Плоский телевизор, подвешенный на стене в гостиной нашей крохотной, но уютной квартиры на двенадцатом этаже добротного жилого комплекса, показывает новости. На экране около десятка людей суетятся вокруг трех космонавтов в белых скафандрах. Они только что приземлились на обожженной дочерна металлической капсуле, валяющейся неподалеку, словно пустая пивная банка. Ветер настойчиво теребит белую ткань парашюта, на котором капсула спустилась из космоса. Прямиком с зависшей на орбите международной космической станции.
Один из космонавтов откидывается на спину и устало улыбается в камеру. Он снимает шлем, подшлемник и с наслаждением вдыхает прохладный воздух казахстанской степи. Его мокрое от пота лицо — на весь экран. Внезапно улыбка сменяется гримасой напряжения. Мужчина тяжело кашляет. Люди вокруг него озабоченно машут в сторону руками. Подбегает бригада медиков. Я замечаю в нижнем углу экрана телевизора дату трансляции новости — 15 мая 2020 года.
Картинка меняется. Еще один новостной репортаж. Я вижу журналиста, молодую деловитую девушку в накинутом на плечи белом халате. Она вещает из приемной больницы.
— … состояние нашего космонавта Бакира Токтарова остается стабильным. Врачи центральной клинической больницы города Алматы делают все возможное, чтобы прояснить диагноз заболевания. По предварительным данным, которые мы получили от представителей больницы, космонавт может страдать от острого бронхита, вызванного перепадами температур на космической станции и снижением иммунитета от воздействия солнечной радиации. Мы будет держать вас в курсе…
Краем глаза я замечаю дату — 17 мая 2020 года.
Следующая новость. Та же девушка — репортер. Рядом с ней стоит долговязый худой мужчина в белом халате. Он то и дело проводит рукой по влажному от выступающего пота лбу. Мужчина заметно нервничает.
— Пожалуйста, сообщите зрителям канала КТК, имеются ли изменения в состоянии пациента? И был ли поставлен окончательный диагноз? — задает вопрос девушка.
— Ммм…, состояние пациента вызывает у нас тревогу. Были выявлены новые симптомы, которые требуют дополнительного изучения и анализов…
— О каких симптомах идет речь? — перебивает врача девушка.
— Ммм…, - мужчина растерянно смотрит в объектив камеры, снимает очки и трет покрасневшую переносицу, — неудержимый кашель, температура, потливость и головные боли у пациента прошли. Теперь мы имеем дело с симптомами другого рода: с сыпью, диареей и рвотой, весьма нетипичными для предполагаемого диагноза. Мы отправили пробы для анализов дерматологам и аллергологам республиканской клинической больницы в столице. У них есть нужное оборудование. Они проведут свои исследования и сообщат нам о них в ближайшее время. Пока результаты анализов не готовы, мне трудно говорить определенно…
— В обществе есть мнение, что Бакир Токтаров мог заразиться новым видом вируса, привезенным на землю из космоса, и еще не известным науке. Как вы относитесь к подобным слухам?
— Это вряд ли, — нервно смеется мужчина, — ерунда и домыслы. Нам нужно еще время, чтобы хорошо во всем разобраться. Я уверен, что со дня на день у нас будет полная картина заболевания и с этими слухами будет покончено. Мы также связываемся с врачами в Хьюстоне и Пекине, куда были отправлены два других космонавта, у которых были выявлены аналогичные симптомы. Они обещали предоставить нам результаты своих исследований, как только они будут готовы…
Его речь запинается. Мужчина притрагивается к губам, слегка кашляет, прочищает горло. Потом кашляет снова и снова, пока кашель не скручивает его пополам. Лицо врача при этом краснеет от напряжения, а глаза наливаются кровью. Перед тем, как передача прервалась, я замечаю дату трансляции — 30 мая 2020 года.
Картинка на телевизоре схлопывается и снова оживает. Опять новости. Я сразу обращаю внимание на нижний левый угол экрана — 2 июня 2020 года.
На экране — знакомая репортерша. Она стоит у широких стеклянных дверей в большое здание. Я знаю, что это та же больница, что и в предыдущих выпусках новостей. Лицо девушки наполовину закрыто медицинской маской. За ее спиной из дверей непрерывным потоком выходят люди. На лице каждого из них такая же белая с зеленым маска. Несмотря на полузакрытые лица, я замечаю, что люди напуганы. Страх виден в их глазах и по тому, с какой почти панической торопливостью они покидают здание клиники.
Репортерша смотрит в камеру. Она говорит, но так как нижняя часть ее лица скрыта маской, кажется, что это голос другого человека за кадром, а девушка лишь молча стоит перед камерой.
— … после того, как у пятерых врачей и медсестер, работавших в отделении интенсивной терапии, где проходил лечение заболевший космонавт, были выявлены похожие с пациентом симптомы, в отделении был объявлен карантин. По нашим данным, все заболевшие оставлены на лечение и врачебный мониторинг в том же отделении. К сожалению, все наши попытки связаться с администрацией клиники не увенчались успехом. Мы обратились к городским властям за комментариями, но они отказались от интервью. Как вы видите за моей спиной, несмотря на то, что карантин был объявлен только в одном отделении, персонал и пациенты всей клиники покидают территорию больничного комплекса. Давайте попробуем поговорить с кем-либо из них…
Репортер поворачивается к дверям, выискивая глазами нужного человека.
— Здравствуйте. Вы не будете против ответить на несколько вопросов для зрителей КТК? — обращается она к торопливо семенящей по ступеням женщине. Она волочит за собой девочку лет четырех. У девочки в правой руке болтается снятая с лица повязка. Она тянется к репортерше и с интересом смотрит в камеру.
— Нет! Нет!!! — испуганно отстраняется от журналиста женщина, резко дергая девочку за руку, — не волочись! Быстрее! — командует она дочери. Обернувшись назад, она замечает, что девочка держит повязку в руках. Женщина замирает. Ее глаза над маской расширяются. — Не снимай это!!! Не снимай!!! Одень обратно!!! — кричит она, выхватывает маску из рук дочери и крепко завязывает ее на голове девочки.
Репортерша поворачивается в другую сторону и направляется к только вышедшему через двери худощавому мужчине в больничной рубашке. В отличие от остальных — он без маски и никуда не бежит, а спокойно останавливается у края крыльца и неторопливо закуривает. Широкая саркастичная улыбка расплывается на его смуглом, изрезанном глубокими морщинами лице.
— Здравствуйте! Вы не будете против ответить на несколько вопросов для зрителей КТК? — задает вопрос журналист.
— Ничего не имею против, — глухим басом отвечает мужчина, выдыхая сигаретный дым из ноздрей.
— Вы пациент больницы?
— Да. Из хирургии.
— Вы можете с нами поделиться, что происходит в клинике?
— Могу, — отвечает он, плотоядно осматривая стройную фигуру девушки.
— По нашим сведениям, все пациенты и персонал покидают комплекс из страха заразиться неким неизвестным вирусом, которого называют «космическим». Что вы можете сказать по этому поводу? Это правда? — затараторила вопросами репортер.
— Это правда, красавица! Народ перепугался. Все в моем отделении разъезжаются кто куда. К вечеру, думаю, никого не останется. Говорят, что врачи заразились. Всех держат в карантине. Но это не помогло. Слышал, что и в других отделениях люди тоже стали кашлять, — неторопливо, растягивая гласные ответил тот.
— А вы не боитесь заразиться?
— Нет. Я уже ничего не боюсь. Я онкологический и мне терять нечего. Да и идти тоже некуда. Останусь тут. Посмотрю своими глазами, чем все закончится.
— А что вы слышали о заболевших?
— Ну… может это слухи, но в больнице говорят, что все началось с того космонавта. Вроде как он заразил врачей, а потом врачи заразили больных. Еще говорят, что космонавт этот покрылся сыпью и волосы его выпали. А потом он вовсе впал в кому…
Интервью прерывается нарастающими звуками сирен. Камера поворачивается в сторону автомобильной парковки возле главного входа в клинику. От дороги к больнице поворачивает череда автомобилей: выкрашенный в зеленое военный грузовик с тентом, сопровождаемый нескольким полицейскими легковушками. Автомобили на большой скорости преодолевают несколько десятков метров по территории парковки и останавливаются у главных ворот комплекса. Из грузовика, словно попкорн из сковородки, выпрыгивают люди в камуфляже и оружием наперевес. На лице каждого бойца — противогаз.
— Выключите камеру, — на мгновение в кадре показывается высокий мужчина в черном костюме. Трансляция тут же прерывается.
Телевизор снова оживает. Аккуратно причесанная девушка — диктор вещает из броско оформленной студии. На ее лице — повязка. Внизу экрана — 14 июня 2020 года.
Она ловко чеканит слова, нанизывая их в складные предложения.
— Теперь уже никто не сомневается, что мы имеет дело с неизвестным пока науке видом вируса, привезенным с международной космической станции. В настоящее время все ведущие лаборатории мира усиленно занимается его изучением и поиском вакцины. Но для этого понадобится время. По данным властей, зараженных в городе Алматы насчитывается от пятнадцати до тридцати тысяч. Многие специалисты сомневаются в верности таких цифр. Ими называются цифры в пятьдесят и даже семьдесят тысяч. По их мнению, число зараженных растет каждый день в геометрической прогрессии, и мы имеем дело с крупномасштабной эпидемией, быстро распространяющейся по всей республике. Наши корреспонденты из других регионов Казахстана сообщают о похожих заболевших в Шымкенте, Кызылорде, Караганде, Астане и Атырау. По сведениям, полученным от CNN и ССTV, аналогичные вспышки заболеваний зафиксированы в США и Китае, то есть в тех странах, куда были отправлены двое других космонавтов с того злополучного полета. С сожалением сообщаем, что и редакция КТК не избежала последствий эпидемии. Наш специальный корреспондент, Мирослава Корчевская, проводившая репортаж из клиники, где был размещен Бакир Токтаров, стала одной из жертв так называемого «космического вируса». Мы держим постоянную связь с ее родными и надеемся на ее скорейшее выздоровление.
Диктор поправляет на глазах очки и выдерживает паузу.
— Сегодня в редакцию поступило официальное сообщение Министерства по чрезвычайным ситуациям, которое мы уполномочены распространить. Каждый, кто чувствует следующие симптомы: повышенную температуру, кашель, потливость и головную боль, тому необходимо немедленно обратиться в ближайшее медицинское отделение для направления в карантин, где будет оказана неотложная помощь и обеспечено наблюдение. Также министерство рекомендует гражданам оставаться в домах и без веских причин не выходить на улицу и места скопления людей. Для защиты от вируса рекомендуется носить повязки и не контактировать с зараженными. Предприятиям предписано распустить работников и позволить им остаться в домах проживания. Все государственные учреждения, организации образования и муниципальные заведения будут закрыты начиная с завтрашнего дня вплоть до дополнительного уведомления…
Девушка наклоняет голову, прислушиваясь к сообщению в наушнике, скрытом за ухом. На невозмутимым лице ведущей проходит рябь недоверия и изумления.
— Только что мы получили весьма неоднозначное сообщение о том, что произошли изменения в состоянии Бакира Токтарова… Я не совсем понимаю, о чем может идти речь, и заранее прошу прощения за возможное недоразумение…, но как следует из полученной информации, пациент вышел из комы и…, я повторяю, что это, скорее всего, недопонимание и недоразумение… Вышел из комы и… напал на медиков. Предварительно в результате укусов пациента, повлекших разрыв глотки и брюшной полости, погибли трое врачей и две медицинские сестры. Также от рук…, вернее зубов… Токтарова погибли двое военных, охранявших отделение. Пациент прорвался через карантин и в настоящее время его местонахождение неизвестно… Внешность Токтарова претерпела изменения. По сведениям очевидцев, он полностью лишился волосяного покрова на голове, его кожа приобрела белесый оттенок, и он передвигался на четвереньках…
Сигнал прерывается. Белый шум. Я смотрю в экран и жду продолжения. Через мгновения экран оживает.
Снова та же девушка — диктор из предыдущих новостей. Знакомая студия. Метка — 29 июня 2020 года. На этот раз девушка не кажется аккуратной и уверенной. Ее правильно поставленный голос срывается. Она напугана. Я вижу страх в ее глазах поверх маски. Студия теперь выглядит заброшенной. Телевизионные панели позади ведущей отключены. Неоновая подсветка широкого изогнутого стола нервно моргает и гаснет.
— Наш канал уполномочен сообщить, что по решению правительства в стране вводится чрезвычайное положение и круглосуточный комендантский час. Всем гражданам следует сохранять спокойствие, оставаться в домах и ждать прибытия помощи. Эпидемия находится под контролем служб чрезвычайного реагирования и гражданам предписывается…, - девушка запинается, берет в руки лист бумаги, с которого читает текст, комкает и бросает в сторону.
— Какой бред!!! — выкрикивает она, — я не буду читать это, — она смотрит куда-то за камеру.
— Дорогие казахстанцы, — продолжает она после паузы, — очевидно, что эпидемия так называемого «космического вируса» захлестнула всю страну. Даже не страну, весь мир. Вы все об этом знаете. Достаточно взглянуть в окно. Я не буду тешить вас надеждами. Просто скажу — спасайтесь сами. Никто нам не поможет! Правительство капитулировало и разбежалось. Никто не предпринимает никаких мер по борьбе с эпидемией. Теперь каждый сам за себя. Все что ясно на данный момент, так это то, что вирус передается воздушно-капельным путем, а также через кровь. Первые симптомы заболевания похожи на обычную простуду: кашель, температура, потливость. Приблизительно через две недели после инфицирования указанные симптомы полностью прекращаются и появляются другие: ярко выраженное раздражение кожи, диарея и рвота. Также инфицированные лишаются всего волосяного покрова, кожа приобретает белесый, даже прозрачный вид, они бредят, перестают реагировать на внешние раздражители, а после впадают в кому. Приблизительно через две недели после погружения в кому, зараженные приходят в себя. После пробуждения инфицированные теряют какую-либо человеческую идентификацию, становятся крайне агрессивны и опасны для окружающих. Передвигаются они четвереньках. При этом, они обладают невероятной силой и быстротой в движениях. Если кто-то из ваших близких заражен, то вам следует немедленно прекратить любые с ними контракты, тем более на последней стадии инфицирования… Это может звучать жестоко, но для того чтобы выжить, вам возможно придется избавиться от инфицированных… В любом случае оставайтесь дома и никого не впускайте. Запасайтесь пропитанием и водой. И да поможет нам бог…
Сигнал прерывается. Я лежу на диване и продолжаю непонимающе смотреть на черный экран потухшего телевизора. Потом я перевожу взгляд на двух крошек-дочурок, пяти и трех лет. Они играют в куклы на ковре, расстеленном между зоной кухни и гостинной, и теперь обе вопросительно смотрят на меня. Потом я ловлю взгляд супруги. Она занимается ужином и также обернулась в мою сторону. Ее лоб пересекли ряды озабоченных складок, а руки с мокрыми овощами замерли в воздухе. Стало так тихо, что я кажется слышал, как капли воды срывались с помидоров и тяжело падали на кафель. Подкоркой сознания, самыми кончиками волос на руках я ощущал приближение чего-то жуткого. И совершенно необратимого, словно волну разрушительного цунами, накатывающую на тропический остров. А я со своей крохотной семьей стою на прекрасном песчаном пляже, возле цветастого лежака и широкого зонта, в руках — пинаколада и крем от солнечного ожога. И смотрю в темнеющий океан, который накатывается на нас огромной стеной. Бежать некуда и поздно. Оставалось только оцепенело смотреть ее стремительное приближение.
И тут я слышу, как откуда-то снизу за окном, тишину, словно хрустальный бокал, разбивает истеричный женский визг и странный скрипящий вопль, вибрация от которого неприятным эхом отдается в ушах. Я, словно встревоженная пружина, поднимаюсь со своего места, подхватываю на руки притихших девочек и направляюсь к супруге.