Идея о покупке соседней квартиры была хорошей. И чем дольше я про нее думал, тем лучше она казалась. Часы показывали начало одиннадцатого. Но поддавшись порыву энтузиазма после разговора с женой, я решил немедленно исследовать эту возможность.
Я вышел босиком в темный подъезд. Освещение, управляемое сенсором движения на потолке, не загорелось. Гребаные сенсоры… Они, признаюсь, всегда немного пугали меня непредсказуемостью своего поведения. Их было три по длине коридора, управляющие каждый своим светильником. Один — над лифтами, другой — между квартирами посередине площадки, и последний — непосредственно над нашей дверью. Бывает, когда выходишь из лифта и проходишь по коридору, то чувствуешь себя рок-звездой на сцене, за которым следуют вспышки софитов.
Но иногда эти сенсоры странным образом не срабатывают, как будто обижаются и перестают признавать тебя человеком. Бывает, что я выхожу из поющего классической фоновой музыкой лифта в черный коридор, машу руками, топаю ногами, но ничего не помогает. Потом направляюсь по памяти и на ощупь к своей двери, ожидая, что следующий сенсор сжалится и признает меня человеком. Но и он оказывается в сговоре с первым. С учащённым пульсом и холодной испариной на лбу, я продвигаюсь к территории влияния третьего сенсора — над нашей квартирой. И тот, будто самый родной и близкий, всегда протягивает мне свою руку (точнее — свет) помощи, вырвав меня из темноты, позволив найти ключами замок и скрыться в безопасности жилища.
А на этот раз и он меня подвел. Я топнул босой ногой о холодный кафель, свет желтой лапы над головой опомнился и с щелчком осветил площадку перед дверями обеих квартир. Эта площадка была от силы метра полтора на метр, отдельная от остального коридора проемом.
Я прошел дальше к лифтам, ожидая от остальных двух сенсоров привычного предательства. Но они решили на этот раз не шутить, и с послушным щелчком осветили все пространство просторного, вытянутого на пять квартир коридора.
Обернувшись, я осмотрел проем со стороны, и почти осязаемо представил в нем добротную, крепкую железную дверь, которая бы объединила обе квартиры в отдельное защищенное извне пространство.
— Отличная идея…, - прошептал я себе под нос, возвращаясь обратно.
Перед тем, как вернуться в квартиру, я внимательно осмотрел соседскую дверь. Она, в отличии от нашей, была дорогой, массивной и крепкой. Звонка не было, а его роль, вероятно, выполняло тяжелое, стилизованное под старину, кольцо, встроено ровно посередине, которым и следовало стучать, чтобы вызвать хозяев.
Поддавшись секундному ребяческому импульсу, я подошел ближе, поднял тяжелое кольцо и с гулким стуком вернул его обратно. Я знал, что дома никого не было. Соседская дверь была в метре от нашей. А наша дверь, от застройщика, была лишь хлипкой жестянкой, пропускающей каждый звук. Мы бы услышали входящих и выходящих людей. Последний раз мы помнили признаки жизни там около полугода назад. Бригада строителей делала ремонт, несколько недель стучала, пилила и сверлила, иногда варила бич-пакеты, приторный запах от которых заполнял нашу ванную комнату, видимо, делящую с соседями одну шахту вентиляции. А потом все стихло. Мы думали, что в квартиру кто-нибудь заселится. Хозяева или квартиранты. Но никто так и не появился.
Я поднял и опустил кольцо снова, продолжая внимательно осматривать крепкую дверь, словно древнеримский военачальник, осматривающий осажденный, но все еще не сдавшийся город. Прислушался к тишине. Подождал немного и вернулся в дом.
— Что ты там делал? — спросила супруга, занятая укладываем беспокойных детей спать на широкой разложенной поверхности дивана в снабженной кондиционером гостиной, на который мы всей семьи перебрались из душной спальни, как только лето за окном всерьёз зажарило и запыхтело.
Девочки ни в какую не желали спасть в своих кроватках в детской, а упорствовали на том, чтобы спать с нами. Эта была одна из одержанных ими побед. Наряду с доступом к планшетам, смартфонам и сладкому. Честно, мы пытались быть хорошими родителями, но проварились, малодушно избрав путь наименьшего сопротивления и позволив детям быть детьми, и, да — манипулировать нами, взрослыми. Ну и плевать. Я, на самом деле, сам рад засыпать, ощущая рядом тепло детей и улавливать их сладкое дыхание. Пусть это эгоистично, и непедагогично, и, возможно, — неэтично. Плевать. Я хочу ловить моменты рядом с ними, пока они еще маленькие, пока они еще хотят быть рядом с родителями. Я знаю по себе — это продлиться совсем не долго. Время песком утечет сквозь пальцы, они подрастут и перестанут в нас нуждаться. А пока я буду ловить эти моменты, столько, сколько смогу, нанизывая их разноцветными леденцами на ожерелье воспоминаний. Чтобы потом, под конец пути, во льдах одиночества, перебирать их по одной, смакуя и согреваясь воспоминаниями…
Вернее, я думал так раньше…, когда мир вокруг крепко стоял на своих ногах. Теперь же, в ожидании конца света, я даже слабодушно, к своему стыду, радовался, что мои детки от меня не уйдут, и мы будем всегда вместе. Не будет школы, подруг, парней, которые бы унесли моих девочек в поток самостоятельной жизни. Если предзнаменование верно, то наша жизнь кардинально изменится и все будет совсем по-другому. Как? Я не знаю. Не могу даже представить! Но совершенно точно — совсем не так, как было.
— Постучал к ним…, думал, может есть кто дома…, - ответил я супруге, кивая в сторону стенки, за которой находилась соседская квартира.
— Там никто сейчас не живет. Я видела как-то хозяйку, молодую женщину с детьми. Может, год назад… Напиши в группу нашего подъезда в WhatsApp. Может она там есть…
— Точно, — пробормотал я себе под нос, отмечая про себя практичную сообразительность жены и мысленно хваля ее за это.
Я немедленно исполнил задуманное. Выдрал телефон с зарядки, нашел нужную группу в мессенджере, обычно мною игнорируемую, заполненную малоинтересной болтовней и нытьем по поводу прогревших лампочек и мусоре в лифтах.
И коротко написал:
«Ищу хозяев 410-ой квартиры. Мы соседи справа»
Сообщение ушло, а я все смотрел на экран. Время было позднее и ожидать от участников чата ответной реакции было наивно. Но я решил все же подождать.
И тут кто-то ответил.
«Что вы хотели?».
Я опешил от неожиданности, потом открыл профиль пользователя. На экран всплыла фотография молодой миловидной женщины с двумя детьми: девочкой постарше и мальчиком помладше, на вид — одного с моими детьми возраста.
Сохранив контакт, я набрал ответ в приватном чате.
«Я могу Вам завтра позвонить?»
«По поводу?»
«Хотел узнать, продаете ли Вы квартиру?»
Сообщение было доставлено. Но ответа не было. Через некоторое время, статус пользователя отобразил, что сообщение в процессе набора. Потом статус пропал. Снова набор. И опять тишина. Видимо человек на том конце связи пытался собраться с мыслями, определиться с ответом, несколько раз удаляя написанное.
После колебаний, ответ, наконец, пришёл.
«Позвоните утром».
«Ок», — ответил я, внутренне ликуя и делясь новостью с супругой, которая взяла у меня телефон и с интересом разглядывала фотографию женщины с детьми.
И тут лицо жены помрачнело, и я немедленно понял почему.
— Тимур, у нее дети… прямо как наши…, - после долгой паузы сказала она.
Ее бравурная идея о покупке соседние квартиры неожиданно быстро стала воплощаться в реальность. И она оказалась к ней не готова. Одно дело — жонглировать воздушными планами, а другое — смотреть в лицо реальной женщины и двух малышей с фотографии, жилье которых мы используем для спасения наших жизней, при этом осознавая, что они, вероятнее всего, обречены на ужасающую погибель…