Наверное, неудачное он выбрал время для ритуала: сосредоточиться удавалось с трудом, духи не отвечали, путь сбивался.
Артур уединился в одной из закрытых комнат на втором этаже, чтобы попытаться найти след Мии, отыскать слабый отзвук её сущности в окружающем мире — но ничего не получалось. Он при желании мог выйти на кого угодно, но для этого требовалось точно и ярко представить энергетику человека. А сегодня раз за разом ему указывали, что вот она, обладательница, рядом, в его доме. Ксюша, сияющая после вчерашнего вечера, и действительно очень близкая по рисунку, заглушала всё.
И мысли его тоже не отпускала. Во внешности их с Мией связывали только длинные волнистые волосы, в характере — жертвенность, но, глядя на то, как Ксюша чуть смущенно заправляет за ухо светлую прядь, как волосы её спадают на грудь, легко угадывавшуюся под тонкой тканью рубашки, Артур думал вовсе не о схожести или различиях. Раскаяние пришло позже, но в тот момент он вдруг позабыл обо всех на свете, он внезапно для себя осознал, что девч… молодая женщина в его кровати, в его одежде притягивает взгляд. Странная неловкость и раздражение на неё глубоко внутри переродились в какое-то трепещущее волнение, будто звенела и звенела тонкая, натянутая струна.
И вчерашний вечер, и все события ранее вдруг предстали совсем в ином свете, так что Артуру внезапно захотелось закрыть лицо руками. Как он мог впустить в неё Литу?! Зачем отпустил вчера к этому мальчишке, которого нет в её будущем?
Но слабость длилась недолго — Артур опомнился, взял себя в руки, выгнал глупости из головы. Не стал даже искать причину — копание в себе, фиксация на проблеме сейчас могли лишь ухудшить состояние его энергетики. А сегодня еще работать. А завтра-послезавтра ехать избавляться от артефакта — в особое место. Нельзя просто так выплеснуть энергию в окружающий мир, словно воду из ведра: тут же найдутся потусторонние паразиты, отыщут по запаху, присосутся — и отдирай потом долго и болезненно, если получится.
Поэтому он заранее отправился в гостиную и не знал, что творилось в жилой части дома.
Ксюша, которая собиралась проваляться сегодня в кровати до самого вечера, внезапно обнаружила, что не может заснуть. Она крутилась, ворочалась, зевала, в итоге почувствовала, что отлежала бока и просто физически не в состоянии дальше валять дурака. Сил вроде немного прибавилось, по крайней мере она сумела подняться на ноги и обойти комнату.
В отличие от гостиной-приемной «шамана», в спальне Артура было аскетически пусто. Кровать, платяной шкаф, бюро и стул, электрический камин — вот и вся нехитрая обстановка. В декорациях наподобие связок сушеных трав или тотемах он не нуждался.
«Какая интересная мебель. Антиквариат какой-то… — подумала Ксюша, подходя к бюро и разглядывая его со всех сторон. Большую часть занимала округлая расписная крышка, и очень хотелось узнать, что же она скрывает. — Я только приподниму».
Ксюша осторожно коснулась ручки, и крышка тут же, без малейших усилий открылась. Тихо и плавно, словно лишь вчера вышла из-под умелых рук мастера. А внутри… Увиденное заставило Ксюшу застыть на месте, изумленно приоткрыв рот и во все глаза уставившись на различные скляночки, полудрагоценные камни, странные позолоченные приспособления и резные статуэтки. Она понимала, что всё это — настоящее, каждая вещь имеет свою силу и применение — и от этого дрожь пробегала по затылку. А спустя мгновение Ксюша заметила странную шкатулку, стоявшую на верхней полке: резную, но в то же время цельную. И, не смотря на то, что её всю жизнь учили не трогать чужое, почему-то не смогла в этот раз противиться искушению.
Ксюша бережно взяла шкатулку обеими руками — та оказалась на удивление тяжелой, внутри что-то тихо шуршало, словно песок; изучила резные стенки, закрытые вторым слоем дерева, попыталась угадать надпись на крышке.
«Такая странная вязь, — подумала Ксюша, проведя большим пальцем по округлым, аккуратным символам. — Что за язык? Как им удалось так аккуратно их выбить?»
Внезапно ей показалось, что шкатулка слабо вздрогнула — и Ксюша испуганно поставила её на место, даже не заметив, как от её прикосновения на дне что-то едва уловимо сдвинулось. Уже полная решимости опустить крышку, Ксюша внезапно замерла. Она почувствовала странное притяжение раньше, чем перевела взгляд в другой конец полки, на большой малахитовый шар, расположившийся на подставке. Он не казался опасным. Наоборот, вызывал странное чувство любимой старой игрушки, которую отыскал в шкафу спустя десять лет.
Искренне надеясь, что этот кусок камня не подготовил для неё сюрпризов, Ксюша взяла его в ладонь. Красивый, загадочный, с причудливым узором на идеально гладкой поверхности, он вдруг оказался чуть теплым. И таким… милым, словно свернувшийся в ладонях котенок. Ксюше даже захотелось прижать его к груди, потискать, как подушку Артура, потому что она безо всякой причины прониклась к этой странной штуке большой нежностью.
В доме хлопнула дверь. Ксюша вздрогнула, выронила из рук шар, и тот покатился по полу. Мысленно ругая себя криворукой идиоткой, Ксюша полезла его искать, едва заметила под кроватью и, уже объятая паникой, схватила и наугад сунула на одну из полок. Захлопнула крышку и юркнула обратно в кровать, притворившись спящей.
Артур тихо постучал в дверь и зашел. Кинул быстрый взгляд на лежавшую с закрытыми глазами Ксюшу, приблизился к шкафу и достал вешалку со строгими брюками и рубашкой, в которых он изображал секретаря. Переодеваться не стал, а так же тихо покинул спальню, прикрыв за собой дверь.
Ксюша облегченно вздохнула. Ей стало безумно стыдно, она поняла, что едва избежала очень некрасивой ситуации, поддавшись своему любопытству. Это всё от вынужденного безделья. Пора было умыться, принять душ, привести себя в порядок и сделать то, что давно собиралась.
— Шаман просил передать, что поможет вам, — весомо произнёс Артур, строго глядя на вернувшуюся за ответом клиентку. — Поговорите с мужем сегодня же вечером.
— Но как… — растеряно начала та, — а вдруг, он поставит мне ультиматум? Заставит выбирать?
— Не волнуйтесь, всё… — Артут внезапно ощутил странный аромат, но тут же продолжил с невозмутимым видом, будто ничего не заметил: — Всё пройдет наилучшим образом. Духи вам благоволят, шаман об этом позаботился.
— Ну раз вы так говорите, — уже чуть более уверенно кивнула клиентка.
— Хорошо, давайте тогда сразу завершим некоторые формальности, — Артур достал черную кожаную папку. — Для начала — точный срок беременности.
Когда клиентка, положив в сумочку заветный пузырёк и от души поблагодарив, покинула дом, Артур позвал Трэю.
— Слушаю, господин, — сдержанно и сухо прозвучало за левым плечом.
Кажется, она была недовольна тем, что её изгнали на целые сутки. Или тем, что ритуал так и не состоялся. Артура это мало заботило.
— Это твоя клиентка, — произнёс он. — Желанный ребенок, средства есть, муж против. Сможешь его убедить, не доведя до ссоры? Ребенок появится так или иначе, а с карьерой всё равно не сложится.
— Да, господин, — тем же тоном отозвалась Трэя. — Вы позволили Ксении…
— Хорошо, ступай, — перебил Артур.
Давно он не ощущал раздражения от того едва заметного, невысказанного укора, что порой сквозил в вежливых фразах Трэи. И сейчас очень хотел, чтобы она оставила его одного.
Когда призрак исчез, Артур еще раз полной грудью вдохнул дразнящий аппетитный аромат и направился в кухню с твёрдым намерением отчитать Ксюшу. Да, он разрешил ей готовить еду, но кто позволил делать это во время приёма посетителей? Хочет, чтобы они подумали, будто это сам шаман стряпнёй занялся? Да она ведь едва на ногах держится!
С каждым шагом раздражение, такое нетипичное для него раньше, всё нарастало, и у самого порога Артуру пришлось глубоко выдохнуть, чтобы ненароком не обидеть девушку. И всё равно, распахнув кухонную дверь, он не сдержался и выпалил:
— Ксения, немедленно прекратите то, что вы здесь устроили!
— Что? — тихо спросила Ксюша, и сердце Артура пропустило удар.
Она стояла возле плиты: в одной его рубашке, едва доходившей до середины бедра. Волосы, подобранные наверх, в объёмный пучок, открывали тонкую шею; алые губы застыли, так и не сомкнувшись полностью; в вырезе, расстегнутом из-за жары до второй пуговицы, проглядывался изящный изгиб девичьего тела.
От плиты вовсю шел пар: варились в кастрюлях первое и гарнир, жарилось на сковороде мясо. Но меньше всего Артура сейчас интересовала еда. За последние сто-двести лет он не видел в этой реальности ничего более волнующего, нежного и прекрасного.
— Вам… не нравится это? — растерянно произнесла Ксюша и тут же добавила виновато: — Простите, я хотела сделать вам приятно. Конечно же, следовало спросить вас заранее…
Очень нравится. Ужасно приятно. Не надо ничего спрашивать.
Это даже в мысли не оформилось. Артур сглотнул, чтобы смочить пересохшее горло, ответил строго:
— Ксения, я работаю на дому. Абсолютно недопустимо, чтобы моих клиентов отвлекал запах еды.
Ксюша неслышно охнула, закрыла рот рукой.
— Простите, простите меня пожалуйста! — со слезами в голосе взмолилась она. — Я такая дура! Я всё испортила, да? Посетительница ушла?
Артуру стало неловко. В конце-концов, сколько можно извиняться?
— Нет, — уже мягче произнёс он. — В этот раз обошлось. Но я очень тебя прошу больше так не делать. Договорились?
— Да, — поджав губы, кивнула Ксюша. Она сильно испугалась, когда Артур ворвался на кухню, да еще обратился к ней на «вы».
— Отлично, — он подошел ближе, — а что ты приготовила?
Ксюша просияла. С хорошо заметной гордостью и поднявшимся настроением она рассказала Артуру о каждом блюде, совсем как опытный официант. А потом кивнула на подготовленные, вымытые овощи:
— И салат. Это быстро.
— Я помогу, — отозвался Артур.
И под изумленный взгляд Ксюши он закатал рукава, ополоснул руки и принялся нарезать овощи, орудуя ножом как настоящий повар. За столько лет было время научиться.
А Ксюша опустила голову, пряча расцветшую на губах счастливую улыбку. Она не знала, по какой причине, но не было ничего лучше, чем вот так стоять рядом с ним и заниматься общим делом. Даже не разговаривая, не встречаясь взглядом — но ощущая близкое присутствие и теплоту друг друга.