Любимая Алешкина учительница настояла, чтобы ее любимый ученик дополнительно позанимался летом русским языком.
– У него очень своеобразные отношения с грамматикой, – сказала она маме с улыбкой.
– Я знаю, – грустно покачала мама головой.
И они договорились заставить Алешку вести на каникулах дневник, а меня – проверять его и прорабатывать вместе с ним ошибки.
– Обоим будет полезно, – сказала мама. И напомнила мне при отъезде: – Не забывай про Алешкин дневник. Отмечай ошибки красной ручкой. Обещаешь?
Обещал и это. Хотя наставление было не из самых приятных. Тем более что у меня самого отношения с грамматикой тоже несколько своеобразные…
Алешка сделал очередную запись и задумался.
– Давай сюда свои мемуары, – лениво протянул я руку. И так же лениво стал просматривать первые страницы. Ничего интересного. Кроме ошибок. Все какая-то ежедневная ерунда. «Утром ветир сильный, а вечиром западный… Поймал двух крабов на палец…»
Хороший способ ловли, надо сказать. Тетя Женя научила. Покачаешь перед крабиком пальцем, будто грозишь ему – не балуйся, мол, а он – цап клешней и повис на пальце. Тут его сзади берешь за спинку другой рукой и – в сетку.
Читаю дальше: «Солнце взашло утром посли заката. Научился прадуватся…»
Тоже полезное дело. И тоже тетя Женя научила. Когда ныряешь глубоко, вода начинает больно давить в уши. Нужно зажать нос пальцами и хмыкнуть, будто сморкаешься – и все, давление внутри головы поднимается, боль проходит. Можно нырять дальше. И глубже.
«Пагода хрошая. Был шторм восимь балов. Два раза».
Что два раза? Хорошая погода? Или два раза по восемь баллов?
В общем, просмотрел я Лешкины записи и уже было положил тетрадь на тумбочку, но что-то вдруг ущипнуло меня где-то внутри, как маленький, но вредный краб. Что-то в его записях показалось мне странным, достойным внимания, как сказал бы папа. Какие-то совпадения.
Я сел к столу, взял красную ручку.
– Ошибки нашел? – удивился Алешка. Вздохнул, подумав: – Исправляй.
Ошибку я нашел только одну – в слове «пагода». Но из-за нее не стоило бы хвататься за ручку. Снова листая дневник, я внимательно перечитывал отраженные в нем события. И вдруг помимо моей воли рука подчеркнула одну фразу. И чуть пониже – другую. И еще на одной странице. И еще! А вот совсем свежая новость!
– Смотри, Леха! – ахнул я от догадки.
– Да ладно тебе, – отмахнулся он. – Потом, в последний день, объяснишь. Все равно я все забуду.
– Смотри, ребенок! – я даже заорал и прочел вслух: – «По радиву собчили что на мори опять поивились ператы».
– Я торопился, – оправдался Лешка, но я перебил его:
– Слушай дальше, в тот же день. «Хадили в горы. Тетька Р.М. падвернула ногу. Прафесор патирял трупку и ручьку. А Боцман нихадил с нами, куда-то делся. Пиво любимое наверно пил». Совпадение? – спросил я, переводя дыхание.
Алешка тут же сообразил, в чем дело, выхватил у меня дневник и стал читать подчеркнутые фразы: «Сматрели катакомбы. Тетя Женя ни много патирялась в тимноте. А потом нашлас. А Боцман ни нашелся».
Теперь я уже вырвал у Лешки тетрадь: «Сматрели кино и гатовели сашлык. А Боцману нидали, опять куда-то делся».
Мы переглянулись и покачали головами. Вот это да! Открытие! Всякий раз, когда на море происходило пиратское нападение, Боцмана в пансионате не было! Он, стало быть, как хищная птица покидал «Горное гнездо», улетая за добычей. Для морского разбоя! И тут мне еще вдруг вспомнился синий якорек на руке, которая держала мешок, куда мы «сдавали» пиратам свои ценности. А ведь у нашего Боцмана точно такой якорек!
– Во гад! – выдохнул Алешка. – А еще про подлодку поет, усталую.
Я машинально листал тетрадь, искал новые доказательства соучастия Боцмана в преступлениях на море. Ага! Вот и на суше. В ночь, когда из банка выкинули сейф, Боцман, как он объяснил нам всем наутро, заночевал у своего сослуживца по подводным походам.
– Все ясно! – сказал я и захлопнул тетрадь.
– Не все, – вдруг серьезно проговорил Алешка. – Ты чем подчеркивал, красной ручкой? Да?
– Ты же видел, – удивился я.
– А ты еще посмотри, – это он посоветовал совсем уж мрачно. В голосе его звучала тревога, и на лице была написана тревога.
Я снова раскрыл тетрадь.
– На полях смотри, – подсказал Алешка.
Еще новости! И как я сразу не заметил? Против каждой отмеченной красной пастой фразы на полях стояли крохотные, еле видимые карандашные галочки…
Значит, кто-то чужой смотрел Алешкин дневник. И значит, этот чужой тоже почему-то обратил внимание на эти совпадения. На эти ключевые, как сказал бы папа, фразы. Эх, где же ты, наш папочка? В какой далекой Австралии? Купаешься в океане? Кушаешь мясо кенгуру? Кидаешься бумерангами? А твои любимые дети – в кольце незримых врагов. В самом эпицентре криминальных событий. Между сциллами и харибдами.
– Кто? – спросил Алешка, тыкая пальцем в тетрадь. И сам ответил: – Тетка Женька!
– Ты дурак? – искренне возмутился я.
– А у кого еще ключи от нашей комнаты? У кого? – Лешкин палец уже не в тетрадь тыкался, а мне в пупок.
Это довод, конечно, грустно подумал я. Такая красивая, веселая, умная… На свете всего две таких – она да наша мама. Я не мог согласиться с этим подозрением, все внутри сопротивлялось.
– Не может быть! – уперся я без всяких доводов. – Человеку надо верить!
– Она не человек, – прошипел Алешка. – Она зеленая лупоглазая лягушка! Жаба!
Но тут я нашел, чем оправдать лягушку:
– А ты хоть раз за все это время запирал дверь?
– А ты?
– И я – нет.
– Значит, любой мог к нам прокрасться? А кто? Профессор? Р.М.? Боцман? Или Охранник? Ну уж не Охранник, это точно. Мы его всего два раза и видели-то. Один раз, когда он дрова на берег приносил, а еще раз, когда спал на раскладушке под ветками винограда.
– Ты как хочешь, – сказал Алешка, – а я этого так не оставлю!
Он сидел на кровати в одних плавках, худенький, решительный, с хохолком на затылке, и сердито жестикулировал.
– Какие-то бандиты покупают прекрасную научную подводную лодку для изучения подводных глубин, а вместо этого грабят на ней мирные пассажирские суда! Нет, вы подумайте! – он вскочил и гневно заходил по комнате, шлепая босыми ногами. – Ученые придумали, инженеры построили, а бандиты грабят, да еще собираются присвоить себе золото «Тасмании»!
– С чего ты взял?
– А зачем они тетрадь украли? Им, видите ли, сейфа мало! Самого большого в мире. Едем в милицию!
Тут он прав. Самим нам не справиться. Тем более что мы не знаем – с кем.
– Поехали, – согласился я. – Только штаны надень.
Мы заперли комнату и пошли на пляж. По дороге Алешка заглянул на кухню и крикнул с порога:
– Теть Жень, мы покататься пошли, – и тут же захлопнул дверь, чтобы не услышать в ответ:
– Хорошо. Только рядом с берегом.
До города мы домчались быстро и без осложнений. Только Алеха всю дорогу трещал мне в ухо:
– Ишь, придумали! Бухнули сейф в море – кто его там догадается искать! Вскроют его под водой этим… как его… мультипликатором – и все денежки себе.
– Манипулятором, – поправил я.
– Какая разница!..
Мы оставили своего Горбунка в яхт-клубе и пошли в милицию. По дороге Алешка сказал:
– Тебе задание. Разведай у Лягушки про Охранника. Только осторожно. Чтобы она не догадалась.
– Как же я разведаю?
– Намеками. Понял?
Понял. «Как вы думаете, тетя Женя, ваш Охранник жулик или нет?»…
Дежурный в милиции довольно вежливо спросил нас:
– Чего надо, пацаны?
– Нам нужно поговорить с вашим начальником, – сказал я. – По очень важному делу.
– У него этих важных дел – во! – и дежурный поднял ладонь над головой.
Мы бы еще долго препирались, если бы не нашелся Алешка:
– У нас есть информация, – вполголоса, очень веско сказал он, потянувшись на цыпочках к краю барьера, – о местонахождении сейфа, похищенного из банка «Кредит».
Дежурный подскочил так, будто его кто-то укусил в… ногу.
– Старшина, – гаркнул он, – немедленно проводите граждан к полковнику!
У дверей кабинета начальника терпеливо сидели другие граждане, дожидаясь своей очереди на прием. Но у них не было ценной оперативной информации, и старшина без всяких объяснений провел нас через толпу ожидающих и распахнул двери. Секретарша чуть привстала над своим столом, но старшина движением бровей усадил ее на место и сказал:
– Быстро, Леночка, к шефу! Ребята по сейфу что-то принесли!
Леночка вспорхнула, щелкнула какой-то клавишей:
– Товарищ полковник! К вам посетители с информацией по банку «Кредит».
– Срочно – ко мне! – прохрипело в динамике.
И мы оказались в кабинете начальника. Он привстал над столом, когда мы входили, в нетерпеливом ожидании, но, увидев нас, несколько разочаровался и грозно нахмурил брови в сторону старшины. Тот быстренько скрылся за дверью и плотно ее прикрыл.
– Прошу вас, – довольно вежливо сказал полковник, указывая на кресла возле его стола. – Слушаю внимательно.
По мере нашего рассказа полковник несколько раз менялся в лице. Сначала оно было строгое, потом стало сердитое, потом крайне недоверчивое, потом оно подобрело, и он весело рассмеялся.
– Фантазеры! Жуль-верны! Но все равно – молодцы! Спасибо за информацию. Вы выполнили свой гражданский долг, – Он нажал клавишу селектора: – Леночка, две бутылки воды и две шоколадки! Срочно!
Если полковник думал так просто отделаться от Алешки, то он жестоко ошибался. Алешка закинул ногу на ногу, откинулся на спинку кресла и твердо заявил:
– Я не уйду из вашего кабинета до тех пор, пока вы не пошлете аквалангиста обследовать дно моря под окнами банка.
– Ах так! – вскипел полковник и нажал клавишу: – Елена! Ни капли воды, ни куска шоколада!
Но Елена уже входила с подносом в руках. Тут и я добавил, но миролюбиво:
– Товарищ полковник, ну что вам стоит проверить эту версию?
Но Алешка опять оказался хитрее:
– Не упустите шанс завтра стать генералом.
И столько уверенности было в его голосе, что полковник смирился:
– Хорошо! Но если там ничего нет, я посажу вас в камеру «за введение представителя правоохранительных органов в заблуждение заведомо ложной информацией при исполнении им служебных обязанностей»! – Он перевел дух. – Вот!
Я испугался. А Алешка – нет. Он наивно, как-то совсем по-детски, пригрозил:
– А я папе скажу!
И это подействовало. Полковник был опытен и осторожен.
– А кто твой папа?
– Начальник отдела в МВД, – это было сказано Алехой так скромненько-скромненько. Даже жалобно. Будто за это его сейчас должны отругать.
– Как фамилия?
Алешка сказал. Полковник достал из глубины стола какой-то телефонный справочник, поискал оглавление, полистал и, найдя нужную строку, хмыкнул:
– Не врешь?
– Папа не велит, – съехидничал Алешка.
– Будь по-твоему, – согласился полковник Знаменский и отдал необходимые распоряжения. – Пошли на берег. Водичку с собой заберите.
– И шоколадки тоже, – сказал Алешка, сгребая плитки с подноса.
В дверях полковник пропустил нас вперед и отомстил, укорив:
– Ты бы все-таки в милицию в штанах приходил.
А мы и забыли, что Алеха в плавках поехал, торопились… Мы вообще, надо сказать, за последнее время одичали немного без маминого присмотра. Ходили все время в плавках. Только к столу выходили в шортах из-за Р.М. А Леха еще на шее таскал свой камень на тесемке. Куда подвесил еще и две ракушки с клешнями.
Мы вышли на набережную, прошли немного до здания банка, присели на скамейку. Вскоре появился открытый милицейский катер и стал на якорь. Аквалангист в черном гидрокостюме, стараясь не привлекать внимания, сделал знак полковнику и бухнулся за борт. Полковник откинулся на спинку и закурил.
– А где папаша-то? – спросил добродушно.
– В Австралии, – небрежно бросил Алешка.
– Эк его занесло, – посочувствовал полковник.
– Служба, – вздохнул Алешка, разворачивая шоколадку и предлагая полковнику дольку. – Интерпол.
– Понимаю, – вздохнул и полковник, поглядывая на море, – сам при погонах.
И, наверное, замечтался о том, что завтра у него будут другие погоны, побольше этих. И лампасы на штанах генеральские. В это время рядом с берегом вынырнул аквалангист, снял маску и медленно поводил ладонью в воздухе. Мол, нет ничего.
– Ну! – грозно повернулся к нам полковник.
Это уже был совсем другой человек. Но нас уже как ветром сдуло. Мы дунули в сторону яхт-клуба, плюхнулись на своего Горбунка и вылетели в открытое море. Но поторопились. Оказывается (об этом мы узнали позже), аквалангист, когда выбрался на берег, доложил начальнику, что, мол, сейфа на дне действительно нет, а следы его – громадная вмятина в песке, еще не смытая волнами, – есть!
– Догнать мальчишек! – взревел полковник.
Но, как говорится, ищи ветра в поле!
Мы благоразумно, соблюдая осторожность, едва отойдя от города, свернули к берегу, спрятали меж прибрежных камней Горбунка и уселись, покусывая шоколад и попивая воду, наблюдать, как по морю туда-сюда носится милицейский катер. Потом ему это надоело, он вернулся в город, а мы в свой пансионат.