— Всё правда, деточка… Всё правда. — Эти слова Пеклы всегда забавляли Меланью. Неужели она действительно думает, что девочка верит её историям?
Но, несмотря на невероятные события, которые раз за разом описывала «няня», Меланья продолжала слушать её сказки и даже получала при этом некое подобие удовольствия.
— Ты куда? Не надо… — как-то неуверенно попыталась остановить свою подопечную Пекла.
Ведьмочка только хмыкнула. Ещё чего? Исполнять приказ обычного человека?! Да ни в коем разе! Меланья, конечно, понимала, что её сил не хватит, чтобы противостоять всем угрозам. Однако для этого есть охрана, есть управляемые, есть Пекла, в конце концов.
Если Меланья оступится, они должны подхватить. Если потеряется, должны найти. Если поранится, им не жить. Всем, кроме Пеклы. Эта маленькая бледная женщина с проседью в волосах слишком мало ценит собственную жизнь. Но она любит своего внука. А значит, сделает всё, чтобы Меланья была довольна.
Волуновье — очередное пристанище рода Левии. Это поселение с радостью отпустило прежних владельцев и со слезами на глазах поприветствовало новых. Но мнение его жителей никого не интересовало. Амаличи могли брать всё, что заблагорассудится. И помешать им решались либо глупцы, либо те, кому терять было уже нечего.
Когда Пекла впервые пала на колени перед новыми господами, они даже не взглянули на измученную горем женщину. Левии и раньше не слишком заботились о потребностях своих «рабов». А после нападения в Прилесье никакие мольбы не могли заставить посочувствовать человеческому горю.
Но Пекла не сдавалась. Она приходила снова и снова, пока Левии не решили, что упорству этой женщины есть соответствующее применение. Её внук умирал. Амаличи легко могли бы полностью излечить его. Вот только срок человеческой благодарности не вечен. А значит, стимул для подчинения не должен исчезать. Никогда…
До случая в Прилесье Левии и подумать не могли, что кто-нибудь из людей посмеет в открытую напасть на одного из амаличей. Но теперь ситуация изменилась. А потому охрана и наблюдение за дочерью перешли в разряд задач первостепенной важности.
Наёмники — лучшие бойцы, которые ради работы на амаличей пойдут на любые злодеяния. Управляемые — люди, лишенные на время собственного сознания. Их воля подавлялась, а жизнь представляет собой череду безрадостных мгновений заточения в темницах амаличей. Большую часть времени управляемые бездействуют. Однако при первой же угрозе Левии чувствуют своих «марионеток» и моментально подключаются, чтобы, используя чужие тела, дать отпор любому врагу.
А ещё была Пекла… Каждый день она следила за девочкой, каждый день молила, чтобы та не набедокурила. И возвращая Меланью в целости и сохранности, получала лекарство. Несколько капель снадобья с крупицей ведьмовства амаличей. Их действия хватит лишь на день. Как раз достаточно, чтобы внук Пеклы дожил до следующей «зарплаты».
Меланью не заботили причины людского подчинения. Она воспринимала это как данность. Впрочем, как и остальные её соплеменники. Угрозы, страх, сверхъестественные способности «хозяев» — то, на чем строилась власть амаличей, когда-нибудь должно было погубить их. Но, имея доступ к магии, глупо сидеть без дела и ожидать восстания.
Год за годом гнев крестьян накапливался. Остатки же Крималей, напротив, медленно ослабевали. Сами по себе жестокости и издевательства не требовали особых затрат магии. Однако это не единственное развлечение, которое позволяли себе амаличи. Они творили и разрушали, покушались на соседние земли, просто потому что могли, и после завоевания покидали их. Но больше всего сил отбирала внутренняя борьба.
Всё началось с Илопа Буйного. Естественно, поначалу его звали просто Илопом. Он первым решился напасть на одного из своих соплеменников. И ему удалось… Ландерий пал, а все принадлежащие ему воины сгорели заживо.
Амаличи не сразу поверили в случившееся. То, что осталось после гибели одного из них, пугало и заставляло искать иное объяснение, нежели рядовое убийство. Что за магию применил Илоп? Какие темные силы призвал для помощи в задуманном?
Однако, как выяснилось, иссушенное старческое тело, которое исчезало из нашего мира, поглощая само себя, не было результатом воздействия внешней магии. Ландерий всего лишь лишился сил. Не без помощи Илопа, но всё же по своей вине.
Он перестарался. В своих экспериментах по омоложению Ландерий зашел слишком далеко. Применяя магию на себе, он искал способ продлить свое существование. Однако знания амаличей пока были скудны, а сила жаждала вырваться на волю. Попытки запереть её в собственном теле изначально не могли привести ни к чему хорошему. И после битвы с Илопом Ландерий больше не мог сдерживать свою новую сущность. Она хотела поглотить хозяина, но при этом не собиралась уничтожать себя. А потому, иссушив занимаемую плоть, она просто раз за разом восстанавливалась и снова пожирала саму себя.
Результат эксперимента оказался пугающим. Однако Ландерия можно понять. Этот широкоплечий воин был одним из двадцати пяти. Но в тот день, когда амаличи обнаружили вместилище древней магии, он уже считался долгожителем. А зачем нужна сила, если каждый следующий день может оказаться последним?
Ландерий определенно не принадлежал к числу тех людей, кто сдается без боя. Едва заполучив силу, он погрузился в неё целиком. Вместе с остальными пережившими переход Крималями он искал ответы. Не взирая на цену, которую платили беспомощные в борьбе за свою жизнь люди, амаличи расширяли собственные возможности. Вот только ответы на главные вопросы Ландерия, пока не желали быть найденными.
Может ли магия обернуть время вспять? Может ли даровать молодость или хотя бы замедлить старение? Как выяснилось, да…
Это было вопросом времени, когда кто-нибудь обнаружит путь к бессмертию. Ландерий пробирался вслепую. Действуя наугад, он вывел рецепт, по которому при полной луне даровалась регенерация. Заклинание, три человеческих жизни — и любые раны затягивались. Но поскольку амаличи могли пораниться не только в полнолуние, а срок действия снадобья исчерпывался одной ночью, требовалось продолжать поиски.
Не страшась экспериментировать на себе, Ландерий поглощал все варианты приготавливаемых зелий. К счастью, большинство побочных эффектов легко исцелялось все той же магией. Однако в нескольких случаях Ландерию пришлось изрядно помучиться, чтобы вновь вернуться в свою обычную форму. Особенно это касалось того раза, когда он ввалился в кабак, стоя на руках, которые проросли сквозь ноги, и ощупывая всё ступнями, находящимися теперь на месте глаз.
Но все же, несмотря на все трудности, правило, что упорство, в конце концов, даст свои плоды, никто не отменял. Вот и Ландерий получил желаемое.
Новое снадобье действительно даровало молодость. Очень медленно, возвращая за раз всего по несколько дней жизни. Однако и это было достижением.
Ландерий ликовал. Вернув все органы в надлежащие места, он наслаждался жизнью. А, насытившись, взялся за создание собственной армии.
Илоп тоже жаждал жить вечно. Но вражда с Ландерием мешала плодотворному обмену знаниями. И вскоре конфликт привел к первой войне между амаличами. Вернее между людьми, принадлежащими амаличам.
Тысячи человеческих жизней, десятки сражений. И ни одной из сторон уже не было дела до причины происходящего. Найдя способ раздобыть секрет снадобий омоложения Ландерия, Илоп приступил к собственным опытам. А безумие в его глазах тем временем проявлялось всё отчетливее.
Победа над Ландерием принесла лишь тягу к убиению себе подобных. Почувствовав, что магия на крови соплеменников способна творить чудеса ранее неведомые, Илоп взялся а совершенствование собственного тела. Ему было плевать, что дух страдает и сжимается. Главное — это способность пережить те казни, которые придумают оставшиеся амаличи в случае поимки сородича.
И он не прогадал. После сожжения войск Ландерия Кримали сомкнули свои ряды. Продолжая собственные поиски источника продления жизни, они улучшали свои познания в магии. Но всё же этого оказалось недостаточно, чтобы поймать безумного Буйного.
Зима сменила осень, а лето весну уже пять раз. Илоп продолжал безнаказанно убивать и грабить. И никто не смог прекратить его налёты. Не смог, пока амаличи не устроили ловушку, способную не только заманить, но и удержать их все больше лишающегося разума соплеменника.
Это было его последнее нападение. Незапланированное Илопом, но подстроенное другими Крималями. Именно тогда удалось схватить Буйного, именно тогда Боеслав лишился всего.
Однако до судьбы Меньшого никому не было дела. Единственное, что тогда волновало амаличей — сохранять ли жизнь самому Илопу. Уж слишком много сил скопилось у Буйного. И никто не ведал, чем обернется попытка лишить его магии. Но какие бы заклинания не защищали Буйного, они не могут действовать вечно. И темница, из которой невозможно выбраться, стала решением, принятым всеми.
Поместив Илопа в непроницаемую для магии клетку, Кримали приказали засыпать его землей. А сверху нарисовали невидимый для человеческого глаза символ. Теперь Буйный не мог выбраться, а вскоре не мог и дышать. Но даже когда земля заполнила его легкие, тело продолжало жить. Магия поддерживала его, а новое заклинание пока еще условного бессмертия исполняло заложенные в него пытки жизнью.
В Волуновье тем временем подрастала девочка. Становясь с каждым годом всё краше, Меланья свысока взирала на всех вокруг и искала хоть какое-нибудь сносное развлечение в мире, где ей так легко получить абсолютно всё.
— Привет! Ты, должно быть, Мел? — непонятно откуда взявшийся девичий голос казался столь красивым, что ведьма замотала головой в поисках его обладателя. И как только нашла, скривилась от зависти.
Стройная, высокая, она казалась воплощением мечты любого живого существа. Быть ею или быть с нею — вот единственное отличие в мыслях увидевших её людей. Взирая глазами цвета неба, она заразительно улыбалась и словно ожидала улыбки в ответ.
— Что надо? — хмыкнула Меланья, обдумывая, каким образом лучше вырвать эти прекрасные светлые волосы: по одному или сразу срезать весь скальп.
— Эмм… — Незнакомка слегка растерялась. Видимо, до этого она не успела познакомиться с недружелюбием. — Я Эва. Буду жить с вами.
— В смысле «с вами»? — медленно вставая и раскручивая пальцами заклинание повиновения, спросила Меланья.
— Я сирота. Но амаличам сейчас не выжить в одиночку. Это просто чудесно, что твои родители согласились приютить меня.
— Погод… кхх… — поперхнулась Меланья, едва успев отменить заклятие, до того как оно станет заметно. — Ты из амаличей? И с какой это стати мы должны брать тебя к себе?!
— Да, я… Извини. — Всхлипнув, Эва побежала прочь. А Меланья так и осталась стоять. Странное новое чувство мешало понять, что именно следует предпринять в данной ситуации. Ясно было лишь одно — соперница должна исчезнуть. И исчезнуть так, чтобы родители не заподозрили саму Меланью.
Вот только ничего не вышло. Девушки пока были равны по силе. И это злило Меланью больше всего. Неужели какая-то сирота может сравниться с той, что получила силу в числе первых амаличей?
Простая крестьянка — вот кем являлась мать Эвы. Наверняка это была очень красивая женщина, раз уж Илоп Буйный не только надругался над ней, но и позволил выносить его ребенка. Однако всё равно — самая обычная женщина!..
Меланье ещё долго пришлось возмущаться. Но однажды настал тот час, когда она осознала, что не всем желаниям суждено сбыться. А если действительно хочешь достичь желаемого, придется полагаться только на себя.
Достигнув совершеннолетия, Меланья выпила свою первую порцию продлевающего молодость снадобья. Теперь убить её стало ещё сложнее. А всё из-за нового рецепта. Как бы амаличи не относились к Илопу и его деяниям, в конечном итоге это привело к расширению границ магии.
Однако Меланье всё равно было мало. Она могла убить любого человека, но Эва не была человеком. Она могла жить в три раза дольше, чем дозволяла природа, но смерть отошла лишь на несколько шагов. Меланья же не собиралась с ней встречаться вовсе.
Погружаясь в изучение магии, она всё дальше отдалялась от своих сородичей. Хотя на деле никто этого не замечал. Левии уже привыкли, что их дочь существует поодаль от остальных. Друзья ничего не поняли ввиду их отсутствия. А Пекла… Эта женщина давно затянула себе петлю на шее. На следующий же день после последней «зарплаты». Её услуги больше не требовались, а значит, никто не озаботился добавить порцию целебного зелья в пузырек с обычной речной водой.
«Они знают. Они чувствуют. Придётся обманывать. Они закопали Илопа за убийство своего. Не хочу глотать землю», — думала Меланья.
Ей сложно давались эмоции, но все же она смогла найти пару выражений лица, которые не подтверждали желание убить приблудную сестру. И что самое удивительное, многие поверили.
Это было время надежды. Тогда Левиям казалось, что девушки, наконец, нашли общий язык. Эва радовалась предчувствию свободы. Хотя и продолжала бояться. А Меланья… Будто кто-нибудь мог понять, что на самом деле творится внутри этой загадочной красавицы!
Однажды, прогуливаясь в лесу, Эва наткнулась на логово гадюк. Страшные для обычного человека змеи не могли напугать одну из амаличей. Та, чья кровь не подвластна ядам, а плоть заживает от капли магии, страшилась иного. Но всё же Эва отшатнулась. Словно ощутив знакомый взгляд тёмных глаз, она прошептала заклинание и сжала защитный амулет.
Невидимый поток магии окружил Эву, отбросив всё живое на несколько метров. Кузнечики, сбивая в своём полёте пчел, стрекотали так, что впору было отплясывать чечётку. А бабочки врезались в деревья и лишались своих фантастически расцвеченных крыльев.
Стараясь успокоиться, Эва медленно вдыхала и выдыхала воздух. Она знала, что змея была всего лишь змеёй. Если бы она и впрямь оказалась посланницей Меланьи, защитная магия не подействовала бы. Но осознание отсутствия угрозы не помогло избавиться от страха. Это чувство, без которого Эва уже не могла представить свою жизнь, не покидало ни на мгновение. А наигранные улыбки «сестры» приводили лишь к дрожи, распространяющейся по всему телу.
Меланья терпела так долго, как не терпела никогда более. Позволив Эве дожить до совершеннолетия, она обнаружила, что обряд посвящения в ведьмы не усложнит исполнение задуманного. Желая нормальной жизни, Эва отказалась от напитка молодости. Она не собиралась лишаться части себя, не собиралась убивать, чтобы продлить свои дни. И из-за этого Меланья возненавидела сестру ещё больше.
Когда Он впервые приехал в Волуновье, сердца всех девушек мгновенно нашли своего хозяина. Высокий, красивый, он сидел на коне так, как может сидеть только истинный воин. Каштановые кудри растрепал ветер. Но получившаяся прическа идеально сочеталась с остальным образом. Пара шрамов, свидетельствующих о боевых подвигах, расположились столь удачно, что казались специально созданными самой природой, дабы подчеркнуть мужественность собственного творения.
Лишь взгляд Азалина не соответствовал совершенству. Слишком добрый, слишком чистый. Именно этот взгляд заставил на миг замереть сердце Эвы. Но замерло оно лишь для того, чтобы раскрыться. И Эва влюбилась. Впервые и навсегда. Теперь она точно знала, что сделала правильный выбор. Жизнь без магии на людской крови, путь к старости вместе с любимым мужчиной.
Меланья тоже повстречала Азалина. Оценив его красоту, она тихонько хмыкнула и отправилась за дневной травой. И уже через мгновение позабыла о совершенном представителе рода человеческого.
Лишь вечером того же дня, когда поведение сестры заставило насторожиться, Меланья с интересом принялась искать причину перемен.
Эва никогда не умела врать. Да и не хотела. Изучив магию в достаточной для самозащиты степени, она собиралась покинуть приютивший её род Левии. А теперь она могла покинуть его, не оставшись в одиночестве.
Азалин понял, что нашел свою судьбу, стоило Эве поднести ему чашу с водой. Но познакомиться подошла не она одна.
— Приветствуем тебя в нашем славном поселении! — Улыбаясь своей самой лучезарной улыбкой, Меланья обошла соперницу и встала впереди.
— Спасибо, красавица. Я проездом, — кивнул Азалин, переводя взгляд на Эву.
Это был удар в спину. Меланья ещё могла стерпеть, когда крестьяне с радостью приветствовали Эву, а настоящую наследницу рода предпочитали обходить стороной. Но когда обычный мужик даже не удосуживается задержать взгляд на роскошном теле Меланьи, на её идеальном лице. Такое поведение не могло остаться безнаказанным.
Но убить парня было слишком просто. И слишком рано. Чувства должны окрепнуть, а надежда разгореться ярким пламенем. Так будет больнее. А главное — веселее.
Каждый день Меланья мешала сестре, раз за разом придумывая для неё новые поручения. Сама же использовала любую возможность, чтобы повстречаться с Азалином. Однако он и не думал флиртовать не с той амаличи. И Меланья почувствовала азарт. Она привыкла получать желаемое. И обычно таковым становилось то, чего желали другие.
Вот только человеческая воля не вещь. Азалин выбрал Эву не только из-за внешности. Ее душа была не менее прекрасна. Осознав это, Меланья, наконец, сдалась. Нет, она все еще хотела быть с Азалином любой ценой. Но обычные методы показали лишь свою бесполезность.
Заклинание Агавы-Рао, сокрытое от большинства амаличей, подарило себя Меланье благодаря её стараниям и упорству. И ведьма тут же воспользовалась предоставленной возможностью.
Два браслета, два камня Рао. Один из них — Эва, другой — Меланья. Объединив их, ведьма произнесла слова:
— То бривше краса. Половина на частку. Что было по одну сторонку, то не было по другу. Возьми мою личину. А мне и твоя сойдзе. Коль я прерву компилку, всея ты снова станешь.
Браслеты ожили и скрестились, но стоило Меланье коснуться одного из них, как он обвил ее руку и, выпустив зубки, закусил собственный хвост.
Всё было готово. Оставалась только одна мелочь — заставить Эву взять второй камень.
Меланья знала, что сестра не станет носить её подарок, но если браслет преподнесёт Азалин, то Эва с ним ни за что не расстанется.
Применив заклинание подчинения, Меланья отправила Азалина к возлюбленной и вскоре с ухмылкой наблюдала, как сестра разглядывает собственное запястье. Как же легко порой манипулировать людьми. Особенно, если они столь наивны. Хотя большинству влюбленных свойственна эпидемия наивности. А парни часто дарят украшения своим девушкам.
Если принять всё это во внимание, то может показаться, что в данной ситуации любой бы справился. Но Меланья уже усвоила урок — самый лучший план, самый простой. Чем меньше переменных, тем больше шансов, что всё пройдет как надо.
И всё действительно прошло как надо. Теперь, едва прикоснувшись к своему камню, Меланья принимала облик сестры, а та в свою очередь казалась Азалину Меланьей. Но только Азалину. В реальности внешность девушек не менялась, и без посторонней помощи Эва никогда не догадалась бы, почему её возлюбленный временами иначе смотрит на Меланью, почему нежно касается её руки. И Эва испугалась. Надежда на счастливое будущее вновь начала таять. Тогда она решилась на разговор.
— Я уеду, Мел. Уеду далеко. Ты больше никогда обо мне не услышишь.
— Позволить тебе быть счастливой?.. — Меланья сделала вид, что задумалась. — Пожалуй… Давай так — если он выберет тебя, я не стану мешать.
Эве стоило отказаться. Она ведь хорошо знала Меланью и на что та способна. Но всё же почему-то она посчитала, что эта схватка будет честной. Ошибка, стоившая Эве всего…
Прошёл месяц с тех пор, как Азалин решил задержаться в Волуновье. И Эва всё чаще заставала Меланью с любимым. Больше медлить было нельзя, и она решилась.
Эва бежала к озеру. Она знала, что Азалин сейчас там.
«Отдаться… Это единственный выход. На этот раз я не стану ждать. Хватит соревнований! Никто не оспорит наш брак. Если я решусь, союз будет считаться заключенным». — Мысли вели Эву навстречу судьбе. Но когда озеро было уже совсем близко, она остановилась.
«Всего мгновение, чтобы перевести дыхание. Соберись, Эва… Ты же хочешь этого». Но, несмотря на необходимость, ей вовсе не хотелось пользоваться законом о взявшем честь девушки. Неужели она может пойти на такое — принудить мужчину на жизнь с собой?
«Он не знает Меланью. Я должна спасти…»
Эва хотела уже выйти из-за скрывающих её деревьев, но тут из воды показался Азалин. С восхищением она взирала на его идеальное тело. И все сомнения растаяли. Эва сделала шаг. Замерла… И с беззвучным криком вцепилась в дерево. За Азалином из воды выходила Меланья. Нагая, покачивая бедрами, эта девица явно только что получила желаемое. Словно зная, что за деревьями скрывается соперница, она посмотрела прямо на Эву. И этот торжествующий взгляд показался самым страшным наказанием за все прошлые и будущие грехи.
А ведь Азалин не ведал, кто шёл за ним. Он купался один, и не трогал Меланью. Он не тронул бы и Эву. Негоже настоящему мужчине портить девицу до свадьбы. Но в этой войне правила Азалина больше никого не интересовали.
Заклятие бега действовало безотказно. Никаких остановок и одышек. Эва бежала. И встречный ветер — единственное, что спасало её от отчаяния.
Когда дверь позади захлопнулась. Когда Эва поняла, что в доме больше никого нет. Только тогда она позволила эмоциям выплеснуться и, стиснув зубы, рухнула на кровать. Всё было кончено. Она потерпела поражение и должна была как можно быстрее покинуть Волуновье.
На следующий день Эва приближалась к Травозале. Она не собиралась задерживаться в этом поселении, но ночевать в лесу как-то не хотелось. Покончив с трапезой, Эва взглянула на браслет. Последнее напоминание о предавшем её мужчине.
Эва грустно усмехнулась и потянула за ремешок. Но тот и не думал поддаваться. Попробовав снова, она пригляделась к странному камню, спрятавшемуся в глазнице непонятного зверя. И в это мгновение её осенило. Эва схватила нож и принялась резать браслет. Но никакие ухищрения не могли победить древнюю магию.
В голове промелькнули догадки, одна страшнее другой. И страх за жизнь возлюбленного погнал Эву назад.
Жилище Меланьи хорошо защищалось. Но защита предназначалась от обычных людей. Кровная амаличи легко зашла в дом. И увидев обидчицу, набросилась на неё с проклятым серпом.
Меланья легко увернулась. В отличие от Эвы она умела постоять за себя. Однако стоило Азалину вбежать в комнату, Меланья пропустила один из ударов. Пропустила намеренно. Выбрав тот удар, который не принесет значительного вреда, но приведет к появлению крови, она с криком отшатнулась и закрыла лицо руками.
Окровавленный серп — вот, что увидел Азалин. И последовавший удар воина предназначался для убийства. Быстрый, инстинктивный, он отбросил Эву на несколько метров.
Меданья расхохоталась. Разглядывая истекающую кровью сестру, она приблизилась к Азалину. Но Эва не хотела сдаваться. Разрезанная артерия не позволяла сотворить мощное заклинание. И Эва просто пыталась сделать хоть что-нибудь.
— Эва?.. — прошептал Азалин, не веря в поведение своей жены.
— Да, муженёк? — усмехнулась Меланья. — А я уж решила, что этой твари удалось вырваться. Что зря я за тебя сегодня замуж пошла. Как-то скучно вдовой без свидетелей оставаться.
Азалин покачал головой. Он хотел что-то сказать, но полное непонимание происходящего не давало подобрать слова. И закатив глаза, Меланья прервала немую сцену.
Она единственная, кто мог разорвать заклинание. И сняв браслет, она с широкой улыбкой встретила свою собственную личину.
Азалин закричал. Увидев умирающую возлюбленную, он попытался остановить кровь, но безрезультатно. В эту минуту он не думал о Меланье, не думал об опасности, которую та представляет. Сейчас Азалина волновала лишь судьба девушки, теряющей драгоценные капли крови.
А вот Эва думала. Она всегда надеялась, что в последние минуты жизни рядом окажется любимый человек. И судьба, как это часто бывает, исполнила мечту с присущей ей иронией.
— Мел… прошу… — прошептала Эва. Её взор молил о пощаде. Но сохранить она просила не свою жизнь. На это Меланья не пошла бы ни при каких условиях. Эва надеялась, что сестра, насытившись одной жертвой, отпустит Азалина, нечаянно встрявшего в войну двух ведьм.
Но Меланья лишь усмехнулась. Если бы она хотела просто убить сестру, то сделала бы это давно. Сейчас же, когда игра принесла столь лакомые плоды, проявление милосердия обесценило бы всю партию.
— Поспеши за ним. А то навсегда потеряешь. — С этими словами Меланья выхватила кинжал и перерезала Азалину горло.
И вновь это приятное чувство. Враг наказан. Получив удовлетворение, Меланья ещё несколько дней вспоминала гримасу боли на лице Эвы. Вспоминала до тех пор, пока бегство от своих соплеменников не заставило отвлечься на более важные решения.