Сегодня я имел честь познакомиться с графом Фантар. И думаю, это самая судьбоносная встреча в моей жизни. Я вовсе не сумасшедший, каким меня считали друзья и родные, да и я сам, если честно. И мои видения — не галлюцинации, Они действительно существуют. Я могу их видеть, а Фантар утверждает, что я могу их уничтожать. Я такой же, как и он, я — Охотник».
Мейсон Рикс так редко бывал на учебе, что Ган никак не мог вспомнить его лицо. Он пробежался глазами по камерам с задержанными, пытаясь найти своего одноклассника.
— Мистер Таур, какими судьбами? Что-то случилось? — к нему подошёл один из полицейских. Конечно, он его узнал. Это неизбежно, если ты сын самого известного человека в городе. Порой это приносило неудобства, но сейчас ему был необходим весь вес имени его отца.
— Нет, все в порядке. Я хотел узнать об одном задержанном. Мейсон Рикс.
Полицейский удивлённо приподнял бровь, а Ган быстро добавил:
— Мы учимся вместе, поэтому я, немного заинтересован в том, что произошло.
— Позволите, я переговорю со старшим? — замялся молодой полицейский, немного поморщившись, как будто при упоминании имени Рикса почувствовал неприятный запах.
— Конечно. Я подожду.
Ган уселся на неудобный пластиковый стул, вдыхая аромат дешёвого кофе, который пили полицейские и, пытаясь решить как дальше вести диалог. Ему было просто необходимо вытащить Рикса из тюрьмы.
Семья Рикс давно была на примете у полицейских. Мать Мейсона умерла, когда ему было восемь и папаша, потеряв последние тормоза, пил без меры и частенько прикладывался кулаком к лицу сына. Список «подвигов» Рикса-младшего тоже был внушительный: езда без прав, травка, разбойное нападение, угон машин. Поэтому никого не удивило, что во время очередной ссоры победа осталась за младшим и папашу вывезли из дома в черном прорезиненном мешке.
Поначалу Мейсон утверждал, что его отца кто-то преследовал. Кто-то темный и невидимый для окружающих. Когда отец взялся за топор, Риксу-младшему ничего не оставалось делать, как защищаться. Но полиция восприняла рассказ парня, как попытку сойти за невменяемого и крутила пальцем у виска. В итоге парень просто замолчал и решил сдаться на волю правосудия, которое, конечно же, не собиралось быть на его стороне.
Вытащить из тюрьмы человека с подобной биографией оказалось сложно даже с фамилией Таур. Особенно сильно Ган нервничал, когда шеф полиции пару раз порывался позвонить его отцу. Таур-старший не часто вмешивался в дела сына, потому что тот вел себя разумно и не попадал в неприятности, в отличие от многих представителей «золотой молодежи», но в этом случае у него могли возникнуть вопросы. На которые было бы очень сложно дать вразумительные ответы. Однако Ган своего добился и два часа спустя, по ступенькам полицейского участка, спустился парень, к которому у Гана была уйма вопросов.
Как, оказалось, вытащить Рикса из тюрьмы легче, чем найти с ним общий язык. Целую неделю Ган пытался поговорить с одноклассником, но Рикс был почти все время пьян и посылал его такими отборными словами, каких Таур даже ни разу не слышал. Очередная попытка вообще закончилась для Таура-младшего сломанным ребром, когда он нарвался на крепкий кулак Мейсона. Таур конечно не верил, что тот способен на преднамеренное убийство, но вот покалечить мог с легкостью. Окончательно отчаявшись, Ган с последней надеждой оставил записку под его дверью: «Я знаю, что ты видишь. Я могу рассказать почему».
Через два дня Мейсон Рикс пришел в школу и уселся за дальний стол, щёлкая зажигалкой.
— У тебя полчаса «золотой мальчик», — кинул он подошедшему Гану.
Невозможно передать какими глазами смотрели на них окружающие, когда видели вместе. Богатый наследник и отброс общества. Все это обрастало бесчисленным количеством слухов начиная от их сексуальных отношений и заканчивая общими нечистыми делишками. Но все это говорилось только шепотом, потому что Рикс был очень скор на расправу.
Отношения постепенно перетекали от явной нетерпимости к неявному принятию. Ребята с трудом, но находили подход друг к другу.
Таур очень быстро заметил тягу Мейсона к бейсболу и длительные уговоры тренера, и пара тысяч на новую форму и снаряжение, принесли свои плоды — Рикса взяли в команду. Возможно, если бы тренер тогда знал, какого игрока он приобрел, уговоров бы потребовалось меньше.
Когда Импалу Гана угнали, а полиция нашла лишь остатки запчастей в одной из мастерских, только Рикс смог решить проблему. Через два дня машина стояла у дома Таура как новая, а точнее ровно настолько потертая, как и до угона, да еще с дополнительным комплектом колес в багажнике.
Ни один из них не требовал благодарности, и никто никого не благодарил. Их связывал не только общий секрет, но и зарождающееся шаткое чувство дружбы.
Прошли недели, прежде чем Рикс научился управлять своим даром, как считал Ган, или проклятьем, как считал сам Рикс. Он, наконец-то, впервые смог прикоснуться к Тени… и чуть не погиб.
Два месяца больницы и допросы полиции о причинах его ранений. Кто-то считал, что он связался с плохими парнями, кто-то, что пытался навредить себе сам. Пару недель его пытался разговорить местный психолог, но Рикс был крепким орешком, а окружающие не так чтобы старались прилагать большие усилия, чтобы разобраться в ситуации. Служба опеки с большим трудом нашла семью, согласившуюся взять на себя ответственность за проблемного парня. Конечно приемную мать больше привлекала выплата пособия, чем приемный сын, но Рикса это более чем устраивало.
Осознав, что самостоятельно справляться с Тенями слишком опасно, ребята решили воссоздать механизмы, описанные предком Гана в Дневнике. Они должны были помогать в поиске и охоте, но ни Таур, ни тем более Рикс в сложных схемах разобраться так и не смогли. После выхода из больницы, Мейсон обзавелся огромной татуировкой змеи, скрывающей шрамы, а Ган — Адамом Моррисоном.
Наконец Тройка Белфью была в сборе.
«Сентябрь, 1736 год
Сегодня навещал мисс Луизу. К сожалению, ее состояние так и не улучшилось. Она по — прежнему не разговаривает и не реагирует на окружающих. Что-то погибло в ней вместе с Тенью.
Как ни прискорбно, но наша помощь нанесла ей непоправимый вред.
Граф Фантар разрабатывает Механизм, который поможет разделять Тень и ее носителя до уничтожения.
Я благодарен судьбе, что знаком с графом. Мои познания не могли бы поспособствовать созданию столь сложного механизма.
Надеюсь, больше никто не повторит печальную судьбу мисс Луизы».
Чтоб убедить Адама, что они действительно не сумасшедшие понадобилось пара недель, и весь дар убеждения, которым владел Ган. Присутствие Рикса никак не помогало завоевать расположение парня, который явно опасался общения с подобными людьми. Но научный интерес и харизма Гана перевесили. Чтоб воссоздать механизм, описанный в Дневнике, понабился не один месяц. Он был большой и нелепый, с кучей торчащих проводов и рычагов. По центру красовалась старая фара от пикапа, поэтому агрегат напоминал кривоного осьминога со стеклянным глазом. Таскать на себе это чудовище было невозможно, и было принято решение «поселить» его в багажнике Импалы. Адам окрестил его Дестабилизатором, а Мейсон просто так и называл — Чудовище. Механизм помогал отделять Тень от человека, тем самым делая ее слабее и восприимчивее к воздействию Рикса.
Адам действительно был находкой для ребят. С его тягой к исследованиям, познанию нового и анализу, им далось не только разобраться в той части записей графа, которые были не понятны Гану, но и больше понять о Тенях и способностях Охотника. А ведь это было задачей не из легких. Риксу приходилось подолгу объяснять Адаму, что он видит и чувствует, а парень был далеко не из тех, у кого на подобное хватало терпения. Так что он часто злился, а Адам не горел желанием лезть на рожон, и Гану приходилось быть их мостиком в общении.
Их первые вылазки можно было с трудом назвать успешными. Гану постоянно приходилось отмазывать их от повышенного внимания полиции, залечивать раны Рикса после столкновений с Тенями, а Адам часами просиживал в библиотеке и за компьютером в поисках информации. Да и с характером Рикса было ужиться не так просто. Но чем дольше парни проводили времени вместе, тем больше понимали, что нашли друг в друге то, что по разным причинам не находили в собственных домах.
Приемная семья Мейсона была не в состоянии, да и не очень желала, оплачивать долги Рикса-старшего. Поэтому, когда банк отобрал у Рикса родительский дом, Ган и нашел здание на Джин-Роут, которое стало их тайным убежищем.
Импала колесила почти по всей стране, а ребята находили все больше Охотников. Кто-то знал о своем даре и боролся, кто-то, как и Рикс когда-то, просто считал себя сумасшедшим. Ган проводил просветительную работу, Адам учил собирать Механизмы, а Рикс делал то, что умел лучше всего — дрался.
Так прошло почти два года, пока Адам не наткнулся на странную закономерность.
— Смотрите. С 2011 года отмечается рост самоубийств и преступности, — Адам поправил очки.
Змей сидел на подоконнике и курил, а Ган дремал на диване.
— Мир катится к чертям, умник, ты разве этого не знал? — Рикс затушил сигарету и потянулся за недоеденным гамбургером.
— Меня смущает не это, — Адам помедлил, — пять штатов, пять городов. Всплеск в течение года или около того, а затем все приходит в норму и повторяется в другом городе.
Ган открыл глаза.
— Что-то новенькое.
— Тени узнали, что существует автостоп и решили попутешествовать? — съязвил Рикс.
— Где был последний всплеск?
— Оклахома, небольшое поселение, а уровень преступности вырос до астрономических цифр. Начиная от разбойных нападений до убийств и самоубийств. Там в прошлом году проводили газопровод и власти списали все на утечку газа.
— Бред, — Рикс закатил глаза. На что только не списывали вмешательство Теней власти и полиция. А ведь даже каждое третье самоубийство, таковым, по сути, не являлось.
Ган толкнул Рикса в плечо.
— А где мой гамбургер?
Рикс погладил себя по животу.