Он был ни жив, ни мертв. Вгрызаясь в землю зубами, царапаясь остатками пальцев на своём скелете, Илоп медленно отдалялся от земляной темницы. Слишком медленно.
Когда амаличи обнаружили, что пленник «сбежал», Буйный успел отползти лишь на сотню метров. Но и этого хватило, чтобы удивить соплеменников.
— Невозможно… — шептались они, вглядываясь в полупустые глазницы Илопа.
— Он нашел способ. Надо узнать…
— Мы уже сами знаем заклинание. И оно требует лишь людской крови. Буйный охотился за кровью амаличей. А значит, его способ должен исчезнуть вместе с этим чудовищем.
— Мы все чудовища. По крайней мере, для остального мира.
— А вам не кажется, что сейчас важнее другое?..
— Да… Кто-то из нас вскрыл печать.
— Не надо говорить загадками. Здесь все прекрасно знают, КТО виноват…
— Не смей обвинять мою дочь без доказательств.
— Доказательств?! Заклятие мог обратить лишь чистокровный. А мы все сейчас…
— Ну, это ещё ни о чём не говорит. Давайте спросим у Илопа.
— И чем, по-твоему, он ответит?
— Он может указать, если…
— Если его освободитель находится здесь?! Но ОНА не находится здесь!
— А если Буйный укажет… Это ведь ничего не будет значить. Он может тыкнуть в кого угодно.
— Возможно, стоит рассказать, что Меланья убила его дочь…
— Он бы и сам её убил при первой же нехватке ведьмовской крови.
— Закопаем его обратно?
— Не вариант. Теперь мы знаем, что он близок к истинному бессмертию. А значит, кто-нибудь из нас обязательно вернётся.
— Поэтому давайте узнаем всё сейчас. Вместе.
— Боюсь, последствия будут необратимы…
— А зачем она его выкапывала? Ведь не для того чтобы похвастаться расправой над Эвой. Если ценой его свободы стали знания?
— Меланья всегда хотела большего. Но как она догадалась?.. В смысле, мы ведь даже не подозревали, что годы спустя этот безумец ещё будет барахтаться в земле.
— Вряд ли она догадывалась. Просто проверяла все возможности, чтобы избежать подобного наказания.
— Мы бы не позволили сотворить с ней такое.
— Темница может быть разной. Но Меланью следовало урезонить уже давно, а не дозволять…
— Занимайся своим сыном! Я слышала, он мужиков вместо баб пользует.
— Не смей озвучивать свои грязные помыслы!
— Да уже все поселения ведают, что надо прятать…
— Да ёж ки ма! Бабы! Милые вы наши! Нашли время судачить. Надо уничтожить остатки Буйного и поймать Меланью.
— Меланья уже не нуждается в опеке. И прежде чем охотиться на бедняжку, докажите, что она действительно сотворила все эти мерзости.
— Плевать на мерзости. Будто сами не творили… Она убила свою и взломала печать. Это не мерзость. Это предательство.
— Насчёт девушки можете не волноваться. Я уже послал людей.
— Без нашего одобрения?!
— Она справится с обычными людьми.
— У них хорошая защита…
— Ты передал людям защиту против нас?!
— Всё учтено. Главное поймать беглянку, пока она опять чего-нибудь не вытворила.
— Эву убил Азалин. А Меланья отомстила за гибель сестры. Почему никто не верит?.. Вместо этого вы отправили за ней людей с ведьмовским оружием. Запомните, если моя дочь погибнет, вы об этом очень сильно пожалеете!
— Ты сама не веришь, что всё было так. Слишком многое не сходится. Но плевать на Азалина. Даже на Эву… Дивчина, конечно, годная была. Однако если мозги от батьки достались…
— Можешь поблагодарить Меланью, когда доставят. Но печать была под запретом. И за это она ответит. А вот Илоп уже ответил. Пора прекратить его муки.
— Только после того как он расскажет…
— Вас не переубедить? Мы уже можем продлевать жизнь.
— Лишь на пару десятков лет. И нас всё ещё легко убить.
— Ну… не так уж и легко. Вон в меня давеча топор всадили. В спину. По самую рукоять! И поглядите, кто след обнаружит, медовухой угощу.
— Похрен твоя медовуха! Попади топор в сердце, и всё!.. Кирдык!
— Он прав. Люди всё больше нас ненавидят. Можно отбить десяток ударов. Даже сотню… Но рано или поздно один из них попадёт в цель. А теперь посмотрите на Илопа. Против такого крестьяне не попрут. Мы не обязаны использовать заклятие, однако это знание может спасти всех нас.
На минуту амаличи замолчали. Обдумывая всё сказанное, они заглядывали внутрь себя и затем решали, где находится та черта, переступив за которую, навсегда забудешь дорогу назад. Хотя настоящий вопрос, требующий сейчас незамедлительного ответа, звучал несколько иначе: «нужна ли нам эта дорога?».
— Итак?..
Чистокровные обменялись взглядами. Слов больше не требовалось. Лишая остатков человечности, магия на человеческих душах всё сильнее окутывала попавшихся в свою паутину. Понятия совести и морали исчезли как пережитки прошлого. И теперь приближалась новая эра — эра амаличей.
— Да будет так…
***
Как странно… Меланья всегда была одиночкой. Но, оставшись действительно одной, неожиданно осознала, что ей это не нравится. Абсолютная защита, толпа «рабов», незамедлительное исполнение любой прихоти — в один миг потерять всё оказалось как-то совсем не весело. И Меланья расстроилась. В стремлении к вечной жизни она лишилась поддержки. А без этого неуютный мир становится поистине жестоким.
Год за годом Меланья искала ответы. Переезжая с места на место, она использовала любую возможность, дабы стать тою, кем ей всегда хотелось. Но постижение тайн магии, прятки от своих и развлечения при помощи ничего не подозревающих крестьян потребовали намного больше времени, чем изначально рассчитывала ведьма.
Молодость покидала её. И хотя внешние признаки пока не думали проявляться, Меланья чувствовала, что не успевает. Действие снадобья амаличей не будет вечным, а истинное бессмертие всё ещё проходило по части недостижимой мечты.
Но Меланья не привыкла сдаваться. Любой ценой, любыми средствами она продолжала поиски. Пока в один поначалу самый обычный день не услышала незнакомый бархатный голос:
— Меланья?! — удивился кто-то позади ведьмы.
Она обернулась. Прекрасно осознавая, что в этом мире у неё нет друзей, Меланья приготовилась к бою. Но представший пред её очами мужчина почему-то совсем не вызывал желания убить. Напротив, что-то в его взгляде казалось столь знакомым… столь приятным…
— Меньшой! — с несвойственной для неё радостью воскликнула Меланья.
— Точно! Не думал, что когда-нибудь встретимся. Столько всего произошло!..
Меланья кивнула. Ей хотелось узнать всё. Прямо здесь и прямо сейчас. Но рыночная площадь всё же не казалась местом, безопасным для обсуждения приключений беглянки.
— Не терпится услышать твой рассказ. Но давай отойдём подальше. Ты один или с…
— Всегда один. — Боеслав грустно усмехнулся. Смотря в упор на причину своего вынужденного одиночества, он уже предвкушал расплату. Однако спешка в вопросах мести редко приводит к достижению цели.
— Я ночую в домике за холмом. Там тихо и нам никто не помешает.
— Отлично, — произнёс Боеслав, стараясь не думать о судьбе настоящих владельцев занятого Меланьей жилища.
«Это чудо. Я встретила того, кто сможет помочь. Меньшой… Хм… Это неподходящее имя для мужчины, в которого он превратился. Интересно, как его зовут на самом деле. А доспехи?.. Никогда таких не видела. Если бы не они, эти утонченные черты лица не заставили бы заподозрить, что перед тобой воин. Бедняга… Седина уже коснулась его волос и бороды. Что же ему пришлось пережить? Неужели нет семьи? У людей, вроде, подобное является строгим правилом. Или нет… Никогда не пойму, как они вообще могут так жить. Какой же Меньшой теперь большой. Ха!.. Пошучу, когда станет потише. Ненавижу столпотворения. Зачем вообще отправилась на этот чертов рынок?! А… Ну, да. Амаличи же тоже есть должны. Как бы не испортить этой проблемой бессмертие? Вечно жрать! Значит, тело должно не только восстанавливаться, но и питать и насыщать себя. И какое же заклинание сможет сотворить такое?..»
«О, боги, помогите!.. Я нашёл её, но теперь предстоит самое сложное. Пожалуйста, пусть оружие сработает!.. Пусть моя жизнь не пройдёт напрасно. Мне нужно всего несколько секунд. Один точный удар. В самое сердце. Но есть ли оно у этой твари?.. Ведь это противоречит логике. Люди с сердцем должны любить. Люди с сердцем должны созидать. Но куда мне тогда целиться? Где у неё уязвимое место? Послушать, бьётся ли что-нибудь в груди?.. Замечательное решение! Осталось только найти предлог, чтобы положить голову ей на грудь. Совсем такой неподозрительный предлог. Например, «у меня голова замерзла, можно я погреюсь между твоими выпуклостями». Ха!.. Хотя… может, и сойдёт. У этой ведьмы очень странное понятие нормальности».
— А Меньшой теперь большой! — запрокинув голову дальше, чем того требовал рост Боеслава, Меланья расхохоталась.
— Не спорю! — Боеслав засмеялся в ответ.
«Интересно, она всё так же не отличает естественный смех от наигранного?.. Или надо было лучше стараться, чтобы показать, что мне понравилась эта идиотская шутка…»
«Ха! Так и знала, что ему понравится! А сколько лет мы не виделись? Сейчас Меньшому уже должно быть… сорок три. Но возраст ему идёт. Очень идёт… Стоит признать, Большой действительно хорош собой. Чудная бы статуя получилась. Нееет, Мел! Не смей! Он твой единственный друг. И такой аппетитный друг. Прямо съела бы… Мел!!!»
Резко остановившись, Меланья врезала себе по лбу. В этот раз в улыбке Боеслава не было ни капли фальши.
— Что-то забыла? — поинтересовался он.
— Проголодалась я чего-то, — подозрительно облизываясь, Меланья отвела взгляд в сторону.
«Она явно не договаривает… Не к добру это».
— Здесь же где-то должны кормить. Я угощаю. За такую встречу надо бы выпить! — Боеслав с надеждой завертел головой.
— Мы уже почти пришли. Вон мой домик.
«А она поумнела. Жилище и в поселении, и поодаль. Не богатое и не бедное. Научилась дрянь не выделяться».
— Чем кормить будешь?
— Да вот в мешке всякая всячина. Чего-нибудь наколдую.
«Да уж не господское это дело у костра стоять. А вот ручками помахать и всякую ересь нести самое оно».
— Сама на рынок ходишь? Подчинила бы кого-нибудь.
— Опасно. Если появятся другие амаличи, могут почувствовать магию. Приходится иногда ходить, выменивать…
— На что меняешь?
— Что в домах нахожу.
«Воруешь, значит. Кто бы сомневался. Даже страшно заходить в этот дом. Но внутри мы останемся наедине. Когда же она заснёт… А спит ли она вообще?»
— Ты давно в этом поселении?
— Тринадцать дней. Долговато. Раньше я больше десятка дней нигде не задерживалась. Но из истинных амаличей мало кто остался. Да и ищут они меня, не особо стараясь.
«Режут друг друга почём зря. Власти им мало. Скорей бы отвоевались. А то добрый люд страдает. Расправлюсь с Меланьей и займусь остальными».
— А ты когда прибыл?
— Сегодня утром. Кузнец нужен был. Вот и отправился…
— С оружием могу помочь. За годы скитаний я много чего создала.
«А сколько ради этого уничтожила, болячка ты злющая?!»
— Не отказался бы. А то в последней битве меч пополам разбили.
«Глупец! Придумал бы что попроще… И где мне теперь взять поломанный меч?!»
— Ааа… Это не беда. Могу легко починить.
— Но я…
— Хотя зачем тебе меч, который может сломаться. Я подарю такой, что никто вовек не испортит.
«Правильно! Теперь хоть не придётся искать подходящие обломки меча. А против ведьм он случаем не действует?»
— А если драться придётся с кровным амаличем? — спросил Боеслав, стараясь придать вопросу иронический оттенок.
«Замолчи! Нельзя так в лоб! Она слишком долго скрывалась. Придётся попотеть, чтобы завоевать её доверие».
— Глупец! Не суйся к амаличам. Подожди, пока кто-нибудь другой нанесёт удар. — Думая, что объясняет очевидное, Меланья с удивлением посмотрела на друга.
— Бывает, что другого просто нет, — грустно выдохнул Боеслав.
— Ан нет. Всегда есть другие.
«Тогда почему ты всё ещё дышишь? Шаманы и прочие странные люди твердят о богах, о наказании за грехи. Но амаличи не боги. Лишь племя, нарвавшееся на магическую жилу. И где же наказание?!»
Что-то в словах Меньшого, в его взгляде настораживало ведьму. Но всё же когда-то он понимал её. И, возможно, снова поймёт.
— Эйэээ!.. Погоди! Не трогай дверь. Зашибёт… — задумавшись, ведьма и не заметила, что они уже подошли к дому.
— Установила защиту? Молодчина, — похвалил Боеслав.
«А если бы соседи зашли? Пирогом угостить?.. И в кого ты такая уродилась?! Левии, конечно, ещё те Кримали были. Но всё же они понимали разницу между добром и злом. И…»
Выронив пожитки, Боеслав взирал на открывшуюся перед ним картину. Стол, уставленный посудой. Семья, собравшаяся для совместного ужина. Вот только в глазах их не было жизни. В застывших улыбках не виднелось счастья.
— Ты… — слова застревали в горле, а рука Боеслава предательски потянулась к заговорённому клинку.
— Не обращай внимания. Они не мучились. Если тебя это волнует. Но людской век короток, а души жестоки. Я никогда не смогу довериться человеку. Хмм… — Меланья замолчала. На мгновение она и думать забыла, что Меньшой тоже относится к представителям рода человеческого.
«Что он делает? Почему спрятал руку за поясом? Он против убийства людей или… боится, что и его постигнет та же участь?»
— За столом есть свободные места. Но если не нравится, можем поговорить в другом месте, — предложила Меланья, ожидая реакции гостя.
— Как хочешь, — натянуто улыбнулся Боеслав. С трудом сдержавшись, он вытащил из-за пазухи свёрток и протянул обрадовавшейся ведьме.
— Это мне? — кокетливо произнесла она.
«Хоть в чём-то она похожа на женщину!.. Ну, и телом разумеется. Формами этот монстр удался на славу».
Аккуратно разворачивая подарок, Меланья не думала об угрозе. Ей не хотелось лишаться Боеслава. Только не сейчас.
— Какие красивые!
Бусы из изумрудов были поистине царским подарком. И даже для чистокровной амаличи, способной сотворить подобное украшение из обычной глины, это редкое природное чудо казалось маленьким кусочком свершившейся мечты.
— Садись сюда, — указала ведьма на место, не занятое ни одним из «чучел».
Боеслав выдохнул. Бусы, выигранные в дальнем путешествии, сыграли свою роль. Но радость от подарка не продлится вечно. И если он хочет, чтобы Меланья полностью доверилась своему убийце, придётся стараться лучше.
«Я же знал… Чего ещё можно было ожидать? Что она заплатит за жильё и отправит семью «погулять»? Забудь о жалости, Боеслав. Их уже не вернуть. Но ты можешь предотвратить грядущие зверства. Просто улыбайся. Она ещё верит твоей улыбке…»
— Здесь надо было угадать с моментом. Убила бы слишком рано — пришлось бы накрывать на стол самой. Слишком поздно… Сожрали бы еду.
— Да, это ты хорошо продумала, — кивнул Боеслав, мысленно представляя, как топит ведьму в кастрюле с кипятком. — И… хотел сказать сразу, как только тебя увидел. Ты прекрасна! Не спорю, ты была очень красивой девочкой. Однако сейчас расцвела… И так юна! Порой мне кажется, что я прожил сотню жизней. Путешествия, войны… усталость. Но вот я гляжу на тебя, и молодость возвращается. Жаль, что со стороны это не заметно.
Меланья кокетливо заморгала глазками. Ей и раньше делали комплименты, вот только те люди были ведьме безразличны.
— Спасибо, Меньшой!.. Странно до сих пор называть тебя так. Не подскажешь какое-нибудь другое имя?
— Можешь выбрать любое. За время моих странствий, кажется, я перебрал их все. Даже не знаю зачем, но каждый раз я представлялся кем-то другим.
«Не знаю зачем?.. Прекрасно знаю. Все эти безрезультатные попытки начать с чистого листа, забыть собственные деяния. Хотя иногда это срабатывало. Пускай всего на миг, но и его хватало, чтобы ощутить себя живым. А после груз вины и долга возвращался снова…»
— Тогда пусть остаётся Меньшой. Это даже забавно. Наверное…
— Хватит обо мне. Давай сама рассказывай, красотка!
— Ну, не смущай меня. Я, конечно, ничего. Но придётся признать, тут не обошлось без помощи магии.
«А я будто не догадываюсь! Сколько же ты душ положила, чтобы продлить себе молодость? Сколько страданий принесла людям? Но я сокращу твой век. Только отвернись».
— Ох, Мел! Скромность тебе не идёт. Ты и без магии с легкостью могла бы забрать сердце любого мужчины.
— Уговорил. Согласна… Хочешь знать, как я жила? Скрывалась, Меньшой. В основном скрывалась.
И она рассказала. Рассказала, как её злили крестьяне, как змеюка Эва пробралась в дом Левии.
— Она получила по заслугам. Жаль только, что умерла так быстро. Но её лицо!.. Это выражение просто незабываемо! И потом я даже в невестах походила. И в жёнах. А через полдня стала вдовой. Ха! Бедняга Азалин. Так и не дождался своей первой ночи с Эвой. Не испробовал ни настоящую, ни подставную Эву. Может, стоило подарить ему такую возможность?..
Меланья подмигнула.
«Так… Ей что-то в глаз попало, или ведьмочка пытается заигрывать? А если пытается, делает это, потому что хочет или думает, что так принято?..»
— А после я раскопала Буйного. Ну, и вонища там была. Зато я всё у него выведала. Как заставить тело возрождаться, как защищаться, когда разум отдыхает…
— Но тогда ты пошла против своих. И теперь скрываешься. Стоило ли это знание потерянной жизни?
— Да, мне пришлось взломать печать. Но жизнь в маленьком поселении никогда не казалась чем-то желанным. И знаешь, осталось совсем чуть-чуть. Я только недавно поняла, что все эти жертвы, все обряды и снадобья призваны продлить жизнь плоти. Однако она всё равно уязвима. Буйный победил смерть, но земля его сожрала. Если бы ты только видел!.. Нет уж! Я нашла иной путь.
На мгновение Меланья задумалась. Бесспорно, перед ней сидел друг, но открывать свою тайну при первой же встрече… Он же всего лишь человек!
— Ладно, теперь твоя очередь. Где ты провёл все эти годы?
«Почти сказала… Но что значит «иной путь»? Неужели она действительно нашла способ обмануть смерть? И если да, не опоздал ли я?»
— Погоди! Значит, ты обрела бессмертие? — в голосе Боеслава раздались тревожные нотки, но к счастью для него Меланья не заметила изменения.
— Ещё нет. Но я близка. Только что же говорила! Понимаешь, тело всё равно можно ранить. Его можно схватить, обездвижить. Закопать, как остальные поступили с Буйным. Лучше бы вовсе без тела. Или со множеством чужих тел… Всё! Давай ты. Твои шрамы говорят о чудных приключениях.
И Боеслав поведал всё. Ему пришлось. Враг замер в ожидании. Теперь от каждого слова зависело, откроется ли Меланья, станет ли доверять давнему другу настолько, чтобы позволить убить себя.
— Скитался, странствовал… Я видел странных людей и диковинных зверей. Очень далеко я повстречал гигантских кошек. У них есть грива и огромные зубы. Эти звери разрывают плоть и легко переносят своих жертв на значительные расстояния. Они быстры. Очень быстры. И когда они замечают тебя… остаётся лишь несколько мгновений, чтобы собраться с силами и дать отпор.
«Я охотился на них. При свете дня и в кромешной тьме. До встречи с «кошками» я не ведал более свирепых созданий. Кроме тебя, разумеется. Но ты не создание, ты исчадие, а значит, ни одно живое существо не заслуживает сравнения с тобой».
— Знаешь, есть места, где один лишь снег. И никому там не выжить. Холод пронизывает, он вытягивает жизнь, а тела превращает в статуи. А ещё я был в песках. И там я скучал по холоду, скучал по снегу. Тогда я мог убить за каплю воды. Но не пришлось. Её даровали без платы. Несколько человек на удивительных конях с двумя горбами. Они дали мне воду, а вместе с ней вернули и жизнь… Мел, неужели надо уничтожать всё вокруг, чтобы быть счастливой?
Не ожидая подобного вопроса, ведьма подавилась куском птичьей спинки. Она не могла поверить, что допущенный в её жилище человек способен на хамство по отношению к хозяйке.
— Ты… ты тоже хочешь убить меня?.. — насторожилась Меланья.
Боеслав улыбнулся. Поняв свою оплошность, он вновь запихнул предательски проявившуюся человечность подальше от глаз Меланьи.
— Конечно, хочу! Зачем же я ещё здесь?! — Боеслав сделал вид, что обиделся.
— Не знаю. Обычно все хотят убить меня. Но я успеваю раньше.
— Я был тебе другом и не собираюсь вредить. Однако если ты считаешь иначе, я сейчас же покину твоё жилище. — Вздохнув, Боеслав встал и направился к выходу.
— Не уходи! Извини! — воскликнула Меланья. — Просто меня все ненавидят. Понятия не имею почему…
Боеслав улыбнулся. Он вновь сел рядом с ведьмой и поведал о том, что было после «кошек». Меланье понравился его рассказ. Почему-то он напомнил о сказках Пеклы, о далёком детстве, и ведьма вновь заулыбалась.
«Кажется, обошлось. Она вновь немного расслабилась. Но чтобы нанести удар, я должен быть ближе. А она не подпустит так просто. Может, сыграть на чувствах?.. Интересно, а она способна вообще их испытывать? Жалость и милосердие точно не по её части. А как насчёт любви? Понравится ли Мел, если я прикоснусь к её щеке? Как она отнесётся к поцелую? Мне лишь надо несколько мгновений. Провести по груди, чтобы узнать, куда бить. Отвлечь её взгляд, чтобы нанести сам удар. А был ли у Мел кто-нибудь за эти годы? С Азалином она так и не возлежала. Но это не значит, что она не захочет быть со мной… Слишком сложно, Боеслав. Просто прибей тварь, как только она уснёт».
Вот только «тварь» и не думала засыпать. Как бы Боеслав не старался, каким бы убаюкивающим голосом не рассказывал о своих приключениях, ведьма оставалась бодра и весела.
«Опять магия что ли? У меня уже глаза слипаются, а она всё треплется и треплется. Не уверен, что смогу нанести точный удар. Пожалуй, отрублюсь тут… прямо на столе, а завтра с утра…»
— Меньшооой, — прошептала Меланья. Но её гость не ответил. И следующие несколько часов лишь тихое посапывание напоминало о недавнем собеседнике.
Однако сон Боеслава не был мирным. Сотни тел, обескровленных и истерзанных. Они лежали вокруг Меланьи, а сама ведьма возвышалась над своими жертвами, словно царица над павшими на колени подданными. Очнувшись, Боеслав знал, что должен сделать. Сжимая клинок, он направился к Меланье. Но та, не обращая внимания на приближающуюся угрозу, открыла входную дверь.
Почему ей потребовалось выйти наружу прямо сейчас?.. Ответ на этот вопрос так и останется загадкой. Поскольку юноша, вынырнувший словно из ниоткуда, заставит забыть обо всех планах на день.
— Умри, ведьма!!! — прокричал он, несясь с мечом прямо на Меланью.
«Вот он! Тот самый момент!..» — Боеслав выхватил кинжал и поспешил на подмогу. Однако раздавшийся крик и горстка пепла, оставшаяся от ещё мгновение назад пышущего жизнью юноши, заставили его остановиться.
Сильный порыв ветра отбросил Боеслава. Он знал, что новая атака невозможна. А потому спешно спрятав кинжал, сел в ожидании свой участи.
— Сколько можно!!! — вопила Меланья. Поначалу просто топая ногами, позже она схватила стул и принялась громить всё, что было не закреплено. — Нет! Что за глупцы?! Придётся теперь каждый раз уничтожать всех, прежде чем осесть. Я же целых два дня никого не трогала… Боеслав!..
Будто забыв о своём гостье, Меланья оглянулась.
— Ты жив! — выдохнула она с улыбкой. — Прости… Пришлось откинуть. А то ты бы тоже попал под действие защиты Алмагора. Спасибо, что бросился на помощь. Но больше не надо. Мои амулеты не разбирают друзей и врагов. Они просто очищают мне путь.
— Я понимаю… — грустно обронил Боеслав.
«Бесполезно!.. Все мои тренировки напрасны. Вся моя жизнь… Нет! Это ещё не конец. Тварь наготове. Но мы все совершаем ошибки. А мне нужен всего один шанс. Всего один удар… Когда-нибудь она будет беззащитна!»
И Боеслав стал ждать. Год за годом он следовал за ведьмой. Год за годом изображал её друга. И когда она нашла способ жить вечно, он тоже был рядом.
Десятки жизней, чтобы начать заклинание и сотни, чтобы окончить. И если с первым Боеславу пришлось смириться, второе он бы никогда не позволил.
Бессмертие… Оно манило и пугало. Ведь для его обретения требовался призыв сил, с которыми никто доселе не сталкивался. Странное существо, изменяющее реальность и поглощающее своего носителя, уже приближалось к переходу в наш мир. Но Боеслав успел раньше.
— Ты моя единственная защита, — прошептала Меланья перед обрядом. — Все заклинания обратятся вспять. Амулеты могут убить меня. А без них я уязвима. Когда я закрою глаза, когда буду готова… не подпускай никого.
Боеслав кивнул. Он и не собирался никого подпускать. Это его предназначение. И только его.
Он ждал, пока ведьма говорила все страшные слова, терпел, когда она отрывала головы скованным заклятием крестьянам. Но в миг, когда она открылась иному измерению, Боеслав нанёс удар.
Меланья очнулась. Пытаясь справится с раной, ведьмовское тело искало замену сердцу. Но заговорённый клинок знал свою задачу.
— Прощай, тварь!.. — ухмыльнулся Боеслав, всаживая кинжал до конца. — Ты никогда не… ААА!!!
Нож, припрятанный Меланьей, плавно вошёл в его живот. Острые ногти вонзились в горло и вырвали глотку. И когда Боеслав упал, ведьма плюнула на его лишённое жизни тела.
— Ашкормиста… — прошептала она напоследок. Метокрит так и не добрался до нашего мира, но заклинание множества тел было закончено. Никто не знал, чем обернётся прерванный обряд. Никто, включая саму Меланью.
Ведьма вытащила клинок. Но сердце было уже не спасти. Яд от умелого заклятья клинка распространился слишком глубоко. И минуту спустя Меланья навсегда утратила собственное тело.
***
Минул век. За ним пробежали ещё тридцать годков. И воин Велемир, наконец, завершил свою службу. Получив в благодарность плодородные земли, он вернулся к родным. Никогда раньше Велемир не испытывал такого счастья. И дело не в землях, не в отдыхе от бранных дней. Истинное счастье — это когда родные здоровы, а любимая девушка не вышла за другого.
Три дня они праздновали. А на четвертый назначили свадьбу. Тяжко пришлось Велемиру. Но мечтал он о ночи с возлюбленной много лет, а потому мог обождать и ещё пару дней.
Так наступило утро. Это был тот самый день, когда всё поселение готовилось к свадьбе своего лучшего воина. Однако Велемир почему-то не изволил появиться к завтраку.
Никто не решился разбудить его. И зачем? Мужчине после празднеств лучше отоспаться. Тем более что этой ночью спать долго не придётся.
Однако не грёзы мешали Велемиру. Очнувшись два часа назад, он и не думал идти к остальным. В мыслях царила неразбериха, а тело дрожало от осознания неизбежности.
Какой сейчас год? Сколько времени прошло? Как вообще возможно подобное?! Но при всей своей необычности не эти вопросы ввели Велемира в ступор. Тот вдруг понял, что счастье ускользнуло от него. Простая жизнь с возлюбленной шла вразрез с участью, уготованной коварной судьбой.
Где-то в глубине души Велемир ещё наделся, что увиденное было просто затяжным сном. А войны с ведьмами и ведьмаками канули в прошлое ещё до его рождения. Но всё же он не мог рисковать. Раз он родился вновь, могла и она. Или, что намного хуже, заклинание сработало. Возможно, отчасти. Однако если каким-то чудом Меланья продолжила злодействовать в мире, где ей не место, Боеслав — единственный, кто способен остановить чудовище.
Он не стал прощаться. Просто не смог. Он знал, что так будет только хуже. Что любимая никогда не простит. Но, вспомнив прошлую жизнь, Велемир вспомнил и страх. Этот страх пожирал всех вокруг. Любой, кто был дорог Боеславу, всегда погибал. А значит, надо оборвать все связи. Пусть семья его ненавидит. Пусть невеста считает, что он сбежал с другой. Но главное — они будут целы.
Велемир шёл. Он шёл так долго, что листья, едва показавшиеся в день его возвращения, теперь падали прямо на длинные волосы мужчины. И однажды он спросил. Это был ещё один странник. Но тот держал путь из земель, где когда-то остатки Крималей вытягивали жизнь из всего, до чего дотягивались их длинные руки.
— Зникли твои амаличи. Совсем зникли. И это добра.
Боеслав выдохнул. Надежда, что за прошедшие годы всё решилось само собой, заставила его оглянуться. Ведь где-то там, за тысячи вёрст ещё есть люди, которые ему так дороги.
— И что?.. Больше ничего не слышно? Кто-то же должен был выжить… Тот, кто всех одолел.
— Пожалуй… Однако не знамо, кто всех поубивал. Поначалу они теряли разум, воевали. А потом земля затряслась. Да так затряслась, что даже вооон те деревушки пошатнулись.
Велемир поглядел в сторону, куда указал его собеседник. Эти деревни и впрямь находились поодаль от владений амаличей, а значит сила, повергшая земли в трепет, была не по-человечески могущественной. Природа? Да, она способна на всё. Вот только странник не окончил свой рассказ.
— Тогда и началось. Там, где самая сильная тряска была, все полегли. И стар, и млад. Никто не спасся. Амаличи кинули дурное дело убивать друг друга. Все кричали про «злые земли». Тогда выжившие в междоусобицах амаличи объединились и пошли на неведомого врага… Так никто и не вернулся.
Сглотнув, Велемир задал единственный оставшийся вопрос:
— А ты сам бывал в злых землях?
— Не!!! — замахал руками странник. — Туда на за что! Оттуда никто не возвращается. Это гиблые земли. Проклятые… Эй! Ты куда?! Совсем дурной?..
Но слова никогда не задевали Боеслава. Он знал, что это за земли. И теперь его путь мог окончиться только там. В том самом месте, где он когда-то пронзил сердце ведьмы.