Ксюша крутилась перед зеркалом, уже битый час подбирая серьги. Не то, чтобы это играло решающую роль в её образе, просто до выхода оставалось еще слишком много времени, а волнение не позволяло ей усидеть на месте. Она воспользовалась советом, не стала называть причину и теперь представить не могла, как всё объяснит. Никита точно решит, что она ненормальная! Что, если после этого он и вовсе начнёт её сторониться?
«Пусть так, — мысленно ответила себе Ксюша. — Я должна попробовать!»
Она ведь уже перебрала все другие возможные варианты: и на глаза попадалась, специально поджидая там, где он проходил, и красилась поярче, и одеваться стала так, как девчонки в его компании. Но всё напрасно — Никита даже не смотрел в её сторону. Они знали друг друга через общих приятелей, но не общались. И в коротком «ну ладно», что прозвучало в трубке в ответ на предложение встретиться, Ксюше послышалось явное недовольство. В который раз поправив идеальную прическу и макияж, она открыла верхний ящик прикроватной тумбочки, достала пузырёк в золотистом плетении и скрутила крышку. Боязливо поднесла к лицу и принюхалась — слабый, сладковатый фруктовый аромат. Вроде ничего страшного. Решившись, Ксюша опрокинула содержимое пузырька в рот, удивленно причмокнув: тягучая тёмная жидкость походила на черничный сироп.
Еще раз проверив, не стерлась ли помада, Ксюша открыла дверь своей комнаты, шагнула в коридор — и наткнулась на мать.
— Куда это ты намылилась на ночь глядя? — недовольно спросила та. — Одни гулянки в голове! Сегодня дома сидишь, с младшим братом.
— Ну мам! — отчаянно протянула Ксюша. — Я всё время с ним сижу! Мне очень надо сегодня!
— Надо ей! — мать уперла руки в бока, грозно окинула Ксюшу взглядом. — Я всю молодость на тебя извела, а теперь и пожить для себя нельзя?! Ишь ты, языкатая выросла!
— Куда эта пигалица опять намылилась? — послышалось из гостиной. Ксюша покосилась в ту сторону: отчим сидел перед телевизором, щелкая семечки, рядом на ковре возился четырехлетний брат. Что ж это получается, и ей придется всю молодость дома сидеть, за чужим ребенком присматривать?
Она уже открыла было рот, чтобы упрашивать мать сделать одолжение — только на сегодня — как вдруг замерла и прикрыла на миг глаза. А потом мотнула головой, словно сбрасывая с себя наваждение.
— Если вам нужно уйти — наймите няньку, — спокойно и уверенно произнесла Ксюша, глядя в глаза ошарашенной матери. Прошмыгнула мимо неё в коридор, влезла в сапоги, схватила куртку — и выскочила за дверь.
Никита уже докуривал вторую сигарету и собирался уйти, когда увидел издали знакомую куртку: Ксюша ходила в одной и той же нелепой короткой кожанке сколько он её знал — и осенью, и весной, и в самый сильный мороз. Мех внутри и рукава давно поистерлись, зато узнать девушку в толпе не составляло труда. И чего она так вышагивает, поспешила бы, раз опаздывает!
— Ну привет, — хмуро начал он, как только Ксюша подошла ближе. — Я уже заждался. Чего хотела?
Ксюша в ответ обворожительно хлопнула ресницами и загадочно улыбнулась.
— Спасибо, что дождался. На улице холодно, давай зайдем погреться… о, кафе!
Она подхватила Никиту под руку и мягко потянула в сторону уютных желтых окон, украшенных гирляндами и нарисованными снежинками. Тот вначале хотел возмутиться, но кинув взгляд на голые колени своей спутницы, смилостивился.
— Как тут мило! Спасибо, — прежде, чем Никита что-то понял, Ксюшина куртка оказалась у него в руках, и он поспешил водрузить это недоразумение на ближайшую вешалку. Ксюша тем временем заняла столик у окна и заказала себе раф с большим количеством сливок. Закинула ногу за ногу и пальчиком поманила Никиту к себе.
— Мне через полчаса надо быть в клубе, — предупредил он, падая на стул напротив. — Так что не тяни, выкладывай.
— Хорошо, — чуть кивнула Ксюша со всей серьезностью и доверительно, многозначительно произнесла: — Тобой интересовалась одна очаровательная особа.
— Что? — не понял Никита. — Методист, что ли, спрашивала? Отчислять меня собираются, из-за одного экзамена?!
— Методист? — теперь Ксюша выглядела удивлённой. — Ты что, предпочитаешь постарше?
— О чем ты вообще?
Ксюша задумчиво сковырнула сливки в своем кофе, медленно облизнула ложку и лишь затем ответила напряженно ожидавшему Никите.
— Да просто удивлена, что ты в упор не замечаешь красивых девушек в своём окружении. Боишься подойти?
Под её насмешливым взглядом Никита наконец-то понял, о чем идет речь — и изумился всей абсурдности ситуации. Нет, Ксюша, конечно, ничего так себе, но…
— Прости, заучки не интересуют, — высокомерно хмыкнул он и собирался было подняться с места, когда Ксюша вдруг положила руку ему на плечо, пододвинула свой стул ближе, наклонилась к уху и что-то зашептала быстро краснеющему Никите.
— Как тебе такие знания? — с легкой улыбкой мурлыкнула она, заглядывая в округлившиеся глаза. — Любопытны?
— Ты… странная сегодня, — сглотнув, признался Никита. Уходить ему моментально расхотелось.
— Ты просто меня не знаешь, — Ксюша снисходительно похлопала его по колену. — Так что там, в какой клуб мы сегодня пойдём?
— Мы? — хлопнул глазами Никита.
— Ну да, потанцуем, развеемся, познакомимся ближе, — Ксюша незаметно подмигнула. — Увидишь, на что способны «заучки».
— А может лучше…
— Ты боишься, что будет неловко? — прочитала его мысли Ксюша. — Что другие спросят, зачем ты меня притащил, придется краснеть?
Никита бросил еще один короткий взгляд на её голые коленки, на до сих пор лежавшую у него на ноге руку — и, отвернувшись к окну, нерешительно кивнул.
— Правильно боишься, — тихо засмеялась Ксюша, щекоча теплым дыханием ухо, — тебе будет очень стыдно. Возможно, тебя даже не пустят больше в тот клуб, но этот вечер ты точно запомнишь на всю жизнь. Я покажу тебе и твоим друзьям, как надо развлекаться.
Она наклонилась совсем близко, провела кончиком носа по его щеке.
— А погулять по городу мы и потом сможем. Скорее всего, меня уже не пустят домой так поздно… Придется что-то решать.
Никита перевел на неё взгляд, быстро заморгал и нервно дернулся. Кажется, всё это было уже слишком для него.
— Я… давай в следующий раз, — пробормотал он.
Ксюша резко отстранилась, сложив руки на груди.
— Вот как? — обиженно буркнула она. — Спасовал перед заучкой? Да что ты за мужик такой, если женщин боишься! Может, ты вообще не в курсе, что с ними делать?
— Я не спасовал! — оскорблённо воскликнул Никита.
— Ага, расскажешь это своим приятелям! Обставлю всё так…
— Хватит! — Он подскочил на ноги и протянул ей руку. — Идём, раз навязалась!
Ксюша ухмыльнулась, спокойно поднялась с места, проигнорировав его руку, медленно оправила ладонями облегающее платье.
— Кофе оплати, — бросила она через плечо, уже направляясь к стоявшей у выхода вешалке, и Никита невольно застыл, глядя ей вслед. Он никогда не замечал, чтобы Ксюша так плавно, приятно покачивала бедрами. Это будило внутри какое-то странное волнение и… гипнотизировало.
— Ты замерзла, наверное?
— Нет, просто… хорошо.
Ксюша остановилась прямо посреди безлюдной улицы, подняла голову к небу, сонно сыпавшему редким снежком. Морозный воздух казался звенящим от чистоты и свежести, а город — покинутым всеми. Так и бывает в три часа утра.
— Ты удивила меня сегодня, — тихо признался Никита.
— Ты меня тоже, — Ксюша повернулась к нему, шагнула ближе. Осторожно провела кончиками пальцев по свежей ссадине на скуле. — Думала, обычный пижон, а ты не побоялся врезать за меня тому здоровяку! Ему же лет тридцать, а всё на девчонок…
— Он решил, что ты с ним флиртуешь. Все решили, — Никита мягко перехватил её пальцы. — Не делай так больше.
— Ты ревнуешь? — округлила глаза Ксюша, но он почему-то отвел взгляд.
— Нет. Да… Не в этом дело. Просто это — слишком. Я думал, что мне нравится отрываться, но когда ты выплясывала на стойке, весело почему-то не было. И… нормальная ты лучше.
— Ты же меня не замечал, — странно прищурилась Ксюша. — И назвал заучкой.
— Извини, — Никита опустил голову, держа обеими руками её руку. — А можно, ты будешь… средней.
— Не-а! — Ксюша коснулась его щеки ладонью, и Никита поднял на неё взгляд. — Но стану особенной без этих выкрутасов, как только ты заинтересуешься чем-то, кроме моей внешности. Буду раскрепощённой и смелой — для тебя одного — как только смогу доверять.
В глазах Никиты читалось, что он не совсем понимает эту нетипично взрослую речь. В девятнадцать лет всё кажется немного иначе, и начало отношений тоже определяется отнюдь не выполнением странных условий. Есть просто тот волшебный момент, когда во взгляде появляется что-то особенное, когда молчание наполняется новым смыслом, и двух людей толкает навстречу друг другу.
Никита приобнял Ксюшу за талию, мягко привлек к себе и медленно потянулся к губам.
— Господин, не надо! Я была там — всего один невинный поцелуй!
— Она ослушалась, Трэя, — Артур, в одних свободных домашних брюках, видно только что поднявшийся с кровати, широким шагом пересек спальню и подошел к небольшому бюро. — Или ты будешь мне диктовать, что делать?
— Нет, господин, — едва слышно прошелестело в ответ. — Но это её уничтожит.
Артур никак не отреагировал на это замечание. Взял с полки резную шкатулку, провел указательным пальцем по выбитой на крышке вязи округлых иероглифов, наполняя их силой. Молча, одними губами произнес заклинание — и повернул невидимый рычаг. Боковые стенки тут же превратились в резной узор, и с потустороним протяжным воем втянулось внутрь облачко прохладного воздуха. Артур вновь повернул рычаг — и стенки стали сплошными, без единой щели.
— Подумай над своим поведением, — мрачно произнес он.
Внезапно замер, прислушиваясь, и щелкнул пальцами.
— Быстро, перехвати её у дома или уведи оттуда как можно скорее!
— Да, шеф! — отозвался низкий голос, и Артур удрученно покачал головой: что за девчонка такая бедовая! Он сразу же заметил в её судьбе тень, но в подобном возрасте любые беды сдувает семью ветрами. А тут даже после его вмешательства лучше не стало — Ксюша шла прямиком к черной, потрескивавшей воронке, способной резко изменить её жизнь.