было не страшно?
— Выбора не было. Ты ведь полицию вызвала. А я никого в подъезде кроме этих троих не видел и скопировать не мог. Было бы странно, если кто-то из мертвецов из подъезда вышел и мимо тебя прошел, как ни в чем не бывало. А свой облик я раскрывать не хотел. Никто не знает, как отреагирует охотник в таком состоянии, что был у тебя тогда, на Хамелеона. Нас особо не приветствуют окружающие, — заверил ее подросток, опустив голову и слегка вжав ее в плечи, словно страшась, что Алиса может ему навредить, не смотря на то, что они уже довольно давно беседуют посреди вечерней улицы.
— А сейчас зачем признаешься? — спросила Алиса, замечая страх у собеседника.
— Ну, я тут подумал… Вдруг ты меня искать будешь? — предположил мальчик, вновь поднимая на девушку большие синие глаза. — Не дай Бог найдешь еще, — еле слышно пробормотал парень, надеясь, что никто его не услышит. Но Алиса услышала, приподняв правую бровь в знак верности его предположения, после чего парень продолжил. — К тому же своими поисками ты помогла бы моим врагам меня найти. А этого ни в коем случае не должно произойти. Вот я и подумал, что куда проще самому найти тебя и все объяснить без лжи, допросов и пыток, — протараторил мальчик, при этом слегка пожимая плечами.
— А с чего мне тебе верить? — вдруг спросила Алиса, скептически обведя взглядом своего собеседника, в чьей искренности и невинности намерений она не сомневалась, но не была уверена в своих намерениях оставить юношу нетронутым, даже не смотря на его непричастность к смерти трех человек.
— А с чего мне тебе врать? — в оправдание себе спросил в ответ подросток, не замечая злобной искорки в глазах охотницы, которая загорелась лишь на мгновение, после чего вновь погасла, когда Алиса осознала, что жестокость в данном случае неуместна, поскольку парнишке и его еще детской психике и так досталось. — Я никогда никому не вредил, — тихо проговорил Хамелеон. — У меня и без этого проблем хватает, — он печально опустил голову, стараясь скрыть от Алисы свое расстройство. — Я лишь хотел упростить тебе задачу в знак благодарности за то, что ты сохраняешь некоторым монстрам жизнь. Я намеревался покинуть город, пока есть возможность, но подумал, что следует с тобой перед этим поговорить, — заверил юноша, раскрыв свои намерения.
Тут Алиса поняла всю свою глупость в данной ситуации. Она своими недоверчивостью и упрямством чуть не довела ни в чем не повинного мальчика до слез, напугав его до полусмерти своей репутацией. Она печально вздохнула и, посмотрев в глаза мальчишке, как бы извиняясь, кивнула на прощание и пошла прочь, больше не сказав ни слова, оставляя юношу наедине со своими мыслями. Алиса так и не догадалась спросить у мальчика, кто он и откуда. Но Хамелеон бы ей не смог бы ничего рассказать, или не захотел бы. У таких, как он не было ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Они живут вне времени и пространства, вечно прячась в тени мира в полном одиночестве, скрывая свой дар в вынужденном потоке лжи и страданий. Алиса это знала, но не понимала, как помочь этому юному созданию в его непростой судьбе.
Он никому не говорил своего имени. Тем немногим, с кем ему приходилось разговаривать и кто знал о его даре, он представлялся просто Хамелеоном. На самом деле его имя, которое ему дала мать, звучало когда-то гордо и красиво — Кенто Ямазаки, но он сам почти забыл это имя, сохраняя его в тайне и придумывая себе новые, совершенно не похожие друг на друга лживые прозвища, чтобы никто никогда его не выследил. Ему семнадцать лет, но выглядит он обычно на четырнадцать из-за постоянного недоедания и отсталости в росте в результате постоянного голода с ранних лет. Его покойный отец был японцем, а мать — китаянкой. Кенто родился в Японии, но прячась от преследователей он пересек пол мира. Отец погиб в автокатастрофе за пару месяцев до рождения Кенто, так и не увидев сына.
Впервые он поменял внешность еще в неосознанном возрасте, когда ему было десять дней отроду — он принял облик новорожденного щенка, которого подарили его матери. С тех пор его жизнь стала напоминать один сплошной ад. Мать Ямазаки всегда была верующей, и считала, что сын и его способности — ее наказание за то, что она согрешила, не умерев вслед за мужем. Подобные мысли у нее возникали из-за того, что она была ярой сектанткой и не признавала других верований, как таковых. И за свой грех она не щадила свое дитя. За каждое свое обращение мальчик наказывался: сначала розгами, которые за раз он получал около тридцати, а то и более, если не мог вернуть свой облик, который с каждым годом становился все более похожим на тот, что был у него сейчас с яркими глазами и странным цветом волос, а следом, когда мальчику исполнилось пять лет, и голоданием. Мать могла оставить Ямазаки без еды и воды на трое суток. Но большее она не рисковала наказывать сына, поскольку это могло привести к потере сознания, и тогда Кенто мог угодить в больницу, выдав тайну своего воспитания. Проблем с законом женщина не желала, но и воспитывать сына, как все другие матери, приняв его дар, как должное, она не хотела. И все из-за того, что отец Кенто так и не решится раскрыть своей возлюбленной дар, который передавался по наследству в его семье через поколения. Хотя, возможно, если бы он рассказал ей все, то ни брака, ни Кенто в этом мире не было. Иногда, многие годы спустя, Хамелеон думал, что так было бы лучше.
Со временем он смог научиться контролировать свою силу. К восьми годам он с легкостью принимал облик тех живых существ и предметов, которыми хотел притвориться, лишь по одному прикосновению и с такой же легкостью возвращался в свой прежний облик. Он делал это так быстро, что мать не замечала метаморфозы, но внутреннее чутье подсказывало ей, что Кенто все же что-то сделал. Поняв, что мальчик становится сильнее, мать уехала вместе с Хамелеоном в поселение к таким же безумцам, как она сама га остров Хоккайдо, надеясь на помощь в борьбе с проклятьем сына и его внутренним демоном, который уже давно поглотил душу несчастного ребенка. Там решили, что мальчик — сын Сатаны, посланник Апокалипсиса, предвестник конца света, и лишь силами самоотверженной матери, которой была предначертана роль спасительницы, дьявол ещё не пришёл в мир людей. С самого приезда его держали в клетке, как дикого зверя, выплавленной из чистого серебра, в которой юноша не мог встать в полный рост или вытянуться во время сна, вынужденный постоянно сутулиться и принимать голову перед всеми, кто к нему подходил, словно прося прощение за свой дар, которым теперь он был вынужден пользоваться чаще, дабы хоть как-то выживать в клетке без вреда своему здоровью. Теперь Кенто мечтал научиться превращаться в кого-то настолько маленького, кто мог бы пролезть через прутья решётки, и сбежать из плена навсегда. Это была его цель, ради которой он тренировался при каждой возможности, пока никто не видел. Надзиратели были редкостью. В основном люди приходили на него полюбоваться, швырнуть в него остатками еды и посмеяться над порабощенным монстром. С мальчиком никто не разговаривал, его кормили объедками, иногда били, если считали, что он не слушается. А подвал, в котором его теперь держали, источал жуткую вонь человеческих испражнений и гниющей плоти. Кенто сразу понял, что он не первый узник этих сумасшедших, а царапины на прутьях лишь подтверждали, что узник был не так покладист, как Кенто, и оказался в клетке, так же как и мальчик, по принуждению.
Когда Ямазаки исполнилось шестнадцать, старейшины секты приняли решение принести подростка в жертву их Богу взамен на его милость и прощение грехов. Так же это могло стать прощением и для самого юноши, который грешил каждый день, просто продолжая жить. Однажды ночью ошеломленного, ничего не понимающего мальчика вытащили впервые за восемь лет из клетки, но лишь для того, чтобы отрубить тому голову. Кенто так и не успел обращаться в маленьких тварей, вроде крыс и тараканов, коих было полно в его уединенной камере, но его богатое воображение и хорошая память позволили ему применить свои силы немного в ином русле. Члены секты, в которой пленили Кенто, были уверены в его покорности и бессилии, что сыграло с ними злую шутку. Когда топор уже вознесся над его головой, Ямазаки создал образы монстров из своих ночных кошмаров, которые стали нормой для его воспаленного мозга. Кроме способности обращаться в монстров самому, он научился создавать иллюзии, настолько реальные, что те могли наносить телесный вред любому, о ком подумает их создатель и в той форме, в которой он пожелает. Чудовища убили всех, кто пришел посмотреть на смерть сына Сатаны. Их тела были разбросаны повсюду на месте приключения их Богу. И среди этого моря плоти и крови стояло лишь два живых существа — Кенто и его мать. Как сильно она ненавидела своего родного, как часто проклинала его за тот дар, от которого он не мог и не хотел отказаться, сколько боли она причинила его телу и душе, а он все равно ее любил, все равно терпел ради нее — единственного родного человека, который был у мальчика, ибо больше родных у него не было. Кенто в итоге сохранил ей жизнь, а взамен она поклялась, стоя у горы трупов, найти его и убить, чего бы ей это не стоило. И с тех пор прошел ровно год, как они играют в эту странную игру в догонялки, цена которой — жизнь Хамелеона. Пока он побеждал, но мать постоянно находила новых единомышленников, которых натравляли на своего собственного сына, став главой культа, от которого юноша смог сбежать.
Хамелеон вдруг вспомнил свой побег, глядя вслед уходящей Алисе своими синими, как море, и печальными, как его судьба, глазами, после чего вздохнул слегка грустно, будто о чем-то жалея, развернулся и побрел своей дорогой, в тайне надеясь хоть когда-нибудь еще раз пересечься с той, чья история зажгла в нем желание жить свободно. Рядом с ним побежал странный маленький зверек ярко-желтого цвета с большими узкими ушами и странным хвостом — единственная фантазия Хамелеона, которая была создана и служила лишь для того, чтобы он мог хоть с кем-то поговорить и не оставаться наедине со своими гнетущими мыслями, благодаря которым он все чаще задумывался о том, чтобы сдаться на милость матери и перестать бегать от нее.
Алиса же давно перестала думать о мальчике-Хамелеоне и полностью погрузилась в раздумья о том, кто же на самом деле убил постовых и бедную старушку, а главное — зачем? Ведь если комната была перерыта до этого, ему не нужно было возвращаться. Существо могло найти все во время убийства хозяйки квартиры. Или же оно не успело тогда все хорошенько обыскать и потому вернулось и навело такой беспорядок в квартире. Но тогда что спугнуло монстра в первый его приход? Что заставило его уйти не найдя то, что ему нужно? В данном вопросе охотнице мог помочь разобраться только один человек. Но была небольшая проблема — этот человек до жути боялся выходить на улицу, а тем более уходить так далеко от безопасного, по его мнению, места. Алисе надо было придумать повод для того, чтобы Ли согласилась выйти. Однако охотница была не уверена в невиновности девушки, как и остальных членов команды. И все же стоило попробовать довериться хоть кому-то из окружения, поскольку в одиночку Алиса не справлялась с расследованием дела, в котором было слишком мало следов.