Рабочая неделя началась, как обычно. И к среде волнения той ночи начали терять свою изначальную остроту. Я помнил про обещание, данное себе в то утро, начать подготовку к часу ИКС. Про хрупкие окна, дешевую китайскую дверь, оружие… И несколько раз брал в руки исписанный красным карандашом лист бумаги, прочитывая неровные нервные строки.
Но в свете дня, находясь в офисе, болтая с коллегами за чашкой кофе, просматривая ленты социальных сетей и новостных порталов, листая бесконечный watsapp чат бывших сокурсников, пытающихся организовать встречу выпускников, управляя автомобилем по знакомым городским улицам, покупая продукты в местном супермаркете, в общем, проживая рутину жизни обыкновенного работающего горожанина, идея о том, что мне нужно готовиться к глобальному апокалипсису казалась все более и более невероятной и нелепой.
К концу недели я совершенно растерял свой былой пыл и вся затея уже казалось глупой шуткой и недоразумением.
Какой, к чертовой матери, апокалипсис?!!
Какие монстры?!!
Какой еще гребанный космический вирус?!!
Тебе сорок лет!!! Ты живешь в реальном мире среди реальных людей. И в реальном мире люди не мутируют в чудовищ из-за вируса, подцепленного на международной космической станции! Это все из сказок, страшилок и фильмов ужасов. Но никогда про обычную жизнь, где люди ходят на работу, воспитывают детей, забывают скидочные карты и внезапно умирают от инфаркта.
Я — оплот стабильности и разума в вечно качающимся мире!
Я — верблюд идущий к прохладному оазису на водопой!
Я — грязь под ногтями человеческой цивилизации!
Я — соль земли, придающая вкус хлебу и ягодам!
Я — кровь и пот на спине черепахи, держащей на плаву мироздание.
К выходным я окончательно забыл про случившееся и свои безумные планы. Однажды, перед сном, когда я шарился в прикроватной тумбочке, то снова наткнулся на тот самый измятый исписанный листок, напоминающий о прожитом неделю назад кошмаре. Но на этот раз я решил его не перечитывать, а лишь раздраженно скомкал в руках в тугой комок и швырнул в мусорное ведро.
Но той ночью случилось нечто странное, что снова вывело меня из привычного русла.
Я проснулся посреди ночи будто от толчка. Часы на руках показывали начало четвертого. Я лежал на боку, чувствуя как онемело правое плечо от неудобной позы. Мой взгляд направлен на слегка колыхающиеся от сквозняка плотные шторы, заслоняющее приоткрытое окно. В последнее время я предпочитаю спать в темноте. Возможно, меня пугает свет луны, который некоторыми ночами освещает спальню так ярко, что становится не по себе. Еще я где-то прочитал, что при слишком сильном освещении в организме не вырабатывается гормон сна, что способствует бессоннице. Да нет…, дело у меня не про гормон сна, мне просто не по себе от яркой луны…
В это ночь лунный свет все же просочился в комнату через незашторенную щель с правого края от окна. Этой щели хватило, чтобы спальня оказалась залита синеватым неоновым свечением. Именно таким, который меня и пугал.
Последние несколько недель я каждую ночь просыпаюсь среди ночи в похожее время. Между тремя и четырьмя часами. И всегда словно по включателю — резко, грубо, без обычного перехода от сна к бодрствованию. В отличии, впрочем, от утренних пробуждений — тяжелых, долгих и мучительных. Говорят, что все дело в каких-то ритмах, что если проснуться в фазе быстрого сна, то пробуждение будет легким, а если в глубоком — то с трудом сползешь с кровати. А может это просто возраст…
И тут я чувствую лёгкое движение за спиной. Нервно развернувшись я обнаруживаю старшую дочь, сидящую на кровати между мной и спящей супругой. Я не вижу ее лица, только спину и плечи с рассыпанными по ним волосами. Моими обожаемыми гладкими и блестящими волосами цвета коры на молодом дереве.
Неприятный холодок проходится по моему телу. Что-то было странное в этом.
Почему она проснулась? Она всегда спит по-детски крепко и очень редко просыпается среди ночи. Ей всего пять и у нее еще нет причин для бессонницы. Почему она капризно не хнычет, как обычно делает при пробуждении?
Я в нерешительности замираю, продолжая смотреть на неподвижную дочь со спины.
С каждой секундой напряжении во мне нарастает. Да что — напряжение? Страх!!! Страх собственной малолетней дочери! Картина — типичный шаблон из дешевого фильма ужасов. Поздняя ночь. Спальня в серебряном лунном сиянии. Маленькая девочка, молча и не шелохнувшись сидящая на кровати. Она медленно оборачивается и…
Может быть я снова вижу дурной сон, подумал я. Но доказательством реальности происходящего было то, что тишину нарушало привычное сопение младшей дочери, которая спала возле матери с противоположной стороны кровати, возле незанятой детской кроватки.
— Котенок, что случилось? — наконец шёпотом решился спросить ее я, осторожно притронувшись к хрупкой спинке.
На какое-то одно жуткое предательское мгновение мне показалось, что вот сейчас она обернется на меня и окажется чем-то невообразимо пугающим и чужим: монстром, зомби, призраком, захватившим мою сладкую малышку.
Но она ответила.
— Папа… мне страшно…, - еле слышно сдавленным голосом произнесла она.
Я с облегчением выдохнул, убедившись, что в моего ребенка не вселился демон, но в то же время меня неприятно удивили ее слова. Даже не слова, а интонация с которой они были сказаны. Она казалась совсем не такой, как как обычно жалуются дети: капризно и плаксиво, манипулируя родительской любовью, чтобы получить свое. А по-взрослому серьезной.
— Почему тебе страшно? — как можно мягче спросил ее я.
— Страшный сон, папа…, - она повернула ко мне свое милое детское пухлое личико. И я окончательно убедился, что это была моя дочь, а не злобный инопланетный репликант.
— Что тебе приснилось, милая?
— Ну…, я…., ну…., как будто вот я… и ты… и мама…и ляля. Мы в нашем домике… Ну в этом домике…
Она шепчет, с трудом подбирая слова. Ее глаза широко раскрыты, губы мелко дрожат. И мое сердце обливается кровью от понимания того, что возможно впервые в своей жизни моя пятилетняя дочь по настоящему напугана.
Я продолжаю слушать, боясь перебить. Я хочу узнать про ее сон и что ее так напугало. И я смутно догадываюсь о том, что она мне сейчас расскажет. Эта догадка меня страшит. Я словно вижу, как издалека ко мне приближается огромный многотонный поезд. А я лежу посреди путей. Привязанный к рельсам. И понимаю, что сбежать у меня не получится. И времени нет. И сил. И некуда.
Я молю про себя, чтобы она рассказала мне какой-нибудь обычный детский сон. Пусть страшный для детского восприятия. Что-нибудь про говорящего плюшевого мишку, страшный дырявый носок или горький какао. Но я уже знаю, что надежды на это нет.
Дочь тянет ко мне руки и я обнимаю ее. Она не плачет. Ее лицо утыкается мне в плечо, а потом она поднимает голову вверх и смотрит на меня глазами, до краев заполненными страхом, ища защиты. Яркой вспышкой я вспоминаю свой старательно забытый кошмар, когда я точно также, как и сейчас, обнимал своих дочурок в попытке защитить, и ловил на своем лице их сладкое дыхание.
Она начала рассказывать. Слово за словом, стремительно приближая многотонный состав. Он гремит, искрит колесами, орет оглушающим гудком, и все набирает и набирает скорость.
Я — щепка, отлетевшая от обрушенного землетрясением здания!
Я — фитилек от свечи, потушенный тропическим ливнем!
Я — волосок, смываемый после душа в канализацию!
Я — старый японский автомобиль под прессом утилизатора!
— … там были плохие люди… ну не люди…, а как чудища… такие страшные!!! Они сначала съели тетю внизу… там… где наша машинка. Тетя ехала, ехала, а чудище сидело на машине… хотело ее съесть, а потом тетя ударила машинку на другую машинку… ввууууххххх!!! Нуууу… все равно он тетю съел. А потом, ты, папа, крикнул чудищу, чтобы он не обижал тетю, а он стал злым на тебя… И начал лазать к нам… Прям вот так… по дому… И еще — другие егоные друзья прибежали. И все начали тоже лазать к нам… Лазать и лазать… Ты, папа, нас с мамой и лялей спрятал в туалете. Мы сидели тихо-тихо. Мама плакала и хотела идти к тебе. Но потом осталась с нами, потому что нам лялей было страшно…. Мы слышали, как ты кричал. И чудища обижали тебя… и съели…
Поезд с безумным грохотом пронесся через мое несчастное тело, разорвав его на мелкие куски.
Несколько минут я молча сидел, размышляя, осознавая, пытаясь понять, что это все значит и что делать дальше.
А потом рывком встал с кровати, прошел к кухне, достал мусорное ведро и на самом дне, под грудой отходов, нашел скомканный листок бумаги, исписанный мною неделю назад красным детским карандашом неровными нервными строками.