Ксюша сильно волновалась, собираясь на день рождения Любы. Не потому, что ей было дело до самой виновницы торжества, а потому, что Никита ясно дал понять — его новая девушка должна произвести впечатление! «Невозможно понравиться Любе, — грустно думала Ксюша, разглядывая себя в небольшое зеркало в ванной. — Она же просто ненавидит всё живое!» Где-то внутри засела едкая обида на Никиту — пока даже неосознанная, вроде как беспричинная, а в голову упорно лез Артур: его внимательный взгляд, его губы, произносившие заветное слово.
— Парень, — вздохнула Ксюша, выуживая из рюкзака новый кружевной бюстгальтер. — Зачем ты учишь меня, зачем говоришь такое? Лучше б сам…
Она вовремя осеклась, вспомнив, в чьем доме находится. Она же приказала себе забыть… Да только как, когда Артур говорит такое!
— И всё равно, — упрямо прошептала Ксюша через какое-то время, вновь глянув на себя в зеркало — и начав стягивать элегантное платье. — Я не согласна другому теперь…
Вместо красивого наряда она влезла в узкие джинсы и симпатичную, но простенькую вязанную кофту, нанесла естественный макияж и заплела волосы в широкую косу. Вот так, незачем стараться ради каких-то чужих девчонок! Она не уродина, Артур даже сказал, что красивая — а значит, нечего Никите стыдиться!
В неожиданном боевом настрое Ксюша вернулась на кухню, чтобы выполнить обещание и домыть посуду, но раковина оказалась пуста. Артур, который не счел за труд убрать за обоими, обнаружился в гостиной, он задумчиво изучал папку с анкетами.
— Спасибо! — выпалила Ксюша, останавливаясь напротив его кресла и привлекая к себе внимание. — Простите, что так долго копалась, я обязательно сделаю что-нибудь полезное по дому!
— А… да, — не сразу понял Артур, поднимая взгляд. Она же собиралась надеть платье, он видел этот образ в её мыслях сегодня. Не то, чтобы это имело значение, просто невольно заглянул за обедом, удивившись такому скромному количеству вещей. — Ты обещала мне пирог. Испеки вишневый. Завтра.
Ксюша просияла, не догадываясь, что Артур просто нашел наиболее безобидный способ занять её делом, не позволяя шастать по дому.
— Хорошо! — радостно воскликнула Ксюша. — Я испеку вам самый вкусный пирог в мире!
— Ты идешь в этом? — поинтересовался Артур, чуть перебив поток её восторженных обещаний.
Ксюша мгновенно успокоилась, неуверенно поджала губу.
— Ужасно, да? — тихо пробормотала она, нервно одергивая край кофты и не замечая, что от этого вырез на груди становится глубже. Обтягивающая одежда отлично подчеркивала точеную фигуру, не отвлекая от естественной красоты — тех, кто мог её заметить, а не кидался на модные тряпки.
— Замечательно, — заверил Артур. — И я рад, что ты наконец-то начала одеваться по погоде. Видимо, одного раза хватило.
Ксюша отчего-то зарумянилась, отводя взгляд. Она готова была стоять под дождем каждый вечер, если бы после этого Артур её целовал. Ведь это что-то из ряда вон выходящее, это надо заслужить, это для особых ситуаций. Нельзя просто так забраться сейчас к нему на колени, потянуться к губам — и надеяться, что Артур не выгонит её из дома за такое поведение.
Ксюша быстро моргнула, выкидывая из головы чужую мысль. С ума, что ли сходит… Что-то странное сегодня витает в воздухе.
— Я больше не причиню вам хлопот, — уверенно заверила она. — До свидания.
— Пока.
Артур нахмурился, задумчиво глядя перед собой: всего на мгновение он уловил что-то странное… легкое возмущение энергии, которое тут же исчезло. Ни ухватить, ни изучить. Опомнившись, он перевел взгляд в коридор, где Ксюша, наклонившись, завязывала кроссовки, скользнул по всем плавным линиям гибкого тела — и поспешно опустил глаза обратно в анкеты, почувствовал собирающееся внизу живота тепло. Это уже никуда не годится.
— Ксения, — окликнул он, не отрывая взгляд от бумаг.
— Да, — в голосе даже вопроса не прозвучало, будто она ждала. Нет в её будущем этого мальчишки, нет! Но чем больше он поменяет, тем меньше самой Ксюши останется… Так что Артур проглотил рвущуюся с губ фразу, не кинул даже стандартно-взрослое «не пей много». Она сама уже не ребенок.
— Хорошо отдохнуть.
— Спасибо, — странные нотки разочарования мелькнули в голосе Ксюши, и тихо хлопнула закрывшаяся за её спиной дверь.
Никита с большим букетом в руках подошел к ожидавшей на остановке Ксюше, окинул её изучающим, недовольным взглядом.
— Бледновата ты как-то, — заметил он.
— Замерзла, — вежливо улыбнулась она.
— Ну пойдём, — звучный шлепок по узким джинсам заставил Ксюшу покраснеть до корней волос и спешно опустить голову, будто все окружавшие теперь осуждающе смотрели на нее. Никита и глазом не моргнул, с безразличным выражением лица направляясь к дому Любы. Адрес её он знал очень хорошо.
Да и «новорожденная» была ужасно рада его видеть. Источая на всю квартиру аромат духов, стараясь не стереть ни грамма из килограмма косметики, расцеловала Никиту в обе щеки и приняла от него букет цветов и небольшую коробочку. Цветы были тут же переданы подруге, отправленной за вазой, коробочка открыта — и с восторженными визгами водружен на запястье какой-то модный браслет.
— У-у-у, ты помнишь, что я люблю! — обхватив лицо Никиты ладонями, Люба чмокнула его в губы и вдруг заметила скромно топтавшуюся за его спиной Ксюшу. — Зачем нам это? Мне повариха не нужна, я заказала всё в доставке.
В груди Ксюши что-то дрогнуло и запекло, она молча перевела взгляд на Никиту.
— Это моя девушка, — небрежно ответил тот, будто отмахнулся этой фразой.
— Моя писечка нашел себе новую куклу! — хихикнула Люба, смерив Ксюшу колючим оценивающим взглядом, и та невольно обхватила себя руками. Вся уверенность в себе, внушенная словами и взглядом Артура, мгновенно растворились в пространстве.
— Не называй меня так, — с напускным недовольством буркнул Никита, и Люба, выпятив губки, потрепала его по щеке.
— Да ладно, тебе же нравилось, — мурлыкнула она. Еще раз бросила на Ксюшу холодный взгляд и пригласила: — Идите за стол.
Если Ксюша и хотела спросить о чем-то Никиту, то случая ей не представилось: в комнате уже ждали его друзья. Кого-то Ксюша уже знала, видела издали в его компании, кого-то встретила впервые — людей было много, почти все по парочкам. Поздоровались дружно, и Ксюша ответила с улыбкой — только быстро заметила, что рады тут Никите, а на неё даже не смотрят. Только раз рыжий парень задал вопрос — не та ли это девушка, что в пятницу зажигала в клубе, за что моментально получил тычок локтем от своей подруги.
— Та, — коротко отозвался Никита, и больше к этой теме никто не возвращался, потому что Любы там не было.
Не прошло и десяти минут, как раздался звонок в дверь, Люба с лучшей подружкой кинулись открывать, и из коридора потянуло необычным, но аппетитным ароматом.
— А вот и вкусняшки! — гордо объявила «новорожденная», занося и ставя на стол башенку из коробок с пиццей. Её подруга появилась в комнате с двумя пакетами, из которых тут же начала доставать упаковки с роллами — и другие девчонки кинулись подыскивать себе те, где слой рыбы побольше.
— А десерт-то будет? — спросил всё тот же неугомонный рыжий, и Люба загадочно улыбнулась.
— А то! — хитро подмигнула она, выуживая откуда-то из-за дивана две больших бутылки. — Хватит для разминки?
— Вполне, — кивнул рыжий.
Подруга быстро принесла из кухни стопки, Никита с видом знатока скрутил крышку и разлил всем почти по полной.
— За прекрасную именинницу! — предложил он, и никто не стал добавлять что-то к этому тосту.
Потянулись чокаться, опрокинули в себя стопки, начали разбирать еду. Под недовольным взглядом Никиты пришлось выпить и Ксюше. Крепкий алкоголь колючим, обжигающим комом прокатился по пищеводу, она едва не закашлялась — и поспешно откусила от пиццы, которую Никита сунул ей в руку.
— А чего-то другого нет? — тихо, чтобы другие не услышали, спросила у него Ксюша.
— Компотика? — с ухмылкой спросил тот. — Вряд ли.
Ксюша незаметно вздохнула и промолчала, вспоминая незамысловатый, но приятный коктейль, которым угощал её Артур.
Бутылки понемногу пустели, разговоры за столом становились всё громче и всё чаще прерывались смехом, хотя Ксюше смешно почему-то не было. Она не знала людей, о которых шла речь, не понимала, что забавного в этих историях, казавшихся порой совершенно глупыми, она смущалась вовсю ворковавшей напротив парочки и сидела, как на иголках.
— Да расслабься ты, не на паре, отвечать не вызовут, — рассмеялся на ухо Никита, похлопав её по колену и оставив ладонь лежать на ноге.
Расслабиться не получалось. Ксюша чувствовала себя совершенно лишней, неугодной, в первую очередь своему парню.
— Она просто очень скромная, — улыбнулась Люба, услышав его слова. — Вы же еще не…
Она вопросительно глянула на Ксюшу, но та не поняла, что «не». Встречаются же.
— Разберемся, — хмыкнул Никита, всем своим видом показывая, что это его личное дело.
— Да конечно, куда ж без этого, — Люба хихикнула и вновь посмотрела на Ксюшу. — Но ты не затягивай, не поможет. Лучше наслаждайся, пока есть возможность.
Никита неожиданно хлопнул по колену — Ксюшиному колену, так, что она вздрогнула.
— А пойдём покурим, — решительно произнёс он, глядя на Любу, и первый направился к балкону. Люба, захватив узкую пачку, упорхнула за ним, скрывшись в густых зимних сумерках. Ксюша вздохнула.
— Забей, — внезапно шепнула ей проходившая мимо Любина подруга, — они всегда так. Люба дольше всех с ним встречалась, теперь вот дружат. Ну как дружат, иногда потра…
Скрипнула балконная дверь, смеющиеся Никита с Любой ввалились обратно в комнату, бухнулись рядом, обдавая запахом табака. Люба переключилась на других гостей, а Никита вновь положил ладонь Ксюше на ногу, теперь уже время от времени поглаживая её бедро.
— Помоги мне коробки убрать, — сказал он, не получив никакой реакции, и Ксюша послушно собрала опустевшие, сложенные горкой у стола упаковки от пиццы и отправилась вслед за Никитой на кухню.
Вот только стоило им туда заглянуть, как он швырнул их на стол, отнял и те, что несла Ксюша — и, схватив её за руку, потянул куда-то в коридор. Безошибочно отыскал нужную дверь, толкнул её, затаскивая Ксюшу следом, не давая прийти в себя, прижал к ближайшей стене откровенным поцелуем.
— Никит, подожди, — Ксюша попыталась вырваться, отпихнуть нырнувшие под кофту руки. — Надо поговорить.
— В прошлый раз говорили, хватит, — сбивчиво отмахнулся он, не думая отпускать, и пусть запаха алкоголя выпивавшая Ксюша не чувствовала, Никита казался гораздо пьянее её самой. А ещё разгоряченным и упрямым.
Глянув ему за спину, Ксюша увидела большую родительскую кровать — и невольно передернула плечами.
— Давай не сегодня, — пробормотала она. Меньше всего прельщал первый раз в чужом доме, на чужом празднике, вот так внезапно и спешно.
Но Никиту это мало волновало, он был занят борьбой с пуговицами на её кофте.
— Давай без «давай»! — огрызнулся он, наконец справляясь с последней. — Ты же готовилась, вижу, — оценил он бюстгальтер. Но тут же задрал его, накрывая грудь холодными ладонями. Ксюша отшатнулась, врезалась в стену, прикрылась руками, ощущая во рту противный кисло-солёный привкус обиды.
— Но я не хочу! — отчаянно воскликнула она.
— А я хочу! — рявкнул Никита, хватая её за талию и резко притягивая к себе. В живот ударило твёрдое подтверждение его слов. — Достала из себя недотрогу строить, поиграли и хватит!
В губы впился новый поцелуй, лишая возможности говорить, и Никита ошибочно принял проглоченные Ксюшей слова за стон удовольствия. Отстранился, затуманенным от возбуждения взглядом поймал её взгляд, провел большим пальцем по губам, вынуждая приоткрыть рот.
— Моя девочка, — совсем другим тоном произнес он, гладя Ксюшу по спине и заставляя тысячи горячих мурашек разбегаться от каждого прикосновения, — я сделаю тебе очень хорошо. Так хорошо, что ты имя свое забудешь.
Ксюша замерла, часто дыша и глядя на Никиту широко открытыми глазами. Внутри шла борьба: тело откликалось на ласку того, по кому она так долго вздыхала, кто был пределом мечтаний несколько лет, к кому она себя приучила; разум напоминал, что она собиралась смириться, остаться с Никитой вопреки всем нелепым обидам, забыть Артура; и только сердце кричало, что надо бежать.
Чиркнула молния, приводя Ксюшу в себя.
— Давай, порадуй меня для начала, — настойчиво предложил Никита, мягко надавив ей на плечо, но Ксюша вырвалась.
— Нет, — с трудом выдавила она.
— Ладно, обойдемся без прилюдий, — он взялся за пояс её джинсов, намереваясь расстегнуть, но Ксюша отшатнулась. В глазах Никиты сверкнули злые огоньки. Обхватив за талию, он швырнул Ксюшу на кровать, сам тут же налетел сверху, вклинившись между колен.
— Хочешь жестко, значит? — прорычал он. — Ладно, будет тебе жестко!
Ксюша, размахнувшись, со всей силы влепила ему пощечину, но это не помогло, только сильней раззадорило Никиту — он перехватил её руки, завел за голову, прижимая запястья к кровати и свободной рукой продолжая раздевать.
— Уймись, дурочка! — превратившийся в хриплый шепот голос пугал всё больше. — Потом сама же добавки попросишь!
— Да не хочу я тебя, идиот! — сорвавшись от отчаяния, заорала Ксюша. — Пусти! Я другого люблю!
— Чего? — до Никиты не сразу дошло. Он удивленно моргнул, отпустил Ксюшу, которая извернулась ужом, выскочила из-под него и принялась дрожащими руками застегивать пуговицы. — Кого это ты там еще любишь?
— Не твоё собачье дело! — в голосе билась ненависть и слёзы. — Ты не тот, кто мне нужен, ты меня не утешил, не защитил, ты… ты…
Никита пришел в себя. Пригладил волосы, медленно поднялся с кровати и сделал шаг к попятившейся в ужасе Ксюше.
— А с чего мне тебя защищать и утешать? — глухо спросил он, глядя на неё исподлобья. — Ты что, ребенок какой-то? Ищи такого же сопляка и неудачника как ты, если тебе это нужно.
Ксюша, готовая разреветься, зло шмыгнула носом. Это кого он сейчас сопляком назвал, Артура?! Да если б он знал… Да этот самоуверенный пацан шаману в подметки не годится!
Прикусив дрогнувшую губу и ничего не ответив. Ксюша зло сверкнула глазами и вылетела из комнаты. Она бросилась в коридор под взглядами притихших гостей, выглянувших из гостиной и, конечно же, ставших свидетелями случившейся в спальне ссоры.
— Не на что смотреть! — строго отрезала Люба еще до того, как Ксюша выскочила в подъезд. — Развлекайтесь тут пока без меня. Аня, доставай добавку.
Подхватив со стола половину оставшейся бутылки, Люба уверенно выплыла из гостиной и направилась в спальню. Мягко толкнула обратно в комнату хмурого Никиту и закрыла за собой дверь.
— Может, музыку включим? — улыбаясь, предложила Аня.